Государственное управление и его социальная природа 55 глава

Коррупция экономическая — получение кредитов и экспортных квот; льготное таможенное оформление товаров; строительство и ремонт за счет бюджетных средств; незаконные земельные отношения; корыстные злоупотребления в процессе организации государственных закупок; мошенничество с тендерными предложениями; так называемые откаты, раздувание затрат и «отмывание» денег; нецелевое использование государственных средств и активов. «Здесь уже берут не процентом от прибыли, не из экономической логики, а, закладывая в коррупционную долю столько, сколько захотелось, — двойную, тройную стоимость товара или услуги. Такую коррупционную логику не выдержит ни одно общество». Механизмы экономической коррупции становятся все более изощренными. Дело доходит до назначений депутатов и чиновников на «хлебные места» в частные фирмы и, наоборот, проникновения представителей преступных сообщество на влиятельные должности в государственном аппарате.

Коррупция дискредитирует ценности рыночных механизмов и провоцирует рост теневого сектора экономики, существенно уменьшает налоговые поступления, дезорганизует бюджетный процесс. Отсюда недалеко и до тотальной криминализации экономики. В западной литературе появилось даже такое понятие, как «скупленная экономика».

Коррупция бытовая распространена в сфере образования, здравоохранения, жилищно-коммунального хозяйства, торговли, бытового обслуживания. Именно на этом уровне коррупция превращается в будничное явление, порождает массовый правовой нигилизм. Проявляется она чаще всего в форме подношений, подарков, взаимных услуг. Преодоление бытовой коррупции равнозначно установлению в стране должного правопорядка.

Современные реалии требуют смотреть на коррупцию как на устойчивое, многоаспектное, системное социальное явление, порождающее непримиримый конфликт интересов между общественным интересом и гражданским долгом, с одной стороны, и непомерной личной и групповой корыстью — с другой. В этом смысле коррупцию отличают:

1) сознательное подчинение публичных интересов интересу клановому и личному;

2) латентность и юридическая закамуфлированность;

3) наличие взаимных корыстных обязательств между теми, кто принимает решение, и теми, кому оно выгодно;

4) попытка гарантированно защитить акт коррупции соответствующим правовым обоснованием;

5) цинизм и аморальность.

Именно поэтому в Послании Президента Российской Федерации 2012 г. решение проблемы коррупции в очередной раз квалифицируется как один из принципиальнейших вопросов продвижения страны вперед, причем не только в среднесрочной, но и долгосрочной исторической перспективе. Отсюда актуальность задачи овладения искусством антикоррупционной стратегии, выработки реальных маршрутных карт продвижения по каждому направлению (проблемной зоне) очищения от этого коварного социального зла.

Прав был Н. Макиавелли, когда еще несколько сотен лет назад в своей «Истории Флоренции» писал, что в коррумпированном госу­дарстве общество раздроблено, каждый человек действует сам по себе. Религиозное чувство приходит в упадок, а с ним и граж­данская честность, чувство гражданского долга и уважение к авторитетам. Процветают фракционность и заговорщичество, пра­вительство становится заложником могущественных клик. Про­цветают алчность, леность, стрем­ление к роскоши. Так бывает всегда, несмотря на то, кто в данный момент находится у власти — «львы» (приверженцы жестких и прямолинейных методов управления) или «лисы» (правители скрытые, хитрые и гибкие).

МАКИАВЕЛЛИ Никколо (1469—1527)

Выдающийся итальянский ученый, государственный деятель, историк эпохи Возрождения. Жил в период государственной раздробленности Италии, бесконечных войн и острейшей политической борьбы. Основные научные труды: «Государь» (1513); «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» (1513—1517); «О военном искусстве» (1521); «История Флоренции» (1532). Существенно повлиял на формирование европейской школы политической науки. В годы католической реакции «Государь» был внесен в «Индекс запрещенных книг». Его метод исследования основан на прагматическом и утилитарном подходе к реалиям повседневной жизни, на реализме понимания политического генезиса. В основу «Истории Флоренции» положена концепция смены различных государственных форм под влиянием постоянно происходящей борьбы интересов и конфликтов общественных групп. Социальную структуру общества он рассматривал в качестве опоры и трамплина для придания ускорения политическому действию.

Н. Макиавелли ввел в научный оборот понятие «stato», под которым подразуме­вал особым образом организованную политическую власть и соответствующую ей конкретную форму государственного устройства: монархию (единовластие), аристократию (правление немногих), демократию (правление народа). При этом подчеркивал, что «гражданские чувства и высокая нрав­ственность народа — необходимое условие учреждения рес­публики. Одним из первых обосновал необходимость разделения церковной и светской власти, доказывал, что с государства следует снять покров святости и таинственности.

Предлагал множество полезных рецептов эффективного управления, в том числе в борьбе со злоумышленниками во власти. С его точки зрения, государь при определенных обстоятельствах, особенно если нависает угроза государству, может отступать от принципов добра и для осуществления свой власти использовать самые жестокие средства, в том числе вероломство и жестокость. Завоевывая доверие и уважение сограждан, государство должно быть щедрым и одновременно бережливым, должно внимательно следить за тем, чтобы не совершалось ничего такого, что могло бы вызвать ненависть или презрение подданных — общество не прощает непостоянство, легкомыслие, барство и нерешительность властей. Самые высокие добродетели государя, с его точки зрения, — сила, изворотливость, патриотизм и умеренность. Для Н. Макиавелли специалист в области государствен­ного управления — это, как сейчас говорят, эксперт, предлагающий полезные рецепты обладателю государственной власти. Самыми похвальным для специалистов являются такие качества, как честность, щедрость, сострадательность, степенность, набожность.

Зачем с точки зрения коррупционера строить заводы, производить нужные потребительские ценности, набирать и обучать персонал, осваивать передовые технологии и создавать новые образцы сырья, отслеживать рыночную конъюнктуру? Зачем тратить время и нервы, получая при этом всего лишь несколько процентов прибыли, если можно договориться, придумать удобную коррупционную схему, создать аффилированную структуру и в одночасье получить огромные барыши? Примеры такой логики — залоговые аукционы эпохи начальной приватизации, всевозможные фонды с государственным участием, «свои» страховые кампании, карманные структуры, которые гарантированно выигрывают тендеры, сговоры с заказчиками, доходы от валютных операций, обогащение на изменениях курсовой стоимости акций и валюты. При этом закон в большинстве случаев не нарушается, более того — коррупция становится как бы нормальным явлением.

Поэтому искоренение коррупции — задача чрезвычайная. Демократическое правовое социальное государство и коррумпированное государство — антиподы, между ними нет и быть не может мирного сосуществования. Коррумпированное государство правовым и созидающим быть не может. Цивилизованный рынок и монополизм; честный труд и казнокрадство; социальная справедливость и алчное обогащение; честное служение и корыстное использование должностного статуса; порядочность и циничное попрание всего человеческого — явления несовместимые. Их противостояние перманентно и терпимо лишь до определенного социально приемлемого предела. Необходим самый жесткий заслон этим явлениям, иначе даже самая сильная страна потеряет управляемость.

Коррумпированное чиновничество лишь формально декларирует принципы правовой законности и социальной справедливости, в реальности вектор направленности его интересов и действий прямо противоположен. Таких людей не волнует инфляция (наоборот, она для них даже выгодна), не расстраивают бедность и безработица, не страшит рост социальной напряженности. Их сознание искажено до предела. Вот почему такие люди вполне осознанно совершают корыстные преступления, без какого‑либо угрызения совести пользуются служебным положением, чтобы «система кормления» оставалась в неприкосновенности. К сожалении, при этом они практически ничем не рискуют. Не в этом ли причина массовости коррупции и безудержного ее распространения, превращения самой борьбы с коррупцией в мощный источник коррупционных доходов? Безнаказанность и круговая порука — самая благодатная юридическая и организационная среда коррупции.

Понятно, что разрушить такое тактикой «сознательной пассивности» (рынок сам поставит все на свое место) и простым ужесточением антикоррупционной практики невозможно. Нужны специальная государственная стратегия и сильная политическая воля. Нужны активные, хорошо продуманные и аккуратные действия, но не в режиме репрессивных тотальных зачисток, а в виде постоянного превентивно-профилактического противодействия.

Основные отличительные черты коррумпированного государства и негативные стороны его управляющего воздействия можно представить следующим образом.

1. Огромные масштабы коррупции. В таком государстве объектом коррупции становятся все мало-мальски социально значимые общественные отношения, а их субъектами — политики, бизнесмены и предприниматели, банковские работники, военные, государственные гражданские и муниципальные служащие, граждане. Коррупции подвержены политика и менеджмент, правоохранительные и судебные органы, избирательная система и призыв в вооруженные силы, инвестиционные и межбюджетные отношения, система здравоохранения и образования, жилищно-коммунальная сфера, шоу-бизнес, кадровые назначения, СМИ.

Любой мало-мальски серьезный вопрос качественно и в срок в присутственном месте решается только по той или иной коррупционной схеме. За взятки и «откаты» осуществляется передел собственности, нейтрализуется контроль внешнеэкономических связей, выдаются гранты, квоты и лицензии, организуются тендеры и аукционы, обеспечивается доступ к инсайдерской информации. Граждане платят за то, чтобы начальник качественно выполнил свой долг и поставил свою подпись, чтобы избежать излишней нервотрепки, чтобы нейтрализовать хамство и не мучиться в очередях. Результат известен: происходят присвоение огромных бюджетных средств, массовые налоговые и валютные нарушения, рейдерство, формальные аукционы и отмывание незаконно накопленных средств, вывоз культурных ценностей. К примеру, только из‑за несовершенства механизмов государственных закупок в России в карманах коррупционеров ежегодно оседает не менее триллиона рублей государственных средств. Масштабы такой коррупции ошеломляют и оцениваются как национальное бедствие.

2. Коррупция в таком государстве — это не только угроза развитию государственного управления, а неотъемлемая составная часть всей системы социального управления. Она сама становится системой, порождающей, как пишет Н. В. Селихов, тотально-отклоняющееся (девиантное) поведение как чиновничьего аппарата, так и целых социальных слоев и корпоративных групп. Власть становится зависимой от преступников (такого мнения придерживается 49,3% россиян), авторитет и доверие к управленческим структурам стремительно падают (им не доверяет 46,0%). Все это до предела осложняет процесс экономических реформ и социально-политических преобразований, разрушает идеалы демократии, утверждает в обществе цинизм и лицемерие.

Поэтому правы те, кто утверждает, что коррупция, если не реагировать на нее адекватным образом, способна без крови и насилия остановить любое здоровое движение, дезавуировать самые умные начинания, свести на нет самые прогрессивные новации. Но при этом нельзя проявлять и излишнюю «революционность», нельзя в одночасье «вывернуть коррупционный стержень» — вся система управления, построенная на подкупе, взятках и откатах, немедленно рухнет. Нужны другие технологии и нормальные рыночные механизмы.

3. Коррумпированное государство лишь декларативно отстаивает ценности демократии, законности и социальной справедливости. В обстановке коррумпированности все нормальные человеческие ценности становятся условными, виртуальными, иллюзорными. Благополучие человека и его свобода, неприкосновенность собственности, юридическое равенство перед законом и судом, социальная солидарность теряют свой изначальный смысл, подменяются квазиценностями наживы, лицемерия и двойных стандартов. Именно циники первыми «предупреждают» общество об опасности, смело критикуют беспорядки в «независимых» СМИ, обличают грехи прошлого и настоящего в своих пасквильных псевдообъективных исследованиях, громче всех просят навести порядок.

Пока суть да дело, пока власть имущие разберутся, где правда, а где ложь, коррупционеры выстраивают свои карьеры, удобно устраиваются на влиятельные должности или протаскивают во власть «нужных» министров и губернаторов, выкупают поместья подальше от России, обзаводятся яхтами и самолетами, пристраивают детей в престижные английские и американские университеты. Щедро подкармливая, естественно, своих благодетелей и не обижая «свободных защитников» ценностей демократии и нашей будущей свободной жизни. Результат такой деятельности вполне предсказуем — запредельные всплески социальной напряженности, правовой нигилизм, реальная опасность потери российской государственности.

4. Императивные методы в коррумпированном государстве действуют формально, частенько подменяются методами диспозиции — латентно организованными соглашениями, компромиссами, сговорами, кадровыми назначениями на основе коррупционных связей. Даже судебные решения о кратных штрафах за коррупционные преступления по большей части остаются на бумаге и не исполняются. Таким образом, формируется среда, открывающая широкие возможности для процветания коррупции и предательства государственных интересов.

Наглядный пример такого предательства, именно предательства, а не просто уголовного преступления, — многомиллиардная коррупция в военном ведомстве во главе с его руководителем. Для большей убедительности приведем факты по оборонному ведомству.

В течение первой половины 2013 г. органами Прокуратуры РФ выявлено в армейской среде более 7 тыс. нарушений коррупционного характера. Общая сумма материального ущерба — более 4,4 млрд руб. На первом месте в перечне коррупционных преступлений — нарушения в области распродажи армейского имущества и приватизации земель, распределения и использования средств, выделенных на гособоронзаказ, которые, по сути дела, почти полностью присваивались частными лицами посредством различного рода фирм и «братских» компаний типа «Оборонсервис». Похоже, преступники и вправду поверили в то, что «те, кто может говорить ловко, у кого много власти, друзей и денег, могут вести себя безнаказанно» (Аристотель). Надеемся, что афоризм мыслителя древности, на этот раз окажется ошибочным.

Прокуратурой с участием СКР разработаны единые критерии отнесения преступлений к разряду коррупционных. Подготовлены методические рекомендации по вопросам расследования коррупционных преступлений, совершенных лицами особого правового статуса. Сейчас активно идет процесс формирования экспертных подразделений, специализирующихся на проведении антикоррупционных экспертиз. Правда, осложняет ситуацию то, что в «трудную минуту» коррупционеры без каких-либо особых осложнений покидают страну и оказываются под крышей свободных демократий. Что вполне понятно, ведь коррупция — это не только хорошо законспирированный, саморегулируемый, взаимовыгодный обмен материально-финансовыми ценностями, услугами и информацией, она носит сетевой международный характер. Ее vip-субъекты повязаны между собой крепкими межличностными узами, легко закрывая двери не только перед тем, кто готов честно работать, но и перед законом.

Следственный комитет Российской Федерации

Впервые в России идея создания следственного ведомства, организационно и функционально независимого от иных органов государственной власти, была реализована Петром I. К подследственности этих органов были отнесены дела о наиболее опасных деяниях, посягающих на основы государственности, в первую очередь о преступлениях коррупционной направленности, совершаемых высокопоставленными должностными лицами органов государственной власти (взяточничество, казнокрадство, служебные подлоги, мошенничество). В рамках названной модели следственная служба развивалась вплоть до Октябрьской революции, когда на основании декрета от 24 ноября 1917 г. № 1 «О суде» институт судебных следователей был упразднен. В 1918 г. был образован единый следственный отдел ВЧК.

Дальнейшее развитие следственного аппарата связано исключительно с периодическими перераспределениями функции предварительного следствия между прокуратурой и органами внутренних дел. Восстановление петровской вневедомственной модели организации следствия произошло в 2011 г., когда вступил в силу Федеральный закон от 28 декабря 2010 г. № 403‑ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации».

Основными задачи СКР являются: разработка мер по формированию государственной политики и совершенствованию нормативно-правового регулирования в установленной сфере деятельности; оперативное и качественное расследование крупных преступлений против государства и человека; выявление причин и условий, способствующих совершению преступлений, и принятие мер по их устранению; обеспечение международно-правового сотрудничества в сфере противодействия преступности.

СКР вправе запрашивать и получать в установленном порядке от государственных и муниципальных органов, всех организаций независимо от их организационно-правовой формы документы, справочные и иные материалы, необходимые для принятия решений по вопросам, отнесенным к установленной сфере деятельности; формировать и вести базы данных криминалистической, статистической и иной информации; учреждать печатные и электронные средства массовой информации; образовывать в установленной сфере деятельности координационные, консультативные, экспертные и совещательные органы, в том числе межведомственные.

В СКР разработан Комплексный план мероприятий по борьбе с коррупционными преступлениями. Введена специализация следователей, созданы специальные подразделения, в компетенцию которых входят контроль (мониторинг) за расследованием всех преступлений коррупционной направленности и выработка единого подхода к выявлению и пресечению таких преступлений. Предмет пристального внимания СКР — высоколатентные коррупционные преступления, совершаемые организованными группами, особенно в сфере подпольных казино, оборота наркотиков, организации притонов, хищения имущества граждан, рейдерских захватов предприятий, миграции, создания фиктивных юридических лиц.

С участием СКР разработаны единые критерии отнесения преступлений к разряду коррупционных. Подготовлены методические рекомендации по вопросам расследования коррупционных преступлений, совершенных лицами особого правового статуса. Сейчас активно идет процесс формирования экспертных подразделений, специализирующихся на проведении антикоррупционных экспертиз.

5. Мотивация многих чиновников коррумпированного государ­ства — не общественный интерес и не человек с его проблемами и заботами, а нажива и собственное благополучие. Государственная служба рассматривается ими всего лишь как выгодный бизнес. Да и формы такого бизнеса не только многообразны, но и постоянно совершенствуются: коррупционный лоббизм, подкуп, взяточничество, непотизм, протекционизм, откаты, незаконная коммерческая деятельность, всякого рода официальные и неофициальные льготы, туристические поездки за чужой счет. За всем этим стоит безудержная тяга к стяжательству, роскоши и барству — на одном социальном полюсе, и застойная бедность, пьянство, наркомания, проституция, пренебрежительное отношение к честности и порядочности — на другом.

6. Коррупционные отношения в определенный момент превра­щаются в латентно организованную систему управления. Причем в систему весьма влиятельную, откровенно паразитирующую на принципах свободы и нравственности. Реальная власть и национальные богатства в этом случае находятся не в руках народа, а у тех, кого меньше всего волнуют проблемы общества и отдельных его граждан. Первоосновой и первоисточником власти в коррумпированном государстве является не народ, а относительно немногочисленная группа обогатившихся представителей общества, прежде всего из высшего чиновничества и олигархических бизнес-кругов. Они-то и являются разрушителями демократии, торговцами нацио­нальными интересами, пособниками организованной преступности и терроризма. Гражданское же общество становится квазигражданским, пытается подменить собой государство, ссылаясь на недееспособность последнего. В таких условиях наивно рассчитывать не только на справедливость государства и качественное исполнение им своих политических, социальных и правоохранительных функций, но и на возможность инновационного экономического развития.

Поэтому проблематика коррупции требует самого серьезного к себе отношения. В том числе с точки зрения тщательного изучения зарубежного опыта преодоления этого социального зла, опыта организации таких операций, как «Шейх и пчела» (США) и «Чистые руки» (Италия), опыт функционирования агентства по борьбе с коррупцией и работе с кадрами в режиме меритократии (Сингапур), практической реализации сеульской стратегии борьбы с коррупцией (Республика Корея).

Такой опыт постепенно накапливается и в России. Усилия российских властей ориентированы на модель системно-комплексного антикоррупционного действия одновременно на всех его важнейших направлениях. Методы разнообразны — от принуждения и наказания до убеждения и стимулирования. Учитываются и возможности различных стратегий антикоррупционного действия. Их немало, они неплохо описаны в научной литературе. Вот некоторые из них.

Стратегия «системного устранения причин коррупции» реализуется на основе специального антикоррупционного законодательства, научно обоснованной программы под координирующим воздействием специализированного антикоррупционного ведомства. Гражданское общество в этом случае не только участвует в выработке антикоррупционной политики, но и на основе «партнерского сотрудничества» активно включено в ее реализацию. Не случайно именно стратегия «системного устранения» в развитых демократических государствах пользуется самой широкой поддержкой.

Стратегия «войны» — стратегия решительной борьбы с уже существующей коррупцией и конкретными коррупционерами. Это стратегия диктата и жесткого государственного принуждения. На участие и помощь гражданского общества она не особенно рассчитана. Такая стратегия под лозунгом «трех анти» (антикоррупция, антибюрократизм, антирасточительство) на протяжении многих лет реализуется в Китае. В стране созданы специальные народные суды, специализирующиеся на коррупционных делах. В обязанности граждан вменена обязанность немедленно сообщать о каждом ставшем известном им факте коррупции. В противном случае они сами будут подвергнуты серьезному наказанию.

Реализация такой стратегии дает быстрый и достаточно внушительный результат, но порождает немало негативного: загоняет коррупцию в подполье, делает ее более гибкой и изощренной.

Стратегия «сознательной пассивности» базируется на том, что коррупция — явление объективное, устойчивое и крайне вредное для нормального общества. Тем не менее, ее сторонники убеждены, что коррупция — явление преходящее, временное. Поэтому всякая активная борьба с ней малоэффективна и в принципе бесплодна. Расчет, что какими-то активными действиями, в том числе силовыми методами коррупцию можно победить — иллюзия. Надо терпеть и ждать пока коррупция сама по себе сойдет на нет. Такая стратегия создает иллюзию свободы, никого ни к чему не обязывает, не требует особых материально-финансовых затрат. На самом же деле дело состоит совершенно иначе: коррупция не только не уходит», а скорее, наоборот, разрастается, угрожая перерождением нормального государства в клептократию.

Стратегия предотвращения включает такие меры, как упрощение административных процедур; укрепление прав и свобод граждан; контроля имущественных накоплений должностных лиц; активизации юридических средств противодействия коррупции и введения кодексов этики; ужесточения уголовного, административного, финансового, предпринимательского и таможенного законодательства; обеспечения прозрачности государственных закупок; правового просвещения граждан; содействия профессиональным журналист­ским расследованиям.

Стратегия правозащиты опирается на независимую высокопрофессиональную судебную власть; базируется на открытости правоохранительной системы и широком использовании государственной и общественной антикоррупционной экспертизы законодательных актов и управленческих решений; стимулирует развитие сети «горячих линий» и общественных адвокатских контор; поощряет использование международных инструментов противодействия коррупции.

В реальной жизни перечисленные стратегии изолировано друг от друга, естественно, не действуют, как правило, используется смешанная модель с соответствующими приоритетами. Все зависит от страны, исторического момента, культурных традиций и ментальности народа, сложившихся политических и социально-экономических условий. Любое неумелое движение, одно неудачное управленческое решение может спровоцировать массовые протесты, а то и оранжевые выступления. Ближний Восток с его демократической весной — убедительный тому пример.

Правовую основу противодействия коррупции должны составлять общепризнанные принципы и нормы международного права (прежде всего принцип уважения прав человека и принцип добросовестного страной своих международных обязательств), международные договоры по противодействию коррупции, Конституция РФ, федеральные конституционные законы, федеральные законы, нормативные правовые акты Президента РФ, Правительства РФ и иных федеральных органов государственной власти, правовые акты органов государственной власти субъектов РФ и органов местного самоуправления, предусматривающие меры предупреждения коррупции, пресечения коррупционных правонарушений и ответственность за них (как физических, так и юридических лиц) с компенсацией нанесенного ущерба.

В них закреплены и основные принципы противодействия коррупции, как подсистема общих принципов государственного управления: обеспечение и защита основных нрав и свобод человека и гражданина; системность и комплексное использование политических, правовых, социально-экономических, специальных и иных мер противодействия коррупции; справедливость и равенство всех перед законом; неотвратимость юридической ответственности лиц, допустивших коррупционные правонарушения; приоритет мер предупреждения коррупции; признание повышенной общественной опасности коррупционных правонарушений, совершенных лицами, замещающими государственные должности; международное сотрудничество во всех областях противодействия коррупции.

Именно на базе перечисленных принципов совершенствуется отечественное антикоррупционное законодательство, оптимизируется система политических, финансово-экономических и организационных средства противодействия коррупции. Главной приметой этого тренда, по определению Т. Я. Хабриевой, является «переход от отдельных мер реагирования на проявления коррупции к применению системного подхода к решению этой проблемы».

ХАБРИЕВА Таллия Ярулловна (р. 1958)

Академик Российской академии наук, доктор юридических наук, профессор, директор Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, вице-президент РАН. В 1980 г. с отличием окончила юридический факультет Казанского государственного университета. В период с 1996 по 2002 г. — ведущий научный сотрудник, заведующий сектором теории конституционного права, заместитель руководителя Центра публичного права Института государства и права РАН. С 1997 г. — профессор Московского государственного института международных отношений (университета) МИД России. С 2001 г. по настоящее время — директор Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации. Несколько лет работала в должности статс-секретаря — заместителя Министра по делам федерации, национальной и миграционной политики Российской Федерации.

Хабриева Т. Я. — автор более 160 научных публикаций, отдельные ее работы переведены на английский, французский, итальянский и болгарский языки. Главный редактор «Журнала российского права». Основные научные труды: «Телеологическое (целевое) толкование советского закона» (1988), «Конституционный контроль» (1992), «Правовая охрана Конституции» (1995), «Толкование Конституции Российской Федерации: теория и практика» (1998), «Национально-культурная автономия в Российской Федерации» (2003), «Теория современной конституции» (2005), «Миграционное право России: теория и практика» (2008), «Современные проблемы самоопределения этносов» (2010). Особый интерес в научной среде и практических работников вызвали такие, изданные под ее руководством, работы, как «Административная реформа в России» (2006), «Административная реформа в субъектах Российской Федерации» (2008), «Право и инновационная деятельность» (2011), «Коррупция: природа, проявления, противодействие» (2012).

Предмет особого внимания ученого — основные направления укрепления основ федеративных отношений и местного самоуправления; реформирования государственной службы Российской Федерации; проблемы совершенствованию избирательного законодательства; проблемы нацио­нально-культурного развития народов России.

Достаточно четкое представление о мерах антикоррупционного характера дают положения, содержащиеся в Концепции административной реформы, Национальном плане и Стратегии противодействия коррупции, текущих законодательных актах последнего времени. Многие нормы являются новыми для нашей правоприменительной практики. Имеются в виду нормы, касающиеся антикоррупционной экспертизы законодательных актов и управленческих решений; декларирования расходов и доходов, имущества и обязательств имущественного характера должностных лиц, чиновников и членов их семей; проверки достоверности сведений, сообщенных в декларациях о доходах и имуществе служащих; введение в практику многократных штрафов за коррупционные преступления; запрет на владение финансовыми активами и имуществом за рубежом; штрафных санкций за передачу ценных бумаг, акций и имущества лицам, выполняющим государственно-управленческие функции. Прокуратуре предоставлено право обращаться в суд с запросом на получение решения об изъятии имущества, которое было приобретено в результате необоснованного обогащения.