Разработка материалов по ранним общественным формациям

Основное противоречие в развитии советской археологии как науки к рубежу 20—30-х годов состояло в том, что археологические памятники, будучи по своей природе источниками по истории прошлых обществ, фактически не использовались для изучения и реконструкции процесса их социально-исторического развития.

В условиях становления советской науки на основе марксистско-ленинской материалистической концепции общественного развития это противоречие должно было объективно себя обнаружить и действительно к началу 30-х годов вызвало к жизни дискуссию, одним из основных направлений которой стало обсуждение путей превращения археологии в подлинно историческую науку.

«Наше понимание истории,— писал в свое время Ф. Энгельс в письме к К. Шмидту,— есть прежде всего руководство к изучению, а не рычаг для конструирования на манер гегельянства. Всю историю надо изучать заново, надо исследовать в деталях условия существования различных общественных формаций...» . Перед советской наукой, вооруженной марксистской теорией общественного развития, и встала задача — всю историю изучать заново. При этом необходимо было опереться на теорию исторического материализма, которая выступает как общая методология всех общественных наук.

Поворот к историзации и социологизации в археологических исследованиях предполагалось осуществить по образцу социологических и исторических наук, которые к началу 30-х годов уже прошли значительную принципиальную перестройку на основе утверждения марксистско-ленинской теории и методологии общественного развития. Поэтому вскоре в центре дискуссии оказался основной, главный вопрос, оттеснив все остальные на второй план, вопрос о формировании мировоззрения ученого, составляющего тот исходный базис, который детерминирует научно-практическую деятельность ученого, результаты его научных изысканий.

Задача, поставленная перед советской археологией, состояла в том, чтобы мировоззрение ученых формировалось на базе философии диалектического и исторического материализма, на базе марксистского материалистического понимания истории, в основе которого лежит учение об общественно-экономических формациях.

В нашей специальной литературе встречаются утверждения, что значительные успехи в полевых исследованиях археологических памятников, достигнутые в 20-х годах, весьма пессимистически оценивались в дискуссии 30-х годов. Объяснение этому находят в том, что в археологии применение метода исторического материализма открывает огромные возможности реконструкции прошлого, но эти «возможности длительное время оставались нереализованными советскими археологами».

Я думаю, что археологи 20-х и начала 30-х годов и не могли реализовать в массе эти возможности. Учитывая, что марксизм как учение, а главное — как общая методология науки, еще только начинал широко внедряться в общественные науки, задача состояла в том, чтобы овладеть учением об общественно-экономических формациях вообще и о первобытнообщинной, рабовладельческой и феодальной формадиях, которые изучаются по археологическим источникам, в частности.

В. И. Ленин еще в ранних своих работах дал обстоятельный анализ проблемы материалистического понимания истории, как естественноисторического процесса.

К. Маркс, писал В. И. Ленин, «указал путь к научному изучению истории, как единого, закономерного во всей своей громадной разносторонности и противоречивости, процесса». Этот путь состоял в рассмотрении исторического процесса сквозь призму учения об общественно-экономических формациях. К. Маркс, как отмечал В. И. Ленин, «впервые поставил социологию на научную почву, установив понятие общественно-экономической формации, как совокупности данных производственных отношений, установив, что развитие таких формаций есть естественно-исторический процесс». К. Маркс сумел «научно объяснить функционирование и развитие... общественной формации — именно общественной формации, а не быта какой-нибудь страны или народа, или даже класса и т. п.».

Материалистические идеи в социологии впервые создали возможность строго научного отношения к изучению исторических и общественных проблем, позволили подойти к решению основных кардинальных вопросов исторического развития.

Во-первых, поскольку развитие общества определяется системой первоначальных основных производственных отношений, постольку ясно, что общественные идеи и связанные с ними различные политико-юридические формы также являются не первичными, как полагали субъективные идеалисты, а порождены этими производственными отношениями.

Во-вторых, для социологии, как науки об обществе, материализм дал объективный критерий выделения из массы общественных отношений важных, основных. «Анализ материальных общественных отношений сразу дал возможность подметить повторяемость и правильность и обобщить порядки разных стран в одно основное понятие общественной формации». Это создало возможность научного анализа явлений общественной жизни, их сравнения и оценки, так как для этого появились объективные критерии.

В-третьих, в научной социологии «сведение общественных отношений к производственным и этих последних к высоте производительных сил дало твердое основание для представления развития общественных формаций естественно-историческим процессом». Здесь ясно показано, что производительные силы должны рассматриваться как основной двигатель общественного прогресса, как двигатель общественных отношений. «Приобретая новые производительные силы,— писал К. Маркс,— люди изменяют свой способ производства, а с изменением способа производства, способа обеспечения своей жизни,— они изменяют все свои общественные отношения».

Такова в самых общих чертах суть материалистического понимания истории. Совершенно естественно, что в условиях, когда в буржуазной исторической науке повсеместно господствовали идеалистические концепции, утверждение материалистического понимания исторического процесса могло осуществляться только в борьбе с этими концепциями, что и нашло свое отражение в дискуссии 30-х годов.

Проблемы применения марксистско-ленинского учения об общественных формациях к изучению первобытнообщинного и раннеклассового обществ стали главными в дискуссии и позитивной частью развития теоретической мысли советской археологической науки начала 30-х годов.

Неудивительно, что этой проблеме посвящена основная масса выступлений участников дискуссии и что наиболее фундаментальные разработки относятся к исследованиям ранних общественно-экономических формаций, публикация которых продолжалась вплоть до 1936 г., в то время как по другим вопросам такие выступления прекратились уже практически в 1933—1934 гг.

Проблемы истории и закономерности развития ранних общественных формаций были поставлены на обсуждение нескольких специальных пленумов ГАИМК. Апрельский плепум 1933 г. был посвящен проблемам истории доклассовых обществ. Из-за обилия материала по докладам и выступлениям вместо обычных двух заседаний пленум занял четыре.

На пленуме выступил с докладом В. И. Равдоникас («Итоги и перспективы изучения истории доклассового общества на территории СССР»), в котором наряду с подведением итогов были намечены для разработки ряд актуальных проблем по истории первобытной формации. В докладах И. П. Ефименко («К вопросу о стадиальности в истории доклассового общества»),

А. А. Миллера («Развитие древних обществ на Северном Кавказе»), М. И. Артамонова («Последний этап родового строя у кочевников Причерноморья») и А. Я. Брюсова («К проблеме развития производительности труда в доклассовом обществе») были использованы археологические источники различных эпох для освещения конкретно-исторического процессах тех или иных областей и показа закономерностей развития доклассовой формации. На майском пленуме ГАИМК того же года столь же широко рассматривались проблемы развития рабовладельческой формации.

В этих исследованиях были использованы новые материалы, накопленные наукой, и сделана попытка осмыслить их как свидетельства закономерного этапа развития человеческой истории, а не как пресловутой «доистории» или «предыстории» человечества.

Обобщить эти разработки советских археологов первой половины 30-х годов — одна из актуальных задач современной археологии. Этот вклад советских археологов в развитие науки об обществе до сих пор не получил еще надлежащей оценки. Он должен стать предметом тщательного изучения.

В исследованиях советских археологов 30-х годов были обобщены новейшие материалы в свете марксистского учения о ранних общественно-экономических формациях — первобытной, рабовладельческой и феодальной, было обосновано соотношение основных археологических эпох с определенными стадиями формационного развития общества. Эти исследования составили основу общетеоретической концепции советской марксистской археологии, на базе которой в дальнейшем формировалось общенаучное мировоззрение советских археологов.

Этим был заложен фундамент качественно новой науки, ибо коренным образом изменился сам изначальный подход к археологическим материалам, изменились задачи, которые ставились в процессе познания и пути их решения. Начало формироваться социологическое направление в археологии, которое превратило ее в подлинно историческую науку, так как главной целью стало реконструирование процессов социально-исторического развития древних обществ.