История 5: Неохотный автор песен и профессор-любитель, 2012–2013 годы

Я с энтузиазмом благодарю доктора Джона Кратуса за всё положительное, что произошло в результате событий, описанных в этой истории. С заботой и юмором я также возлагаю на него всю ответственность. В Гринсборо, Северная Каролина, доктор Кратус представил на конференции доклад «Развитие народной музыкальности студентов в курсе методики преподавания музыки» (2011) перед национальной аудиторией преподавателей музыкального образования, и я была рада присутствовать. К тому времени я уже была хорошо знакома с его работами о народной музыкальности. Кратус дал следующее описание народной музыкальности и её связи с образованием учителей музыки:

Тип музыкального творчества, которым занимается большинство людей вне формальных школьных условий, называется народной музыкальностью, которую можно определить как «родную или indigenous музыкальность». Аспекты народной музыкальности включают, но не ограничиваются аранжировкой, обучением на слух, импровизацией и сочинением. Ни один из этих аспектов не получает серьёзного и постоянного внимания в университетском образовании учителей музыки. [Аннотация]

Было вдохновляюще узнать о попытках Кратуса расширить музыкальные возможности студентов его курса по методике преподавания музыки в средней школе, добавив три групповых проекта по развитию музыкальности, описанных ниже:

Три проекта были: (1) выучить на слух и исполнить кавер-версию песни, (2) аранжировать и исполнить песню в стиле, отличном от оригинала, и (3) сочинить (в группе) и исполнить оригинальную песню. Студентам давалась одна неделя на подготовку каждого проекта. Я не давал инструкций о том, как выполнять проекты, предпочитая увидеть, что студенты разработают сами. Выступления проходили в классе во время регулярных занятий. [Аннотация]

Узнав об этих проектах, я с энтузиазмом решила включить их в свой курс методики как можно скорее. Вдохновлённая нашим выступлением с Eminem, я решила внедрить эти проекты в свой курс осенью 2012 года. В то время мои студенты начали повторять мне полуфилософские фразы, которые я использовала на занятиях, например: «Если вам некомфортно, вы, вероятно, чему-то учитесь». Хотя я была рада, что они восприняли эти идеи близко к сердцу, я также чувствовала необходимость жить в соответствии с собственными словами, чтобы быть аутентичной. Я твёрдо верила, что не должна просить студентов делать что-то, чего я сама не пробовала. Три проекта, разработанные Кратусом, были новыми как для меня, так и для моих студентов, и мне казалось уместным и полезным продемонстрировать их, прежде чем ожидать выполнения от студентов, как я это делала годами с заданиями для начальной школы. Ещё раз спасибо и вина на докторе Кратусе за то, что последовавшие события стали самыми захватывающими и пугающими моментами моей профессиональной жизни.

Изучение кантри-песни на слух как вокалистка было для меня привычным делом, поэтому этот аспект первого проекта не вызывал у меня чувства уязвимости. Чтобы быть аутентичной в своих музыкальных предпочтениях, я выбрала песню The King of Broken Hearts, традиционную кантри-композицию, написанную Джимом Лодердейлом. Моя студенческая кантри-группа состояла из студентов музыкального образования и музыкальных технологий, и я изначально чувствовала уверенность в том, что смогу помочь им выучить песню на слух. Два студента музыкальных технологий, которые в основном учились играть на своих инструментах (гитара и бас) на слух в своих подвалах, научили меня большему, чем я их, о том, как учить музыку на слух (об этом позже).

Студенты музыкального образования в новой кантри-группе чувствовали необходимость записывать ноты, но, поскольку я запретила им использовать стандартную нотную запись (по просьбе доктора Кратуса), они создали свои собственные схемы. Хотя аранжировка получилась удачной, самым уязвимым аспектом первого проекта для меня было исполнение кантри-песни в классе, который обычно использовался для классических уроков и репетиций камерных ансамблей. Тем не менее, я буквально стряхнула пыль с своих ковбойских сапог и продемонстрировала первый проект по развитию музыкальности своему классу. Я поделилась видео с доктором Кратусом и получила положительные отзывы о своих усилиях. Пока всё шло хорошо.

Для второго проекта я привлекла студентов из ансамбля «Тамбурицанс», петербургской мультикультурной песенно-танцевальной группы, «посвящённой сохранению международного культурного наследия через развлекательные выступления» (Tamburitzans, без даты). Многие инструменталисты из «Тамбурицанс» регулярно работают в небольших группах и научились играть на своих инструментах на слух от членов семьи, поэтому, когда я попросила их помочь мне с блюграсс-версией песни Welcome to the Jungle, они не hesitated. Мне хотелось бы думать, что Аксель Роуз и Слэш были бы горды нашими усилиями. Глупость этой затеи создала очень низкий уровень уязвимости с моей стороны, и студенты видели больше моей аутентичной музыкальной личности. В конце концов, нужно действительно любить Guns N’ Roses, чтобы делать такие вещи.

Моя готовность рисковать, combined с высоким уровнем народной музыкальности «Тамбурицанс» и лёгкостью самой музыки, помогли мне завоевать доверие студентов и создать атмосферу принятия и взаимопонимания. К этому времени студенты осознали, что им самим скоро предстоит выполнить эти проекты, поэтому они надеялись, что доброта и принятие, которые они проявили ко мне во время моих демонстраций, будут взаимными, когда настанет их очередь выступать. Всё ещё шло хорошо.

Настало время для третьего проекта — сочинения оригинальной песни. Я написала несколько детских песен для начальной школы, но это было нечто совершенно другое. В своих регулярных обсуждениях с доктором Кратусом он уточнил, что его ожидания от этого проекта со временем стали более ясными для его студентов, а затем и для меня. Песня должна быть в стиле, который мог бы звучать на радио сейчас или в прошлом. По сути, он говорил мне не прятаться за Орфом или Кодаем, а создать песню, которую я сама хотела бы услышать на кантри-станции. Когда я думала об этом последнем проекте, в моём внутреннем диалоге происходило несколько вещей, помимо ужаса, который я испытывала в прошлые моменты уязвимости.

Ситуация с блюграсс-версией Guns N’ Roses склоняла меня к образу бунтарского профессора кантри, и я чувствовала себя в нём комфортнее, чем ожидала. Возможно, этот комфорт был связан с тем, что я находилась на пути к получению tenure в университете, где я могла представить себе долгое и приятное будущее. В 40 лет работать в месте, которое не принимает мою творческую сторону, больше не привлекало меня. Я верила, что мои коллеги в Университете Дюкейн приветствуют креативность и одновременно ожидают строгости в моей преподавательской и научной работе на пути к tenure и продвижению. Сейчас или никогда. Часть моей личности, привыкшая следовать правилам, считала, что выбора нет, потому что доктор Кратус сказал мне это сделать. Он поставил меня в положение, где у меня не было возможности не быть творческой. Видите? Благодарность и вина.

Время поджимало. Чтобы продемонстрировать оригинальную песню своим студентам, мне нужно было написать её заранее, чтобы успеть репетировать с гитаристом и выступить как минимум за 10 дней до выступлений студентов, чтобы у них было время написать и отрепетировать свои песни. Моих навыков игры на гитаре хватало для процесса сочинения, но не для выступления. Это означало, что мне нужно было сначала поделиться песней с гитаристом (Мэттом), что стало первым уязвимым моментом третьего проекта. Этот момент смягчался тем, что я уже познакомилась с Мэттом во время исполнения The King of Broken Hearts, и он был очень добрым и терпеливым. У нас также был забавный разговор о его недавнем опыте свиданий, и я помню, как думала о различиях между его словами и тем, как мои студентки описывали свидания.

Когда третий проект быстро приближался, я ехала на наблюдение за студенческой практикой и решила, что лучший способ начать процесс сочинения песни без отвлечений — это не слушать музыку в машине. Я думала о своих студентах и о себе. Я думала о своих любимых кантри-песнях, большинство из которых связано с отношениями. С учётом недавнего разговора с Мэттом я размышляла о своих отношениях в колледже и задавалась вопросом, как бы я описала себя той поры своим нынешним студентам. И тогда, когда облака рассеялись и солнце осветило салон машины, я запела: «Lonely, lonely, lonely girl» на импровизированную мелодию. Неплохо. Настолько хорошо, что я достала портативный диктофон (всё ещё без смартфона) и спела это снова. Я продолжала петь! Я не использовала сольфеджио. У меня не было визуального представления, потому что я была за рулём. Я вспомнила, что, когда жила в Нэшвилле, большинство моих репетиций проходило в машине. Я импровизировала вокальные украшения, дорабатывала их, пока они не становились мне по душе, и повторяла снова и снова, чтобы отработать технику.