Вопрос 4: Страховой дом LLoyd

Дело было в конце 1760-х годов, в вечно туманном Лондоне. Одну небольшую кофейню, которыми Лондон славился не меньше, чем пивными пабами, облюбовала занятная публика - судовладельцы, владельцы грузов и страховщики (название "страховщик" тогда не использовалось - они назывались купцами - "mercants"). Здесь, за чашечкой кофе, они решали многие свои дела. Хозяин кофейни, Эдуард Ллойд, тоже не был лишен коммерческой жилки и держал свой бизнес на высоком уровне. Прямо в кофейне нередко совершались сделки купли-продажи судов, и тогда Ллойд услужливо предлагал посетителям бумагу и чернила, чтобы они могли оформить сделку.

И вот, в 1771 году, ему пришла в голову гениальная в своей простоте мысль - если уж лондонские страховщики и без того превратили его заведение в свою контору, то почему бы не "легализоваться" и не образовать некую ассоциацию.

Сказано - сделано. А через восемь лет члены ассоциации "Лондонский Ллойд" приняли "подписной формуляр Ллойда" (полис Ллойда) - формуляр договора морского страхования. Он и послужит образцом для создания нормативных актов, регулирующих отношения по морскому страхованию в Германии, Италии, Голландии, Франции и России. Впрочем, образцом не только нормативным, хотя именно с него в 1906 году в Англии был принят закон о морском страховании, который действует до сих пор. Он стал своеобразным торжеством знаменитого английского консерватизма. С момента появления в 1779 году "Полис Ллойда" не менял своего содержания. Единственное изменение за всю двухвековую историю было внесено в 1850 году – последнюю фразу полиса - "In the Name of God, Amen" (Во имя Господа, Аминь) – заменили на "Be it know that" (Да будет об этом известно).

В те времена один удачный рейс мог принести его организатору целое состояние. Но чаще случалось обратное – судовладельцы, потерявшие корабль и груз, становились банкротами. Чтобы снизить риск, прибегали к несложной процедуре: хозяин корабля писал на клочке бумаги его название, маршрут и порт назначения, стоимость судна и груза, а также сумму, которую он готов выплатить в качестве премии страховщику. Затем листок передавался посетителям кофейни. Те, кого удовлетворяли предложенные условия, брали на себя обязательство в случае гибели судна частично или полностью возместить владельцу убытки.

В 1771 г. 79 страховщиков, которые вели свои дела в кофейне Ллойда, образовали Society of Lloyd's. Это объединение и стало прообразом современной Lloyd's of London.

В 1884 г. была выделена ILU – Institute of London Underwriters – институт Лондонских страховщиков, который выполняет функции андеррайтера Ллойда. Сегодня в него входят около 8 тыс. андеррайтеров в области грузов, морских и авиационных рисков.

Структура и принципы деятельности Lloyd's of London старого образца уникальны. Почти три столетия гарантами надежности страховых полисов Lloyd's of London выступала не сама корпорация, а стоявшие за ней богатые и знатные англичане. Эти частные инвесторы, так называемые names, объединялись в синдикаты, которые страховали различные риски – преимущественно в сфере морских перевозок. Обеспечением полисов, выдаваемых синдикатом, служила личная собственность его участников.

Формально синдикат создавался на год, и еще два года продолжался прием и разбор претензий по страховкам. На этом ответственность инвесторов заканчивалась. Если какие-то проблемы с полисами были не решены, синдикат оставался "открытым" и его члены не могли получить своих доходов, пока не будут улажены все дела.

По мере развития торговли и страхового бизнеса – особенно когда интересы Lloyd's of London вышли за рамки страхования морских перевозок – синдикатам стало труднее укладываться в отведенные три года. Однако продлевать их существование и оттягивать выплату прибылей было нельзя: из-за угрозы массового исхода инвесторов, которые предпочли бы вкладывать деньги в предприятия с более быстрой окупаемостью. Lloyd's of London нашла простой, как тогда казалось, выход: закрывающийся синдикат передает синдикату-преемнику весь портфель подписанных полисов, выплаты по которым не были урегулированы, а также резервы на покрытие возможных претензий по этим полисам. Этот порядок в Lloyd's of London назвали "вторичным страхованием с целью закрытия".

Постепенно такая практика многократной передачи страховых обязательств от одного синдиката к другому превратилась в бомбу замедленного действия. "Хвосты" из обязательств, передававшихся от синдиката к синдикату в течение нескольких десятков лет, и стали, по существу, причиной многомиллиардных убытков, которые инвесторы Lloyd's of London понесли в конце 1980-х - начале 1990-х годов.

Все триста с лишним лет своей деятельности Lloyd's of London гордилась высокой степенью доверия между инвесторами и теми, кто управлял их вложениями. Частные лица, инвестировавшие средства в синдикаты корпорации, все полномочия по ведению дел передавали своим представителям. Гарантией соблюдения их интересов были честность и аккуратность людей, руководивших синдикатами.

Как бы само собой разумелось, что служащие, занимающиеся страхованием от имени внешних инвесторов, тщательно взвешивают каждый риск, который принимает на себя синдикат, а лица, управляющие синдикатом, столь же тщательно готовят процедуру передачи обязательств. Все сложные расчеты, предшествовавшие передаче дел, управляющие производили сами, без привлечения независимых аудиторов.

Почему стали возможны такие доверительные отношения в корпорации – легко объяснимо. Тогда, в начале XIX века, круг счастливчиков, допущенных в Lloyd's of London, был достаточно узок и включал в основном людей, вовлеченных в повседневную деятельность корпорации. Частные же инвесторы, не являвшиеся сотрудниками Lloyd's of London, представляли английскую аристократию. Все они были хорошо знакомы друг с другом. По сути Lloyd's of London являлся "клубом джентльменов".

Система внутреннего контроля и круговой поруки, так хорошо действовавшая в течение почти трехсот лет, забуксовала в 1970-е годы, когда корпорация решилась значительно расширить "клуб джентльменов". Результат оказался крайне неудачным. В "клуб" пришло слишком много "чужаков".

Незадолго до начала кампании по привлечению новых членов Lloyd's of London инициировала еще одно нововведение, серьезно подорвавшее принцип "полного взаимного доверия": профессиональным страховщикам, брокерам и агентам было разрешено создавать компании с ограниченной ответственностью. По контрасту ответственность, которую принимали на себя инвесторы, была по-прежнему неограниченной. Несмотря на предупреждения экспертов о порочности такой системы, Lloyd's of London предпочла закрыть глаза на вопиющий конфликт интересов инвесторов и тех, кто управляет их инвестициями, и оставила все как есть. Как показали последующие события, ряд руководителей синдикатов воспользовались этим и цинично подставили своих доверителей.

Возникает резонный вопрос: зачем руководству Lloyd's of London понадобилось менять проверенный веками стиль работы и допускать в свои прежде сплоченные ряды пришлых аутсайдеров? Чтобы за их счет залатать образовавшиеся финансовые дыры – так считают многие эксперты.

В 1960-е годы британские и американские медики совершили очень неприятное для Lloyd's of London открытие: работа на асбестовом производстве крайне вредна для здоровья. В 1969 г. американский рабочий Кларенс Борел выдвинул иск против 11 компаний – производителей асбестовой изоляции, обвинив их в том, что они знали о риске тяжелых заболеваний для всех имеющих дело с асбестом, но не предупредили его. Четыре года спустя федеральный апелляционный суд обязал компании, фигурировавшие в иске, выплатить компенсацию. Прецедент был создан. Примеру Борела последовали сотни других пострадавших.

В 1978 г. суд постановил, что лицам, которые когда-либо имели дело с асбестом (то есть каждому десятому американцу), для обращения в суд необязательно ждать наступления болезни. Достаточно только доказать факт контакта с вредными материалами. Это решение резко увеличило число претензий по полисам многих страховых учреждений, в том числе и Lloyd's of London.

Американские асбестопроизводящие и химические компании, которых суды обязали выплачивать огромные компенсации, обратились к своим страховщикам, а те – к вторичным страхователям, которыми во многих случаях были синдикаты Lloyd's of London.

Чтобы удовлетворить претензии тысяч заявителей, требовались миллиарды долларов. Тезис о "неограниченной ответственности" инвесторов синдикатов Lloyd's of London, который все 300 лет служил подтверждением безукоризненной надежности страховых полисов корпорации, стал как никогда актуален.

Руководители "клуба джентльменов" не захотели подставлять под удар себя и несколько тысяч старых инвесторов. Расплачиваться за допущенную много лет назад оплошность, по их замыслу, должны были новички. Так страховая компания превратилась в подобие финансовой пирамиды.

В конце 1960-х комитет Lloyd's of London снизил стоимость активов, которые должен "показать" потенциальный инвестор перед вступлением в корпорацию: с 75 тыс. фунтов стерлингов до 50 тыс. Затем впервые за 300 лет в круг инвесторов был открыт вход для представителей британского среднего класса и иностранцев. Дальше Lloyd's of London допустила в свои ряды женщин, постоянно живущих в Великобритании, а спустя год и тех представительниц прекрасного пола, кто проживает за пределами страны.

Вербовочная машина быстро набрала обороты. В 1970 году в синдикаты Lloyd's of London входил 6001 инвестор, а к 1988 году их стало уже 32 433.

Особенно активно рекрутеры Lloyd's of London действовали в США. Как вспоминают обманутые инвесторы, их заманивали в корпорацию не только перспективой безопасного и доходного вложения денег, но и возможностью присоединиться к элитарному и престижному "сообществу", которое существует около 300 лет и доселе включало в себя только представителей английской знати. Вербовщики тонко играли на тщеславии американских дантистов, врачей, юристов, государственных служащих и пенсионеров, которые были уверены, что стать инвестором Lloyd's of London – все равно, что получить дворянский титул. Если кто-то по природной недоверчивости и вспоминал о пресловутой "неограниченной ответственности", ему отвечали, что это простая формальность, без которой, однако, обойтись нельзя, дабы не нарушить трехсотлетние правила игры. И потом, деятельность Lloyd's of London регулируется специальным законом. Разве британский парламент принял бы его, если бы сомневался в репутации корпорации?!

Кстати, о законе. Действительно, еще в 1871 году был принят так называемый Lloyd's Act, который в числе прочего давал корпорации право самостоятельно определять свой устав. Сегодня Lloyd’s непосредственно не подлежит надзору со стороны Департамента торговли и промышленности – контролирующего деятельность страховщиков в Великобритании. Через сто с лишним лет, в 1982 году, парламент не без давления со стороны верхушки Lloyd's of London принял новый закон, который прежде всего обеспечивал корпорации иммунитет от большинства судебных исков со стороны инвесторов. Кроме того, совет Lloyd's of London получил возможность неограниченно и даже задним числом менять положения устава без одобрения со стороны большинства инвесторов, которое требовалось раньше. Значит, Ллойд действует на рынке как саморегулирующая структура, имеющая выраженный международный характер.

В результате небывалого притока инвесторов денежный фонд Lloyd's of London существенно вырос. Однако эти средства не были зарезервированы для оплаты будущих "асбестовых" претензий. Значительная их часть была вовлечена в "спираль перестраховок" – когда один синдикат страховал другой от возможных убытков, и так далее по кругу.

Крайне скудная информация, которую инвесторы получали об использовании своих средств, убеждала их в том, что дела идут хорошо. К грядущей катастрофе многие оказались совершенно не готовы.

В июне 1991 года Lloyd's of London вдруг объявила о беспрецедентных убытках, понесенных в 1988 году: они составили $ 980 млн. Это было начало конца. Потери 1989 г. равнялись $3,85 млрд, 1990-го - $4,4 млрд. Значительная доля убытков была вызвана необходимостью выплачивать деньги по "асбестовым" претензиям.

Убытки повергли инвесторов в панику. Только теперь они начали понимать, во что позволили себя втянуть. В суды США и Великобритании стали поступать многочисленные иски, в которых Lloyd's of London и ряд ее высокопоставленных сотрудников обвинялись в мошенничестве. Однако большинство судов, особенно в Великобритании, истцов не поддержали. За девять лет, прошедших с начала кризиса, тысячи бывших инвесторов корпорации разорились, около 30 человек покончили жизнь самоубийством...

В последние годы волна исков стала спадать. Большинство инвесторов в конце концов согласились на условия, предложенные им корпорацией в 1996 году в рамках программы "Реконструкция и обновление". Во-первых, Lloyd's of London создала перестраховочную компанию Equitas и перевела на нее все обязательства корпорации до 1993 года, в том числе в отношении "асбестовых" претензий. Во-вторых, инвесторам пообещали снизить сумму выплат по обязательствам, взятым до 1993 года, если они прекратят выдвигать иски против корпорации. Для тех, кто не согласился с планом, было установлено правило, неофициальное название которого звучит так: "Сначала заплати, а потом судись". Оно запрещает строптивым инвесторам приостанавливать выплату долгов на время тяжбы с корпорацией.

Борьбу продолжают самые стойкие. Как раз в конце февраля в Великобритании должен был начаться несколько раз откладывавшийся процесс по делу Jaffrey vs. Lloyd's. Он примечателен тем, что истец – сэр Уильям Джеффри – впервые обвиняет корпорацию не в халатности, а в мошенничестве.

Самые пессимистичные прогнозы в отношении Lloyd's of London не сбылись: корпорация все-таки избежала банкротства и не ушла с рынка. Однако жертвы, на которые пришлось пойти ради ее спасения, заставляют экспертов говорить о том, что Lloyd's of London, какой она была на протяжении 300 с лишним лет, умерла. Корпорация, которая действует сейчас под именем Lloyd's (без окончания "... of London", что весьма символично), хотя и претендует на "генетическое родство" со своей предшественницей, шаг за шагом отступает от прежних принципов.

Главное изменение: в 1994 году Lloyd's открыла доступ для корпоративных инвесторов. Сейчас уже 70 - 80% страхового капитала Lloyd's обеспечивается компаниями с ограниченной ответственностью.

Вряд ли сохранится и принцип взаимных гарантий: что подходило "клубу джентльменов" – для корпоративных клиентов неприемлемо. От традиционного трехлетнего цикла деятельности синдикатов Lloyd's тоже, скорее всего, придется отказаться, поскольку он плохо вписывается в современную динамику бизнеса. Теперь Lloyd's тщательно выстраивает новый имидж – реже вспоминает о трехвековых традициях и больше упирает на то, какие усилия она предпринимает, чтобы соответствовать современным требованиям.