Русская культура первой половины XIX века.

Созданное в 1802 году министерство народного просвещения объединяло все три ступени образования (начальное, среднее и высшее) и охватывало примерно 500 университетов, гимназий народных училищ, благородных институтов и пансионов.

Чуть позже были открыты лицеи (например Царскосельский) всего 3, а также несколько институтов по подготовке инженеров. Так был заложен мощный фундамент по подготовки кадров русской национальной культуры, что не замедлило сказаться уже в середине века.

Вершина русской культуры конца XVIII века – творчество А.Н. Радищева (1749-1802). Его идеал – республика, равенство всех перед законом, свободы слова, свобода совести: «Человек родится в мир и равен во всём другому». Считал, что России необходимо включиться в общеевропейский цивилизационный процесс.

К концу XVIII века сложилась система образования, а в первой трети XIX века завершилось создание русского литературного языка и реалистической литературы, классической национальной музыки. Петровские реформы и царствование Екатерины II предварили наступление «золотого века» русской культуры.

Обычно этот «век» связывают с годами жизни и творчества А.С. Пушкина и называют пушкинской эпохой. Иногда – с царствованием Александра I (александровская эпоха).

Как бы ни называли эту эпоху, она вбирает в себя Отечественную войну 1812 года, восстание декабристов 1825 года, государственные реформы и теоретические искание славянофилов, нормативное закрепление русского языка и зарождение революционно-демократической мысли. Образ человека новой эпохи, типичный для времени между завершением Отечественной войны и восстания декабристов, наиболее полно представлен в творчестве А.С. Пушкина. Впоследствии И.А. Гончаров писал: «Пушкин – отец, родоначальник русского искусства, как Ломоносов – отец науки в России. В Пушкине кроются все семена и зачатки, из которых развились потом все роды и виды искусства во всех наших художниках». В его творчестве получил своё развитие самый больной для русской общественной мысли о судьбах России: Должна ли Россия следовать в своём развитии за Западом? Есть ли у русской духовной культуры собственные истоки или же её удел – перенимать духовные ценности запада? Каково место России в развитии мировой цивилизации?

Поэтому, для осмысления прошлого, настоящего и будущего России А.С. Пушкин и обращается к российской истории. Язык Пушкина по сей день остаётся основой русского литературного языка.

В пушкинское время понятие культура ещё не вошло в обиход, вместо него было распространено понятие «просвещение» (то же самое значение, которое сегодня мы вкладываем в слово «культура»).

Эпоха Наполеоновских войн наполнила античную образность реальным содержанием. Поколение, не принимавшее ещё участие в войне было готово пожертвовать жизнью ради высоких идеалов дружбы и патриотизма. Сергей Глинка вспоминал: «Голос добродетелей древнего Рима, … пылко откликался в пылких и юных думах кадет». Так, подражая Катону, офицер Гинее отправился пешком в лютый мороз легко одетый проведать своего больного брата. Вернулся к дежурству, занемог. Его отговаривали отдохнуть, хотели заменить… «не изменю должности моей». После дежурства слёг в постель, в бреду жестокой горячки видел непрестанно брата, говорил с ним и с именем его испустил последнее дыхание.

Катон Уттический поразил себя кинжалом, когда Юлий Цезарь сковал его цепями. Катон Старший на три предложенные вопроса:”кто твой лучший друг? отвечал: брат, брат, и брат…”

Денис Давыдов, закончивший очерк «Тильзит в 1808 году» словами: «1812 год стоял уже посреди нас, русских, со своим штыком в крови по дуло, со своим ножом в крови по локоть» несколько отходит от «античной». Достаточно посмотреть самые различные списки погибших во время войны с Наполеоном, чтобы убедиться, какие потери понесли те, кому в 1812 году было 18-25 лет. Между поколением Крылова и Пушкина – провал в литературе. Трупы вычеркнутых из жизни людей устилали всё пространство от Москвы до Парижа.

Когда во время пребывание русских офицеров в Париже отставные французские офицеры, одев фраки затевали с ними ссоры, в кафе это воспринималось как продолжение войны. Дуэли тогда велись не от безысходности, а от жажды жизни.

Однако, среди охваченной идеалами «Союза Благоденствия» молодёжи дуэлянт рассматривался как человек отсталый (если только дуэль не окрашивалась в тона общественного протеста).

По мере приближения к 1825 году, тема смерти, добровольного жертвоприношения на алтарь Отечества всё чаще звучит в высказываниях членов тайного общества. Характерны слова, сказанные Александром Одоевским в момент выхода на Сенатскую площадь: «Умрём, братцы, ах, как славно умрём!».

Стихи Рылеева, написанные в Петропавловской крепости полностью подтверждают эти мысли:

И плоть и кровь преграды вам поставит,

Вас будут гнать и предавать,

Осмеивать и дерзостно бесславить,

Торжественно вас будут убивать,

Но тщетный страх не должен вас тревожить,

И страшны ль те, кто властен жизнь отнять

И этим зла вам причинить не может.

Лицо эпохи отразилось и в образе смерти. Смерть давала свободу.

Война 1812 года интересна тем, что на полях сражений столкнулись «аристократическая» армия России с «революционной» армией Франции…

Читая о баталиях того времени, невольно поражаешься «театральности» поведения высших чинов той и другой стороны на полях сражений. Не случайно в искусстве того времени огромную роль играют античные мотивы…

Перед началом Бородинского сражения начальник артиллерии русской армии, генерал Куйтасов отдал приказ: «Подтвердить от меня во всех ротах, чтобы они с позиций не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки… пусть возьмут вас с орудиями, но последний картечный выстрел выпустить в упор, а батарея, которая таким образом будет взята, нанесёт неприятелю вред, вполне искупающий потерю орудий». Сам двадцативосьмилетний генерал Александр Иванович Кутайсов был убит на батарее Раевского. Он выполнил свой приказ.

Генерал-майор Александр Алексеевич Тучков, командир бригады в составе армии Барклая де Толли, был сражён картечью у семёновских флешей, когда со знаменем в руках вёл солдат полка в контратаку. Тела найти не удалось. Позже, подвиг Тучкова-четвёртого послужил прообразом для описания героического поступка князя Андрея под Аустерлицем Л.Н. Толстому: Князь Болконский выхватывает знамя у убитого знаменосца и ведёт солдат в атаку. В отличии от А.А. Тучкова, князь Андрей выживает, но дальше его судьба немного начинает напоминать судьбу командира 24 пехотной дивизии генерал-майора Петра Гавриловича Лихачева…

В районе батареи Раевского Лихачев, немолодой генерал, заработавший чин подпоручика и первые награды ещё в Суворовских походах, страдавший всё время отступления от жестокого ревматизма, командовал дивизией сидя на стуле, поставленном на холме. Потеряв почти весь личный состав, Лихачев обнажил шпагу и, ковыляя на больных ногах, пошёл на встречу атакующим французам. Он был изранен, но чудом сохранил жизнь. Взятый в плен Лихачев был подведён к Наполеону, который распорядился отправить его в Париж на лечение. Однако по дороге, в Кенигсберге, генерал умер от ран. Вымышленный князь Андрей тоже видит Наполеона, но выживает, однако ему было суждено погибнуть от раны полученной во время бородинского сражения…

И вымышленный князь Андрей Болконский расскажет нам о войне 1812 года не меньше, чем реальные исторические лица… он поможет нам ответить на главный вопрос – почему русские и французские офицеры сражались с таким мужеством?

Отец, провожая его на войну, говорит самые главные слова: «Помни одно, князь Андрей: если тебя убьют, мне, старику, больно будет… а коли узнаю, что ты повёл себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно!». И вот это стыдно намного страшнее чем больно.

Да не было его на самом деле, - он выдумка великого классика – скажете вы. Не было, соглашусь я, но мотивы его поступков и само поведение – реальность. Возможно из-за этой боли и смог офицер проигравшей армии, с детства окружённый рассказами о войне 1812 года, видевший своими глазами героическое поведение русских офицеров, солдат, матросов во время неудачной Крымской компании создать столь пронзительно похожий на реальность образ Победы… И сразу становится ясно, почему перед появлением А.С. Пушкина такая зияющая брешь в русской литературе: его возможные предшественники расписали своей кровью все поля сражений от Москвы до Парижа, так и не успев написать своих бессмертных книг.

Однако со времени знаменитой Табели о рангах 1722 года, так называемая аристократическая кровь в потомственном дворянстве всё более и более разбавлялась кровью крестьянской, мещанской и поповской. Родовое же дворянство всё более уменьшалось в числе и быстро вымирало. После 10 февраля 1861 года и не могло быть иначе, так как освобождение крестьян чрезвычайно резко отозвалось на всём существовании дворянства. С 1700 по 1884 гг. угасло 11 одних только княжеских родов (Пожарские, Татевы, Тюфякины, Пеньковы и др.). Большинство дворян в начале XX века составляли люди побывавшие на гражданской или военной государственной службе. 35 лет «беспорочной» службы, а в военной – 25 лет давали право на получение ордена Владимира, а с ним и потомственного дворянства. Таким образом, ежегодно создавалось множество новых дворян, выходцев из иных сословий.

Социальный состав русского офицерского корпуса тоже был подвержен изменениям. В 80-х годах XIX века появляются юнкерские училища, где учились военному делу и становились офицерами не дворяне.

Но давайте вернемся к более ранним временам. Просветительная философия, поощряемая Александром I, постепенно вытеснялась цензурой. 1826 год – «чугунный» цензурный устав Николая I: «запрещается всякое произведение словесности, не только возмутительное против правительства и поставленных от него властей, но и ослабляющее должное к ним почтение».

Такая охранительная идеология, сковывающая развитие культуры во всех её проявлениях, получила распространение после подавления восстания декабристов и была названа теорией официальной народности.

В идейном противостоянии славянофилов и западников получила оформления «русская идея».

30-40 –е годы – граф Уваров С.С. – теория официальной народности: «православие, самодержавие, народность».

Славянофилы – обоснование самобытного пути исторического развития России, которая отличалась от Западной Европы тем, что в России нет классовой борьбы, поскольку господствует православие (те же черты у всех славян) следовательно западники прозвали их славянофилами (Хомяков, Киреевский, Аксаков).

Западники (С.М. Соловьев, Тургенев, Гончаров, Герцен, Белинский) так же выступали за ликвидацию крепостничества, но ратовали за развитие России по пути Западной Европы. Споры между ними, следовательно, развитие «русской идеи».

Данилевский – оригинальные черты славянофильского типа – удовлетворение решения общественно – экономических задач.