Врачи и уход за больными в древней Греции

Нет никакого сомнения, что воззрения этих философов, часть которых были к тому же врачами, не могли не оказать большого влияния на учения греческих медицинских школ. Наиболее продолжительное влияние на судьбы греческой медицины имели, однако, расположенные в ближайшем соседстве города Кос и Книдос.

В этих городах, около 600 года до нашей эры, поселился целый ряд „Асклепиадов“. Эти люди вели свое происхождение от самого бога Асклепия и были первоначально семьей кровных родственников; в этой семье, на основе наследственного призвания, врачебная профессия сделалась преемственной и передавалась от отца к сыну, от дяди к племяннику. Патриархальные отношения, существовавшие между отдельными членами семьи, делали излишней всякую регламентацию. Семейная традиция вполне заменяла ее.

С течением времени, однако, семья Асклепиадов не могла уже удовлетворять все возрастающей потребности во врачебной помощи; ей пришлось принять в свою среду юношей посторонней крови; семья превратилась таким образом во врачебный цех. Она осталась, однако, верна своей старой традиции, и все Асклепиады видели друг в друге родственников.

Рис. Так назыв. „дом хирурга“ в Помпее (по Овербеку). 1 — вестибюль, 2 — лечебная комната, 6 — палаты для больных, 5 — внутренний двор, 9 — операционная комната, остальное — отчасти хозяйственные помещения и добавочные комнаты

Но то, что раньше в обществе людей, связанных узами крови, было понятно само собой, то чуждые пришельцы пожелали точно формулировать и выразить в форме устава. Этот устав дошел до нас в виде так наз. „Гиппократовой присяги“. Она гласит следующее:

„Клянусь Аполлоном - целителем, Асклепием, Гигиеей и Панакеей и всеми богами и богинями и призываю их в свидетели, что эту мою клятву и обязательства, которые я беру на себя, я буду исполнять по мере сил моих и понимания;

тех, кто обучал меня врачебному искусству, я буду почитать, как своих родителей; я разделю их судьбу; по их желанию, я буду доставлять им все, в чем они нуждаются; в их детях я буду видеть своих братьев, буду обучать их врачебному искусству, если они того захотят, без всякой платы и без всяких письменных обязательств с их стороны;

обязуюсь далее передать все правила, постановления и все содержание врачебной науки моим сыновьям, сыновьям моего учителя и его ученикам, если они войдут во врачебное сословие и возьмут на себя обязательства согласно врачебному закону; никому другому всего этого я не сообщу.

Диэтетические мероприятия я буду назначать на пользу больного и по моему умению и разумению; если больным будет угрожать опасность и вред, я буду оберегать их от них. Никому, даже при усиленных просьбах с его стороны, я не буду давать средств, которые могли бы причинить смерть; не буду также давать каких бы то ни было советов в этом направлении; не дам я также женщинам средств, которыми можно было бы произвести выкидыш.

Чисто и благочестиво устрою я свою жизнь и буду отправлять свое искусство. Ни в каком случае не буду производить я операцию камнесечения, предоставив ее тем, чьей профессией она является. Во все дома, куда меня позовут, я буду входить с намерением принести пользу больному и буду воздерживаться от всяких преднамеренных, приносящих вред поступков, в особенности же от половых сношений с мужчинами и женщинами, рабами и свободными.

Обо всем, что во время лечения я увижу или услышу, а также обо всем, что я узнаю и независимо от лечения в повседневной жизни, поскольку об этом нельзя рассказывать другим, я буду молчать, видя в этом тайну“.

Древнегреческий врачебный цех в стремлении оградить себя от неподходящих и нечистых элементов резко отграничивался от внешнего мира, замыкаясь в себе; для тех, однако, кто вошел в священный дворец искусства, все преграды рушились: отношения между врачами, вошедшими в цех, определялись законами, созданными ими самими.

Организованное таким образом общество могло снять с государства заботу об образе действий своих сочленов по отношению к окружающей среде. На самом деле те обязательства, которые брал на себя новичок, вступая в цех, были полной заменой правовых норм. Наряду с этическими законами, определяющими образ жизни врача, а также его отношение к больным и соблюдение врачебной тайны, мы находим здесь нормы и запрещения, вытекающие из существа врачебной профессии.

Требование, чтобы врач отдавал предпочтение диэтетическим мерам, творит за то, что врач должен сперва прибегать к более простым средствам. Запрещение оказывать какое бы то ни было содействие попыткам самоубийства и производству выкидышей явилось следствием необходимости положить предел этим преступлениям, столь обычным в древности. И, наконец, запрещение производить операцию пузырного камнесечения указывает на то, что врач не должен браться за дела, которые, по тогдашним понятиям, составляли круг деятельности низшего медицинского персонала.

Рис. План Асклепейона на о. Косе (по гипсовой модели автора)

Изучение медицины производилось таким образом, что юный адепт поступал к какому-нибудь известному врачу и получал от него все то, что ему необходимо было знать По окончании обучения врачи предпринимали более или менее отдаленные путешествия, имевшие целью расширение кругозора и приобретение новых знаний. Во всяком случае все врачебное образование было частным делом.

Частный характер имела в древности и врачебная практика. Лишь при наличности исключительных обстоятельств, как, например, похода, осады или эпидемии, общины, в которых не было врачей, обращались в ту или иную медицинскую школу с просьбой о присылке к ним своих сочленов.

Нужно, однако, сказать, что в некоторых греческих колониях уже около 600 г. до нашей эры существовали общинные врачи ( ), но лишь к концу 5-го века такие должности появились всюду на греческой территории. Общины взимали особый медицинский налог ( ); из этих средств оплачивались врачи, а, кроме того, нередко из этих же средств приобреталось все нужное врачам для выполнения их обязанностей.

Врачи могли получать вознаграждение за свой труд, но это вознаграждение не было обеспечено за ними законом. Этот добровольный гонорар врачи получали всего чаще в натуральной форме; некоторые врачи, в особенности за лечение высокопоставленных лиц, получали и очень крупные гонорары.

Наряду с врачами в собственном смысле слова, существовал также вспомогательный медицинский персонал; в круг его обязанностей входило собирание лекарственных материалов и приготовление лекарств, помощь врачам при выполнении ими их обязанностей, приготовление ванн; они, кроме того, ставили компрессы, банки, втирали мази и производили незначительные хирургические операции.

Врачи оказывали помощь и у себя на дому и на дому у больных. Тяжело-больным помощь оказывалась на дому; этим объясняется полное отсутствие в древности общественных больниц. Устройство помещения для пребывания и лечения пациентов было частным делом врача; ему приходилось, благодаря этому, устраивать свой дом так, чтобы в нем он не только мог лечить больных амбулаторно, но и, в случае необходимости, помещать их на более или менее продолжительное время.

И действительно, в 4-м веке до нашей эры устройство помещений для больных в домах врачей было обыкновенным явлением, так что многие из них имели настоящие частные клиники. Их называли хотя первоначально под этим именем понимали лишь рабочую комнату врача; последняя представляла собой самую важную часть всего целого. Примером такого дома врача, приспособленного и для помещения больных, служит так наз. „Дом Хирурга“ в Помпее; он относится, правда, к гораздо более поздней эпохе, по, по своему устройству, вполне соответствует своему древнегреческому образцу.

Наряду с этими частными клиниками существовали, как- уже было упомянуто, отдельные Асклепии, игравшие роль общественных лечебных учреждений; туда принимались больные, чтобы пользоваться там лечением настоящих врачей. В этих учреждениях нельзя, однако, видеть больниц государственного типа, так как единственной их целью было дать возможность молодым врачам совершенствоваться в своем искусстве. Это были, следовательно, медицинские учебные учреждения. Образцом подобного рода учреждений может служить упомянутая уже Асклепия в Косе.

В полную противоположность Эпидавру, все устройство этой больницы показывает, что здесь преследовались цели действительного лечения больных. Асклепия находилась на расстоянии часа пути от портового города того же названия; она была расположена па высоте 100 м над уровнем моря на склоне горного хребта, высотой в 1000 м, пересекающего весь остров; благодаря такому положению Асклепия, помимо нахождения в безлихорадочной местности, была защищена, кроме того, от южного ветра, который уже в древности заслуженно пользовался репутацией вредного ветра. Асклепия

пользовалась превосходной родниковой водой из источника, бравшего начало в горах и вытекавшего как раз там, где был расположен храм; вода источника распределялась по существовавшей уже в древности водопроводной сети, снабжавшей все здания. Эти здания — рисунок дает вид их в 3-м веке до нашей эры — были приспособлены в первую очередь для помещения больных.

Можно сказать (вместе с Herzog’oм), что „критика Асклепиадов является тем ядром, вокруг которого образовалось лечебное учреждение Асклепии“; можно с полной определенностью утверждать, что Асклепия служила для врачей местом, где они учились. И то и другое подтверждается целым рядом находок. Таким образом, были выполнены все условия для того, чтобы здесь именно явился величайший врач древности Гиппократ.

Чтобы понять все значение Гиппократа, надо прежде всего обратить внимание на другие медицинские школы,— в особенности же на школу в Книдосе; школы эти находились в непосредственном соседстве с Косом, и уже в 6-м веке до нашей эры между ними установились отношения самого оживленного соперничества. Только из протипволожности двух знаменитейших школ можно вполне понять Гиппократа.