Политическая ситуация в Северо-Восточной Руси во второй половине XIII -начале XIV вв.


 

Возвращение Батыя в Половецкую степь хронологически совпало с политическим кризисом в Монгольской державе, который был связан с кончиной великого хана Угэдэя (1229-1241). Новый претендент на ханский престол хан Гуюк встретил жесткое противодействие со стороны других потомков Чингисхана, в том числе и влиятельного хана Батыя, которые отказались признать его права на отцовский престол. Поэтому фактическое управление империей сосредоточилось в руках его матери, великой хатун Туракины (1241-1246), которая была женщиной хитрой, властной и коварной. К Батыю она относилась с явной враждебностью и тот, очевидно, платил ей той же монетой. Во всяком случае, на все призывы Каракорума прибыть на новый курултай для выборов великого хана он неизменно отвечал отказом, ссылаясь на свое нездоровье.

Судя по описанию Батыя, которое содержалось в знаменитой «Истории монголов» папского легата Плано Карпини, он действительно был нездоров. Поэтому уже тогда был вынужден переложить часть своих властных полномочий на старшего сына Сартака, хотя основные нити управления по-прежнему держал в своих руках. Естественно, что непростые отношения с Каракорумом требовали от Батыя укрепления своих тылов, что заставило его изменить прежний способ поддержания господства в завоеванных русских землях и перейти от прямых репрессий к дипломатии монгольского типа, главным элементом которой был хорошо известный принцип «разделяй и властвуй».

По новым порядкам, установившимся в Орде, всех русских князей теперь утверждали в Сарае, поэтому в 1243 г. туда был вызван великий владимирский князь Ярослав Всеволодович (1238-1246). Первый его приезд в Сарай закончился вполне благополучно, поскольку он не только подтвердил свои права на великий владимирский престол, но и получил ярлык на великое киевское княжение. И хотя лежащий в руинах Киев фактически обезлюдел, он по-прежнему являлся центром русской митрополии, и это обстоятельство было особенно важным для Ярослава. По мнению многих историков (А. Насонов, А. Кузьмин, А. Горский), Батый предпочел именно его кандидатуру потому, что гораздо меньше доверял другим претендентам на великокняжеский престол, в частности Михаилу Черниговскому и Даниилу Галицкому, которые уже тогда стали активно контактировать с римским престолом и европейскими монархами.

Однако уже летом 1245 г. «великый князь Ярослав, и с своей братьею и с сыновци, поеха в Татары к Батыеве», откуда вскоре выехал в Каракорум для подтверждения своих прав на великокняжеский престол. К моменту его приезда в столицу Монгольской империи здесь наконец-то состоялся курултай монгольской знати, на котором новым великим ханом был избран Гуюк (1246-1248). Летописные источники не содержат информацию о встрече князя Ярослава с великим ханом, но достоверно известно, что на приеме у хатун Туракины он был отравлен и умер вскоре после отъезда из Каракорума. Вероятно, гибель великого князя была связана с тем, что монголы заподозрили его в связях с католическими эмиссарами, поскольку аналогичная судьба была уготована и черниговскому князю Михаилу Всеволодовичу, который был вызван Батыем в Сарай, где под предлогом его отказа пройти языческий обряд поклонения огню и монгольским идолам был жестоко казнен.

В самом Владимире великокняжеский престол занял младший брат убиенного Ярослава князь Святослав Всеволодович (1246-1250), перебравшийся сюда из Переяславля, полностью опустошенного татарами в ходе второго похода на Русь. Каким образом он добыл отцовский престол, не вполне ясно, но, вероятно, в столице Монгольской империи этот самовольный захват власти не признали, поскольку вскоре по приказу хана Гуюка в Каракорум были вызваны сыновья покойного князя Александр и Андрей. К моменту их приезда власть в империи опять переменилась и реальной правительницей в Каракоруме стала вдова великого хана Огул Гаймыш (1248-1251). На сей раз великокняжеский ярлык был разделен, поскольку старший брат, новгородский князь Александр получил ярлык на великое княжение в Киеве, а младший брат, суздальский князь Андрей, - ярлык на великое княжение во Владимире. Нарушив ханскую волю, Александр не поехал в разоренный Киев, а вернулся в Новгород, хотя великокняжеский титул сохранил и де-юре стал «старейшим» князем на Руси.

Сразу после этих событий в Каракоруме начался очередной раунд борьбы за власть, в котором принял активное участие и хан Батый. Вероятно, эти обстоятельства отвлекли его внимание от западных владений своего улуса, где вскоре возник военно-политический союз двух русских князей. В 1250 г. великий князь Андрей женился на дочери галицко-волынского князя Даниила Устинии и вошел в число руководителей «антиордынского союза», который всячески поддерживал католический Запад. Именно тогда по инициативе римского папы Иннокентия IV с Даниилом и Андреем начались переговоры об организации грандиозного крестового похода против монголов, но при условии, что глава русской митрополии Кирилл подпишет с папским престолом унию об объединении двух церквей. Переговоры с папскими легатами явно затянулись, поскольку реальных гарантий военной поддержки русских князей папские послы так и не дали.

Тем временем в Каракоруме был избран новый великий хан Мункэ (1251-1259), который был возведен на ханский престол при активной поддержке Батыя. Это обстоятельство развязало ему руки и позволило переключить внимание на покоренные русские земли, где возникла реальная угроза владычеству монголов. В 1252 г. по его прямому указанию темник Куремса, получив военные отряды из Сарая, обрушился на Галицко-Волынскую Русь. Даниилу Галицкому удалось отбить нашествие монголов и отстоять свои карпатские города, хотя ряд степных равнинных земель он все же утерял.

Одновременно с нашествием Куремсы, Батый послал на Северо-Восточную Русь рать темника Неврюя.Обстоятельства и причины это похода до сих пор не вполне ясны, поскольку в разных летописных сводах представлены совершенно разные версии произошедших событий. В утерянных списках Никоновской и Ростовской летописей было сказано, что Александр Невский ездил в Сарай «и жаловался на брата своего великого князя Андрея, яко сольстив хана, взя великое княжение под ним, яко старейшим, и грады отческие ему поимал, и выходы и тамги хану платит не сполна. Хан же разгневася на Андрея и повеле Неврюи салтану идти на Андрея и привести его перед себя». Многие историки (С. Соловьев, В. Каргалов, В. Егоров) восприняли эту летописную статью за истину, но не придали ей серьезного значения. Целый ряд авторов, напротив, уцепившись за эту летописную статью, сделал далеко идущие выводы с диаметрально противоположными оценками. Практически все «евразийцы» (Г. Вернадский, Л. Гумилев) выдвинули теорию о том, что Александр Невский стал основателем русско-монгольского военного союза, который заложил прочный фундамент спасительного симбиоза русско-тюркской (евразийской) цивилизации, которая успешно отразила агрессию католического Запада. Их либеральные оппоненты (Дж. Феннел, А. Сахаров, И. Данилевский), напротив, тут сочли Александра Невского предателем русских национальных интересов и верным прислужником Орды.

Ни в одном сохранившемся летописном своде приведенного выше текста нет, поэтому еще в позапрошлом веке ряд историков (Н. Карамзин, М. Погодин) справедливо усомнились в достоверности этой информации, а «евразиец» Н.А. Клепинин даже выступил в защиту Александра Невского. Более того, как установили авторитетные историки (А. Кузьмин, А. Горский), этот летописный текст явно противоречил хорошо известному факту, что «выход» и «тамга» стали взиматься с русских земель только после того, как в 1257 г. монгольские «численники» провели их первую перепись. Есть и другие аргументы в пользу сторонников данной версии. В частности, Новгородская Первая и Ипатьевская летописи вообще ничего не сообщают о нашествии Неврюя, а согласно Рогожскому летописцу и Софийскому летописному своду «Неврюева рать» была в 1251 г., то есть ровно за год до поездки Александра Невского в Орду. Поэтому, по логике вещей, нашествие Неврюя, как и нашествие Куремсы, явилось непосредственной реакцией на военный союз князей Даниила и Андрея. Более того, как верно подметили Н.А. Клепинин и А.Г. Кузьмин, доносить в Орду на князя Андрея больше резона было у его родного дяди, князя Святослава, который был изгнан им с великокняжеского престола. Видимо, именно он и «заложил» строптивого племянника во время посещения Сарая в 1250 г. В 1250 году Святослав со своим сыном Дмитрием ездил в Орду. По мнению историка А. В. Экземплярского, это была безрезультатная поездка с попыткой возвращения великокняжеского престола. Историк В. А. Кучкин замечает, что хотя летописи не говорят явным образом о цели этой поездки, такие путешествия русских князей с сыновьями-наследниками к ханам обычно совершались тогда, когда речь шла о закреплении за Рюриковичами их княжеств-отчин.

Как известно, в отличие от князя Даниила, отбить «Неврюеву рать» князю Андрею не удалось, и монголы разорили многие волости и города Северо-Восточной Руси, прежде всего, родовое гнездо всех Ярославичей город Переяславль-Залесский. Потерпев сокрушительное поражение, он бежал «за море» и его дальнейшая судьба не вполне ясна. По глухим сообщениям одних летописей, князь Андрей был убит в каком-то сражении с немцами или эстами. По другим летописным источникам, в 1255 г. он вернулся на Русь «и прият его Александр с любовию, и хотяше ему Суздаль дати, но не смеяше царя», не рискнул дать брату суздальский престол. Наконец, по третьим летописным свидетельствам, в 1256 г. «поеха князь Андрей на Городец и в Новград Нижний княжити. Князь же Борис Василькович ростовский иде в Татары со многими дары просити за Андрея. Такоже и князь Александр Ярославич посла послы своя в Татары со многими дары просити за Андрея. Князь Борис Василькович ростовский был у Улавчия и дары отдал, и честь многу прием, и Андрею прощение испроси, и возвратися со многою честию в свою отчину».

Какова бы ни была дальнейшая судьба Андрея, но сразу после его бегства из Владимира в 1252 г. «идее Олександръ, князь Новгородьскыи Ярославич в Татары, и отпустиша и с честью великою, давшее ему стареишиньство во всей братьи его князем». Вернувшись в стольный Владимир, Александр Невский был торжественно встречен митрополитом Кириллом и «гражанами с крестами, и бысть радость в граде Володимери и по всей земли Суждальской». Несмотря на столь восторженный прием, запечатленный летописцем, весь период правления великого князя Александра Невского (1252-1263) оказался очень непростым для русских земель, поскольку именно ему пришлось делать судьбоносный выбор между Западом и Ордой.

В 1255 г. в Сарае скончался хан Батый, и его старший сын Сартак отправился в Каракорум, где великий хан Мункэ признал его права на отцовский престол. Однако, возвращаясь в земли своего «Улу Улуса», он неожиданно скончался.Достоверные причины его смерти до сих пор окутаны тайной, но в восточных хрониках содержится вполне достоверная версия о том, что он стал жертвой очередной борьбы за власть и был отравлен собственным дядей, ханом Берке. Однако власть в Сарае досталась не ему, а вдове Батыя хатун Буракчин, которая стала регентшей при своем малолетнем внуке Улагчи (1255-1257). Но после неожиданно смерти младенца она была казнена, и власть в Сарае захватил Берке (1257-1266), который находился во враждебных отношениях с великим ханом Мункэ.

Большинство историков (Б. Греков, А. Кузьмин, А. Горский, В. Егоров) справедливо полагает, что утверждение Берке на ханском престоле стало поворотным пунктом во всей системе прежних отношений Орды и Руси, сложившихся при Батые. Причина перемены этих отношений состояла в том, что «тое же зимы приехаша численици, и счетоша всю землю Суждальску, и Рязаньскую, и Мюромьскую, и ставиша десятники, и сотники, и тысящники, и темники, и идоша в Орду». Сразу после проведения этой переписи на Руси была создана принципиально новая система управления во главе с монгольскими баскаками, главной функцией которых стал жесткий контроль за сбором ордынской дани со всех подвластных русских земель.

В 1258 г. аналогичную перепись населения монголы попытались провести и в новгородских землях, однако сделать это удалось не сразу, поскольку, когда «приде весть из Руси зла, яко хотять татарове тамгы и десятины на Новгороде, и смятошася люди». Невзирая на то, что вместе с монгольскими баскаками пришли «мужи для числения» от самого великого князя, его старший сын, новгородский князь Василий Александрович, «послушав злых советник новгородцев»,поднял восстание против монголов и великокняжеских слуг. В результате «численики з гневом великим, пришед к великому князю Александру, скажаша и хотяху ити во Орду». Что могло последовать после этих угроз, нетрудно предугадать, поскольку память о страшной «Неврюевой рати» была еще очень свежа. Поэтому великий князь, «разуме беду тую, созва братию и едва упроси послы ханские» не ехать в Сарай. Более того, сам Александр Ярославич, вкупе с младшим братом Андреем Ярославичем и своим племянником Борисом Васильковичем сопроводил монгольских численников в Новгород.

В результате новгородский князь Василий бежал в Псков, однако сами новгородцы отказались подчиниться воле ордынцев и лишь «даша многи дары ханови и послом его, а их отпустиша с миром». Александр Невский попытался образумить строптивых земляков, но новгородцы взбунтовались, и в городе вспыхнуло новое восстание, в ходе которого был убит его приспешник новгородский посадник Михалко Степанич. Великий князь, опасаясь нового нашествия татар, вынужден был жестко подавить восстание новгородских смердов, казнить советников юного княжича, а самого его под крепким караулом отправить в Суздаль. В 1259 г. численники вновь вернулись во Владимир, а затем в сопровождении великого князя направились в Новгород, где «изочтоша всю землю Новогородскую и Псковскую, точию не чтоша священического причета».

После проведения полной переписи населения сбор «черного бора» с подвластных русских земель был отдан на откуп мусульманским купцам – бесерменам, которых всегда сопровождали монгольские вооруженные отряды. Как правило, сборщики дани не очень церемонились с податным населением «и по волости много зла учиниша, беруще туску оканьным татаром». Именно эта «туска» больше всего возмущала русских людей, и такого рода незаконные поборы в виде провианта и постоя будут главной причиной всех антимонгольских восстаний на Руси. В частности, уже в 1262 г. «от лютого томленья, нетерпяще насилья поганых», в Ростове, Суздале и других русских городах вспыхнули мощные восстания, в ходе которых были перебиты и сами ордынские баскаки, и сопровождавшие их монголы.

Некоторые современные авторы (Дж. Феннел, Р. Скрынников, И. Данилевский) утверждали, что именно Александр Невский, будучи верным приспешником ордынских ханов, с помощью присланных из Сарая карательных отрядов жестко подавил все выступления горожан.Этот вывод носит чисто умозрительный характер, поскольку во всех летописных сводах подобной информации нет. Вероятно, ближе к истине те историки (А. Насонов, А. Кузьмин), которые считали, что избежать нового ордынского нашествия на Русь удалось только потому, что сборщики дани были выходцами из Каракорума, с которым Берке фактически разорвал все отношения. К тому же, именно тогда Берке вступил в борьбу со своим кузеном, ханом Хулагу, поэтому очень рассчитывал получить от русских князей внушительную помощь в виде крупного воинского контингента для похода в Северную Персию.

В результате хан Берке счел достаточным вызвать в Сарай только самого великого князя, ибо «нужда велика от иноплеменник, и гоняхут христиан, веляши с собою воиньствовати. Князь же великий Александр поиде к цареви, дабы отмолити людии от беды тоя». Получить русский воинский контингент Берке не смог, и на всякий случай он оставил Александра Невского в Сарае. Лишь в следующем году великий князь был отпущен восвояси, однако в ноябре 1263 г. он скончался в пограничном Городце. Столь скоропостижная смерть великого князя породила много разных версий, в том числе вполне разумное предположение, что его отравили сами монголы. Естественно, подобная версия никак не вписывалась в концепцию «евразийцев», поэтому профессор Л.Н. Гумилев обвинил в отравлении великого князя католических агентов, которые тогда же приложили руку к гибели великого литовского князя Миндовга, с которым Александр Невский всего год назад заключил военный союз против крестоносцев.

Правление Александра Ярославича Невского стало неотъемлемой частью исторической памяти русского народа. Почти четверть века, в самый трудный период русской истории, мечом и искусной дипломатией он защищал Святую Русь от смертельных угроз и с Запада, и с Востока. Он не знал крупных поражений ни на поле брани, ни на дипломатическом поприще, а судить его потомкам следует не столько по достигнутым им результатам, сколько по тем тяжелейшим препятствиям, которые ему пришлось преодолеть. Поэтому неслучайно безымянный автор его «Жития» был искренен в своем плаче: «О, горе тобе, бедный человече! Како можеши написати кончину господина своего! Како не упадета ти зеници вкупе со слезами! Како не урвется сердце твое от горкыя тугы! Чада моя, разумеите, яко уже заиде солнце земли Суздальской!».

После смерти Александра Невского все его сыновья – Василий, Дмитрий, Андрей и Даниил были еще очень молоды и несмышлены, поэтому хан Берке передал ярлык на великое княжение его младшему брату, тверскому князю Ярославу Ярославичу (1264-1271). Именно при нем ханский престол в Сарае занял другой внук Чингисхана Менгу-Тимур (1266-1282), при котором «Улу Улус» окончательно отпал от Каракорума и стал суверенным государством. Каков был характер отношений Сарая с покоренными русскими землями в тот период, не вполне ясно, поскольку одни летописные своды говорят, что «бысть ослаба на Руси от насилия татарского», а Русской православной церкви была дана первая «тарханная грамота», освобождавшая ее от уплаты «черного бора» в Сарай. Другие летописные своды повествуют о том, что именно при хане Менгу произошел расцвет прежней системы управления, а монгольские вооруженные отряды, сопровождавшие баскаков, стали исправно выполнять несвойственные им полицейские функции.

Великий князь Ярослав Ярославич был на редкость далек от решения как текущих проблем, так и понимания важнейших перспективных задач. Уже в 1270 г. у него возник острый конфликт с новгородцами, которые, собравшись на вече, заявили ему: «не можем терпеть твоего насилия, поиде, княже, от нас добром, а мы себе князя добудем». Ярослав отправил к новгородцам своего старшего сына Святослава, соглашаясь «исправиться на всей воле новгородской», однако строптивые новгородцы были непреклонны и вновь заявили ему: «княже, не хощем тебя, иди от нас добром, аще ли не тако, то прогоним тебя и не хотящу ти».

Получив столь однозначный ответ, Ярослав направил в Сарай своих доверенных лиц, которые обвинили новгородцев в том, что они не блюдут великого князя, не дают «выхода» в Орду, а на великого хана возводят хулу. Естественно, этот донос возмутил Менгу, который приступил к подготовке нового похода на Русь. Ситуацию смог разрядить костромской князь Василий Ярославич, который отъехал в Сарай и убедил великого хана, что конфликт с новгородцами возник исключительно по вине его старшего брата. В самой Орде произошел фактический раскол, поскольку влиятельный темник Ногай, правивший в ее западных улусах, отложился от Сарая и стал умело играть на противоречиях разных политических элит как в самой Орде, так и в покоренных русских землях.Ряд удельных князей юго-востока и северо-востока Руси именно его признали своим сюзереном.

В 1271 г. великий князь Ярослав Ярославич скончался «идя из Орды», и ярлык на великое княжение получил его младший брат Василий Ярославич (1272-1276), у которого также возник острый конфликт с новгородским князем Дмитрием Александровичем. Вначале стороны попытались разрешить его миром, однако сделать этого не удалось. Тогда в 1272-1273 гг. вкупе с тверским князем Святославом Ярославичем и «ханскими татарами» великий князь дважды ходил походами на новгородские пятины, где русско-ордынская рать подвергла тотальному грабежу Волок, Бежецк и Вологду. Лишь после этого погрома новгородцы склонили голову перед великим князем и признали его права на новгородский престол.

В 1275 г. монголы провели новую перепись русских земель. В одном из летописных сводов содержались довольно точные сведения о размерах той дани, которую платили русские земли в Сарай: «Князь великий Василей поиде во Орду к хану. Егда прииде князь великий во Орду и принесе дань урочную со всея земли по полугривне с сохи, а в сохе числиша два мужи работнии, и дары многи, и выход особ, и хан прият его с честию, но рече: “ясак мал есть, а люди многи в земли твоей, почто не от всех даеши”. Князь же великий отъимаяся числом баскаков прежних. И хан повеле послати новые численики во всю землю Русскую с великими грады, да не утаят люди».

Вскоре после посещения Орды Василий Ярославич тоже скоропостижно скончался и его преемником на великокняжеском престоле стал его недавний соперник – князь-изгой Дмитрий Александрович (1276-1281), который возвратил себе и новгородский престол.Начало его великого княжения не предвещало серьезных угроз, однако уже через пять лет вспыхнула новая кровавая усобица, которая имела крайне тяжелые последствия для всех русских земель. В 1281 г. его младший брат, городецкий князь Андрей Александрович отправился в Сарай, «ища себе княжения великого под братом своим старейшим». Одарив престарелого хана Менгу богатыми дарами, он добился желаемого ярлыка и вместе с татарской ратью двинулся на Русь. Пока князь Андрей на границах Руси сзывал под свои стяги других русских князей, монгольские рати Кавдыгая и Алчедая пошли на Муром, Владимир, Юрьев, Суздаль и Переяславль, где «все пусто сътвориша и пограбиша люди, мужи и жены, и дети, и младенци, имение все то пограбиша и поведоша в полон». В этой ситуации великий князь Дмитрий со своим двором и малой дружиной бежал в новгородские земли и остановился в Копорье, готовясь при случае бежать за море.Вскоре он изменил свои планы и ушел на юг, к хану Ногаю, который давно находился во враждебных отношениях с Сараем. Тем временем монголы продолжили тотальный грабеж русских земель под Ростовом, Тверью и Торжком, где «испустошиша и городы, и волости, и села, и погосты, и манастыри, и церкви пограбиша». В результате учиненного погрома князь Андрей сумел утвердиться во Владимире, однако старший брат не признал его прав на великокняжеский престол и продолжил борьбу с ним. В 1283 г., получив военную поддержку от Ногая, Дмитрий возвратился на владимирский престол, а Андрей ушел обратно в Городец.

Второй период правления великого князя Дмитрия Александровича (1283-1294) хронологически совпал с новым раундом борьбы за власть, но уже в самом Сарае, который в русских летописях получил очень емкое и звучное название - «замятня». Эта острая борьба за ханский престол шла почти восемь лет, пока на нем при активной поддержке Ногая не утвердился хан Тохта (1290-1312) и в Орде де-факто было закреплено реальное двоевластие.

В 1293 г. городецкий князь отправился в Сарай и, как повествует безымянный летописец, «би чоломъ Андреи князь цесареви съ иными князи на Дмитрия князя с жалобами, и отпусти цесарь брата своего Дуденя съ множеством рати на Дмитриа. О, много бяше пакости крестияномъ безвинныя городы поимаша: Володимерь, Москву, Дмитровъ, Волокъ и иныи грады, положиша всю землю пусту, а Дмитрии во Пьсковъ вбежа». Разгром, учиненный татарами, по своим масштабам был сродни страшному нашествию Батыя, поэтому авторитет новоиспеченного великого князя был серьезно подорван во всех русских землях, в том числе среди многих удельных князей и влиятельных церковных иерархов. Поэтому вскоре после «Дюденевой рати» князь Андрей «приде в Торжекъ» и смиристася с братомъ» Дмитрием», однако в следующем году он скоропостижно скончался и ярлык на великое княжение был вновь отдан Андрею.

Весь период своего княжения Андрей Александрович (1294-1304) постоянно враждовал с другими русскими князьями. Наиболее острый конфликт между ними возник в 1296-1297 гг., когда на княжеском съезде во Владимире против него выступила сплоченная коалиция удельных князей во главе с московским князем Даниилом Александровичем, переяславским князем Иваном Дмитриевичем и тверским князем Михаилом Ярославичем. Распри на этом съезде оказались столь сильны, что обе стороны готовы были вновь взяться за оружие и призвать на помощь татар. До нового татарского погрома дело не дошло, и они смогли договориться. В чем состоял достигнутый компромисс, не вполне ясно, поскольку в летописных сводах информации на сей счет нет. Но ряд известных историков (А. Насонов, А. Горский) предположил, что основой этого компромисса стало сохранение за этими князьями права самостоятельного сбора дани, которое они получили от хана Ногая, почитая его своим законным сюзереном.

 



Дата добавления: 2020-11-18; просмотров: 562;


Поиск по сайту:

Воспользовавшись поиском можно найти нужную информацию на сайте.

Поделитесь с друзьями:

Считаете данную информацию полезной, тогда расскажите друзьям в соц. сетях.
Poznayka.org - Познайка.Орг - 2016-2024 год. Материал предоставляется для ознакомительных и учебных целей.
Генерация страницы за: 0.02 сек.