РАЗВИТИЕ ИМПЕРИАЛИЗМА В ГЕРМАНИИ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX В. 10 глава

3. Мнимое «процветание» 1960-х гг. В 1960-е гг. экономика США вступила в состоянии кризиса. С 1962 по 1966 г. длился промышленный подъем, а с 1967 г. началось постепенное втягива­ние в очередной циклический кризис. Однако резкое увеличение военных расходов в связи с агрессией США во Вьетнаме и актив­ная государственная политика стимулирования экономического роста позволили оттянуть его наступление вплоть до 1969 г. Та­ким образом, 60-е гг. представляли собой период сравнительно устойчивого экономического роста.

Буржуазная пропаганда воспользовалась моментом, чтобы объявить наступление очередного «просперити». Предполагалось даже, что благодаря государственному регулированию экономике США удалось, наконец, избавиться от циклических кризисов. Тем более что кризис 1960—1961 гг. был по показателю сокраще­ния промышленного производства слабее всех предшествовавших (8,6%), а фаза депрессии после него отсутствовала. Но и на этот раз (как и в 1920-е гг.) иллюзии относительно экономического «процветания» вскоре были рассеяны.

Промышленное производство в 1960-е гг. росло темпами, срав­нимыми с самыми высокими темпами в истории США. В 1965 г., например, они составляли 8%, а в 1966 г. достигли 10%. Всего за 1961 — 1966 гг. индекс промышленного производства увеличился на 42%. Однако очевидно, что этот рост происходил на нездоро­вой, инфляционной основе.

Президенты Дж. Кеннеди и Л. Джонсон (1961 — 1969 гг.) за основу своей экономической политики приняли непрерывное уве­личение государственной задолженности как средство поддержания производству на_ высоком уровне. Сбалансированный бюджет был признан устаревшим, а умеренная инфляция — даже полез­ной. В результате за 8 лет их президентства государственный долг вырос на 68 млрд. долл. (за 8 предшествовавших лет — только на 23 млрд. долл.), а количество средств обращения в США уве­личилось в целом за 1960-е гг. более чем на 50%. Именно в этот период складывались решающие предпосылки происшедшего в 1970-е гг. превращения «ползучей» инфляции в «галопирую­щую».

«Процветание» не распространялось на сельское хозяйство США, где и в 1960-е гг. продолжался тяжелый кризис перепро­изводства. Правительство тратило около 5 млрд. долл. в год на выплату фермерам премий за сокращение посевных площадей. Однако воспользоваться этой «помощью» могли лишь крупные хозяйства. Процесс концентрации сельскохозяйственного произ­водства получал, таким образом, дополнительный стимул, а удельный вес фермерского населения США продолжал сокращать­ся—с 8,7% в 1960 г. до 4,8% в 1970 г.

В 1960-е гг., несмотря на благоприятную внутриэкономическую конъюнктуру, началось заметное ухудшение внешнеэкономичес­ких позиций США. Страны Западной Европы и Япония, закончив послевоенное восстановление, значительно опережали США не только по темпам экономического роста, но и по темпам роста эффективности производства. «Технологический отрыв» США от основных конкурентов начал сокращаться. Этому способствовало, в частности, наиболее тяжелое бремя милитаризации, тормозив­шее технический прогресс в гражданских отраслях экономики США. Отрицательно влияли на конкурентоспособность американ­ских товаров и более высокие темпы инфляции внутри страны. В результате с середины 1960-х гг. торговый баланс США посто­янно ухудшался, а в 1971 г. впервые с 1893 г. был сведен с дефи­цитом. Доля США в мировом капиталистическом экспорте упала с 33% в 1947 г. до 15,5% в 1970 г.

Особенно остро встала проблема дефицита платежного балан­са. Главной причиной ее возникновения явились непомерные при­тязания США на мировое господство, милитаризм. Хронический дефицит платежного баланса привел к рассасыванию золотых за­пасов США. К концу 1960-х гг. сложились, таким образом, реша­ющие предпосылки «кризиса» доллара как главной резервной валюты.

В то же время именно 1960-е гг. впервые показали, что огром­ные военные расходы не в силах укрепить внешнеполитические позиции американского империализма. Победоносная революция на Кубе, безуспешная война во Вьетнаме, рост антиамериканских настроений во многих развивающихся странах убедительно проде­монстрировали это. В 1960-е гг. 3/4 прямых зарубежных инвести­ций США направлялось уже в более «надежные» промышленно развитые страны и лишь 1/4 — в развивающиеся. Тем не менее развивающиеся страны по-прежнему оставались основным источ­пиком получения огромных прибылей от зарубежных инвестиций США.

60-е гг., особенно вторая их половина, известны в истории США как период высокого накала социальных конфликтов. К эко­номическим требованиям трудящихся добавились политические. Наиболее массовым оказалось движение за прекращение позорной агрессии США во Вьетнаме. Кроме того, крах мировой колони­альной системы вдохновил негритянское население США на реши­тельную борьбу за равные экономические и гражданские права. Наконец, исключительно широко развернулось студенческое дви­жение.

Сомнительное «процветание» в США завершилось экономичес­ким кризисом 1969—1970 гг. Кризис не был особенно глубоким — падение производства составило 8,1%. Однако он имел большое значение, так как произошел в условиях продолжающейся войны США в Индокитае. Военная конъюнктура перестала служить США лекарством от кризиса. Более того, именно военные, техни­чески высокоразвитые отрасли пережили особенно значительный спад. В числе безработных оказались не только рабочие, но и десятки тысяч инженеров, ученых и технических специалистов этих отраслей. Кризис 1969—1970 гг. похоронил миф о наступле­нии «эры бескризисного развития» американской экономики.

4. Современный этап кризиса американского империализма. В 1970 — начале 1980-х гг. США переживали кризисы, сравни­мые по масштабам с кризисом 1929—1933 гг. К циклическим кри­зисам перепроизводства впервые добавились структурные кризисы — сырьевой, энергетический, экологический. Впервые в мирное время темпы развития инфляционного процесса выражались дву­значными цифрами. Характерным (особенно с момента кризиса 1974—1975 гг.) стало значительное замедление темпов экономи­ческого роста, а также замедление и даже прекращение роста об­щественной производительности труда. Если в 1951 —1973 гг. тем­пы роста валового национального продукта (ВНП) США состав­ляли в среднем 3,9% в год, то в 1974—1980 гг. — всего 1,9%, а производительность труда в 1973—1980 гг. вообще не росла. На фоне этих тяжелых потрясений особенно ясно проявился кризис сложившейся системы государственно-монополистического регу­лирования экономики (ГМР). Продолжалось ослабление эконо­мических позиций США в мировой капиталистической системе. Происходило абсолютное снижение реальных доходов американ­ских трудящихся.

Падение доверия к доллару и массовое «бегство» от него на мировом капиталистическом рынке вынудило правительство США отказаться от обмена своей валюты на золото и дважды деваль­вировать ее (в 1971 г. и в 1973 г.). Рухнул оформленный в 1944 г. «бреттонвудсский» золото-долларовый стандарт. Начался продол­жающийся до сих пор период валютных потрясений, в ходе кото­рых США пользуются сохранением привилегированного положе­ния доллара для финансовой эксплуатации всего несоциалисти­ческого мира, а также для нанесения прямого ущерба экономичес­ким позициям своих конкурентов.

Начало 1970-х гг. ознаменовалось и коренной ломкой ценовых пропорций на мировом капиталистическом рынке — изменением соотношения цен на готовые изделия и сырье в пользу последних. В основе такой ломки лежал кризис неоколониальной системы эксплуатации природных богатств развивающихся стран в соче­тании с монополистической ценовой стратегией крупнейших (прежде всего американских) сырьевых ТНК- При этом всего за 2 года (1973—1974 гг.) мировые цены на нефть и сырье выросли в 4,5—5 раз, на зерно — в 2,5, на металлы и руды — более чем в 1,5 раза. В результате США вынуждены были существенно увеличить затраты на импорт сырьевых товаров. Дополнительный стимул получило развитие инфляционного процесса. В долгосроч­ном плане перед страной встала задача структурной перестройки экономики в соответствии с новой структурой мировых цен, преж­де всего в соответствии с резким ростом реального уровня миро­вых цен на нефть (в 6,5 раза за 1970—1982 гг.).

Структурные сырьевой и энергетический кризисы ускорили наступление и усугубили тяжесть циклического экономического кризиса 1974—1975 гг., оказавшегося самым разрушительным за весь послевоенный период. Падение промышленного производ­ства достигло 10,3%, а длительность — 16 месяцев. Этому способ­ствовало также не наблюдавшееся никогда ранее ускорение роста цен, несмотря на сокращение производства. В 1974 г. темп инфля­ции впервые в мирное время достиг 10%. Рекордными для после­военных кризисов стали падение капиталовложений (на 27,6% за 1974—1977 гг.), рост безработицы (до 8,2% рабочей силы), число банкротств в сфере промышленности и кредита. Резкое сокраще­ние реальной заработной платы американских рабочих (на 5% за 1974—1975 гг.) способствовало установлению еще одного ре­корда — по показателю падения потребительского спроса. Прак­тически одновременное падение производства в США, Японии, ФРГ, Франции, Англии, Италии вызвало кризис во всей мировой капиталистической торговле. Американский экспорт сократился в 1975 г. на 2,6% (в постоянных ценах), что еще более усугубило внутренний кризис экономики.

Особенная глубина кризиса 1974—1975 гг., одновременное Су­ществование спада и инфляции (стагфляция), переплетение с це­лым рядом структурных кризисов обусловили необыкновенно длительный (20 месяцев) период восстановления докризисного уровня в экономике США. Последующий экономический подъем отличался неустойчивостью.

Начавшийся с 1980 г. новый циклический кризис побил почти все рекорды своего предшественника — по глубине и общей про­должительности падения промышленного производства (12,4% и 20 месяцев), по масштабам безработицы (9,7% рабочей силы), сокращению личного потребления и размаху банкротств. Нараста­ние разрушительной силы кризисов перепроизводства в США убе­дительно свидетельствует о бессилии капитализма преодолеть объективный процесс углубления его общего кризиса.

Кризису 1980—1982 гг. в США были присущи многие черты, ставшие характерными для циклических кризисов капиталистичес­кой экономики начиная с 1970-х гг. Это прежде всего стагфляционный характер в сочетании с долговременными структурными кризисами. Так же, как в середине 70-х гг., воспроизводство в пе­риод кризиса было дополнительно нарушено резким скачком цен на топливо и энергию, «нефтяным шоком» 1979 г. Наибольшие трудности выпали на долю энергоемких отраслей — черной и цветной металлургии, химической промышленности, а также авто­мобилестроения. Как и в предшествовавшем кризисе, падение промышленного производства было усилено в результате резкого сокращения экспорта — па 11% за 1981 — 1982 гг. Начиная с 1983 г. экономика США, преодолев депрессию, вступила в оче­редную фазу подъема.

Дополнительным фактором обострения социально-экономичес­ких противоречий в США явился наметившийся в 1970-е гг. второй этап развертывания научно-технической революции. Характерны­ми чертами этого этапа являются так называемые «микропроцес­сорная революция» и биотехнология. Соответственно быстрое раз­витие получают такие наукоемкие отрасли, как производство ЭВМ п других видов электронного оборудования, приборостроение, ра­кетно-космическая промышленность, фармацевтика. В то же время целый ряд «старых» отраслей — металлургическая, текстильная, судостроительная и некоторые другие — находятся в состоянии депрессии или кризиса. Прогрессивная по сути структурная пере­стройка хозяйства США несет с собой усиление экономической нестабильности и рост числа безработных.

В условиях серьезных потрясений 1970 — начала 1980-х гг. особенно отчетливо выявилось бессилие экономической политики буржуазного государства. Попытки администрации Р. Никсона, Дж. Форда и Дж. Картера разработать «комплексную» программу государственных мероприятий, одновременно противодействующую кризисам и инфляции, не увенчались и не могли увенчаться успе­хом, что стало особенно очевидным в ходе кризиса середины 1970-х гг. Деятельность республиканской администрации во главе с президентом Р. Рейганом лишь углубила кризис государственно-монополистического регулирования.

Администрация Р. Рейгана теснее, чем любая из ее предшественниц, связана с военно-промышленным комплексом (ВПК), представляющим собой архиреакционный союз монополистичес­кого военного бизнеса с милитаристской верхушкой государствен­ного аппарата. Годовые государственные расходы на военные цели превысили в 1985 г. 300 "млрд. долл., отняв" почти треть федераль­ного бюджета страны. Большая часть этих средств, сформирован­ных преимущественно за счет налогов с населения, перераспределяется непосредственно в пользу частного военно-промышленного" сектора США. Первичными подрядчиками Пентагона являются

25 тыс. компаний и предприятий, в военной индустрии трудятся около 2 млн. рабочих. Для военных корпораций характерна не только, исключительная прибыльность функционирования (в не­сколько раз выше, чем в гражданских отраслях), но и высокая степень монополизации: две трети всех заказов Пентагона доста­ется ста военно-промышленным фирмам, а треть — всего десяти. Во главе списка крупнейших поставщиков Министерства обороны США неизменно стоят такие гиганты, как «Дженерал дайнемикс», «Макдонелл-Дуглас», «Юнайтед Текнолоджиз», «Дженерал элект­рик», «Локхид» и др.

В последнее время, несмотря на обострение межимпериалисти­ческих противоречий, заметно усилилась тенденция образованию международного транснационального ВПК под эгидой США преж­де всего в рамках блока НАТО. Среди форм интеграции в военно-производственной сфере — внешняя торговля и вывоз капитала, кооперационные и лицензионные соглашения. Ведущую роль в этих процессах играют американские военные концерны. Быст­рыми темпами растет экспорт оружия и военных материалов из США (с Л млрд. долл. в 1960 г. до более чем 15 млрд. долл. к се­редине 1980-х гг.).

Важнейшая причина провалов «рейганомики» заключается именно в следовании порочной установке на крутое взвинчивание военных расходов. Огромные военные расходы обусловили гигантские дефициты государственного бюджета и рост федерального долга/выплата процентов по которому составила в 1983 г. почти 16% всех расходов правительства. Беспрецедентные масштабы государственного долга в свою очередь являются ключевым факто­ром подрыва эффективности и ограничения возможностей государ­ственной антициклической политики.

Развертывание НТР, усиление кризисного характера развития экономики США и открыто промонополистическая экономичес­кая политика правительства способствуют ускорению процессов концентрации и централизации капитала в промышленности. В на­чале 1980-х гг. около половины производства в обрабатывающей промышленности США приходилось на 200 крупных концернов, причем примерно четверть — на 50 гигантов. Широкое распрост­ранение получили такие формы производственной структуры мо­нополий, как комбинаты — объединения предприятий, технически связанных между собой, и конгломераты — объединения предпри­ятий, не имеющих технологических связей, выпускающих разно­родную продукцию, что позволяет монополиям расширить сферу своего контроля и добиться большей устойчивости в условиях колеблющейся конъюнктуры.

В то же время быстрыми темпами продолжается процесс мо­нополистической концентрации в кредитно-финансовой сфере, осо­бенно в страховом деле. Банки остаются важнейшим элементом того механизма, через который финансовая олигархия подчиняет своему господству всю экономику. К числу наиболее распростра­ненных форм связей банковских и промышленных монополий от­носится долгосрочное кредитование, а также управление акциями по доверенности (трастовые операции банков).

К настоящему времени в США сложилось 20 крупных финан­сово-олигархических групп, представляющих собой высшую форму монополизации. Среди них «старые» группы Морганов, Рокфелле­ров, Дюпонов, Меллонов и относительно «молодые» группировки монополий, такие, как «Среднезападное региональное объедине­ние», включающее в себя чикагскую и кливлендскую группы, «Те­хасское региональное объединение» и др. Характерно, что если до второй мировой войны ядром финансовой группы являлась, как правило, сильнейшая промышленная монополия, то теперь финан­совые группы нередко возглавляются кредитно-финансовыми мо­нополиями. Например, во главе быстро растущего «Западного объединения» финансового капитала стоит «Бэнк оф Америка».

Коренные изменения наметились на современном этапе в сель­скохозяйственном секторе экономики США. Завершение техничес­кого переворота в американском сельском хозяйстве, а также обо­стрение мировой продовольственной проблемы обусловили прекра­щение растянувшегося на полвека аграрного кризиса перепроиз­водства. С начала 1970-х гг. производство сельскохозяйственной продукции в США увеличивалось, подстегиваемое ростом ми­ровых цен. Одновременно происходило его переориентирование на внешний рынок. Доля США в мировом экспорте зерна, напри­мер, увеличилась с начала 70-х гг. с 27 до 53%. При этом к нача­лу 80-х гг. на внешнем рынке реализовывалось около 70% выра­щенной в стране пшеницы, 60% риса и хлопка, 40—50% кукурузы и табака и т. д.

Экспортная специализация способствовала дальнейшему по­вышению уровня концентрации производства. Теперь уже можно говорить о процессе монополизации сельского хозяйства США преимущественно на основе подчинения фермерских хозяйств крупным промышленным и торговым корпорациям. Преобладаю­щей формой агропромышленной интеграции являются при этом контрактные отношения. Выгоды от агропромышленной интегра­ции достаются не фермерам и не массовому потребителю, а круп­ным монополиям, господствующим в агробизнесе. Между тем до­ходы американских фермеров оказались в прямой зависимости от неустойчивой внешнеэкономической конъюнктуры.

Определенные изменения происходили в последнее время и в положении США внутри мирового капиталистического хозяйст­ва. Удельный вес страны в промышленном производстве и экспор­те несоциалистического мира снизился за 12 лет (1970—1982 гг.) — соответственно с 36 до 35 и с 15 до 13%. Однако страна, безуслов­но, остается наиболее мощной державой капитализма, в 3—4 раза превосходя ближайших конкурентов (ФРГ и Японию) по объему ВНП и промышленного производства.

США сохраняют за собой роль лидера по ряду важнейших направлений научно-технического прогресса, а также по масшта­бам концентрации и централизации производства и капитала.

Господствующие позиции в капиталистическом мире удерживают американские ТНК, на долю которых приходится 2/3 «интернацио­нальной» (т. е. произведенной под контролем иностранного капи­тала) продукции. В области внешней торговли США значительно превосходят конкурентов прежде всего по экспорту наукоемких и сельскохозяйственных товаров. Наконец, и в валютной сфере американский доллар по-прежнему занимает привилегированные позиции, особенно после того, как длительное падение курса дол­лара в 70-е гг. сменилось в начале 80-х гг. его резким ростом вследствие крутого повышения учетных ставок федеральной ре­зервной системой США.

В то же время и в 1970-е — начале 1980-х гг. продолжала дей­ствовать тенденция к выравниванию уровней эффективности про­изводства в трех основных «центрах сил» капитализма: если в на­чале 60-х гг. производительность труда в промышленности запад­ноевропейских стран и Японии была в 2—3 раза ниже, чем в США, то во второй половине 70-х гг. она достигла 70—90% их уровня. Впервые в истории рынок США превратился в важней­шую сферу приложения иностранного капитала (прежде всего, западноевропейского); практически сошло на нет прежнее пре­имущество США в форме относительной независимости от внеш­них РЫНКОВ II ИСТОЧНИКОВ сырья.

Углубление общего кризиса капитализма, загнивание его эко­номической системы тяжелее всего отражается на положении трудящихся. В США 1970-е — начало 1980-х гг. были периодом невиданного роста хронической безработицы — с 4 млн. накануне кризиса 1970—1971 гг. до 6 млн. человек накануне кризиса 1980—1982 гг. В фазах кризиса масштабы безработицы каждый раз оказывались рекордными для послевоенного времени и достиг­ли в конце 1982 г. 12 млн. человек, почти сравнявшись с «достиже­нием» самого тяжелого в истории США кризиса 30-х гг. Не менее острым бичом для трудящихся США является и инфляция. Если в 60-е гг. ее темп в среднем составлял 2,3% в год, то в 70-е — уже 8,2%. Причем именно в периоды кризисного роста безрабо­тицы ускорялся и темп роста цен. В результате реальные доходы трудящихся США, начиная с середины 70-х гг., непрерывно сни­жались, а количество людей, живущих в условиях ниже официаль­но признанного порога бедности, достигло в 1983 г. 34 млн. чело­век (15% всего населения США).

Ярким отражением кризиса американского империализма яв­ляется его растущая агрессивность на международной арене. США являются главным оплотом мирового капитализма и, будучи не в силах преодолеть свои экономические трудности, активно ищут выход на путях военно-политической экспансии. Однако вы­полнение функций «мирового жандарма» дорого обходится нацио­нальной экономике США, не принося в то же время желаемых политических результатов. Границы мирового капиталистического хозяйства, в которых господствует американский империализм, продолжают неумолимо сужаться.

Глава 37

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЯПОНИИ ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

1. Японская экономика в годы войны и восстановительного пе­риода. Значение послевоенных реформ. 7 декабря 1941 г. внезап­ным нападением на военно-морскую базу США Пирл-Харбор (Га­вайи) Япония вступила во вторую мировую войну. Участвуя в войне на стороне гитлеровской коалиции, она на первых порах захватила Филиппины, Бирму, Индонезию, Вьетнам и ряд других территорий. Но эти успехи носили временный характер. Сырье­вые ресурсы захваченных стран оказались малодоступными из-за слабости морского транспорта. Японское судостроение не покры­вало потребностей флота.

Обнаружилось, что военно-промышленный потенциал Японии слишком слаб для ведения длительных военных действий. Про­мышленность работала с перегрузкой. Оборудование быстро из­нашивалось. Остро ощущалась нехватка продовольствия, сырья.

Выход правящая клика искала на путях всемерной милита­ризации хозяйства. Оно развивалось крайне уродливо, однобоко,, только за счет военных отраслей. Быстро росли военные расхо­ды. Их доля в национальном доходе увеличилась во много раз. К концу войны началось прямое проедание национального иму­щества. Деградацию японской экономики не могли предотвра­тить и чрезвычайные меры государственно-монополистического капитализма (военные налоги, принудительные закупки, займы, таксация цен, номенклатуры изделий, контроль государства над кредитом, инвестициями, внутренней торговлей и т. д.).

Война отвлекла значительную часть трудовых ресурсов. И все же за 1937—1944 гг. фонд отработанного времени вырос почти вдвое. Это означало введение прямой военной каторги для рабо­чих. Рост дороговизны катастрофически снижал реальную зара­ботную плату. В 1945 г. она составила только 41,2% от нищен­ского уровня 1934—1936 гг. В стране резко выросла смертность.

Страшным испытанием для японского народа стала атомная бомбардировка американской авиацией Хиросимы и Нагасаки в августе 1945 г. Этот варварский акт был совершен в момент, ко­гда исход воины был уже предрешен. Разгром Квантунской ар-мин в Маньчжурии Советскими Вооруженными Силами приблизил поражение японского милитаризма. 2 сентября 1945 г. Япония капитулировала. Ее территория была оккупирована американ­скими войсками.

В первые послевоенные месяцы экономика страны находилась в состоянии полного хаоса. Только убитыми было потеряно 2 млн. человек. Следование принципу «все для войны» привело к тому, что отрасли легкой промышленности приходилось созда­вать почти заново. В 1945 г. выпуск промышленной продукции упал до 28,5% (1935—1937 гг. = 100%). Даже в 1948 г. этот по­казатель составлял для Японии 52%, тогда как в других побеж­денных странах он вплотную приблизился к довоенному уровню.

Крайне медленное восстановление японской экономики объяс­нялось обструкционистской политикой оккупационных властей. Первоначально в планах установления мирового господства им­периалисты США рассчитывали опереться на гоминьдановский Китай. Лишь после провала этой линии начался так называемый «обратный курс>>, суть "которого состояла в налаживании страте­гического союза с японской буржуазией, постепенном превращении Японии в «мастерскую Азии».

Исторически «обратный курс» был связан с деятельностью эмиссаров американского монополистического капитала Дж. Дод­жа и К. Шоупа. Разработанная ими в 1949 г. Программа .преду­сматривала прекращение, безвозмездного субсидирования предприятии, многие из которых были убыточными, установление твердого курса иены, поощрение экспорта и кредитование «базо­вых отраслей». «Линия Доджа» перекладывала тяготы послево­енной разрухи на трудящихся. Она привела к увеличению нало­гового бремени; вызвала массовые банкротства и, следовательно, рост безработицы. Но вместе с тем принятые меры приостанови-" ли инфляцию, нормализовали государственные финансы ив це­лом способствовали восстановлению нормального механизма ка­питалистического воспроизводства.

Вскоре Япония стала ближайшим «экономическим тылом» агрессии США в Корее. В 1950—1953 гг. оплата военных «спец­заказов» для американской армии составляла 43,7% японского коммерческого экспорта. Увеличилась и американская помощь. Были отменены ограничения на ввоз промышленного сырья. Во­енная конъюнктура стимулировала оживление экономики. В 1951 г. индекс промышленного производства (114,4%) впервые превысил довоенный уровень. К 1952—1953 гг., после подтягива­ния остальных отраслей, экономическое восстановление Японии завершилось. Она вновь стала среднеразвитой индустриально-аграрной страной.

Рассматриваемый период характеризовался также значитель­ными переменами в социальной жизни. Победа антифашистской коалиции, активизация прогрессивных сил. создали благоприят­ную почву для проведения демократических реформ. Главной из них стал роспуск дзайбацу, (1945— 1947 гг.). Их головные держательские компании были ликвидированы, а акции пущены в сво­бодную продажу. Левые силы Японии рассматривали этот акт как справедливое возмездие пособникам и вдохновителям мили­таризма. Но, с точки зрения американских империалистов, речь шла главным образом об ослаблении потенциальных конкурен­тов. Финансовая база монополий не была ликвидирована. В не­прикосновенности остались крупнейшие банки. Это позволило японскому монополистическому капиталу через некоторое время возродиться и восстановить свое господство.

В 1946—1949 гг. в Японии проводилась земельная реформа.

Основой ее стал выкуп государством помещичьей земли с после­дующей продажей" ее арендаторам-крестьянам. В условиях не­прерывной инфляции реальная ценность выкупных сумм быстро падала. К 1950 г. крестьянам перешло 80% всей арендной зем­ли. Класс помещиков фактически перестал существовать. Типич­ным для Японии стало частное крестьянское хозяйство на своей "земле.

Разгром блока самурайской военщины, полуфеодальных по­мещиков и собственников дзайбацу означал, что японский импе­риализм утратил монополию военной силы, о которой писал еще В. И. Ленин. В борьбе с иностранными конкурентами японские предприниматели могли рассчитывать теперь только . на «мир­ные» средства. Ликвидация дзайбацу уничтожил а наиболее оди­озные формы паразитизма и загнивания монополий, способство­вала росту конкуренции, обновила организационную структуру японского капитализма. Земельная реформа привела к увеличе­нию емкости 'внутрён не го рынка, высвободила значительные тру­довые ресурсы.

Большую роль сыграли и другие реформы. Так, принятие Ко­декса о труде, легализация профсоюзных свобод ограничивали произвол предпринимателей, побуждали к поиску форм эксплуа­тации, связанных с внедрением новой техники. Реформа же школьного обучения помогла подготовить квалифицированную рабочую силу.

Послевоенные реформы положили начало новому этапу в развитии японского капитализма, связанному с превращением Японии из страны среднего в страну высокого индустриального развития.

В 1951 г. был подписан мирный Сан-Францисский договор и американо-японский Пакт безопасности. Хотя в союзе с амери­канскими империалистами Японии отводилось подчиненное ме­сто, она получила возможность самостоятельно определять ха­рактер и цели своего экономического развития. Суммы, что тра­тились на содержание оккупационных властей, могли теперь рас­ходоваться производительно. Постепенно прекратились выплаты репараций. Японские промышленники приступили к коренной реконструкции производственного аппарата.

2. Превращение Японии в один из главных центров империа­листического соперничества (1952—1970 гг.). Последующие два десятилетия знаменуют важнейший этап развития японского ка­питализма. Его экономическая экспансия бурно нарастает. В 1951—1970 гг. промышленное производство в Японии увеличи­вается в среднем на 15,2% в год, тогда как для Англии соответ­ствующий показатель составил 3,0, США — 4,0, Франции — 6,2, для ФРГ и Италии — 7,4%. Доля японской промышленности в индустриальном производстве капиталистического мира возросла с 1,7% в 1950 г. до 10,1% в 1970 г. С 1957 г. Япония захватила первенство в темпах прироста валового национального продукта (ВПП). За 1961—1970 гг. среднегодовой индекс роста ВНП здесь был равен 11,1% против 4,0% в США и 4,9% в Западной Европе. К 1970 г. обогнав последовательно Италию, Францию, Англию и ФРГ, Япония вышла на второе среди буржуазных стран место по объему промышленной продукции и национально­го дохода. Наряду с Соединенными Штатами и Западной Евро­пой она превратилась в один из главных центров империалисти­ческого соперничества и вновь вступила в ожесточенную схватку за рынки сбыта и источники сырья.