И развитие учетов в России

Дактилоскопические исследования

Первые сведения об идентификации преступников по следам рук известны в России с 1867 г. В работе: «Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по судебным уставам 1864 года» медиком А. Квачевским и несколько позднее С. Ершовым в работе: «Способы исследования и сохранения различных отпечатков и следов, имеющихся на месте преступления» обращалось внимание на следы рук, образованные кровью. Они обратили внимание на разнообразие и индивидуальность следов ладони и пальцев.

Первая публикация о дактилоскопии появилась в «Юридической газете» 8 июля 1892 г. Она называлась «Отпечатки рук и их значение в судебной практике». Причиной появления данной заметки явилось издание в Англии книги Гальтона «Отпечатки пальцев».

В это время Московской сыскной полицией уже снимались оттиски пальцев у отдельных категорий преступников.

Повсеместно в России дактилоскопирование преступников и, соответственно, дактилоскопическая система регистрации введены в 1906-1907 гг. «Правила о производстве и регистрации дактилоскопических снимков», утвержденные министром юстиции в 1906 г., предусматривали круг лиц, подлежащих регистрации. Регистрация вводилась для обвиняемых в преступлениях, влекущих за собой наказание, связанное с лишением всех прав состоя­ния, а также для лиц, осужденных к ссылке на каторжные работы или на поселение. В инструкции, приложенной к циркуляру, указывалось, что дактилоскопия является наилучшим способом классификации карточек с приметами и применяется или самостоятельно (без фотографий), или же как дополнительное средство удостоверения личности, для чего выше помещенная антропометрическая карточка снаб­жена внизу шестью оттисками: указательного и большого пальцев левой руки и большого, указательного, среднего и безымянного пальцев правой руки преступника.

Дактилоскопическая регистрация введена в Департаменте полиции Министерства внутренних дел 29 декабря 1906 г.

Вопрос об исследовании дактилоскопических отпечатков обсуждался в России на самом высоком уровне. Так в 1909 г. министр юстиции Щегловитов писал премьер-министру Столыпину: «Милостивый государь Петр Аркадьевич, ...вследствие того, что исследование дактилоскопических отпечатков, найденных на месте происшествия, требует столько же дактилоскопической, сколько и фотографической экспертизы, а также, что дело это по своему существу имеет весьма тесную связь с функциями состоящего при Главном Тюремном Управлении Центрального Дактилоскопического Бюро и Судебно-фотографической лаборатории, существующей при Прокуроре С.-Петербургской Судебной Палаты, ¾ возникло предложение о возможности объединения означенных учреждений в одном Центральном дактилоскопо-фотографическом бюро, включив в состав функций последнего также и исследование упомянутых дактилоскопических следов». Вслед за этим были рассмотрены вопросы о применении дактилоскопического способа исследования отпечатков, оставляемых злоумышленниками на месте преступления, и введении его в России.

Внимание, которое уделило министерство юстиции в лице Особого совещания вопросам дактилоскопической экспертизы и регистрации, вскоре дало благоприятные результаты, и этот вопрос был принят на рассмотрение Государственной Думой.

С 1908 г. а регистрация введена во всех полицейских учреждениях России. В 1914 г. были созданы кабинеты по учету преступников с использованием метода дактилоскопической регистрации. Интересный случай проведения дактилоскопической экспертизы в Петербургском суде имел место в 1912 г. по делу Шунько и Алек­сеева, обвинявшихся в убийстве провизора известной Харламовской аптеки Вайсброда. В качестве эксперта выступал В. И. Лебедев, который изложил перед присяжными заседателями научные основы дактилоскопии и примененные им приемы исследования. Заключение эксперта иллюстрировалось чертежами на классной доске, увеличенными фотографическими снимками и таблицами дактилоскопических узоров. Им было ус­тановлено совпадение более тридцати признаков исследуемо­го отпечатка с признаками узора, имевшегося на большом пальце левой руки Алексеева[2]. После этого случая дактилоскопические экспертизы ста­ли проводиться чаще.

В. И. Лебедев ¾ автор единственного в то время пособия по дактилоскопии на русском языке ¾ утверждал, что «для доказательства полного тож­дества пальцевых оттисков достаточно нахождения и полного совпадения в сравниваемых узорах папиллярных линий 12 особенностей». Аналогичное мнение было и у швейцарского криминалиста А. Рейсса. Суды во всех случаях требовали обязательно­го совпадения не менее 12 признаков.

Для изу­че­ния ор­га­ни­за­ции и эф­фек­тив­но­го про­ве­де­ния дак­ти­ло­ско­пи­че­ской экс­пер­ти­зы за гра­ни­цей в Па­риж и Ве­ну был ко­ман­ди­ро­ван ру­ко­во­ди­тель Цен­траль­но­го дак­ти­ло­ско­пи­че­ско­го бю­ро при Глав­ном тю­рем­ном управ­ле­нии Н. Ф. Лу­чин­ский. В 1910 г. в Ло­зан­ну вы­ез­жал С. Н. Тре­гу­бов, изу­чав­ший прак­ти­ку дак­ти­ло­ско­пи­че­ских ис­сле­до­ва­ний в ин­сти­ту­те на­уч­ной по­ли­ции. Ле­том 1914 г. в Па­риж, Ли­он и Ло­зан­ну ез­дил Е. С. Ель­га­ни­ков, ко­то­рый под­твер­дил, что Э. Ло­кар и А. Бер­тиль­он при про­из­вод­ст­ве дак­ти­ло­ско­пи­че­ских экс­пер­тиз глав­ное вни­ма­ние уде­ля­ют не ко­ли­че­ст­ву иден­ти­фи­ка­ци­он­ных при­зна­ков в паль­це­вом узо­ре, а их ка­че­ст­ву.

О сле­дах рук пи­са­ли: М. А. Жаб­чин­ский «При­ме­не­ние дак­ти­ло­ско­пии в сы­ск­ном де­ле», В. И. Ле­бе­дев «Дак­ти­ло­ско­пия», С. Н. Тре­гу­бов «Ос­но­вы уго­лов­ной тех­ни­ки», А. Мил­лер «Со­вре­мен­ный уго­лов­ный ро­зыск. Ре­ги­ст­ра­ция пре­ступ­ни­ков. Дак­ти­ло­ско­пия. О ре­ги­ст­ра­ции пре­ступ­ни­ков и прие­мах ис­сле­до­ва­ния пре­сту­п­ле­ний», Н. С. Бо­ка­ри­ус «Су­деб­ная ме­ди­ци­на в из­ло­же­нии для юри­стов». В из­дан­ных ра­бо­тах за­ло­же­ны не­об­хо­ди­мые ос­но­вы дак­ти­ло­ско­пи­че­ской ре­ги­ст­ра­ции и экс­пер­ти­зы.

Организация проведения