ЛЕКЦИЯ 6. ЕВРОПЕЙСКИЙ КОНЦЕРТ - ПЕРВАЯ СИСТЕМА МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

1. Формирование системы.

В прошлой нашей лекции мы говорили о том, что в 1815 г. сформировалась первая устойчивая система международных отношений - "европейский концерт". Формирование этой системы шло непросто. Вестфальский мир 1648 г.,как уже было сказано во второй лекции,кодифицировал по сути дела хаос, то есть полную свободу национальных государств преследовать свои цели на международной арене.

Тем не менее постепенно из хаоса начал рождаться порядок. Элементами этого нового международного порядка стал, во-первых, принцип европейского равновесия,который и стал главным итогом войны за испанское наследство а, во-вторых, формирование на протяжении XVIII столетия устойчивой группы наиболее сильных государств, или великих держав.

***

До сих пор, однако, между историками международных отношений идет спор о том, когда же, собственно, образовалась система международных отношений. Ряд исследователей (к примеру, Дж. Леви) датирует появление современной системы великих держав 1495 годом, годом заключения Венецианского договора, закрепившего французские завоевания в Италии (см. Levy J. War in the Modern Great Power System, 1495-1975. - Lexington: The University Press of Kentucky, 1983. - P. 17-18). Не все ученые-международники, однако, готовы отнести дату зарождения системы международных отношений к столь отдаленным временам. Так, по мнению Дж. Модельски, глобальное урегулирование, которое последовало за Утрехтским договором (1713 г.), было все еще преимущественно двусторонним британо-французским соглашением. Вестфальский же мир (1648 г.), по его мнению, "еще меньше подходит как начало функционирования института великих держав; он установил независимость в качестве основного принципа системы государств, но его итогом стала только первая французская заявка на гегемонию, а не эра господства великих держав" (Modelski G. Principles of World Politics. - New York: The Free Press, 1972. - P. 141-142).

***

И все же большинство исследователей полагает, что впервые привилегии великих держав были узаконены в процессе выработки первого "мира между нациями" - Вестфальского мира, но ключевое значение придается Венскому конгрессу 1815 г., который выработал систему, оставшуюся в своих основах нетронутой 100 лет.

Именно в Вене правящая верхушка европейских государств, жившая в мире одинаковых традиций, этикета, ритуала и французского языка в качестве общеупотребительного, а также связанная многочисленными родственными связями, постаралась поставить предел непрерывным войнам "всех против всех". на тотальное уничтожение. Россия в этом случае, хотя и не относилась к региону Западной Европы, тем не менее обладала вполне европеизированной элитой. Такие российские государи, как ставшая императрицей Екатериной Второй германская принцесса, подчинялись общим правилам международных отношений.

Большинство историков и теоретиков международных отношений считает, что первая попытка долговечной и подлинной кодификации системы международных отношений на основе базовой договоренности между великими державами произошла в ходе Венского конгресса (хотя отдельные элементы такой системы начали появляться задолго до 1815 г.). Так, американский исследователь Дж. Модельски дает развернутую характеристику институционализации системы взаимоотношений великих держав начиная с 1815 г., с Венского конгресса.

С этим мнением трудно не согласиться, особенно если сопоставить частоту войн до и после создания указанной системы. В Западной Европе в XVII веке было только 7 мирных лет (1610, 1669-1671, 1680-1682), и в следующем столетии ситуация была не намного лучше. При всех своих недостатках и половинчатости достигнутых результатов Венский конгресс инициировал ту систему международных отношений (получившую название "европейского концерта"), которая позволила положить конец бесконечному разорению Европы. Именно "европейский концерт", оставаясь формой гегемонии великих держав, впервые эффективно ограничил свободу действий государств (в том числе и великих держав) на международной арене, ограничив в позитивном плане описанное Локком и Гоббсом "естественное состояние войны всех против всех".

Была ли то добрая воля монархов (начиная с Александра I), заслуга дипломатов (таких, как Меттерних и Талейран) или результат инстинктивной самозащиты цивилизационно выросших государств Европы? На этот счет ведутся споры, но для нас важно появление договорных основ, права.

"Стабильность - писал Г. Киссинджер (в своем получившем широкую известность исследовании, посвященном Венскому конгрессу), - обычно является результатом не стремления к миру, а признанной всеми легитимности, означающей международное соглашение о природе рабочих договоренностей и о допустимых целях и методах внешней политики. Она подразумевает признание ограничений, налагаемых международным порядком, всеми основными державами" (Kissinger H. A World Restored. - Gloucester (Mass.): Peter Smith, 1973. - P. 1).

2) Великие державы и державы-гегемоны

С течением времени войны между великими державами становятся все более дорогостоящим, разрушительным, кровопролитным и опасным предприятием, приносящим в то же время все меньший политический выигрыш. Особой исторической гранью стало изобретение самоубийственного ядерного оружия.

Отсюда - сознательное и интуитивное стремление большинства великих держав (особенно держав, удовлетворенных сложившимся статус-кво) и большинства членов международного сообщества продлить период мирного развития, оградить барьерами путь, ведущий к новой кровопролитной, разрушительной и, в конечном счете, самоубийственной (после появления ядерного оружия) войне между великими державами, урегулировать международные противоречия (и прежде всего противоречия между великими державами) невоенными средствами, прежде всего посредством превращения разнородного международного сообщества в эффективно функционирующую систему.

Таким образом, исходя из собственных интересов, государства стали сознательно налагать определенные ограничения на свою внешнеполитическую деятельность, прошли исторический водораздел, отделяющий хаос от порядка. Ограничения, упорядочивающие международные отношения и делающие их относительно стабильными и предсказуемыми, следует впервые и со всей определенностью называть системой международных отношений.

Ведь всякое государство, достигшее определенного уровня развития, заинтересовано прежде всего в стабильности и предсказуемости своего положения в мире. Эту стабильность и предсказуемость могла ему гарантировать лишь действующая по определенным правилам система международных отношений. Поэтому государства оказались склонными в той или иной степени поступиться долей свободы своего внешнеполитического поведения ради того, чтобы гарантировать функционирование общей системы.

Из чего же состоит структурная организация системы? "Несущими конструкциями" всякой системы международных отношений, в этом сходятся практически все теоретики-международники, являются великие державы и их взаимоотношения. Именно они вырабатывают действующие в каждый конкретный момент правила международного поведения и следят за соблюдением этих правил.

***

По определению американского историка международных отношений Дж. Леви, "в любой анархической системе международных отношений существует иерархия действующих лиц, определяемая на основе мощи... Наиболее могущественные государства - великие державы - определяют структуру, основные процессы и общую эволюцию системы самое главное, великая держава обладает высоким уровнем военных возможностей и относительной самодостаточностью с точки зрения военной безопасности. Великие державы, в основном, неуязвимы к военным угрозам со стороны стран, не являющихся державами, и должны бояться только других великих держав. Кроме того, великие державы могут проецировать свою военную мощь за пределы своих границ и проводить как наступательные, так и оборонительные военные операции".

В свою очередь, Р. Гилпин обращает внимание на фактор военного престижа. Он считает, что великодержавное "право управлять" определяется, прежде всего, "победой в последней войне за гегемонию и продемонстрированной способностью распространять свою волю на другие государства" (Gilpin R. War and Change in World Politics. - London: Cambridge University Press, 1983. - P. 34).

***

Наряду с военной мощью великие державы обладают определенными международно-правовыми привилегиями, которые дают им возможность оказывать весомое воздействие на ход и конечный исход дипломатического торга как способа избежать конфликта. Все специалисты в области международных отношений признают стабилизирующий, благотворный для международного сообщества характер этого обстоятельства, они расходятся только в определении того момента, когда именно дипломатические привилегии великих держав и, следовательно, система международных отношений, основанная на их гегемонии, начали кодифицироваться.

"Усредненной" оценкой можно считать следующую, сделанную английскими историками Ф. Бриджем и Р. Булленом: "На протяжении столетия между Венским конгрессом и началом первой мировой войны международные отношения в Европе в основном определялись пятью великими державами: Австрией (после 1867 г. - Австро-Венгрия), Францией, Великобританией, Пруссией (после 1871 г. - Германия) и

Россией... На протяжении девятнадцатого столетия европейские великие державы претендовали на обладание особыми правами и ответственностью, которыми они не собирались делиться с другими государствами. Они обычно консультировались по ключевым вопросам друг с другом, но не с малыми государствами. Они считали себя стражами мира в Европе, и они брали на себя ответственность за поддержание порядка в соседних с ними государствах" (Bridge F. and Bullen R. The Great Power and the European States System 1815-1914. - London: Longman, 1980. - P. 1-2).

Разумеется, полного равенства нет и среди великих держав. И среди них выделяются державы-лидеры, превосходящие по своей военной и экономической мощи других членов привилегированного клуба великих держав. Такие страны-лидеры называются гегемонами.Именно на них, в силу их статуса и роли в международных отношениях, лежит ответственность за:

обеспечение стабильности системы международных отношений;
обеспечение поступательного и устойчивого развития мирохозяйственных связей.

***

Концепция гегемонии была разработана применительно к международным отношениям такими выдающимися теортиками международных отношений, как Р. Кохейн (Robert Keohane), Р. Гилпин (Robert Gilpin), О. Холсти (Ole Holsti), Дж. Икенбери (G. John Ikenberry) и др. С точки зрения сторонников этой теории, именно гегемонопределяет структуру международных отношений, поскольку превосходит другие страны, в том числе и великие державы, по своей военной, технологической и экономической мощи. Однако гегемон - это не деспот, насильно навязывающий свою волю другим странам. Устанавливаемый гегемоном порядок должен быть выгоден или хотя бы приемлем для других членов международного сообщества. Только готовность большинства других великих держав мириться с установленными гегемоном международными режимами позволяет последнему сохранять свое лидерство на мировой арене.

***

На протяжении XIX - первой половины XX вв. бесспорным гегемоном в системе международных отношений была Великобритания."Владычица морей", "мастерская мира", "империя, над которой никогда не заходит солнце" - именно к той эпохе относятся все эти эпитеты. Могущественнейший в мире британский флот и сильнейшая британская экономика - все это в любой момент могло быть использовано против любой державы, покушавшейся на европейское равновесие, будь то наполеоновская Франция, николаевская Россия или кайзеровская Германия. Но не только (и не столько) в защите означенного равновесия заключалась гегемонистская функция Великобритании. Не меньшее (а, может, и большее) значение имели британская торговля, промышленность и финансы для роста мировой экономики. Именно во времена "европейского концерта" окончательно сформировался мировой рынок (сначала - товаров, а потом и капиталов), и Англия сыграла решающую роль в его формировании. И до тех пор, пока британские промышленные стандарты играли лидирующую роль в промышленной революции, а британский фунт оставался основным средством международных расчетов, Лондон мог не беспокоиться за свою лидирующую роль в мировых делах. Все начало меняться, как известно, в годы первой мировой войны, когда финансовый центр мира переместился из Лондона в Нью-Йорк.

Таким образом, XIX в. явил миру великую державу нового типа Великобританию, чья сухопутная армия была ничтожна, но которая добилась преобладающего влияния на международные дела благодаря сугубо экономическим факторам торговле, инвестициям, мореплаванию, промышленности, финансам. Более того, начиная с XIX в. гегемон в международных отношениях мог быть только ГЕГЕМОНОМ В МИРОВОЙ ЭКОНОМИКЕ.

3) Эволюция системы международных отношений.

Система международных отношений, о чем мы еще будем говорить, - это динамичный, быстроразвивающийся феномен. Что же является причиной этих изменений?

Говоря марксистским языком, систему международных отношений можно, видимо, охарактеризовать как надстройку над базисом мировой цивилизации. Именно прогресс мировой цивилизации породил в начале XIX в. и с тех пор усложняет, совершенствует систему международных отношений.

Один из создателей теории взаимозависимости в международных отношениях американский исследователь Э. Морзе выделил среди аспектов прогресса мировой цивилизации, которые оказывают наибольшее влияние на систему международных отношений, прежде всего "рост населения земного шара после 1750 г... увеличение дальности стрельбы боевого оружия, прогресс транспорта и связи, рост потребления энергии, увеличение числа публикуемых в мире технических журналов, числа университетов и их студентов, повышение экономической продуктивности и многие другие показатели, рост которых начиная с конца XVIII - начала XIX вв. и до нашего времени также носит экспоненциальный характер" (Morse E. Modernization and the Transformation of International Relations. - New York: The Free Press, 1976).

Практически каждый из специалистов в области международных отношений выдвигает собственный набор факторов, максимальным (с его точки зрения) образом влияющих на прогресс мировой цивилизации и, соответственно, на эволюцию системы международных отношений. Представляется, что такие аспекты экономического и технологического прогресса, как совершенствование средств ведения вооруженной борьбы, транспорта и связи, оказывают особое влияние на преодоление анархии в международных отношениях и привнесение в эти отношения регламентации и порядка. При этом вооружение и военная техника обладают свойством нивелировать некоторые различия в экономическом развитии государств. Совершенствование же средств коммуникации способствует многократному увеличению возможностей контактов между людьми и, тем самым, расширяет спектр возможностей возрастания взаимозависимости между субъектами международных отношений.

В то же время следует заметить, что соотношение между степенью взаимозависимости между субъектами международных отношений и уровнем управляемости системой международных отношений не является линейной функцией. Об этом свидетельствует исторический опыт. На протяжении последних 500 лет наблюдалось неуклонное увеличение межгосударственной взаимозависимости, которое проявилось в колоссальном росте международной торговли, средств сообщения, культурных обменов, межчеловеческих связей, но это обстоятельство не смогло, однако, предотвратить столь же значительного роста жертв и разрушений в ходе межгосударственных войн и конфликтов.

Очевидно, что увеличение контактов и взаимозависимость сами по себе не способны гарантировать прочный мир и стабильность на мировой арене. Государства, особенно обладающие огромной военной мощью великие державы, способны при определенных условиях разорвать путы взаимозависимости в том случае, если соотношение сил, общий ход развития международной ситуации, с их точки зрения, меняется не в их пользу - как это было и в 1914, и в 1939 г.

В этом случае система международных отношений, показав ограниченность своих возможностей, свою неспособность урегулировать мирным путем международные противоречия, вступает в глубокий кризис, который при определенных обстоятельствах может оказаться для нее фатальным (как это и случилось, скажем, с "европейским концертом"). Глубинные причины этого кризиса, по нашему мнению, заключаются в том, что система международных отношений становится неадекватной прогрессу мировой цивилизации (в случае с "европейским концертом" европоцентрическая картина мира вступила в противоречие с внеевропейским развитием производительных сил США, Японии и т.д.).

Иными словами, надстройка, как относительно стабильное и институционализированное явление, может стать препятствием для развития находящегося в состоянии постоянной эволюции базиса, то есть мировой цивилизации. Тогда система международных отношений перестает выполнять свои функции регулятора международных отношений и наступает кризис этой системы.

Формы, в которых проявляется этот кризис, могут быть самыми разными, но в основе, как правило, лежит борьба между великими державами - сторонницами "статус-кво" и т.н. "ревизионистскими" или "революционными" великими державами, которых по тем или иным причинам "статус-кво" не устраивает.

По словам Г. Киссинждера, "стоит только появиться державе, которая считает, что международный порядок или способ его легитимации является деспотическим, как отношения между ней и другими державами становятся революционными. В этом случае проблемой становится не урегулирование разногласий внутри данной системы, а обеспечение существования самой системы" (Kissinger H. A World Restored. - Gloucester (Mass.): Peter Smith, 1973. - P. 2).

С полным на то основанием историки международных отношений (особенно представляющие державы-победительницы в двух мировых войнах) склонны считать "ревизионистскими" державами прежде всего Германию, а также Италию и Японию. В адрес именно этих стран звучат обоснованные обвинения в том, что, будучи неудовлетворенными сложившейся системой международных отношений (конкретно, современной им диспозицией "европейского концерта"), они всячески расшатывали последнюю и в конечном итоге способствовали ее гибели в огне двух мировых войн.

***

В качестве характерного примера осуждения ревизионизма Германии можно указать на оценку видного английского дипломата и специалиста в области истории международных отношений Г. Никольсона: "Немецкая политика является в основном "политикой силы"... немецкая дипломатия отражает эту военную концепцию. Для немцев кажется важнее внушать страх, чем доверие, а когда, как это неизменно случается, напуганные страны объединяются для защиты, они жалуются на "окружение", совершенно не замечая того, что их собственные методы и угрозы вызвали эту реакцию" (Никольсон Г. Дипломатия. - М.: ОГИЗ, 1941. - С. 87-88).

***

Нельзя не отметить, однако, что это самое "статус-кво", сложившееся международное соотношение сил, которому бросает вызов "ревизионистская" держава, сформировалось не само по себе, а в результате целенаправленной политики других великих держав. Великобритания на пути к охране "статус-кво" создавала свою империю ("над которой никогда не заходит солнце"), ломая предшествующий порядок. То же самое можно сказать о колониальной политике других членов Антанты - Франции и России, которые, к тому же, выступали накануне первой мировой войны за насильственный территориальный передел в Европе (французы претендовали на Эльзас и Лотарингию, а русские - на Босфор и Дарданеллы).

Таким образом, как свидетельствует опыт истории, не только "революционные", но и "контрреволюционные" державы сохраняют потенциал экспансии и агрессии - и останавливает последних не только миролюбие, но и опасение потерять больше, чем приобрести.

Когда разногласия между великими державами - сторонницами "статус-кво" и "ревизионистскими" великими державами не удается более регулировать посредством механизмов аккомодации, имеющихся в рамках системы международных отношений, наступает новый раунд борьбы за великодержавную гегемонию. Результатом этой борьбы становится новая система международных отношений, которая, в соответствии с интересами держав-победительниц, и определяет порядок в мире и основополагающие нормы международного права на протяжении всего жизненного цикла новой системы - от ее зарождения и до гибели.

До тех пор пока великие державы готовы решать свои проблемы силой оружия, никакие нормы международного права, никакие моральные нормы и идеологии не в состоянии будут предотвратить неизбежную Большую Войну, т.е. войну между великими державами за гегемонию в мире. В этом мнении сходится большинство исследователей.

***

В качестве примера приведем мнение специалиста в области международной юриспруденции О. Шахтера: "Международное право - это не идеальная конструкция, созданная и функционирующая исключительно исходя из своей внутренней логики... Международное право должно рассматриваться как продукт исторического опыта, в котором мощь и "соотношение сил" являются детерминантами. Те государства, которые располагают мощью,... будут обладать и непропорциональным и часто решающим влиянием на содержание норм права и их применение на практике... Есть все основания для заключения, что баланс мощи будет в целом совместим с международным правом и благоприятен к нему. Другой вопрос возникает, однако, когда достижение равновесия сил становится причиной для незаконного использования насилия... великодержавное стремление избежать неблагоприятного изменения баланса мощи является причиной вооруженной интервенции... и это стремление может быть воспринято как "правило игры", несмотря на ее несоответствие нормам Устава ООН" (Schachter O. International Law in Theory and Practice. - Boston: Kluwer Student Edition, 1995. - P. 9).

***

2. Европейский концерт как система.

Первой устойчивой международной системой стал т.н. "европейский концерт", который сформировался на Венском конгрессе 1815 г. и ушел с исторической сцены фактически только после мировых войн двадцатого века. Это важнейший этап в истории международных отношений, оказавший сильнейшее воздействие на современный мир. Основными чертами сформировавшейся системы были следующие.

1. Развитие международных отношений зависело от очень узкого круга - пяти великих европейских держав. Взаимоотношения Великобритании, Франции, Пруссии (Германии), России, Австрии (Австро-Венгрии) определяли положение дел на мировой арене. Внеевропейские государства, равно как и малые европейские государства,

превратились к этому времени из субъектов в объекты безусловно европоцентрической системы международных отношений. "Имело значение только то, что происходило в Европе", - пишет английская исследовательница С. Маркс об умонастроении, господствовавшем в период "европейского концерта" (Marks S. The Illusion of Peace. International Relations in Europe 1918-1933. - London: Hazell Watson and Viney Ltd., 1976. - P. 27). Европейцы могли сколько угодно враждовать друг с другом; но перед лицом туземцеввсе распри кончались. Например, 13 сентября 1882 г. англичане разбили войска египетских националистов под Тель-эль-Кебиром, после чего английское преобладание в Египте стало несомненным. Это было серьезным поражением Франции, которая также боролась за влияние в Египте со времен Бонапарта; в конце концов, Суэцкий канал был построен французами. Однако французский президент Греви следующим образом прокомментировал этот успех британского оружия: "Я считаю крайне важным, чтобы не было ни на минуту сомнения в том, что мусульманские или арабские войска в состоянии сопротивляться европейцам на поле боя".

2. Интересы всех великих европейских держав, за исключением Великобритании и России, были сконцентрированы почти исключительно на Европе, хотя в это время происходила интенсивная колонизация мира. "Внеевропейская деятельность великих держав, - пишут Бридж и Буллен, - не приводила к фундаментальной смене их приоритетов: даже те державы, которые были полуевропейскими, не теряли из виду своих европейских интересов - обеспечивать безопасность в Европе, не допуская доминирования на континенте какой-либо державой или группой держав. В этом была основная цель их дипломатии".

3. Одной из основ "европейского концерта" стал принцип поддержания баланса сил. Ответственность же за поддержание внутриевропейского баланса возлагалась на великие державы. "Эта ответственность реализовывалась через посредство большого числа конференций для урегулирования проблем, угрожающих миру", - писал крупнейший специалист в области истории и теории международных отношений Г. Моргентау (Morgenthau H. Politics Among Nations. The Struggle for Power and Peace. - New York, Alfred and Knopf, 1961. - P. 458, 464). Среди этих конференций особое значение имели Парижская конференция 1856 г., Лондонская 1871 г., Берлинская 1878 г. и Версальская 1919 г., кодифицировавшие изменения в соотношении сил между великими державами.

4. Хотя аннексии и контрибуции по-прежнему являлись формами международной практики, правители великих держав уже не рассматривали в качестве реальной цели расчленение и ликвидацию какой-либо великой державы, принадлежащей к "клубу избранных". Например, поражения России в Крымской войне, Австрии - в войне 1866 г., Франции - в франко-прусской войне или Германии в первой мировой войне не привели к исчезновению этих держав с политической карты или даже к их исключению из клуба великих держав.

5. Система, созданная в Вене, оказалась удивительно устойчивой. Как указывает известный английский историк международных отношений А. Тэйлор, "люди XIX века /т.е. периода "европейского концерта"/ считали свое время эрой бурь и сдвигов; и все же оно было удивительно устойчивым в области международных отношений, если сравнить его не только с хаосом XX века, но и с предшествовавшими столетиями... Из числа держав, бесспорно считавшихся на Вестфальском конгрессе великими три - Швеция, Голландия и Испания - перестали быть великими, и одна, а именно Польша, вообще перестала существовать... Их место заняли Россия и Пруссия - два государства, которые за сто лет перед тем почти не имели значения. В XIX столетии не было подобного водоворота событий, несмотря на их якобы революционный характер.

Великие державы, начавшие в 1914 г. первую мировую войну, были те же самые, что собрались на Венский конгресс в 1814 г." (Тэйлор А.Дж.П. Борьба за господство в Европе. 1848-1918. М.: Издательство иностранной литературы, 1958. - С. 34).

6. Совокупность принципов, разделявшихся элитой великих держав, отличалась гомогенностью. Представляется уместным в этой связи привести точку зрения на "европейский концерт" крупнейшего британского дипломата первой половины прошлого столетия Г. Никольсона: "Идея "европейского концерта" выражалась в молчаливом соглашении пяти великих держав, признававших существование... общих правил достоинства, человечности и доверия, которым должны подчиняться державы в своих отношениях друг с другом и в отношениях с менее могущественными и менее цивилизованными народами. Когда в 1914 г. эта идея была разрушена, нечто стабилизирующее и давно общепризнанное исчезло из европейской политики" (Никольсон Г. Дипломатия. - М.: ОГИЗ, 1941. - С. 50). Хотя пушки оставались "последним аргументом королей", их применение в рамках системы "европейского концерта" было все же до известных пределов ограничено.

7. XIX век - век "европейского концерта" - был временем расцвета классической дипломатии. "Правительства девятнадцатого века - пишут Бридж и Буллен, - искали свое спасение в дипломатии". Ф.М. Бурлацкий и А.А. Галкин объясняют это тем, что система "европейского концерта""охватывала преимущественно политическую сферу. В этих условиях влияние на внешнюю политику внутренних социально-экономических процессов при всей его важности было опосредованным и сказывалось главным образом в чрезвычайных, кризисных ситуациях. Дипломатия, с помощью которой формировались международные отношения, обладала значительной долей автономии. Это обеспечивало свободу маневра при принятии внешнеполитических решений, жестко не обусловленную обстоятельствами внутриполитического характера" (Бурлацкий Ф.М., Галкин А.А. Современный Левиафан: Очерки политической социологии капитализма. - М.: Мысль, 1986. - С. 333).

Каста европейских дипломатов принадлежала к единой культуре. "На протяжении столетия после Венского конгресса внешняя политика великих держав формулировалась и осуществлялась очень ограниченным кругом людей", - пишут Бридж и Буллен. И этот круг разделял этические и моральные нормы единой европейской цивилизации. Государства проявляли чрезвычайную идеологическую терпимость друг к другу (для того чтобы считаться "цивилизованным", государство должно было соблюдать известные законы и обычаи войны, выполнять решения Венского конгресса о дипломатических представительствах и в целом выполнять свои международные обязательства).

8. Бесспорная заслуга "европейского концерта" заключается в том, что в период существования этой системы были сформулированы и приняты всеми цивилизованными странами нормативные акты о мирном решении международных споров и о законах и обычаях войны, такие как Женевская конвенция 1864 г., Санкт-Петербургская декларация 1868 г., Декларация Брюссельской конференции 1874 г., Гаагские конвенции 1899 и 1907 гг. И именно в период "европейского концерта" в практику международных отношений вошли переговоры об ограничении и сокращении вооружений (конференция 1899 г.).

9. Начиная с 1815 г. пять держав "европейского концерта" определяли судьбы мира. Особенностью этого квинтета была не только обнаруженная культурная общность и совместимость интересов, но и продвижение по пути промышленной модернизации (хотя и в различной степени). Англия, овладев паровой машиной, раньше других вошла в мир промышленной революции, за ней сравнительно быстро последовала Франция, Австрия и Пруссия шли в арьергарде технического прогресса Запада, а Россия, при всей ее военной мощи (продемонстрированной, скажем, во время революций 1848 г.) в значительно меньшей степени участвовала в самом главном процессе современности - промышленной революции. Но эта ситуация, обеспечивавшая британское экономическое и политическое превосходство на протяжении большей части XIX столетия, начала быстро меняться начиная с 1870 г. Объединенная Германия обогнала Англию в качестве лидера экономического развития Старого Света. Складывается ситуация, ведущая к кризису: из "европейского концерта" выделяется лидер, что заставляет остальных объединяться ради самозащиты. Лидер - Германия (вкупе со своим союзником Австрией) стала посягать на континентальное преобладание уже не только в экономическом, но и политическом влиянии, и это в конце концов привело к союзу против нее Франции, России и Британии. Система Меттерниха еще поддерживалась мудрым Бисмарком, но показалась устаревшей канцлерам Бюлову и Бетман-Гольвегу. Именно нарушение равновесия погубило систему. Когда в ходе мирового конфликта вышеуказанных сил оказалось недостаточно для противовеса Германии, они пригласили нового - заокеанского - гиганта. С этих пор США вошли в "европейский концерт", фактически подрывая его. Германия и США, с двух разных сторон и по различным соображениям, сокрушили творение Меттерниха, Талейрана, Каслри и Александра I.

Выводы

Суммируем. Наличный исторический опыт дает возможность сформулировать следующие основные черты существующей около двух столетий системы международных отношений:

1) система международных отношений - продукт мирового развития, она появляется в результате формирования постоянных и устойчивых взаимосвязей и взаимозависимости между странами и народами;

2) система, в то же время, не сводится к совокупности этих взаимосвязей; она обладает собственными качественными характеристиками и, в частности, оказывает определенное воздействие на общее развитие всех международных отношений;

3) "несущими конструкциями" системы международных отношений являются великие державы, которые в общем и целом устанавливают "правила игры" в данной системе международных отношений в виде писаных (международное право) и неписаных норм, фактически обязательных для всех субъектов международных отношений;

4) система международных отношений в определенной степени служит регулятором деятельности субъектов международных отношений, гарантируя частичную стабильность, желаемую предсказуемость международной жизни;

5) система международных отношений перестает выполнять свою функцию регулятора международных отношений и гаранта международной стабильности в тех случаях, когда правила, на основании которых основана данная система, вступают в противоречие с интересами "чемпионов" экономического, социального, политического развития;

6) развал сложившейся системы международных отношений является прежде всего результатом противоборства великих держав - сторонниц "статус-кво" и "ревизионистских" или "революционных" великих держав, которые чувствуют себя стесненными установленными этой системой нормами и порядками;

7) в большинстве случаев крушение системы международных отношений и складывание новой системы сопровождаются новым раундом борьбы за влияние в мире;

8) до тех пор пока великие державы сохраняют готовность решать свои внешнеполитические проблемы силовыми методами, трудно не сделать вывод, что новые войны между ними едва ли могут быть исключены - и никакие моральные, правовые или идеологические ограничения не смогут быть надежным тормозом в реализации целей политики великих держав, если они ощущают угрозу своей безопасности или важнейшим национальным интересам.

ВОПРОСЫ: