ЛЕКЦИЯ 5. ВЕНСКИЙ КОНГРЕСС И СВЯЩЕННЫЙ СОЮЗ

1. Венский конгресс.

Венский конгресс - уникальное для своего времени явление; в результате работы конгресса был не только проведен территориальный передел в Европе; были выработаны те принципы, которые легли в основу дипломатической практики во всем мире, а не только в Европе. Что же произошло на Венском конгрессе (1814-1815 гг.)?

Собрались представители всех великих европейских держав для совместного обсуждения проблем, представляющих взаимный интерес; при этом в работе конгресса активное участие принимали два императора - Франц I и Александр I. До того даже двусторонние встречи в верхах (вроде свидания Наполеона и Александра в Тильзите) были большой редкостью.

Хотя (по вполне понятным причинам) тон на конгрессе задавали великие державы-победительницы в войне с Наполеоном (Англия, Австрия, Пруссия и Россия), тем не менее к работе конгресса были привлечены и побежденная держава (Франция), и второразрядные державы (Швеция, Испания, Португалия).

***

И здесь все без исключения историки дипломатии вынуждены отдавать должное Талейран-Перигору, князю Беневентскому,французскому министру иностранных дел. Как человек он отличался, мягко говоря, чрезвычайной гибкостью своих принципов. Так ведь и время было, как говорится, героическое, но суровое, и на фоне таких своих современников, как Робеспьер и Наполеон, Талейран с его мздоимством выглядит просто невинным шалуном. Но в истории дипломатии он остался не только и не столько как взяточник, казнокрад, предатель и двойной агент, а как человек, заложивший основы первой в мировой истории работоспособной системы международных отношений.

Именно благодаря настойчивости и дипломатическому искусству Талейрана (а также, нужно сказать, наличию хорошо информированных тайных агентов) ему удалось добиться участия как Франции, так и малых держав в работе подготовительного комитета конгресса, а также того, чтобы будущие постановления конгресса соответствовали бы принципам международного права.

***

8 октября 1814 г. Талейран принудил 4 державы-победительницы подписать декларацию, согласно которой в подготовительный комитет Венского конгресса должны были войти не только Великобритания, Австрия, Пруссия и Россия, но и Франция, Испания, Португалия и Швеция. Только в ходе пленарных заседаний конгресса могли быть приняты окончательные решения; наконец, будущие постановления должны соответствовать принципам международного права.

Это был первый, но не единственный успех выдающегося дипломата: к марту 1815 г. он сумел совершенно расстроить антифранцузскую коалицию; державы-победительницы, и прежде всего Австрия и Великобритания, очень скоро поняли, что без Франции они не смогут обойтись. Действительно, сильная Франция была нужна Австрии, чтобы сдерживать прусские притязания на Саксонию, а русские - на Польшу. В свою очередь, Лондону был нужен партнер на континенте, способный противостоять чрезмерному усилению России на Востоке. Наконец, хотя Венский конгресс был своего рода дипломатической дуэлью между Александром I и Талейраном, тем не менее и русский царь отдавал себе отчет в том, что ему может понадобиться сила на западе Европы, способная уравновесить чрезмерно усилившуюся Пруссию.

Впрочем, в то время, в начале XIX столетия, никому и в голову не могло прийти, что Пруссия сможет угрожать европейскому равновесию. Тогда это была самая слабая среди всех великих держав; страшное поражение, которое пруссаки потерпели в октябре 1806 г., после вторжения наполеоновских войск в Пруссию, когда последняя фактически перестала существовать - все это было слишком свежим в памяти людей, собравшихся в Вене осенью 1814 г. В этих условиях у прусской правящей верхушки не было иного выхода, кроме тесного альянса с могущественной Российской Империей. Только союз с Петербургом должен был помочь Берлину решить важнейшую задачу, стоявшую перед прусской правящей верхушкой - округлить владения Пруссии и увеличить общее число ее подданных. Дело в том, что общая численность населения Пруссии в то время не достигала 10 млн. чел., что в то время считалось тем минимальным демографическим потенциалом, которым должно располагать всякое государство, чтобы считаться великой державой.

В общем, Пруссия претендовала на Саксонию - и в этом русский царь был готов поддержать своего союзника, прусского короля Фридриха-Вильгельма III (ведь тот, кто обладает Саксонией - тот обладает проходами в Богемских горах, т.е. кратчайшим путем на Вену; таким образом Саксония превратилась бы в постоянное яблоко раздора между Австрией и Пруссией, что исключало бы сближение двух этих немецких держав). В свою очередь Петербург претендовал на польские земли прусского захвата, из которых Александр I хотел образовать Царство Польское, конституционное государство с внутренним самоуправлением под скипетром русского царя.

С этими планами, по вполне понятным причинам, была совершенно не согласна Вена: австрийцам совершенно не улыбалась перспектива усиления ее ближайших соседей, Пруссии и России. Впрочем, отрицательное отношение к расширению владений российского императора и прусского короля не означало, что сами австрийцы не хотели бы округлить владения австрийской империи - прежде всего в Италии.

Что касается Великобритании, то последняя не претендовала на какие-либо территории в Европе. Все территориальные приобретения, которые англичане произвели в ходе революционных и наполеоновских войн - и прежде всего в Индии (Бенгалия, Мадрас, Майсор, Карнатик, район Дели и мн. р.) - были осуществлены далеко за пределами континента. Англичане добились своей цели, сокрушив былое колониальное могущество Франции в Индии и Вест-Индии, и теперь им также нужна была сильная Франция как важнейший фактор европейского равновесия.

Талейран верно понял изменившийся характер отношений в победоносной антифранцузской коалиции, и прежде всего стремление Вены и Лондона противопоставить надежную преграду наметившейся "оси" Петербург - Берлин. Французский министр не сомневался в том, что поддержка Парижем позиции Вены в саксонском вопросе предопределит франко-австрийское сближение. Потому на протяжении всей осени 1814 г. главные его усилия были направлены на восстановление франко-британских отношений.

Упорное нежелание англичан пойти на сближение с Францией во многом объяснялось продолжающейся войной с США. Подписание англо-американского мирного договора в Генте 24 декабря 1814 г., однако, развязывало англичанам руки, и уже 3 января 1815 г. был подписан Талейраном, Меттернихом и Кэсльри "Секретный трактат об оборонительном союзе, заключенном в Вене между Австрией, Великобританией и Францией, против России и Пруссии". В соответствии с этим договором, в случае нападения на любую из держав-подписантов все они обязываются выставить на поле боя 120 тыс. пехоты и 30 тыс. кавалерии, с соответствующим количеством артиллерии. Содержалась оговорка о том, что если Великобритания не выставит условленного количества солдат, она уплачивает за каждого отсутствующего военнослужащего 20 фунтов стерлингов.

Данное соглашение, бесспорно, явилось венцом дипломатического искусства князя Беневентского. Разумеется, он не собирался воевать ни с Россией, ни с Пруссией; он собирался "всего лишь" развалить антифранцузскую коалицию - и он это сделал. "Теперь, государь, коалиция /антифранцузская - Б.В./ уничтожена, и уничтожена навсегда, - писал Талейран Людовику XVIII. - Не только Франция уже не изолирована в Европе, но Ваше Величество оказались в такой системе союзов, которую не могли бы дать и пятьдесят лет переговоров".

Все изменилось, однако, 1 марта 1815 г., когда, по сообщению одной парижской газеты, корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан. Начались наполеоновские "100 дней". Через 20 дней - по сообщению той же самой газеты - Его Императорское Величество под восторженные крики верноподданных изволил прибыть в Париж. За это время, с одной стороны, была сформирована новая антифранцузская коалиция, а с другой - почти все успехи Талейрана были сведены на нет.

***

Курьезный факт в истории дипломатии - Людовик XVIII так торопился удрать от приближающегося к Парижу Бонапарта, что оставил на своем рабочем столе в Тюильри текст этого самого "Секретного трактата об оборонительном союзе" от 3 января 1815 г.! И первое, что сделал Наполеон - отослал этот самый злополучный текст императору Александру! Можно себе представить, с каким безграничным доверием относился после этого к Талейрану Александр

***

Но дело было не только в личном доверии. Одно дело представлять законного государя, руководителя великой державы, другое - беглеца, вынужденного спасаться от внезапно появившегося Бонапарта. Людовика XVIII заставили пересмотреть результаты Парижского трактата 30 мая 1814 г., в соответствии с которым Франция оставалась независимой и великой державой. После наполеоновских "100 дней" об этом не могло быть и речи - Франция была оккупирована иностранными войсками; союзники настояли на полном разоружении французской армии и сдаче крепостей. К середине августа 1815 г. на территории Франции было свыше 1 млн. иностранных войск, и они все прибывали и прибывали - такой ужас внушала побежденная нация всей Европе. Общий размер оккупационных расходов, наложенных на Францию - 700 млн. франков. В течение трех лет на территории Франции должны были оставаться иностранные войска; французы должны были отказаться от нескольких пограничных крепостей. В то же время Франция сохраняла свои территории в границах 1792 г.

Тем не менее, Франция не была исключена из формирующегося концерта великих держав: она принимала участие в работе всех международных конгрессов, от Аахена до Вероны, причем именно как великая держава. А ведь в прежние времена судьба потерпевших военное поражение великих держав была ужасна - они просто исчезали с политической карты мира (хорошо, если только как великие державы!). Пример - Польша, Венеция, которые прекратили свое существование в качестве суверенных государств в конце XVIII столетия.

В ноябре 1818 г., после окончания союзной оккупации Франции, четыре державы пригласили его христианнейшее величество Людовика XVIII отныне присоединиться своими советами и силами к австрийскому, английскому, прусскому и русскому монархам для соблюдения существующих трактатов и установленных ими и признанных всеми европейскими государствами отношений. Таким образом было окончательно оформлено участие Франции в европейском концерте великих держав.

Именно Венский конгресс создал прецедент регулярного созыва международных конференций великих держав, в ходе которых великие державы получили возможность обсуждать и находить решения международных проблем. В первые годы существования европейского концерта обсуждались, преимущественно, общеевропейские проблемы; в последующие годы державы созывали своих представителей для решения конкретных международных проблем (напр., Парижский конгресс 1856 г., на котором были подведены итоги Крымской войны). При этом державы считались с решениями конгрессов - по крайней мере до тех пор, пока не принимались новые решения (так, территориальные установления Венского конгресса были в конечном итоге отменены в той части, которая касалась Италии и Германии, но их отмена была подтверждена открытым или молчаливым согласием великих держав).

Но не только более или менее регулярные международные конференции стали отличием системы европейского концерта. Огромное развитие получили в тот период различные отрасли международного права (от урегулирования навигации по международным рекам в 1815 г. до Гаагских конвенций о законах и обычаях войны 1900-1907 гг).

Подведем итоги: в ходе работы Венского конгресса была создана система международных отношений, которая повысила управляемость этих отношений; в основе структурыэтой системы лежали: а) кодификация в международной практике ведущего положения великих держав-членов европейского концерта; 2) расширение практики дипломатических контактов, в том числе и на высшем уровне; 3) развитие международного права. С позиций сегодняшнего дня нельзя не признать крайнюю слабость и неэффективность этой структуры.

***

Так, например, в то время совершенно отсутствовали региональные и глобальные организации безопасности; на крайне примитивном уровне находился международный мониторинг; совершенно не было такого сильно действующего средства, как, например, миротворческие операции.

***

И все-таки, несмотря на все недостатки этой структуры, ОНА РАБОТАЛА! Она делала главное - обеспечивала прочный мир и международную стабильность. Так, между 1815 и 1854 гг. (а также между 1871 и 1914 гг.) в Европе НЕ БЫЛО КРУПНЫХ ВОЙН МЕЖДУ ВЕЛИКИМИ ДЕРЖАВАМИ!! Это достижение системыпредставляется воистину уникальным - особенно если вспомнить, что творилось в Европе раньше...

2. Принцип легитимизма и "Священный союз"

Особо хотелось бы сказать о классовом содержании системы европейского концерта. Вплоть до революций 1848-1849 гг. система была Священным союзом реакционных монархий, направленным против народов.

***

Собственно, сам Священный союз, эта мистическая декларация, датированная 26 сентября 1815 г. (Дебидур А. Дипломатическая история Европы. В 2-х тт. Т. 1. - М.: 1994. - С. 96), была плодом мистического и религиозного настроения императора Александра I. В этом странном документе говорилось, что страны-подписанты имеют целью открыть перед лицом Вселенныя их непоколебимую решимость как в управлении вверенными им государствами, так и в политических отношениях ко всем другим правительствам, руководствоваться не иными какими-либо правилами, как заповедями сея Святые Веры, заповедями любви, правды и мира, которые, отнюдь не ограничиваются приложением их единственно к частной жизни, долженствуют, напротив того, непосредственно управлять волею царей и водительствовать всеми их деяниями, яко единое средство, утверждающее человеческие постановления и вознаграждающее их несовершенства. Кроме того, стороны обязались оставаться связанными узами действительного и неразрывного братства, считать себя как бы единоземцами, подавать друг другу во всяком случае и во всяком месте пособие, подкрепление и помощь, смотреть на себя по отношению к подданным как на отцов семейства, видеть в руководимых ими народах только членов единого народа христианского, управлять ими сообразно с учением Христа и заботиться о том, чтобы и подданные прониклись теми же стремлениями, что и государи.

***

Вообще-то Дебидур прав, говоря обо всем об этом как о безвредной фразеологии; вреда от всего от вышесказанного - не больше и не меньше, чем от Морального Кодекса Строителя Коммунизма. Пустой и звонкий документ -так отозвался о договоре Меттерних. Разумеется, при большом желании все это можно истолковать как обязательство везде и всюду вооруженной рукой поддерживать контрреволюцию.

На практике, однако, при отсутствии четких и однозначных обязательств очень сложно заставить великую державу делать что-то, что не соответствовало ее интересам, и история Священного союза дает тому немало примеров (срыв интервенции Священного союза в испанские колонии Южной Америки, фактическая поддержка многими членами европейского концерта национально-освободительной борьбы греческого народа, и мн. др.). С другой стороны, это соглашение о создании Священного союза фиксировало понимание принципа легитимизма как сохранение любой ценой "старого режима", т.е. феодально-абсолютистских порядков.

Но было и иное, деидеологизированное понимание этого принципа, в соответствии с которым легитимизм становился по сути дела синонимом понятия европейского равновесия.

***

Вот как сформулировал этот принцип один из отцов-основателей системы министр иностранных дел Франции Ш. Талейран в своем отчете об итогах Венского конгресса: "Начала легитимности власти должны быть освящены прежде всего в интересах народов, так как лишь одни легитимные правительства прочны, а остальные, опираясь только на силу, падают сами, как только лишаются этой поддержки, и ввергают таким образом народы в ряд революций, конец которых невозможно предвидеть... конгресс увенчает свои труды и заменит мимолетные союзы, плод преходящих потребностей и расчетов, постоянной системой совместных гарантий и общего равновесия... Восстановленный в Европе порядок был бы поставлен под защиту всех заинтересованных стран, которые могли бы... совместными усилиями задушить при самом их зародыше все попытки его нарушения" (Талейран Ш. Мемуары. Старый режим. Великая революция. Империя. Реставрация. - М.: Издательство Института международных отношений, 1959. - С. 324, 329).

***

Возникает, однако, вопрос: как все же понимать принцип легитимизма? Если понимать его как сохранение любой ценой, в том числе и ценой иностранной интервенции, старого режима, то легитимизму был брошен вызов еще в 20-е гг. XIX в., когда греки добились независимости и была сорвана интервенция в Южную Америку. Если же понимать его как принцип поддержания европейского равновесия, то ВСЕ без исключения великие европейские державы - и самодержавная Россия, и парламентская Англия, и республиканская (после 1871 г.) Франция - были легитимистскими державами; иными словами, они были готовы согласиться с изменением территориального статус-кво лишь в случае одобрения такого изменения со стороны других великих держав.

Таким образом, несмотря на радикальную смену классовой природыевропейского концерта на протяжении XIX в., modus operandi ведущих европейских держав оставался неизменным: смена старой феодальной элиты на новый капиталистической класс не привела к радикальному слому сложившейся системы международных отношений, и во главе европейского концерта оставались те же великие державы (Англия, Франция, Германия, Австрия и Россия), что и в начале. Выяснилось, что революционная национальная буржуазия ничуть не меньше заинтересована в стабильности на международной арене, чем легитимные монархи и феодальная аристократия.

3. Раздел мира в соответствии с решениями Венского конгресса

Каковы же были конкретно-политические последствия Венского конгресса?

Во-первых,был создан (по акту 8 июня 1815 г.) Германский союз . Этот союз не был государством, он был лишь союзом германских государств. Члены союза пользовались одинаковыми правами, вне зависимости от размеров государства-члена (и тут Пруссия пользовалась теми же правами, что и какой-нибудь вольный город). Требовалось единогласие при решении следующих вопросов: 1) основные законы Германского союза; 2) изменение основных учреждений Германского союза; 3) правовые вопросы; 4) религиозные вопросы. Неудивительно, что при таких порядках Союзный сейм во Франкфурте - основной орган Германского союза - скоро стал посмешищем всей Европы. Правда, члены Союза должны были защищать целостность всей Германии и не заключать сепаратных договоров. Но все члены Союза сохраняли полную свободу в военных и внешних делах; они не должны были лишь заключать союзы, направленные против Германского союза или отдельных государств-членов (совершенно пустая оговорка!). Войны между германскими государствами были воспрещены, однако никакой верховной судебной власти в Союзе создано не было. Впрочем, никакого единого правового поля также не было создано.

Во-вторых,в результате Венского конгресса были приняты следующие территориальные решения:

1. Герцогство Варшавское отходило к России, за исключением Торуни и Познани, отошедших к Пруссии; Краков становился вольным городом; Восточная Галиция переходила к Австрии.
2. 2/5 Саксонского королевства отходили к Пруссии. Кроме того, Пруссия получала Данциг и шведскую Померанию, Вестфалию, левый берег Рейна. В Ганноверском королевстве за Пруссией обеспечены военные дороги.
3. Территориальные приращения получила Бавария, но Франкфуртскому герцогу его герцогство не возвращается; Франкфурт становится вольным городом.
4. "Медиатизированные" Наполеоном князья остаются медиатизированными (т.е. они лишаются своих имений), но им выплачивается компенсация.
5. Нидерландское королевство присоединяет к себе Бельгию и Люксембург.
6. Сардинское королевство уступает Савойи Швейцарии и Франции, но получает взамен Геную.
7. Австрия получает Венецию и Ломбардию.
8. Образуется Нидерландское королевство, которое включает не только собственно Голландию, но и Бельгию и Люксембург.

Территориальные постановления Венского конгресса создавали целый ряд очагов напряженности в различных регионах Европы - от Северного моря до Средиземноморья - и очень скоро Европе пришлось почувствовать на себе, что искусственное подавление воли народов чревато самыми серьезными последствиями.

4. Европейская революция и "Священный союз"

Но был и еще один фактор, с которым были вынуждены считаться и европейские монархи, и их министры, и этот фактор - РЕВОЛЮЦИОННАЯ БОРЬБА ЕВРОПЕЙСКИХ НАРОДОВ ЗА НАЦИОНАЛЬНОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ.

В 1821 г. вспыхнуло восстание в Греции под руководством братьев Ипсиланти (кстати, бывшие адъютанты Александра I). Российское общество горячо сочувствовало гетерии (т.е. национально-освободительному движению греческого народа) (вспомните пушкинского Сильвио), причем эти симпатии были заметны на самом верху (так, царский министр иностранных дел Каподистрия был уроженец о. Корфу).

В 1820 г. вспыхнули революции в Неаполе, в Испании и Пьемонте. Национально-освободительное движение народов, таким образом, бросало вызов как консервативным классовым установкам Венской системы, так и ее территориальным положениям.

Лидеры европейских держав попытались выработать общий ответ на этот революционный вызов. В первые годы после Венского конгресса достаточно регулярно проходили встречи глав государств и внешнеполитических ведомств в ходе конгрессов европейского концерта.

Конгресс в Аахене (сентябрь-ноябрь 1818 г.) окончательно оформил прекращение союзной оккупации Франции и, главное, Франция была принята в европейский концерт великих держав в качестве полноправного члена.

В чем причина столь необыкновенной милости к побежденной стране? Франция была нужна европейской реакции для борьбы с революцией. За допуск в привилегированный клуб великих держав Франции пришлось платить - в 1821 г. французские войска под командованием герцога Ангулемского подавили революцию в Испании, восстановив на троне ничтожество, труса и мракобеса Фердинанда VII. В целом, в ходе конгресса в Аахене лидеры великих держав охотно шли на взаимные уступки ради противодействия неумолимо надвигающейся ЕВРОПЕЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ.

***

Как отметил секретарь Аахенского конгресса Генц, монархи и министры поняли, что именно предписывал им их общий интерес... они пожертвовали своими второстепенными интересами... и заставили замолчать все остальные соображения перед высшею обязанностью предохранить власть от крушения путем избавления народов от их собственных заблуждений. Не вступая в договоры, они заключили соглашение относительно того, как бороться с надвигающейся грозой.

***

Однако когда Александр I выдвинул на конгрессе предложение о создании всеевропейского монархического ареопага с правильными периодическими съездами для рассмотрения текущих международных вопросов, это предложение было отвергнуто английской стороной. Это было слишком даже для таких махровых реакционеров, как Кэстльри и Веллингтон, лидеров правящей британской олигархии.

Конгрессы в Троппау - Лайбахе (1820-1821)проходили под огромным влиянием со стороны поднимающей голову европейской революции. Во время работы конгресса в Троппау дошли вести о семеновской истории, о восстании солдат Семеновского гвардейского полка. Все эти факторы позволили Меттерниху убедить Александра в том, что всему виной - его прежние заигрывания с либерализмом, и он присоединился к Меттерниху в осуждении восставших греков. Во имя торжества принципа легитимизма санкт-петербургский кабинет пошел на фактическое ущемление национальных интересов России, поскольку такая политика наносила ущерб российским политическим и экономическим интересам в регионе. Более того, Александр согласился с аргументами Меттерниха о необходимости контрреволюционных интервенций в Испании и Неаполе.

Но не только национальные интересы православных народов - греков и русских - приносились в жертву принципу легитимизма, то есть сохранению в неизменном виде старых порядков. В Германии свирепствовала развязанная по указке Меттерниха Карлсбадская реакция (о которой мы еще поговорим) результатом которой было то, что всякая духовная деятельность, необходимая для национального подъема, была загнана в Германии в подполье.

Впрочем, Александру не удалось в Троппау ( как и в Аахене) склонить Великобританию к подписанию формального обязательства вмешиваться во внутренние дела других стран во имя борьбы с революцией. В Лондоне полагали, что опасным может быть лишь революционер по имени Наполеон; что касается всех остальных, то Кэстльри заявил, что было бы неправильно вооруженной рукой искоренять одни политические теории в пользу других. Столь либеральные взгляды руководителя британской дипломатии были вполне понятны: внутриполитическая обстановка в Англии была такой, что всякая внешняя солидарность с целями Священного союза была для правящей олигархии смерти подобной. В Великобритании ширилось движение за парламентскую реформу; на подъеме находилось и рабочее движение.

Позиция Лондона неизбежно вела к партикуляризации Священного Союза, когда государи поддерживали его принципы на свой страх и риск, и исключительно в своих собственных интересах.

Максимум, чего удалось в этих условиях добиться реакционерам в Троппау - это подписания Австрией, Пруссией и Россией декларации от 13 ноября 1820 г., в котором, в частности, говорилось: В тех случаях, когда в государствах, принимающих участие в европейском союзе, образ их внутреннего правления будет изменен путем восстания и когда это изменение будет представлять опасность для других членов союза, - эти государства будут исключены из числа участников на все времена, пока их состояние не будет представлять гарантий порядка и устойчивости. Союзные державы не только будут заявлять открыто о таком исключении, но кроме того, - оставаясь верными провозглашенным ими принципам и уважению к власти законного правительства и его свободной воле, - они обязываются отказывать в признании перемен, произошедших незаконным путем. Когда государства, в которых произойдут подобные перемены, будут угрожать другим близлежащим державам неминуемой опасностью и когда державы будут в состоянии оказать на них благотворное влияние, - сначала дружественные меры, а затем принудительную силу, поскольку применение таковой будет неизбежным.

Нужно сказать, что эта декларация наделала в Европе много шума; лорд Кэсльри даже был вынужден категорически заявить, что Британия не присоединится к этой декларации; и даже король Людовик XVIII заявил, что он мог бы присоединиться к вышеназванному документу не иначе, как сославшись на свои обязательства по дарованной им конституции.

На конгрессе в Лайбахе было принято решение об австрийской интервенции в Королевство Обеих Сицилий с целью восстановления у власти Фердинанда Бурбона. В марте 1821 г. австрийцы полностью подавили восстание в Неаполе, восстановив у власти реакционный монархический режим неаполитанских Бурбонов.

В ходе Веронского конгресса(октябрь-декабрь 1822 г.) было принято решение об интервенции в Испании с целью восстановления у власти Фердинанда VII. В феврале 1823 г. началась французская интервенция, а уже 24 мая герцог Ангулемский, французский главнокомандующий, вошел в Мадрид, восстановив тем самым власть Фердинанда Бурбона жестокого и тупого тирана.

Но это был последний успех Священного союза. Англия, которая уже в Лайбахе и Вероне проявила прохладное отношение к контрреволюционным затеям лидеров Священного союза, заняла резко отрицательную позицию по отношению к предложению Меттерниха об интервенции в Южной Америке с целью восстановления там власти испанского короля. В январе 1825 г. Англия признала Аргентину, Колумбию и Мексику, сбросивших испанское колониальное иго. Характерно, что британский кабинет принял такое решение, невзирая на протесты Георга IV: британская буржуазия была тут целиком и полностью на стороне правительства, и королю и стоявшей за ним реакционной аристократической клике пришлось уступить.

5. Дальнейшая эрозия Священного союза (1830-1848).

Итак, Англия фактически дезертировала из рядов Священного союза. И немудрено в самой Англии в тот период назревали события, которые не очень-то способствовали проведению реакционной внешней политики. Убедившись в том, что Великобритании более не угрожает наполеоновская тирания, английское общество смогло, наконец, уделить должное внимание давно назревшим и перезревшим внутренним проблемам. Начиная с 1830-х гг. Англия была охвачена движением за парламентские реформы, которое получило название чартизм. Парламентские реформы 1832-1867 гг. постепенно привели к ликвидации господства джентри (мелкопоместного провинциального дворянства) в палате общин; власть там перешла к торговой и промышленной буржуазии и финансовым кругам.

Последние же не испытывали ровным счетом никакой классовой солидарности по отношению к европейской аристократии и монархам. Наоборот, британская буржуазия увидела благоприятные для себя возможности в создании новых национальных независимых государств, власть в которых также находилась бы в руках национальной буржуазии. Таким образом, временный и непрочный союз британской буржуазии и континентальной аристократии, вызванный чрезвычайными обстоятельствами а именно, стремлением Наполеона к мировому господству прекратил свое существование; и европейские реакционеры сразу это почувствовали.

Новый удар по Священному союзу был нанесен июльской революцией 1830 г. во Франции. События развивались так, что даже Николай I был фактически вынужден признать: во всем кругом виноват Карл Х и его приспешники (Полиньяк и др.). Ведь июльские события начались, как известно, с того, что 25 июля король подписал в Сен-Клу ордонансы, фактически отменявшие французскую конституцию, дарованную Людовиком XVIII (кстати, под сильнейшим нажимом со стороны Александра I).

Для российского кабинета эти планы французских реакционеров не были секретом; российский посол в Париже Поццо-ди-Борго пытался предостеречь Карла Х от гибельного шага, но все было напрасно. В отличие от 1814 г. у российского императора не было казаков в Париже, и советы Поццо-ди-Борго были проигнорированы. В итоге произошло то, чего больше всего опасался Николай победа революции, бегство короля, воцарение Луи-Филиппа, т.е. фактически смена классового характера французской монархии; отныне это была буржуазная монархия.

Нужно было что-то делать, и 17 августа царь разорвал дипломатические отношения с Францией и послал французскому послу в России Бургоэну его паспорта. Однако в тот же день Николай принял французского посла беспрецедентный случай в истории дипломатии! В начале беседы русский царь бил кулаком по столу и кричал: Никогда, никогда не могу я признать того, что случилось во Франции!. Французский посол, однако, не испугался: он твердо заявил Николаю, что антифранцузская коалиция 1814 г. в 1830 г. невозможна. Царь сразу сбавил тон: назвав посла любезным другом, он начал путано и сбивчиво говорить, что Россия не объявляет войны революционной Франции и вообще не будет принимать поспешных решений; что не следует доверять Англии и Австрии, и что именно он, Николай, является-де единственным и искренним другом Франции А что еще оставалось делать? Ясно было с самого начала, что июльская монархия получит полное признание со стороны Лондона, а воевать против буржуазной Франции без английского золота отсталые континентальные монархии просто не могли.

Это была полная и жалкая капитуляция. Однако для очистки своей контрреволюционной совести Николай I послал своих эмиссаров графа А.Ф. Орлова и генерала Дибича - соответственно в Вену и Берлин. Граф Орлов, конфидент и личный друг Николая, прекрасно понимал, что неудача его миссии вряд ли удивит русского царя. Поэтому, быстро получив отказ австрийского кабинета в организации интервенции ради реставрации власти Бурбонов во Франции, Орлов не очень-то и расстраивался. Дибич, напротив, отнесся к именному повелению в высшей степени серьезно. Он начал развивать перед Фридрихом-Вильгельмом III широкие планы русско-прусской интервенции во Францию, поддержанные с юга Австрией. Прусский король даже и слушать все это не захотел, тем более что Меттерних дал ему знать, что ни о каком нападении Австрии на Францию и речи быть не может.

Скрепя сердце, Николай признал-таки Луи-Филиппа, но отношения были безнадежно испорчены. В то время как вся Европа практически мгновенно признала короля баррикад, позиция Санкт-Петербурга выглядела явным анахронизмом. И дипломатическая изоляция России в 1830 г. стала предвестником ее дипломатической изоляции в годы Крымской войны.

Правда, вспыхнувшее в ноябре 1830 г. польское восстание несколько укрепило Священный союз, но в крайне ограниченном составе: теперь от Священного союза оставалась лишь коалиция трех реакционных восточноевропейских монархий Австрии, Пруссии и России да и то лишь по вопросу об удушении польского национально-освободительного движения.

***

Особо следует отметить, что лидеры ноябрьского восстания допустили несколько капитальных ошибок, которые очень облегчили Николаю задачу удушения восстания. Во-первых, 25 января 1831 г. польское революционное правительство низложило Николая I с польского престола, тем самым уничтожив либеральную конституцию 1815 г.: отныне русские цари могли править Польшей, не оглядываясь на эту конституцию, самую либеральную в то время в Европе; во-вторых,польская шляхта не собиралась освобождать крестьян от крепостного гнета; в-третьих,поляки претендовали не только на национальное освобождение, но и на восстановление Речи Посполитой в границах 1772 г., сразу настроив белорусское, украинское и литовское население против повстанцев. Все эти ошибки (особенно первая) привели к тому, что Англия и Франция выражали свое сочувствие Польше исключительно на словах. Что касается, например, Австрии, то последняя не только разоружила польский корпус, который, спасаясь от преследовавших его русских, перешел австрийскую границу, но и выдала его оружие русскому царю.

***

Но насаждать порядки Священного союза Берлин, Вена и Санкт-Петербург могли лишь в своей сфере влияния; в Западной же Европе с властью Священного союза было покончено. В полной мере это проявилось в ходе Бельгийской революции 1830-1831 гг.

На протяжении всей осени 1830 г. Николай развивал кипучую энергию, пытаясь организовать крестовый поход против бельгийских смутьянов, каковой крестовый поход, очевидно, должен был плавно перейти в крестовый поход уже против революционной Франции. Австрия и Пруссия негодовали против очередного нарушения решений Венского конгресса, но дальше слов они не заходили.

После начала же ноябрьского восстания в Польше ни о какой интервенции против Бельгии уже не могло быть и речи. В ходе Лондонского конгресса держав 1831 г. никто уже не говорил о реставрации; заинтересованные державы (прежде всего Англия и Франция) хотели лишь получить дополнительные гарантии своей безопасности.

6. Крах "Священного союза".

Постепенное отмирание "Священного союза" началось, таким образом, еще в 1820-е гг.: после Веронского конгресса 1822 г. конгрессы Союза больше не созывались. А после рев<