Государственное управление и его социальная природа 35 глава

13.2. Принцип разделения власти в механизме государственного управления

Одним из ведущих и основополагающих принципов организации и функционирования механизма государственного управления является принцип разделения власти (англ. division of powers). В соответствии с этим принципом единая государственная власть подразделяется на относительно самостоятельные, независимые и уравновешивающие друг друга ветви — законодательную, исполнительную и судебную. Разделение власти материализует логику властвования: законодательная власть принимает законы, исполнительная — обеспечивает их применение и исполнение, судебная — разрешает споры, возникающие в правом пространстве.

В условиях демократического правового государства ни одна из ветвей власти не может и не должна подменять собой другую, никакой государственный орган самостоятельно не может претендовать на суверенное осуществление всей полноты государственной власти. Причем речь идет не столько о разграничении компетенций, сколько о недопустимости концентрации власти в одном из трех основных ее центров. Каждая ветвь власти самостоятельно и относительно независимо исполняет свои строго очерченные полномочия, а при соответствующей системе правовых гарантий защищает систему от внутреннего противоборства и антагонистических конфликтов.

Теория разделения власти иной раз трактуется расширительно, включая разделение единой власти между ее различными уровнями, например между региональным и федеральным властными структурами. Этот аспект исследуется в рамках принципа федерализма и в данном контексте не рассматривается. Под разделением власти мы понимаем структурообразующий и функциональный принцип рациональной организации власти и контроля, обеспечивающий гибкое взаимодействие органов государственного управления как единой системы государственного управления через механизм «сдержек и противовесов».

Принцип разделения власти имеет давнюю историю. Его основополагающие идеи были сформулированы еще Полибием, Платоном, Аристотелем и другими древнегреческими мыслителями. Но впервые достаточно полную теорию разделения власти разработали в конце XVII в. Т. Гоббс («Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского»), Дж. Локк («Два трактата о гражданском правлении», «Трактат о государственном правлении») и, в середине XVIII в., Ш. Л. Монтескье («О духе законов»). В целом мыслители Нового времени в соотношении властей предпочтение отдавали законодательной власти, подчеркивая при этом необходимость отделения исполнительной власти от представительной. Стержневым же моментом считали принцип баланса, т.е. взаимного уравновешивания полномочий и на этой основе согласованных действий разных ветвей власти. В обособленности власти они видели основу свободного государства, защищенности граждан от произвола и злоупотреблений. Только в случае устойчивости и неизменности разделения власти, по их убеждению, право становится подлинным и, главное, справедливым регулятором отношений между гражданами и правителями.

На основе теоретических принципов, разработанных в XVII — первой половине XVIII в., сложилась цельная концепция демократического разделения власти на основе «сдержек и противовесов», были осмыслены ценности бикамерализма, роль и место судебной власти в системе государственного управления.

Дальнейшему анализу и обоснованию идеи разделения власти, но уже в новых исторических условиях, посвятили свои исследования И. Кант, Г. Гегель, Т. Джефферсон, А. Токвиль. Скоординированность власти они трактовали как баланс и взаимное ограничение власти, считая такую модель единственно возможным вариантом оптимального устройства государственной власти в условиях демократии. Применительно к российским условиям этот вопрос изучали М. М. Сперанский, Ф. Ф. Кокошкин, М. М. Ковалевский, Б. Н. Чичерин. Они доказали, правда, с разной степенью убедительности, что принцип разделения и подконтрольности власти вытекает из самой природы демократии, рассматривали его в качестве неотъемлемого условия плодотворного функционирования государства, ориентированного на идеалы законности и справедливости. Русские ученые считали разделение власти «гарантией публичной свободы» и одним из самых надежных способов преодоления абсолютизма и успешного решения сложнейших социально-политических проблем дореформенной России.

СПЕРАНСКИЙ Михаил Михайлович (1772—1839)

Знаменитый российский государственный деятель, политический мыслитель, действительный статский советник, граф и потомственный дворянин, директор департамента Министерства внутренних дел, статс-секретарь и ближайший советник императо­ра, товарищ министра юстиции, член Комиссии по составлению законов. Руководил изданием «Полного собрания законов» (45 томов) и «Свода законов» (15 томов) Российской империи (1830—1832). Преподавал юридические науки наследнику престола. Самые крупные его публикации: «Обозрение исторических сведений о своде законов»; «План государственных преобразований». Во «Введении к уложении государственных законов» (1809) сформулировал идею конституционного правового государства и разделения власти как по горизонтали (три ветви власти), так и вертикали (имперский, губернский и уездной уровни). Право считал основой эффективного гражданского общества.

С именем М. М. Сперанского связано создание земств и городского самоуправления. Он занимался разработкой важнейших реформ судебных и правительственных учреждений, смягчения, а затем и отмены крепостного права, повышением образовательного уровня чиновников. Огромна его заслуга в учреждении министерств (1802) и Государственного совета (1810). Решительно боролся с беспорядком в бюрократических делах, доказывал нелепость многих государственных учреждений. Был инициатором реформирования Государственного совета и Се­ната. Оптимизировал систему министерств, определил их функции и полномочия, установил более разумный порядок взаимодействия между органами государственной власти разных уровней и ветвей. Принцип разделения власти понимал, но «не дотягивал» до самодержавной ветви власти, а ограничивался уровнем министерств. Предложил учредить законодательное собрание в форме Государственной Думы, а также выборные волостные и окружные думы на местах. Немало сделал для обоснования необходимости независимости судов. Составил достаточно конструктивный план оптимизации государственных фи­­нансов.

В независимости судей видели незаменимое средство защиты и интересов государства, и прав отдельных граждан. Именно поэтому предлагали закрепить принципы законности и разделения власти нормативно и придать им высший правовой статус, исходя из следующего принципа: «Во всяком благоустроенном государстве должны быть начала законодательства (коренные государственные законы) положительные, постоянные, непреложные, неподвижные, с коими все другие законы могли быть соображаемы… Одни из них должно действовать в образовании закона, другое — в исполнении, третье — в части судной».

Господствовавшие в те времена идеи были не формально-конъюнктурными, а полностью соответствовали объективным потребностям нарождающегося в России буржуазного строя, кровно заинтересованного в демократическом, правовом, свободном государстве. Хотя большинство отдавало предпочтение «закрытым» моделям политического устройства и «жестким» методам управления, лучшие умы понимали, что принцип разделения власти может быть материализован только тогда, когда в обществе созрели благоприятные условия для активного участия населения в политической жизни, когда возможен политический и идеологический плюрализм, а граждане готовы противостоять узурпации власти.

Именно в таком понимании принцип разделения власти нашел сегодня правовое и практическое применение во всех демократических государствах. Политический плюрализм и принцип разделения власти стали краеугольным камнем официальной государственно-правовой и общественно-политической идеологии и, по сути, официальной доктриной российской государственности. Принцип был зафиксирован в Декларации о государственной независимости РСФСР (1990), нашел правовое закрепление и в основном законе современной России — в ст. 10 Конституции Российской Федерации.

При этом никто не помышляет (по крайней мере, на словах) о разрушении монолита государственной власти как единого целого. Главное — упорядочение власти и повышение ее ответственности, обеспечение должной слаженности функционирования системы государственного управления. Все понимают, что только там, где публично-правовые полномочия по управлению делами общества разделены на самостоятельные и уравновешивающие друг друга ветви, обеспечивается стабильность власти, гарантируется рациональность управления, а значит, и социально-политическое процветание. И наоборот, там, где господствует политическая монополия, где трудно расстаются с авторитарными формами управления, там за фасадом порядка непременно наблюдается острое противостояние различных ветвей и уровней власти, постоянно возникают социальные конфликты и политические кризисы.

Современные российские ученые (Г. В. Агабеков, С. А. Авакян, К. С. Бельский, О. Е. Кутафин, Б. М. Лазарев, А. А. Мишин, Ю. А. Тихо­миров, Л. М. Энтин), детализируя содержание принципа раз­деления, подчеркивают, что в режиме разделения власти законы должны обладать высшей юридической силой и приниматься только законодательными (представительными) органами. Исполнительная власть должна заниматься исполнением закона, обеспечивать социально-экономическое развитие страны, должный правопорядок и общественную безопасность. Между законодательными и исполнительными органами должен быть обеспечен устойчивый баланс полномочий, исключающий перенесение центра властных решений, а тем более всей полноты государственной власти в правовое пространство одной из ветвей власти. Судебные органы независимы и в пределах своей компетенции действуют абсолютно самостоятельно. Ни одна из трех ветвей власти не должна вмешиваться в полномочия другой, а тем более сливаться с иной ветвью власти. Споры о компетенции должны решаться только конституционным путем посредством соответствующих правовых процедур.

Многие суждения и выводы, высказанные в пору перестройки и первых радикальных демократических реформ, свою практическую значимость сохраняют по сей день. Принцип разделения власти признается и поддерживается всеми гражданами России. Дело за малым, — «превратить принцип разделения властей в реальность» (Л. М. Энтин).

ЭНТИН Лев Матвеевич (р. 1928)

Заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор, создатель и на протяжении многих лет директор Института европейского права МГИМО (У) МИД России. Видный специалист по конституционному праву зарубежных стран. Автор нескольких монографий, учебников и учебных пособий, более двухсот научных статей. В их числе: «Европейское право» (2000—2011); «Право европейских государств — основные этапы эволюции» (2009); «Конституционное право зарубежных стран» (2010).

Л. М. Энтин — один из крупных отечественных исследователей концептуальных основ и практики реализации принципа разделения власти в России и за рубежом. Его монография «Разделение властей. Опыт современных государств» (1995) написана в связи с подготовкой и принятием новой Конституции Российской Федерации, которая продекларировала этот принцип в качестве одного из основополагающих начал современной демократической российской государственности. В этой работе представлена как история становления и эволюция доктрины разделения влас­ти, так и особенности ее реализации в ведущих странах мира. В целях более глубокого исследования проблемы автор выделил несколько основных групп государств. Во-первых, он рассмотрел государства с парламентской формой правления: парламентская монархия и республика, особое внимание уделив Великобритании. Во-вторых, были проанализированы особенности президентских республик (на примере США) и государств со смешанной формой правления (Франция). Отдельно охарактеризованы особенности правового закрепления и практической реализации принципа разделения власти в России.

Каждая из ветвей власти (законодательная, исполнительная и судеб­ная), каждый государственный орган, участвуя в реализации соответствующих управленческих функций, должны самостоятельно и ответственно исполнять свои полномочия и задачи. Верховная (но не абсолютная) власть может находиться в руках всенародно избранного президента или парламента, но все иные ветви власти достаточно самостоятельны и, главное, способны реально контролировать и соответствующим образом воздействовать на верховную власть. Без мощных «сдержек и противовесов» власть рано или поздно выродится в авторитаризм, а то и в диктаторский режим. Абсолютизация власти и тоталитаризм несовместимы с демократией и законностью, а значит, не могут быть стратегически эффективной формой социального управления.

Убедительное доказательство тому — исторический опыт СССР и других социалистических государств. Несостоятельными оказались идеи интеграции законодательной, исполнительной и контрольно-надзорной функций в форме «полновластия Советов трудящихся» под эгидой правящей партии и при отсутствии всякой оппозиции. Идеи о диктатуре пролетариата и руководящей роли партии в социалистическом строительстве были изначально весьма привлекательны. Многим казалась приемлемой и имеющей высокую социальную эффективность советская система, предполагавшая отказ от классического буржуазного парламентаризма. В советской системе, по замыслу ее создателей, народные депутаты должны были осуществлять свой мандат без отрыва от основного места работы; нести ответственность непосредственно перед избирателями; чиновники должны были избираться и быть подотчетными перед обществом, по первому требованию которого могли лишаться своих депутатских полномочий; оплата труда служащих не должна была превышать уровень оплаты труда среднего высококвалифицированного рабочего. Предусматривались также выборность судей; управление хозяйством на плановой основе; ведение государственного учета и строгого конт­роля за мерой труда и потребления. Со временем планировалось полное упразднение товарно-денежных отношений.

Но в реальной жизни советская система выглядела совсем иначе, формировалась и функционировала по другим правилам. Депутатский корпус включал в себя партийных, административных и хозяйственных функционеров, руководителей судебных органов, спецслужб и МВД, высшее военное командование. При этом никого не волновало, что депутаты, работая на общественных началах, не имели времени и не обладали достаточной квалификацией для обдумывания и принятия ответственных государственных решений. Этим занимались штатные работники (служащие) партийных органов и исполнительных комитетов. Именно так происходило реальное соединение функций различных органов государственного управления на политическом, идеологическом, организационном и кадровом уровнях.

Механизм государственного управления, основанный на интеграции законодательной и исполнительной власти, при относительной самостоятельности судебной власти и общем партийном руководстве оказался утопичным. «Работающей корпорации» в единой связке всех ветвей власти и социальной активности граждан не получилось.

Многолетняя практика демократических государств убеждает, что без разделения власти на основе баланса и взаимного контроля, сотрудничества и конструктивного взаимодействия государственных органов наладить эффективный механизм государственного управления невозможно. Политический плюрализм и система разделения власти с соответствующим механизмом «сдержек и противовесов» нужна даже при самом авторитетном и сильном президенте, эффективном правительстве, полноценном парламенте и действенной системе судебной власти. Разделение власти не разрушает единство и слаженность государственного управления, не ведет к рыхлости управления. Наоборот, исполнительная власть более качественно исполняет законы, когда она ограничена законом, подконтрольна и подотчетна законодательной власти, когда законность деятельности гарантируется системно организованным судебным контролем. Это, кстати, вовне не исключает противоречия и даже противостояния между законодательной и исполнительной властью. Главное, чтобы формы и методы разрешения возникающих противоречий не выходили за рамки конституционного поля и не провоцировали такие решения, как печально знаменитый Указ Президента РФ от 21 сентября 1993 г. № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», за которым последовал силовой разгон парламента с помощью танковых орудий.

В идеале лидирующая роль в триаде власти должна принадлежать законодательным (представительным) органам. Именно они формируют правовое и политическое пространство государственной управленческой деятельности. Но и в этом случае по отношению к органам законодательной ветви власти действуют свои «сдержки и противовесы»:

1) срочность полномочий депутатов и выборных органов;

2) право роспуска парламента главой государства;

3) право «вето» главы государства на принятые парламентом законы;

4) возможность издавать указы, в том числе конкретизирующие и дополняющие действующие законы;

5) право законодательной инициативы высших государственных органов, прежде всего в вопросах бюджета;

6) право на издание актов и управленческих решений, имеющих нормативное значение, а также заключение международных договоров;

7) право, а в ряде случаев и обязанность представлять экспертные заключения на рассматриваемые в парламенте законопроекты.

Со стороны судебной власти — это проверка конституционности принимаемых парламентом законов и судебная ответственность депутатов за преступные деяния. Конституционный Суд вправе объявить принятый закон полностью или частично неконституционным, приостановить его действие и потребовать отменить или внести нужные поправки.

Понятно и то, что судебная практика, будучи особой формой юридического действия, является помимо прочего важнейшим источником восполнения пробелов в праве и эффективным средством совершенствования законодательства.

Немаловажную роль играет участие представителей правительства в работе палат парламента, обеспечивающих нужное влияние исполнительной власти на законодательный процесс. Причем касается это не только права законодательной инициативы. В ч. 3 ст. 104 Кон­ституции Российской Федерации и в ст. 36 Федерального конституционного закона «О Правительстве Российской Федерации» предусмотрено, что законопроекты о введении или отмене налогов, об освобождении от их уплаты, о выпуске государственных займов, об изменении фи­нансовых обязательств государства, а также другие законопроекты, преду­сматривающие расходы, покрываемые за счет федерального бюд­жета, могут быть внесены на рассмотрение парламента только при наличии заключения федерального Прави­тельства РФ. Смысл данных положений в следующем: исполнительная власть уже на первоначальных стадиях законо­дательного процесса должна донести до депутатов свою точку зрения на финансово-экономическую обосно­ванность рассматриваемых ими законопроектов и тем самым воздействовать на решения об одобрении или отклонении этих законопроек­тов. За последствия принятия решения ответственность, естественно, несет парламент.

По отношению к органам исполнительной власти «сдержками и противовесами» являются:

1) законодательное регулирование статуса и полномочий исполнительной власти;

2) назначение председателя Правительства РФ с согласия Госу­дарственной Думы;

3) постановка вопроса о доверии, недоверии или отказе в доверии Правительству РФ;

4) приглашение членов Правительства РФ на заседания палат парламента;

5) выступления членов Правительства РФ перед парламентариями и ответы на их вопросы, организуемые в формате «правительственных часов»;

6) парламентские и депутатские запросы, парламентские расследования;

7) бюджетное законодательство и контроль его реализации;

8) судебный контроль в отношении подзаконных нормативных правовых актов, принимаемых органами государственной исполнительной власти, должностных лиц, государственных служащих и органов местного самоуправления. Определенную роль в этом плане играет Закон РФ от 27 апреля 1993 г. № 4866-1 «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» (в ред. от 9 февраля 2009 г.), в соответствии с которым судебные органы вправе не только признать незаконность принятого решения, но и обязать властей удовлетворить законные требования гражданина и обязательно совершить действия, устраняющие допущенные нарушения.

В данных формах существенно снижается накал противоречий между законодательной и исполнительной властью, своевременно снимаются проблемы, погашаются источники возникающих между ними конфликтных ситуаций.

Органы судебной ветви осуществляют судебный контроль деятельности органов государственной власти, прежде всего, в части законности принимаемых ими управленческих решений, приостанавливают действие противозаконных решений, а если исчерпаны все возможности организационно-политического характера — разрешают споры, возникающие между различными органами государственного управления. Предусматриваются также прокурорский надзор и судебная ответственность чиновников за превышение полномочий, не говоря уже о должностных преступлениях.

Такой механизм является серьезной гарантией против своеволия исполнительной власти, произвола и авторитаризма в управлении. Усиливают эти гарантии и органы, которые не входят ни в одну из ветвей власти, — Прокуратура РФ, Следственный комитет РФ, Банк России, Счетная палата РФ, Центральная избирательная комиссия РФ, Уполномоченный по правам человека. В некоторых странах создаются органы, которые образуют так называемую самостоятельную контрольную власть.

Взаимоотношения с органами судебной системы имеют свои особенности. По отношению к судебной власти «сдержками и противовесами» являются:

1) законодательное регулирование судоустройства и судопроизводства;

2) назначение судей высших судебных органов по представлению Президента РФ и с согласия Совета Федерации;

3) назначение федеральных судей главой государства.

По линии исполнительной власти производится финансирование судов из федерального бюджета и обеспечивается исполнение судебных решений. Существенным элементом является контроль деятельности работников, непосредственно не связанных с отправлением правосудия, т.е. тех, кто занят в канцеляриях и финансово-обеспечивающих структурах, организует судебные слу­шания, оформляет дела, осуществляет документооборот и т.д. Тем самым создаются все необходимые условия для полной независимости судов, с одной стороны, и их высокопрофессионального и плодотворного взаимодействия с другими ветвями власти — с другой.

Создать классический механизм разделения власти в обстановке слабости гражданского общества и практического отсутствия традиций демократического конституционализма очень непросто. В России до сих пор горизонтальные и вертикальные взаимоотношения между государственными органами «носят асимметричный и несбалансированный характер», не говоря уже о дублировании и параллелизме в деятельности президентских и правительственных структур, политизации государственной службы, противоправном использовании в политике пресловутого административного ресурса и т.д.

Очень трудно после долгих лет тоталитаризма привыкнуть к тому, что любая власть в условиях демократии должна находиться под конт­ролем и отвечать по закону за свои решения и действия. Нелегко усвоить, что разделение власти — это не только разграничение полномочий между различными институтами и уровнями управленческой иерархии, а, прежде всего, четкое определение пределов ответственности каждой ветви власти, каждого государственного органа и каждого должностного лица.

13.3. Основные структурные составляющие механизма государственного управления: федеральный уровень

Сложность задач государственного управления, огромная номенклатура разного уровня и содержательного наполнения полномочий, большой набор средств, форм и методов организационно-властных коммуника­ций обусловливают потребность в разнообразных (по уровням, ветвям, полномочиям, ответственности) институциональных об­разованиях государственной власти и управления.

Такие образования (органы, организации, учреждения, информационно-аналитические и совещательные формирования) могут быть основными, специальными и вспомогательными; политическими, административными; правоохранительными и техническими; официальными (легальными) и общественно-консультативными (легализованными). Одни реализуют президентскую, другие — законодательную, третьи — исполнительную, четвертые — судебную и прокурорско-надзорную власть. По статусу и масштабам полномочий они делятся на центральные (федеральные), региональные (субъектов федерации) и местные (муниципальные власти). Функционируют также разнообразные властно-управленческие схемы: президент — силовые структуры, премьер-министр — отраслевые и территориальные министерства, вице-премье­р — региональные администрации, губернатор — муниципальная администрация.

Можно посмотреть на все это и с точки зрения иных институ­циональных образований. Скажем, верховный командный пул под руководством главы государства с серьезным парламентским влиянием; высшее государственное руководство во главе с правительством, обладающим «решающим управленческим весом при решении соответствующего типа задач»; региональные и отраслевые исполнительные институты; местная власть; международные центры влияния. Указанные подсистемы государство постоянно комбинирует, добиваясь нужного состояния управляемых объектов.

Возможны и другие варианты. В США, например, на региональном уровне многие департаменты исполнительной власти под­чинены не губернатору или мэру, а различным административно-гражданским советам и комиссиям на общественных началах. Их бюджеты и текущая исполнительно-распорядительная деятельность по своим формам во многом не зависят от губернатора, а время их служебной деятельности превышает сроки пребывания в должности руководителя территориальной админи­страции. Широкое распространение получила практика формирования независимых административных агентств, надежно защищенных от влияния всякого рода клиентел и должностных лиц. Все более популярной становится практика найма государством организаций по об­служиванию государственных структур.

В Российской Федерации механизм государственного управления отличается своими особенностями. Ее базовые элементы (подсистемы) могут быть представлены следующим образом:

• политическая подсистема: глава государства и структуры президентской вертикали; органы законодательно-представительной власти — федеральный парламент, местные законодательные собрания, представительные органы местного самоуправления. На уровне президента и федерального парламента определяются основные направления внутренней и внешней политики страны, контролируется правительственная управленческая стратегия, обосновывается необходимость определенных решений, вводятся институциональные ограничения на те или иные управленческие действия;

• административная подсистема — включает структурированные по отраслевому, функциональному и территориальному критериям органы исполнительной власти федерального и субъектного уровней; государственную и муниципальную службу; исполнительные структуры местного самоуправления;

• подсистема судебной власти — суды конституционной, арбитражной и общей юрисдикции, органы прокурорского надзора, следственные структуры;

• техническая подсистема, включающая организации, созданные, скажем, для транспортного, коммуникационного, информационно-библиотечного, социально-бытового обслуживания органов власти.

Механизм включает в себя также целый ряд обеспечивающих подсистем — нормативно-правовую, информационно-коммуникационную, материально-финансовую и др. Каждая подсистема имеет собственную организационную конфигурацию, по-своему взаимодействует с другими структурными элементами механизма управления. Ведущую роль играет политическая подсистема.

Анализ механизма управления федерального уровня начнем с института президентства. Этот институт в России стал складываться сразу после референдума 17 марта 1991 г. Именно тогда граждане России впервые в своей истории высказались за введение в стране президентского правления.

Президент РФ. Статус, порядок избрания, компетенция и порядок прекращения его полномочий прописаны в Конституции Российской Федерации (1993) и Федеральном законе от 10 января 2003 г. № 1‑ФЗ «О выборах Президента Российской Федерации». Президент избирается на шесть лет путем всеобщего, равного, прямого избирательного права при тайном голосовании. Претендовать на пост главы государства может только гражданин Российской Федерации не моложе 35 лет, постоянно проживающий в России не менее 10 лет.

По своему статусу Президент РФ является главой государства — выборным должностным лицом государства, официально занима­ющим высшую ступень в иерархии институтов государственной власти. Этим определяются место и роль президентской власти в системе государственного управления. Президент РФ наделен большими полномочиями, которые он применяет самостоятельно и юридически независимо от других государственных органов. Он не подчинен и не подотчетен никакому другому органу государственной власти. Его полномочия основаны исключительно на Конституции Российской Федерации и российском законодательстве. По масштабам своих полномочий он может выступать высшим экспертом по всем вопросам государственной жизни и сам лично вправе делать выводы и решать, где, что и в каком порядке делать. Решения Президента РФ (указы и распоряжения) носят императивный характер и обязательны для исполнения на всей территории РФ.

Президент является гарантом конституционного строя, прав и свобод человека и гражданина, осуществляет меры по обеспечению государственной целостности, охране суверенитета страны и ее независимости. Опираясь на разветвленную и достаточно мощную систему подведомственных структур, Президент в соответствии с Конституцией Российской Федерации определяет основные направления внутренней и внешней политики государства, координирует и обеспечивает согласованное взаимодействие различных ветвей и уровней власти внутри страны и в сфере межгосударственных отношений. Президент РФ подписывает и обнародует федеральные законы, назначает референдумы, решает или принимает участие в решении кадровых вопросов, касающихся практически всех высших государственных должностей.