Что такое палеоэтнологическое направление

В начале XX в. в западноевропейской науке получают распространение различные антиэволюционистские идеи и школы — диффузионизма, культурных кругов, культурно-историческая, которые оказали известное влияние на формирование в археологии нового — палеозоологического направления, основные концепции которого были заимствованы из этнологии и сводились к тому, что для человеческой истории характерна весьма малая изобретательность отдельных групп населения, поэтому огромное значение в развитии человечества имела культурная диффузия, заимствования, перенесение отдельных культурных элементов от одних групп населения к другим.

Концепции палеоэтнологического направления требовали тщательного территориального исследования остатков культуры с целью дифференциации отдельных групп населения, определения специфического облика их культуры. Основной единицей культурно-исторического анализа выступали этнические формирования.

Новое направление, однако, признало и концепции эволюционного, параллельного, конвергентного развития, которые вошли в него в качестве частных теорий. Для доказательства культурной диффузии необходимо было в каждом отдельном случае не только разграничить культурные группы, но и выявить условия культурной ассимиляции. Поскольку основные культурные группы отождествлялись с отдельными племенами и народностями, то есть этническими образованиями, то этнокультурная направленность таких исследований стала вполне очевидной.

Это течение получило четкое оформление в этнологии и было настолько сильным, что даже археологию стали считать лишь частью данной науки — палеоэтнологией, занимающейся решением тех же культурно-исторических и этнических проблем, но лишь по ископаемым источникам. В целом же палеоэтнология на определенном этапе развития науки выступила как реакция на научные исследования, втиснутые в рамки искусствоведческой, достаточно ортодоксальной археологической концепции.

В России в это время формировались две общие по духу университетские школы, охватывавшие наряду с этнографией также науки о человеке и его культуре — антропологию и этнологию с палеоэтнологией (доисторической археологией) . Основателями этих школ были Д. Н. Анучин в Московском университете и Ф. К. Волков в Петербургском.

Последняя не получила значительного развития, т. к. после смерти Ф. К. Волкова в 1918 г. в университете не было достаточно сильных его последователей, а один из наиболее выдающихся его учеников — П. П. Ефименко — стал сотрудником отдела палеоэтнологии ГАИМК. Свои плодотворные исследования по палеолиту он завершил капитальным трудом — монографией «Дородовое общество» (1934 г.), во втором и третьем изданиях — «Первобытное общество», в которой синтезировал положительные моменты, содержавшиеся в эволюционном и этнологическом направлениях с новым марксистским анализом древнейшей культуры человечества.

Иначе обстояло дело в Москве. Д. Н. Анучин был одним из выдающихся деятелей русской науки, имя которого стоит рядом с именами В. В. Докучаева, Д. И. Менделеева, И. И. Павлова, К. А. Тимирязева. Его по праву называли создателем русской университетской географической школы. Наряду с разносторонней научной деятельностью в области географии, Д. Н. Анучин уделял много внимания проблемам, связанным с происхождением человека и древними этапами развития его культуры. Д. Н. Анучин был сторонником комплексного изучения истории человека и рассматривал географический фактор в неразрывном единстве с человеческой деятельностью.

Антропологию Д. Н. Анучин рассматривал достаточно широко, как науку о человеке не только с биологической стороны, но и со стороны развития его культуры в определенной природной среде. Древние доисторические культуры (археологию) Д. Н. Анучин считал необходимым рассматривать в тесной связи с физическим типом носителей этих культур (антропологией) и в то же время во взаимосвязи с современными культурами (этнологией) в рамках единого комплекса проблем.

Сам Д. Н. Анучин наряду с антропологическими работами опубликовал и ряд блестящих археологических трудов: о происхождении домашних животных, о древнейших орудиях охоты, о вопросах идеологии древнего урало-сибирского населения и др. В последней работе, пожалуй, наиболее ярко проявились взгляды ученого на исторический процесс, близкие культурно-исторической школе, в частности, здесь автор решает целый ряд исторических проблем в духе диффузионизма.

Д. Н. Анучин первым в русской науке поставил задачу широкого комплексного изучения человека как в настоящем, так и в прошлом, неустанно пропагандировал эту идею и прививал ее своим ученикам на кафедре антропологии Московского университета вплоть до своей смерти в 1923 г.

В дальнейшем, после организации Антропологического им. Д. Н. Анучина научно-исследовательского института при МГУ, этот институт и стал центром комплексного подхода к изучению проблем человека. Антропологическое направление здесь возглавил В. В. Бунак, этнографическое — Б. А. Куфтин, а палеоэтнологическое (археологическое) — Б. С. Жуков.

Палеоэтнология в МГУ наиболее ярко представляла в советской науке культурно-историческое направление так, как оно понималось в западной науке, но в силу специфики своего развития в России (влияние деятельности Д. Н. Анучина) оно получило значительную окраску географического детерминизма. Так, Б. С. Жуков, определяя задачи комплексного подхода к изучению древних культур, почти всегда на первое место выдвигает задачи исследования естественной среды в совокупности признаков географического ландшафта, почвообразования, состава и характера фауны и флоры и т. д.

Главной задачей палеоэтнологического анализа, по мнению Б. С. Жукова, является «выяснение закономерностей или «механизма» формирования этнических образований». Однако когда он ставит вопрос о том, чем обусловлены эти закономерности, высказывает весьма противоречивые суждения. В некоторых случаях он считает, что закономерности процесса модификации культурно-хозяйственных образований «не следует рассматривать иначе как некоторые иллюстрации основных задач палеоэтнологического анализа», но чаще Б. С. Жуков придерживается мнения, что хозяйственные факторы обусловливают этнические модификации.

Изложенное, конечно, вовсе не означает, что палеоэтнологи целиком игнорировали социальный фактор в развитии древних обществ. Так, определяя пути изучения древних культурных и физических типов, Б. С. Жуков рассматривает их «в зависимости от условий местной природной среды, от социально-экономических и других условий».

Главный недостаток в концепции этнологов состоял в том, что социально-экономические факторы не рассматривались как решающие, как основа развития культуры, как определяющие весь процесс исторического развития, а ставились в один ряд с другими, а зачастую географические факторы даже выделялись как первостепенные.

Кроме того, в самом процессе изучения археологических источников палеоэтнологи увлекались исследованием формальных сторон культуры, в чем достигли немалых успехов. Так, они впервые поставили задачу детального изучения керамики по всем ее показателям — форме, технологии, орнаментации и т. д. и использования этих данных для построения культурно-хронологических схем. Изучению же социальных и хозяйственных сторон культуры уделялось мало внимания, поэтому даже тогда, когда в их работах указывалось на хозяйственные факторы, как определяющие процесс развития, это зачастую оставалось декларацией. Недооценка решающей роли социальных факторов в развитии человека — основной недостаток палеоэтнологического направления.

Исходя из общей концепции культурно-исторической школы, палеоэтнологи ставили перед своей наукой в качестве основной задачи детальное культурно-хронологическое членение памятников. В основу первичной классификации археологических материалов — выделения крупных этапов эволюции культуры — эпохи палеолита, мезолита, неолита и т. д. палеоэтнологи положили индустриально-технические принципы, независимо от времени их существования. Так, неолитическими культурами Европы Б. С. Жуков считал все те, которым свойственно производство шлифованных орудий и гончарной посуды, изготовление основной массы орудий из камня, при полном отсутствии металла.

Подобная трактовка данных эпох отличалась, например, от подхода В. А. Городцова, выделявшего эти эпохи в качестве хронологических определений этапов развития культуры человечества или А. Я. Брюсова, вкладывавшего в данное понятие еще и социально-хозяйственное содержание (охотничьи, земледельческие и т. п.) . Последнее Б. С. Жуков в принципе не отрицал, но считал, что оно должно быть уточняющим, когда для дифференциации культурных этапов или областей индустриально-технических признаков недостаточно, например, при разделении культур неолита рыболовческо-охотничьей и земледельческо-скотоводческой зон.

В позиции палеоэтнологов по вопросу о первичной классификации проявилась та же тенденция, что и в подходе эволюционистов — стремление придать археологической классификации определенное социально-историческое содержание. Археологическая классификация или периодизация, в основу которой, несомненно, должны быть положены индустриально-технические (вернее технологические) признаки, имеет известную самостоятельность и в своих пределах отражает общий прогресс в развитии человеческой культуры.

Именно этот момент был взят эволюционистами как основной принцип периодизации исторического процесса. Но индустриально-техническая сторона развития культуры не является полным аналогом социально-экономической структуры, которую марксистская наука кладет в основу исторической периодизации и классификации общественного развития.

Археологическая и социально-историческая классификации каждая в своих пределах будут отражать развитие общества, прогрессивно-эволюционное развитие его культуры. Но полного совпадения циклов этого развития, особенно если к этому присоединить еще хозяйственную характеристику, никогда не будет.

Палеоэтнологи впервые в советской археологии стали широко рассматривать и четко вычленять сходную группу или комплекс памятников, как особую научную категорию, получившую название «культурный комплекс» или «археологическая культура», придавая ему этническое содержание.

Классификация материалов по археологическим культурам впервые была осуществлена в археологии восточного Средиземноморья (микенская, кикладская, эгейская и др. культуры). В русской археологии понятие о культуре сложилось главным образом на основе немецкой и австрийской археологии (культуры Галынтатта, Ла-Тэн и Др.), но первоначально оно употреблялось лишь в отношении к европейскому материалу. В конце 90-х годов это понятие переносится на русские материалы, одной из первых была выделена «трипольская культура».

Широко применял его А. А. Спипын (с 1901 г.— ананьипская, пьяноборская, фатьяновскаякультуры), а затем В. А. Городцов (древнеямная, катакомбная, срубная, сейминская и др.). Главной задачей в изучении культур русские археологи считали описание памятников, установление их хронологии, происхождения и судеб носителей культуры. Археологическая культура рассматривалась .как совокупность сходных памятников, докализирующихся на определенной, ограниченной территории.

Культурный комплекс, связанный с жизнедеятельностью определенной человеческой группы,— писал Б. С. Жуков,— ограниченный на определенной территории, является далее связанным с кругами (группами) элементов, определяемых по расовым признакам и по признакам природной среды данного района или области.

Обусловленный ступенью своего хозяйственно-бытового и технического развития (или так сказать характером «внутренней культуры среды») он является, наконец, в той или иной степени связанным с внешними культурными влияниями (с «внешней культурной средой»), которые могут быть охарактеризованы в качестве принадлежащих культурным группам или комплексам, замкнутым в иные пространственные границы».

Группы и комплексы находятся в сложнейших взаимоотношениях и взаимосвязях как в синхронном, так и в диахронном разрезе, поэтому, чтобы понять и исторически объяснить эти отношения, необходим тщательнейший анализ культурных явлений.

Первоочередною задачею этнологического анализа,— писал Б. С. Жуков,— является фиксация культурных элементов и их сочетаний на территории и во времени. Такая фиксация, опирающаяся на типологический метод, требует точности определения, а также количественного и качественного учета и выделения тех характерных признаков, которые определяют группы. Выделение комплексов (культур), различающихся во времени и пространстве, должно осуществляться на основании изучения осей совокупности морфологических и стратиграфических признаков каждого памятника, всех добываемых при раскопках материалов.

Но одной из наиболее показательных в этом отношении категорий палеоэтнологи считали керамику . В результате детального порайонного обследования археологических памятников, палеоэтнологи рассчитывали пересмотреть и уточнить территориальное и культурное соотношение комплексов, что в свою очередь потребует углубленного анализа каждого памятника и привлечения максимума материалов не только из новых полевых обследований, но и уже ранее накопленных.

Сплошное обследование отдельных районов и массовое выявление памятников было совершенно новой в археологической практике задачей и сыграло, несомненно, положительную роль в развитии советской археологии. Для выполнения задач сплошных полевых обследований палеоэтнологи уделяли много времени и внимания практике организации экспедиций, которые, кстати, почти всегда были комплексными, и, особенно, разработке методики полевых исследований и лабораторной обработке материалов.

Задача детального культурно-хронологического расчленения археологических комплексов поставленная палеоэтнологами в качестве основной предпосылки изучения исторического процесса, заставляла их по-новому подойти к анализу археологических источников. Особое внимание обращалось на массовые категории, позволяющие охватывать для анализа памятники в широком территориальном и хронологическом диапазоне распространения.

Несомненно положительным явлением в палеоэтнологии были разработки методов формализованного и типологического анализа источников на основе всестороннего выявления и учета свойств и признаков исследуемых объектов (форма, материал, технология изготовления, орнаментика и т. д.). Формализация и типология проводились наряду с применением корреляции и математической статистики, конечно, еще на самом примитивном уровне. Особенно много было сделано для обработки керамики.