Раздел VII. Русское искусство XIII века.

Лекция 20.

Какова специфика культуры древнерусской субцивилизации?

Доминантной формой интеграции древнерусской субцивилизации было православие, которое распространялось на Руси государством, но в значительной степени носило автономный по отношению к нему характер.

Киевские князья рассматривали православие, прежде всего как социально-нормативный институт регулирования общественной жизни и не искали опоры своей власти в духовно-нравственных аспектах православной веры.

Православие задавало для Руси нормативно-ценностной порядок, представлявший собой синтез формального и невежественного массового православия с языческой мистикой и практикой. Единой символической формой выражения этого порядка стал древнерусский язык.

Древнерусскую субцивилизацию по многим ценностно-ориентационным чертам можно рассматривать как «дочернюю» зону византийской культуры. Однако по большинству сущностных форм социально-политического устройства и жизнедеятельности древнерусская субцивилизация была ближе к Европе, поэтому ее иногда называют «славяно-европейской».

С европейской цивилизацией того времени она имела целый ряд общих черт: христианские ценности; городской характер «титульной» культуры; преобладание земледельческого производства; отсутствие синдрома рабского комплекса при соприкосновении индивида с государством, высокий уровень милитаризованности и агрессивности политической идеологии и практики.

Культура древнерусской субцивилизации, помимо византийских и европейских влияний, испытывала воздействие культурных потоков, шедших со стороны половецкой степи, а также из мусульманской Волжской Булгарии и Средней Азии. Поэтому древнерусская субцивилизация имела целый ряд общих черт с традиционными обществами Востока: отсутствие частной собственности и экономических классов; господство принципа централизованной редистрибуции (обложения населения податью), при которой власть рождает собственность; автономность общин по отношению к государству, предоставлявшая значительные возможности социокультурной регенерации; эволюционный характер общественного развития.

Следы восточного воздействия просматривались также в военно-бытовой культуре аристократического слоя, в определенной символике престижности и некоторых чертах дружинного этикета.

В целом древнерусская субцивилизация на славяно-языческой основе синтезировала некоторые черты европейских социально-политических и производственно-технологических реалий, византийских мистических рефлексий и восточных принципов обдажения населения податью.

Геополитический, а также экономический факторы предопределили появление в древнерусской субцивилизации нескольких субкультур: южной (киевской), северо-западной (новгородской) и северо-восточной.

Южная субкультура была ориентирована на азиатскую «степь». Киевские князья предпочитали даже формировать дружинную гвардию из наемников племенного объединения «черных клобуков», остатков тюркских кочевников — печенегов, торков, берендеев, осевших на реке Рось. В период татаро-монгольского нашествия киевская субкультура была ликвидирована. Новгородская субкультура, сохранившаяся в период татаро-монгольского ига и усилившая свое европейское своеобразие, деградировала после присоединения Новгорода к Москве в XV в.

Специфика северо-восточной субкультуры была обусловлена в первую очередь начавшейся в середине XII в. крестьянско-княжеской колонизацией центра и севера Русской равнины. Крестьянская колонизация захватывала в основном лесную зону, где крестьяне вели комплексное хозяйство, основу которого составляли экстенсивное подсечно-огневое земледелие, охота и собирательство.

В таких условиях монгольское нашествие оказало отрицательное влияние, прежде всего на процессы княжеской колонизации, в малой степени затронув малочисленные и достаточно автономные, разбросанные на огромной территории селения, созданные в ходе крестьянской колонизации.

Крестьяне в лесу жили фактически догосударственной жизнью, парными или большими семьями, вне сферы власти и давления общины, отношений собственности и эксплуатации. Подсечное земледелие строилось как система хозяйства, не предполагавшая наличия собственности на землю и лес. После того как подсеку забрасывали через три-четыре года, угодье вновь становилось ничейным, и крестьянам приходилось осваивать новый участок, переходя на новое место.

Население в лесах росло значительно быстрее, чем в городах. Подавляющее его большинство в XIII-XIV вв. жило вдали от княжеского гнета, кровавых княжеских междоусобиц, от карательных нашествий татарских отрядов и поборов ханских баскаков, и даже от церковного влияния. Если на западе «воздух города делал человека свободным», то в северо-восточной Руси, наоборот, свободным делал человека «дух крестьянского мира».

Таким образом, в результате крестьянской и княжеской колонизации северо-восточных земель там сложилось как бы две Руси: Русь городская, княжеско-монархическая, христианско-православная и Русь земледельческая, крестьянская, православно-языческая.

Особенности культуры имперской субцивидизации

В XVIII в. в российской культуре начала складываться новая система ценностей. До Петра I в этой системе религиозные ориентации, несомненно, доминировали над мирскими и политическими. При Петре I произошла инверсия этих начал русской культуры, более того, православие было поставлено на службу государственным интересам.

На смену религиозной ментальности, основу которой составляли «служение государю», пришли новые светские принципы, и главный среди них — «служение Отечеству» как принцип национально-культурной идентификации. Национальным символом становится государство, оттеснившее систему православных ценностей на второй план. Государство, в свою очередь, взяло на себя функции опеки и попечительства по отношению к народу.

В начале XVIII в. произошел «большой» поворот к Западу. В Европе к этому времени в цивилизованном развитии произошли кардинальные перемены, связанные с резкой трансформацией универсального нормативно-ценностного порядка. «Национализация» церкви государством и религиозная реформация привели к тому, что «единой и единственной матрицей европейской цивилизации» как результатом социального компромисса стал либерализм.

Ядром исторической эволюции либерализма явились идеи свободы и толерантности: свободы как возможности и необходимости ответственного выбора и признания права на свободу за другими;

толерантности — как уважения не только своих, но и чужих ценностей, как осмысление и использование другого духовного опыта в его самобытности.

Кроме того, цивилизационный сдвиг в Западной Европе в это время был интенсивностью таких факторов развития, как наука и техника. Активизация этих факторов в условиях господства частной собственности, формирования гражданского общества привела к мощному технико-технологическому рывку западноевропейской цивилизации и возникновению в разных странах такой формы политического режима, как либеральная демократия.

Для того, чтобы перейти на инновационный путь развития, необходимо было особое духовное состояние, становление трудовой этики, превращающей труд из бытовой нормы в одну из главных духовных ценностей культуры. Такая этика сформировалась под воздействием протестантизма, в рамках которого труд вошел в систему главных ценностей европейской цивилизации.

Протестантский идеал — «молись и работай», заложивший основы «духа капитализма», означал, что человек, через работу обретя спасение души, не делегирует свои права наверх, а сам решает все возникшие перед ним проблемы, решает «здесь и теперь», не откладывая на завтра, не перенося решение в другое место. Человек делает выбор между решением своих проблем самостоятельно и их решением с помощью других людей, социальных групп, государства в пользу самостоятельности, между интенсивным и экстенсивным путями ведения хозяйства в пользу интенсивного, в конечном счете, между зависимостью и свободой в пользу свободы.

Кризис маргинальной культуры Московского царства и «ксенофобской» политики самоизоляционизма обусловил реформы Петра I.

В эпоху Петра I произошел наиболее радикальный разрыв государства со своим прошлым. Это привело к тому, что российское государство (политическая элита) постоянно разрабатывало политику, ориентируясь на европейские институты и ценности, которые, однако, под влиянием сложной природы этнической культуры превращались совершенно в нечто иное, непредсказуемое и в дальнейшей перспективе часто роковое для судеб самого государства.

Сущностные новации европейской цивилизации, ее ценностная система оказались не востребованы Россией. Предметом ее «европеизации» были по преимуществу социально-престижные формы культуры (политико-административной, судебной, военной, образовательной и особенно художественной) и новейшие технологии промышленного производства, в первую очередь военного. Во всем остальном «европеизация» осуществлялась путем имитации форм. Весь XVIII в. прошел под знаком игрового, подражательного начала, а не воспроизводства сущностных институтов Запада. Российское «европеизированное» общество во всех своих социально-престижных проявлениях было весьма театрализованным: люди постоянно чувствовали себя на сцене «театра Истории». В элитарном слое сложилась своеобразная культура «театрального жеста», связанная с маскарадностью, аффективностью, имперским лицедейством.

Лишь позже, в середине XIX в., в ходе полемики между «западниками» и «славянофилами» у незначительного слоя русской интеллигенции стала формироваться система либеральных взглядов, что и предопределило его драматическую судьбу. Однако важнейшим следствием петровских преобразований, основанных прежде всего на насилии, было возникновение дихотомии двух субкультур. Носителями первой субкультуры были в основном трудящиеся массы. Носителями другой — европеизированные верхи страны. В.О.Ключевский отмечал, что если византийское влияние на Россию было религиозно-культурным, то западное — государственным. Захватывая человека целиком и как личность, и как гражданина, оно не захватывало всего общества: с такой поглощающей силой оно подействовало лишь на тонкий, вечно подвижный слой. Благодаря этому, замечает В.О.Ключевский, в русском обществе обнаруживаются две привычки: одна — это утрата привычки, охоты к размышлению, другая — потеря понимания действительности.

Народ же в отличие от верхов, быстро переориентировавшихся в XVIII в. на новоевропейский тип культуры, долго хранил культурные традиции допетровской старины.

Доминантой российской культуры эпохи имперской субцивилизации является ее интравертный характер. Открытая для внешних воздействий, она внутренне к ним не восприимчива в силу выработанного веками культурного иммунитета и «подозрительного» отношения к другим, чуждым ей культурам. Интравертный характер российской культуры позволяет сохранить ее самобытность в условиях внешней открытости для воздействия других культур.

Атрибутом российской культуры является этноцентризм, стремление оцениватьвсе явления окружающего мира в масштабе ценностей своего типа культуры и, следовательно, навязывать эти ценности, придавая им универсальный характер, другим культурам. Поэтому неотъемлемой чертой российского образа мышления и действия является мессианизм.

Характерным признаком российского типа культуры является монументализм. склонность к грандиозным формам культурного самовыражения и самоутверждения.

В целом российский тип культуры и ее субкультуры плохо подгототовлены к диалогу культур, поскольку сами трудны для понимания и обнаруживают слабую способность к адекватному восприятию других культур.

Лекция 21.