Установление вассальной зависимости Руси от Золотой Орды

В 1243 г. после возвращения в Половецкую cтепь в границах отцовского улуса, существенно возросшего за счет завоеванных земель и пока еще входившего в состав Великой Монгольской империи, хан Батый создал новое государственное образование, которое получило название «Улу Улус» («Великое государство»). В русских летописных сводах это государство обычно называли «Орда», в европейских хрониках – «Татария», а в арабских и персидских источниках гораздо чаще употребляли старое название этой территории – «Дешт-и-Кыпчак», то есть Половецкая степь. Широко распространенное в научной и учебной литературе название этого государства «Золотая Орда» впервые появилось только в «Казанском летописце», который был создан в середине XVI в., когда это государство давно перестало существовать.

В состав нового государственного образования, столицей которого стал город Сарай-Бату, основанный в низовьях Волги, вошли Половецкая cтепь, Крым, Нижнее и Среднее Поволжье, Южный Урал и Западная Сибирь. Все земли разоренных русских княжеств, вопреки устоявшемуся мнению, в состав этого государства не вошли, поскольку:

1) они не были оккупированы монгольскими войсками

2) монголы не стали создавать здесь постоянную администрацию, сохранив прежний порядок управления (баскаки – ханские представители, которые, как позволяют заключить сохранившиеся источники, осуществляли контрольные функции – исключение, после переписи 1257 г.).

Практически все русские земли вынуждены были признать вассальную зависимость от Орды, основными элементами которой стали:

1) получение ханских ярлыков, то есть особых письменных грамот на великое и удельные княжения

2) уплата дани в виде «ордынского выхода», или «черного бора».

Таким образом, привычное понятие «татаро-монгольское иго» («варварское иго»), введенное в «научный» оборот в конце XV-XVI вв. польским дипломатом и хронистом Я. Длугошем и профессором Краковского университета М. Меховским, а затем, в начале XIX в., реанимированное X. Крузе, П.Н. Наумовым и Н.М. Карамзиным. Так называемые «евразийцы», в частности, Л.Н. Гумилев и В.В. Кожинов постоянно писали о том, что ордынская дань была не формой вассальной зависимости русских земель от Орды, а обычной платой за наем русскими князьями первоклассной ордынской конницы в борьбе с католическим Западом. Более того, постоянный мотив их многочисленных публикаций состоял в том, что при татарах русским людям жилось столь же привольно, как и до мифического монгольского нашествия, «ужасы» которого были непомерно раздуты под пером древнерусских летописцев.

Эти спекуляции современных «евразийцев» во многом связаны с тем обстоятельством, что вопрос о реальных размерах ордынской дани в исторической литературе в полной мере не разработан до сих пор. Основная причина подобной ситуации - недоверие к уникальным данным В.Н. Татищева, который имел в своем распоряжении не дошедшие до нас летописные своды. В одном из таких сводов содержалось прямое свидетельство о том, что «ордынский выход» в Сарай составлял по «полугривне с сохи, а в сохе числиша два мужи работни». Один из крупнейших советских историков академик Б.Д. Греков, написавший вместе с известным профессором-востоковедом А.Ю. Якубовским классический труд «Золотая Орда и ее падение» (1950), согласился с тем, что податной единицей «ордынского выхода» действительно была «соха», однако он усомнился в том, что она могла обрабатываться только двумя пахарями. Тесная взаимосвязь между площадью пахотной земли, количеством рабочего скота и рабочих рук предполагалась всегда. В частности, в одной из новгородских грамот пояснялось, что «в соху два коня, а третье припряжь», а в другой новгородской грамоте было сказано, что «три обжи соха, а обжа один человек на одной лошади орет, а кто на трех лошадех и сам третей орет, ино то соха». Достоверно известно, что средний земельный надел, который могли обработать 2-3 пахаря на лошадях, составлял примерно 7-8 десятин земли, а средний валовой сбор зерна с такой «сохи» составлял порядка 160-220 пудов в год.

Не трудно предположить, что упомянутая в летописи полугривна представляла собой отрубленную часть целой новгородской гривны, или так называемый рубль, который вскоре станет основной счетной единицей во всей средневековой Руси. Как установил профессор Н.П. Павлов, в начале XV в. на один рубль можно было купить примерно 90-250 пудов зерна. Таким образом, годовая ордынская дань с одной «сохи» в размере одного рубля представляла собой самый настоящий грабеж, который практически не оставлял возможности для простого воспроизводства натурального продукта, поэтому можно только удивляться, как люди выживали в годы ордынского владычества.

Также хорошо известно, что «соха» не была единственной формой обложения русских земель. В тех же новгородских грамотах содержится перечень равноценных замен «сошной дани» для промыслового населения новгородских земель, в частности «двор», «дом», «невод», «кузня», «лавка» и т.д. Профессор В.В. Каргалов, детально изучавший этот вопрос, насчитал 14 видов различных даней в виде ясака (мягкой рухляди), тамги (торговой пошлины), хараджа (плужной пошлины), почестья и корма татарским послам, ям – повоза, особых «запросов» и других. «Ордынский выход» часто выражался и в воинской повинности, и в содержании многочисленных татарских посольств, которые месяцами жили постоем на Руси, взимая так называемую «туску», размер которой вообще не был регламентирован. Поэтому содержание таких посольств зачастую обходилось дороже самого «черного бора» и именно эта «туска» была причиной многих антиордынских восстаний на Руси.

Что касается ежегодной суммы «ордынского выхода», который платился со всех русских земель, то в летописных сводах достоверных данных на сей счет нет. Однако в «Духовной грамоте» удельного серпуховского князя Владимира Андреевича, датированной 1402 г., было прямо указано, что великий князь ежегодно отправлял в Сарай дань в размере 5000 рублей серебром. Крупнейший специалист по истории русско-ордынских отношений, автор фундаментальной монографии «Монголы и Русь» профессор А.Н. Насонов сомневался в достоверности этого свидетельства и считал, что размер «черного бора» был значительно выше указанной суммы. Другой известный специалист по данному вопросу, профессор В.А. Кучкин полагал, что размер ежегодной ордынской дани составлял порядка 15000 рублей серебром. Аналогичную точку зрения высказывал и профессор А.Г. Кузьмин, который обратил особое внимание на то, что серебряное содержание тогдашнего московского рубля было равноценно новгородской гривне, поэтому разумно полагал, что за прошедшее столетие размер ордынской дани существенно вырос и реально составлял порядка 3000 килограммов серебра в год. С учетом того обстоятельства, что на Руси собственного производства серебра еще не существовало и весь его объем приходил на Русь только в результате внешнеторгового обмена, то эта сумма носила просто колоссальный размер.