Классическое направление археологии

Оно связано с этапом становления археологии как науки, когда господствующее положение занимало изучение греко-римских древностей, которые обычно называют классическими. Увлечение античными древностями, страсть к коллекционированию их связаны с античной литературой и восходят к эпохе Возрождения в Италии, а затем получают распространение и в других европейских странах.

Зарождение археологии — это период «антикваризма»,— когда античные памятники собирались почти исключительно как произведения искусства, которые должны были дать определенное эстетическое наслаждение. В середине XVIII в. появилась капитальная 15-томная публикация Бернарда де Монфокона, в которой сделана попытка собрать сведения о всех известных к тому времени античных древностях. В исследовании Иоганна Иоахима Винкельмана «История искусства древности» четко определено изучение античных древностей, прежде всего, как произведений искусства.

Подобное направление, несомненно, было обусловлено самим объектом изучения. Античность — эпоха расцвета искусства, совершенство которого надолго опередило свое время, и вполне естественно, что произведения этой эпохи не могли не привлечь пристального внимания ученых. Не обошло это направление и русскую археологию.

Античная археология в России зарождается в конце XVIII в. Именно в это время появляется в русской лексике и сам термин «археология», после перевода Н. В. Кошанским ряда западноевропейских руководств по археологии. Хотя уже задолго до этого изучение древностей, особенно сибирских, получило в России достаточно широкое для своего времени распространение. Но здесь «древности» включались как курьезные объекты в землеописание.

С зарождением интереса к античности в России так же в первую очередь внимание привлекают произведения искусства. «Невозможно отделить историю искусства и наук,— писал Н. В. Кошанский,— от прелестной картины их древностей. Польза и приятность от сего занятия неоспоримы. Древности объясняют множество предметов, необходимых для сведения, множество напоминаний, встречающихся в творениях греков и римлян.

Они знакомят, они дружат нас с красотами их произведений и открывают их достоинство и ту истинную точку зрения, с какой должно взирать, пленить, изучать их. Наконец, они придают больше точности, разборчивости и твердости уму и образуют вкус к истинно прекрасному».

Идиллистическое любование памятниками древности, которые воспринимались почти исключительно в эстетическом плане, характерно для всей плеяды первых русских археологов-античников: И. А. Стемпковского, П. И. Сумарокова, И. М. Муравьева-Апостола и многих других. Это отражало общее направление в гуманитарных науках начала XIX в.— господство сентиментализма, особенно ярко проявившегося в литературе и искусстве.

Один ив крупнейших археологов этого времени А. Н. Оленин попытался дать определение археологии уже в несколько ином плане, как науки, «которая должна давать, особливо художникам, ясное понятие о нравах, обычаях и о деяниях славных в древности народов», к числу которых он относил не только античные народы, но и древних славян. А. Н. Оленин, таким образом, выступает как один ив ранних представителей бытовой археологии.

Подобный подход был распространен и в Западной Европе, где одним из первых произведений такого рода была книга аббата Бартелеми «Путешествие юного Анахарсиса в Грецию» (1788 г.), в которой археологический материал использовался для того, чтобы нарисовать картину жизни древних греков.

Развитие античной археологии в России проходит во взаимосвязи с западноевропейской наукой на протяжении всего XIX и начала XX вв. В России в это время проводятся достаточно широкие для своего времени раскопки основных причерноморских античных центров — Херсонеса, Пантикапея, а затем Ольвии и других пунктов, проведенные под руководством П. Дюбрюкса, И. Бламберга, А. Ашика, К. К. Косцюшко-Волюжинича, Б. В. Фармаковского и др. Именно в это время и оформляется классическое направление в русской археологии, которое продолжает существовать и в советской археологии 20-х годов.

Основным центром изучения античной археологии и выразителем классического направления тогда оставалась наследница Археологической комиссии и Русского археологического общества — ГАИМК. Здесь были сосредоточены кадры археологов-античников и других специалистов, осуществлявшие исследования в традиционном классическом стиле.

В практической деятельности — проведении полевых археологических изысканий и первичной обработке материалов памятников античной археологии — специалистом высшего класса в 20-х годах оставался Б. В. Фармаковский, проводивший на протяжении многих лет раскопки Ольвии.

Наиболее крупным теоретиком классического направления в русской и советской археологии 20-х годов несомненно был С. А. Жебелев, занимавший пост товарища председателя ГАИМК и заведующего разрядом Эллады и Рима археологического отделения. В двух больших книгах, изданных в 1923 г., С. А. Жебелев не только подводит итоги исследований в области главным образом античной археологии, но и обстоятельно излагает основные теоретические и методологические принципы классического направления в археологии. Книги содержат также многочисленные данные по истории исследования отдельных памятников и обширную библиографию.

Во «Введении в археологию» С. А. Жебелев дал определение археологии в традиционном стиле классической науки. В первой части он определяет археологию «как науку, имеющую своей задачей исследование вещественных памятников прошлого», причем, в данном случае «вещественные памятники» противополагаются, конечно, «письменным памятникам, изучение которых представляет предмет филологии».

Во второй части своего труда С. А. Жебелев дает более развернутое определение: «Предмет археологии — изучение вещественных памятников прошлого. Под вещественными памятниками принято разуметь все произведения, исполненные рукою из более или менее прочного материала поскольку в этих памятниках нашла свое выражение человеческая мысль, руководившаяся при создании их определенными сознательными потребностями: умственными, художественными, практическими и пр.— взятыми или в порознь, или в их совокупности».

Рассматривая вопрос о содержании и форме памятников, С. А. Жебелев отмечает, что содержание — это «...идея.., которая вложена человеком в памятник, т. е. функциональное значение, форма же «памятника является непременным условием для того, чтобы он осуществлял свое значение и назначение». Оба эти элемента для исследователя «являются равнозначными», но когда он переходит к рассмотрению познавательного процесса, то пишет: «Так как форма памятника является его внешнею оболочкою, легче поддающеюся выяснению, содержание же памятника — не всякого, конечно,— более сложно, может быть предпочтительнее начинать знакомство с памятником с изучения его формы, чтобы затем обратиться к изучению его содержания».

Процесс познания сводится к «всматриванию» в памятник, что опять-таки отдает предпочтение форме, разрывая, казалось бы, намеченное вначале единство изучения формы и содержания.

Археологические памятники по С. А. Жебелеву следует подразделять на два основных отдела: бытовой археологии — памятники, которые «служили для удовлетворения внешних потребностей человека» (орудия труда, жилища, утварь, одежда и т. д.); художественной археологии — те памятники, «которые служат для удовлетворения духовных потребностей человека» — «памятники искусства и стоящие в тесной от него зависимости художественного ремесла».

И наконец, автор отмечает то, что археологические памятники «строго объективны», так как это «неодушевленные предметы» и внести в них, как в письменный источник, субъективное чувство современник не мог. «Всякий вещественный памятник,— пишет С. А. Жебелев,— является продуктом непосредственного творчества и потому представляет более верное средство постигнуть прошлое, чем всякое, даже самое достоверное показание письменного источника».

С. А. Жебелев неоднократно пишет о практической и теоретической стороне археологии. Под практической автор имеет в виду раскопки, реставрацию и сохранение памятников древности. «Теоретическою стороною археологии,— по мнению С. А. Жебелева,— является точное издание... памятников, их истолкование, как самих по себе, так и в сопоставлении с памятниками однородными по форме, содержанию, стилю, времени и т. д., систематическое исследование памятников на исторической основе (например: ваз, терракот, мелких бронз, металлических изделий, предметов из стекла, фарфора и т. д. и т. п.).

Задача археолога состоит, прежде всего, в возможно полном и обстоятельном исследовании и издании всякого памятника, так, чтобы дать возможность использовать его, «смотря по его характеру, значению и назначению, историку искусства, этнологу, «искусствоведу» и т. д.» .

Совершенно ясно, что, по представлению С. А. Жебелева, археологии как науке отводятся исключительно источниковедческие Функции — побывать и готовить материалы, источники для других, смежных наук, а его понятия «теоретическая сторона» и «историческая основа» (хронологически последовательное рассмотрение вещей), так же как и «истолкование» (внешнее — определение назначения, внутреннее — уяснение форм, орнамента стиля) — весьма далеки от того, что в действительности понимается под теоретическим уровнем в науке.

В представлении С. А. Жебелева археология остается наукой сугубо эмпирической, в которой все замыкается "на изучении вещей, вещей самих по себе, как таковых, в отрыве от истории общественного развития. Конечно, сторонники подобных определений вполне осознавали, что вещи являются произведением рук людей, но так как это предполагалось абстрактно, то не только не включалось в определение науки, но и не приводило в исследованиях к выходу на познание развития общественных структур. Главная задача сводилась к изучению Формы вещей, поэтому особую ценность составляли произведения искусства.

Зарождение классического направления еще на заре развития археологии предопределило во многом его специфику, в частности очень слабую разработанность методологических сторон научного познания, хотя в практике полевых работ античники дали, пожалуй, первые классические образцы и разработки.

Отсутствие методологической четкости в понимании археологии как особой науки может быть объяснено двумя причинами. Во-первых, самим характером изучаемой эпохи. Классические древности, относящиеся к истории и быту Греции и Рима и их периферии, представляли собой всего лишь один из видов источников, причем далеко не главный. Наряду с археологическими остатками были многочисленные письменные источники, освещающие исторический процесс в достаточно подробных описаниях, для того, чтобы представить основное его содержание. Письменные источники в большинстве своем не были историческими источниками — документами в прямом смысле, это были литературные или историко-литературные произведения. Поэтому изучение античности чаще всего оформляется как историко-филолого-искусствоведческое исследование, где вещественные памятники этой эпохи составляли третий компонент. Естественно, что первоначально общее внимание привлекали шедевры античного искусства. Потребности в использовании археологических источников для реконструирования исторического процесса в том виде, как он тогда понимался, здесь не было.

С накоплением археологических источников в конце XIX — начале XX вв_. когда начались классические раскопки античных центров — Олимпии, Трои, Микен и др.. археологии отводится роль не только в освещении изобразительного искусства, но и бытовых сторон жизни — реконструирования городов, жилищ, утвари и т. п.— то есть всего того, что не могли дать литература и история

Вторая объективная причина состояла в том, что сама археология как наука была еще в зачаточном состоянии Продвинуть вперед распознание археологических объектов даже в самых общих чертах можно было, только при меняя комплексный подход, когда наряду с археологическими источниками для освещения той или иной стороны истории, быта или искусства привлекались бы и другие, более доступные, какими являлись историко-литературные произведения. Античность оказалась для преодоления этих трудностей становления и развития науки наиболее благоприятным объектом, что и выдвинуло ее на первый план в археологии XIX в.

Таким образом, для классического направления в археологии характерна недифференцированность научных знаний — археологии, филологии и истории. На начальном этапе развития историко-археологического знания это было положительным явлением, так как отражало стремление исследовать объект в его целостности, получить о нем всестороннее представление, анализируя все виды источников.

Однако с накоплением конкретных знаний потребовалось сосредоточение усилий в одной отрасли, отличающейся как спецификой самих знаний, так и особенно специализированными методами исследований. Разработка методов стала на данном этапе основной задачей, залогом успешного получения самих новых знаний.

В классическом направлении археологии зачастую отводилась иллюстративная роль. Факты и их скрупулезное описание — вот главная задача подобной науки, в которой эмпирические исследования в научной практике играют преобладающую роль. Поэтому в классическом направлении вопросы теории и методологии поднимались почти исключительно как методические наставления к практическим действиям с археологическими объектами, и то в самой общей форме (см. подробно о методе античной археологии в гл. V).

Эмпиризм — одна из типичнейших черт классического направления в археологии, что, кстати, также было вполне закономерно для начального этапа формирования науки, когда необходимо было сконцентрировать основное внимание на открытии, фиксации и накоплении фактов.

В таком понимании классическое направление характерно не только для античной археологии. Вся русская археология XIX, да в известной мере и начала XX в. рассматривала объект своей науки весьма расширенно, включая сюда не только собственно археологические памятники, но и памятники письменные — летописи, документы и этнографические остатки быта и т. п. Это был один из вариантов конструирования объекта науки, весьма сходный с объектом античной археологии, лишь учитывающий специфику своей сферы познания.

А в тех областях, где отсутствовали письменные, этнографические и другие источники, в частности в первобытной археологии, в качестве «составных» компонентов науки выступали естественные дисциплины — антропология, геология, палеоботаника и т. п. Все это, в конечном итоге, отражало начальный этап и теоретическую незрелость самой археологии, что и является одним из характерных признаков классического направления. Что касается таких признаков как низкий уровень развития теоретико-методологической базы и господство эмпиризма в научной практике,— то они характеризуют всю археологию данного времени, независимо от конкретных ее разделов и направлений.

То же самое относится и к философско-теоретическим концепциям исследователей-археологов классического направления, субъективно-идеалистическая позиция которых отражает общий подход к рассмотрению исторического процесса большинства представителей исторической науки XIX в.