Онтологический подход М. Хайдеггера к культуре и критика аксиологии

Наиболее развернутую критику аксиологической философии культуры и трактовки культуры как системы ценностей дал М. Хайдеггер. Для него неприемлемо весьма распространенное со второй половины XIX в. и особенно в XX в. определение культуры как области, где развертывается духовная и творческая деятельность, как мира ценностей, с которыми человек соотносится и которыми он дорожит. Подобное представление о культуре, как замечает Хайдеггер, не в состоянии измерить всей глубины сути культуры, раскалывая ее на отдельные, ценностно значимые области культурного творчества и производства. Для самого Хайдеггера культура возникла как форма замещения религиозного культа, как способ секуляризации иудейско-христианских представлений о творчестве Бога. Эта секуляризация не одномоментный акт, а процесс, осуществлявшийся в истории новоевропейской метафизики. Утверждение новоевропейской метафизики разрушило авторитет Бога и христианской церкви, поставив на их место «авторитет рвущегося сюда же разума». Характерное для христианской религии бегство от посюстороннего мира в сверхчувственный мир было замещено верой в исторический прогресс, посколь-

ку потусторонние цели вечного блаженства оказались подмененными идеалами земного рая для большинства, а авторитет Бога — авторитетом Разума. Как писал Хайдеггер, «попечение о религиозном культе сменяется вдохновенным созиданием культуры или распространением цивилизации. Творческое начало, что было прежде отличительной чертой библейского Бога, отличает теперь человеческую деятельность. Человеческое творчество переходит, наконец, в бизнес и гешефт»¹.

Период метафизики для Хайдеггера — это не просто определенный период в истории философской мысли. Это определенный способ бытия, определенное пространство исторического свершения, причем такого свершения, которое забывает о бытии и оказывается гниением. Оно связывается им не столько с отпадением от христианства, сколько с утратой творческих сил, с осознанием невозможности осуществить идеальный мир, с обесценением высших ценностей. Именно тогда, когда мир лишается ценности, возникает сознательное и осознанное стремление определить культуру как ценность, направить свой взор к источнику полагания ценностей. Парадоксально, но так: мир лишается сверхчувственной ценности, он обезбоживается и вместе с этим возникает стремление рассматривать его как ценностный мир, а в XX в. «мыслить ценностями становится делом привычным»².

И культура, и весь мир интерпретируется, считает Хайдеггер, как ценностно определяемый: «Говорят о жизненных ценностях, о культурных, о вечных ценностях, об иерархии ценностей. <...> Ученые занятия философией, реформа неокантианства приводят к философии ценностей. Тут строят системы ценностей, в этике прослеживают наслоения ценностей. Даже в христианской теологии Бога определяют как наивысшую ценность. Науку полагают свободной от ценностей, всякое оценивание относя на сторону мировоззрений. Ценность, как и все ценностное, становится позитивистской заменой метафизического»³. В этих словах Хайдеггера изложена суть его позиции. При своем завершении метафизика, обращаясь к ценностной точке зрения и определяя культуру и даже Бога как ценность, разрушает самое себя, замещает сверхчувственное, метафизическое бытие позитивными ценностями, т.е. таким сущим, которое рассматривается как нечто ценное или в высшей степени ценное. Для Хайдеггера ценность — это лишь точка зрения, «взгляд-на», кругозор, определяемый субъективно. Ценность значима лишь до тех пор, пока она признается в качестве ценности.

-----------------------

¹ Хайдеггер, М. Работы и размышления разныхлет. М., 1993. С. 177.

² Там же. С. 182.

³ Там же. С. 183.

Какого-либо объективного бытия ценность сама по себе не имеет. Будучи связанным с секуляризацией и с забвением бытия в новоевропейской метафизике, ценностное мышление укоренено в воле к власти.

Говоря о новоевропейской метафизике как метафизике субъективности, завершившейся нигилизмом, Хайдеггер подчеркивает, что в ней происходит забвение бытия и замещение его сущим — неподлинным способом бытия. Такой подход к бытию восполняется ценностным его определением: сущему, противостоящему субъективности, приписывается та или иная ценность, выступающая как его измерение. Ценность становится целью и смыслом поступка и усилия. Тем самым культура определяется как мир ценностей, которые становятся культурными ценностями, оказываясь «выражением высших целей творчества на службе самообеспечения человека как субъекта»¹. Согласно Хайдеггеру, определение культуры как мира ценностей — это последний шаг в забвении бытия и в развертывании нигилизма. Во-первых, здесь ценности превращаются в мир предметов в себе, самодостаточных и самозаконченных. Во-вторых, ценностное определение мира культуры связано со специфическим отношением к миру, а именно с возникновением того, что он называет «картиной мира», мировоззрением, взглядом-на-мир, а не бытием-в-мире. В-третьих, ценностное определение мира, в том числе и мира культуры, рассматривается им как неподлинное, неадекватное бытию. Иными словами, ценностное определение культуры для Хайдеггера оказывается мировоззренческим прикрытием того забвения Бога, которое замещает подлинное бытие сущим, подменяя предметность бытия ценностной предметностью. Обращаясь к истокам этого фундаментального забвения бытия, Хайдеггер показывает, что ценность совпадает с благом, с тем, что значимо для субъекта, что оценивается им как нечто стоящее. Тем самым, сведя ценность к значимости, он, казалось бы, возвратился к началу того же самого вопроса о бытии: ведь значимость им же самим рассматривается как один из родов бытия, как бытие sui generis. Причем в ходе своего анализа он выявляет связь ценности и цели (ценить что-то означает считаться с этим, что уже предполагает какую-то цель), сопряженность ценности и основания, поскольку ценность — то, в чем имеет свое основание всякое дело, оно пребывает в нем, черпает в нем свою устойчивость.

Прослеживая генезис ценностного подхода к культуре, Хайдеггер называет прежде всего Г. Лотце, который впервые перешел от определения культуры в терминах платоновских идей к ее определению в терминах «ценности». Кроме того, он обращается к философии Ф. Ниц-

------------------------

¹ Хайдеггер, М. Время и бытие. М., 1993. С. 56.

ше, выдвинувшего идею «переоценки ценностей», и интерпретирует ее как выражение нигилизма.

Экзистенциализм выступает с критикой противопоставления неокантианцами мира природы и мира культуры и присущего им отождествления мира культуры с миром ценностей. Аксиологический подход к культуре развивался в XX в. М. Шелером и А. Вебером. На базе аксиоло-гии строились различные варианты этики и эстетики, даже гносеологии и теории науки. Ценностный подход к своей культуре начал экстраполироваться на иные культуры. Заговорили о культурных ценностях Средневековья и духовных ценностях Античности, хотя ни в Средневековье, ни в Античности, по словам Хайдеггера, не было ничего подобного «культуре» и «духу». «Дух и культура как желательные и испытанные виды человеческого поведения существуют только с Нового времени, а «ценности» как фиксированные мерила этого поведения — только с Новейшего. Отсюда не следует, что прежние века были «бескультурными» в смысле погружения в варварство, а следует только вот что: схемами «культура» и «бескультурье», «дух» и «ценность» мы никогда не уловим, к примеру, историю греческого человечества в ее существе»¹.

В своей критике неоправданной экстраполяции ценностного подхода на все области культуры и культурного творчества экзистенциализм прав. Н.О. Лосский попытался даже теологию и этику обосновать с помощью учения о ценностях. Ценностный подход к культуре казался самоочевидным и эвристичным. На деле же он абсолютизировал те оппозиции, которые возникли в определенных культурно-исторических обстоятельствах и несли на себе печать этой социокультурной определенности. Именно на это и обратил внимание экзистенциализм, подчеркнув историчность таких оппозиций, как «культура — некультура», «бытие — ценность». Экзистенциализм справедливо связал трактовку культуры как мира ценностей со специфически новоевропейским способом бытия и вполне обоснованно сомневался в подвластности предшествующей истории такого рода схемам описания и тем более объяснения.

Для экзистенциализма новоевропейская история раскрывается в метафизике субъективности, противопоставляющей себе мир сущего. Поэтому Хайдеггер и говорит о том, что необходимо вглядеться в метафизический источник идеи ценности. В данном случае метафизика имеет для него значение не просто сверхчувственного бытия, а определенного способа бытия, выраженного и представленного в новоевропейской метафизике. Метафизика субъективности начинается с философии Декарта, с его тезиса «мыслю, следовательно, существую», и

---------------------

¹ Хайдеггер, М. Время и бытие. С. 72.

завершается нигилизмом Ницше, где ценностное мышление оказывается функцией воли к власти, прикрывая этим крушение бытия и забвение истины. Бытие превращается в сущее как объект воли к власти, которая и «устанавливает ценности и все мыслит как ценность»¹. В философии, начиная с Ницше, развитие мысли сводится к «переоценке ценностей», переопределению бытия, отождествляемого с ценностью. Уже в философии Платона, в его идее блага Хайдеггер усматривает «предварительный набросок ценностной идеи», хотя сама эта идея и определение мира как ценности были чужды и Платону, и всей греческой философии: ведь здесь и бытие, и мир рассматривались как идеи, как «эйдосы». Правда, у Платона бытие мыслится как условие, которым распоряжается субъект и с которым он должен считаться, — это как раз то, что Платон называет благом, а Ницше — ценностью.

Иными словами, история метафизики, по Хайдеггеру, прошла сложный путь от Платона к Декарту с его отождествлением идеи и восприятия и к Канту с его анализом «условий возможности опыта», а завершается в современной философии, где бытие трактуется как условие возможности опыта и познания, как то, что придает смысл, цель, назначение и порядок всему, т.е. бытие определяется как ценность.

В определении культуры как мира ценностей экзистенциализм выявляет фундаментальный слой, генерирующий предметность ценностей. Этот слой — акт оценки, оценивания и расчета того, на что рассчитывают и с чем считаются. Акт оценки, осуществляемый субъектом, и есть тот сущностный расчет, благодаря которому и делаются возможными планирование, калькуляция и ценностное соотнесение. Экзистенциализм усматривает и в ценностном, и в научном мышлении проявление общего калькулятивно-рассчитывающего подхода к миру. И акты оценки, и ценности, и научное мышление выражают собой общий способ бытия в мире — способ, основанный на расчете и калькуляции сил, поставляемых природой человеку.

Определение культуры через ценности привело в конце концов к тому, что вся область культурной деятельности распалась на ряд автономных областей — политику, науку, искусство, нравственность. Способом их объединения оказывается построение некоего «мировоззрения», выдвижение и обоснование некоего взгляда на мир, картина мира. Мир начинает взвешиваться по ценностям. Такого рода взвешивающий подход к миру постоянно тяготеет к переоценке ценностей, к новому взвешиванию в соответствии с новым масштабом ценности. Переоценка ценностей становится непрерывным процессом, в котором уже нет ничего ус-

-----------------------

' Хайдеггер, М. Время и бытие. С. 159.

тойчивого, сохраняющегося, инвариантного. Такова эпоха нигилизма. Здесь представляется уместной еще одна цитата из «Письма о гуманизме» Хайдеггера, где его критика ценностного подхода к культуре наиболее полно развернута: «Мысль, идущая наперекор «ценностям», не утверждает, что все объявляемое «ценностями» — «культура», «искусство», «наука», «человеческое достоинство», «мир», «Боп> — никчемно. Наоборот: пора понять, наконец, что именно характеристика чего-то как «ценности» лишает так оцененное его достоинства. Это значит: из-за оценки чего-либо как ценности оцениваемое начинает существовать только как предмет человеческой оценки. Но то, чем нечто является в своем бытии, не исчерпывается своей предметностью, тем более тогда, когда предметность имеет характер ценности. Всякое оценивание, даже когда оценка позитивна, есть субъективация. Она оставляет сущему не быть, а — на правах объекта оценки — всего лишь считаться. В своих странных усилиях доказать во что бы то ни стало объективность ценностей люди не ведают, что творят. Когда «Бога» в конце концов объявляют «высшей ценностью», то это принижение божественного существа. Мышление в ценностях здесь и во всем остальном — высшее святотатство, какое только возможно по отношению к бытию. Мыслить против ценности не значит поэтому выступать с барабанным боем за никчемность и ничтожество сущего, смысл здесь другой: сопротивляясь субъективации сущего до голого объекта, открыть для мысли просвет бытийной истины»¹.

Итак, Хайдеггер рассматривает мышление в ценностях как святотатство, а определение культуры как системы или совокупности ценностей считает неадекватным ее бытию. В анализе культуры он различает эйдетический и аксиологический подходы. При эйдетическом определении культуры, которое берет свое начало с Платона, находит выражение в философии духа Гегеля и завершается в феноменологии Гуссерля, культура рассматривается как объективно-идеальное образование, как идеальный мир — или противопоставляемый материальному миру, или воплощающийся в нем. Культура, понятая как духовный мир, интерпретируется как мир смыслов, идеальных образцов, устойчивых и инвариантных по сравнению с лабильным и текучим миром явлений. Эйдетическое определение культуры подчеркивает скорее объективно-идеальный, духовный статус культуры, ее автономность относительно и психического, и физического миров. Оно может, конечно, выразиться в различных вариантах философско-мировоззренческого истолкования — от гностического, когда духовный и материальный мир резко отмежевываются друг от друга (один считается светлым, ангельским, а другой— темным, сата-

-------------------

¹ Хайдеггер, М. Время и бытие. С. 212.

нинским), до христианского, когда дух воплощается в мире материальном, просветляя его и делая разумным. Творец духовного мира трактуется как самосознание, как воплощение разумного начала, Духа.

Аксиологическое определение культуры субъективизирует культуру, хотя и трактует ее как мир особой — ценностной — предметности. Ведь ценности укоренены в оценках, в актах оценивания, в свою очередь коренящихся в полезности, утилитарности тех или иных свойств оцениваемого предмета. Иными словами, аксиологический подход к культуре превращает мир культурных предметностей в нечто служебное и инструментальное, служащее удовлетворению человеческих потребностей, хотя, конечно, потребностей духовных. Этот подход делает акцент на отношении субъекта к объекту, наделяемому определенной совокупностью «ценных» свойств, подчеркивая фундаментальное значение актов оценивания для фиксации ценностей.

Вместе с тем следует отметить, что сам Хайдеггер в ряде своих работ уравнивает эйдетический и аксиологический подходы к культуре, считая последний завершением первого. Исток аксиологического подхода к культуре он нередко усматривает в платоновском понятии Блага. Правда, следует признать, что столь же часто он разводит аксиологический и эйдетический подходы как совершенно различные трактовки и мира, и человека, и создаваемого им мира культуры. «Идея» и «Благо» задают тогда две совершенно различные системы отсчета для осмысления произведений человека и его творчества. Но в данном контексте важно подчеркнуть, что, по Хайдеггеру, культура должна рассматриваться онтологически, в рамках фундаментального вопроса о том, что такое бытие. Она должна мыслиться как просвет бытийной истины, как способ раскрытия истины бытия и преодоления того забвения бытия, которое характерно для метафизики. Сомневаясь в том, что, в принципе, возможна философия культуры, и более того, полагая, что в будущем исчезнет и сама философия вместе с исчезновением метафизического способа мысли, Хайдеггер усматривает в культуре путь к бытию, путь к решению фундаментальной философской и жизненной загадки и тайны — бытия.

Как мы видим, экзистенциализм мыслится Хайдеггером как новая, фундаментальная онтология. Он делает акцент на онтологической сущности культуры, на ее сопряженности с бытием, на том бытийном свете, которым светятся подлинные творения культуры.