Государственное управление и его социальная природа 27 глава

Минрегионразвития России реализует целый ряд целевых государственных программ, рассматривая программно-целевое управление как один из самых эффективных инструментов реализации государственной экономической и социальной политики. Важнейшие программы: «Социально-экономическое развитие Республики Ингушетия на 2010—2016 годы»; «Социально-экономическое развитие Чеченской Республики на 2008—2011 годы», «Юг России (2008—2012 годы)», «Социально-экономическое развитие Курильских островов (Сахалинская область) на 2007—2015 годы», «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья на период до 2013 года».

Программы, как видим, нужные и по содержанию грандиозные, да и ресурсы под них федеральным центром выделяются серьезные. Тем не менее, пока не все получается так, как того хотелось бы, многие регионы находятся в тяжелом положении. Нельзя по желанию и в одночасье нейтрализовать неповоротливость и незрелость отечественного рынка, слабую восприимчивость бизнеса к достижениям научно-технического прогресса, противоречивость межбюджетных отношений. Но чаще всего проблемы коренятся в субъективном факторе: некачественных планах; не всегда достаточно квалифицированном менеджменте; неисполнительности и необязательности; стремлении государственную целостность обеспечить неоправданно большими государственными субсидиями; бесконтрольном расходовании бюджетных средств; неадекватном реагировании на изменившиеся обстоятельства.

В последнее время принят ряд решений по децентрализации управления и передаче в регионы комплекса полномочий в сфере совместного ведения. В Указ Президента РФ от 2 июля 2005 г. № 773 внесены поправки, в соответствии с которыми главы регионов наделены более серьезными полномочиями по организации взаимодействия и координации деятельности территориальных федеральных и региональных органов исполнительной власти на территории соответствующего субъекта. Теперь с местными властями, как когда‑то в советские времена с партийными органами, согласовываются кандидатуры на должности руководителей территориальных органов федеральных министерств, учреждений и федеральных унитарных предприятий. Осуществляются и другие меры по «рассредоточению власти». Некоторые говорят даже о переформатировании суперпрезидентской политической системы в направлении формирования президентско-парламентской республики.

В-четвертых, речь идет о создании более эффективного механизма разграничения предметов ведения и полномочий между различными уровнями государственной управленческой иерархии.

Известно, что в конституциях разных стран проблема разграничения полномочий решается по‑разному. В одних странах конституционно закреплены лишь предметы исключительного ведения федерации, в других — исключительные полномочия федерации, субъектов федерации, а также совместные полномочия федерации и ее субъектов. В Конституции Российской Федерации определяются предметы ведения федерации и предметы совместного ведения федерации и ее субъектов. Все остальное входит в исключительную сферу ведения субъектов, которые нормативно закрепляются в соответствующих конституциях и уставах.

К предмету исключительного ведения Российской Федерации отнесено:

1) в области государственного строительства: принятие и изменение Конституции Российской Федерации и федеральных законов, контроль за их соблюдением; федеративное устройство и установление основ федеральной политики в области государственного строительства; регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина; гражданство Российской Федерации; регулирование и защита прав национальных меньшинств; формирование федеральных органов государственной власти и федеральной государственной службы; судопроизводство, прокуратура, уголовное, гражданское, арбитражно-процессуальное и коллизионное законодательство; амнистия и помилование; правовое регулирование интеллектуальной собственности;

2) в области экономики и социально-культурного развития: федеральная государственная собственность и управление ею; федеральная политика в области экономического, экологического, социального, культурного и национального развития; правовые основы формирования рыночных отношений; формирование и контроль исполнения федерального бюджета; финансовое, валютное обращение, кредитование, налоги и сборы, денежная эмиссия, ценовая политика; вопросы таможни; федеральная банковская система; федеральная энергетика, транспорт, коммуникация и связь; вопросы космических экономических программ;

3) в области международной деятельности и обороны: внешняя политика и международные внешнеэкономические связи; оборона и безопасность; защита государственных границ, территориального моря, воздушного пространства, специальных экономических зон; оборонное производство и проблемы распространения оружия, боеприпасов, взрывных и ядовитых веществ; вопросы объявления войны и заключения мира и др. Полномочия в этой сфере принадлежат исключительно общегосударственным (федеральным) органам, только они могут издавать нормативные правовые акты и управленческие решения по этим вопросам.

В совместном ведении находятся вопросы защиты прав и свобод человека и гражданина, прав национальных меньшинств; обеспечения законности, правопорядка и общественной безопасности; судоустройства и судопроизводства; подбора кадров правоохранительных органов; развития административного, трудового, семейного, жилищного, земельного, водного и лесного законодательства; рационализации трудовых ресурсов; организации государственной службы и местного самоуправления. Совместно решаются проблемы владения, пользования и распоряжения землей, недрами, водными и другими природными ресурсами; обеспечения экологической безо­пасности; разграничения прав на государственную собственность; охраны памятников истории и культуры; образования, науки, культуры, физического воспитания, спорта, здравоохранения, защиты семьи, материнства, отцовства и детства; социального обеспечения.

К полномочиям органов государственной власти субъектов РФ по предметам совместного ведения, осуществляемым данными органами самостоятельно за счет средств бюджета субъекта РФ (за исключением субвенций из федерального бюджета), относится решение сотни вопросов, в том числе: материально-технического и финансового обеспечения деятельности органов государственной власти и государственных учреждений субъекта РФ; организационного и материально-технического обеспечения проведения выборов в органы государственной власти и референдумов субъекта РФ; формирования и содержания архивных и резервных фондов; предупреждения чрезвычайных ситуаций межмуниципального и регионального характера, стихийных бедствий, эпидемий и ликвидации их последствий; организации и осуществления региональных и межмуниципальных программ и проектов в области охраны окружающей среды и экологической безопасности; создания и обеспечения охраны особо охраняемых природных территорий регионального значения; поддержки сельскохозяйственного производства, осуществления регионального государственного ветеринарного надзора; организации и осуществления региональных и межмуниципальных программ и проектов в области развития субъектов малого и среднего предпринимательства; осуществления дорожной деятельности; организации транспортного обслуживания населения; обеспечения государственных гарантий прав граждан на получение общедоступного и бесплатного дошкольного, начального общего, основного общего, среднего (полного) общего и дополнительного профессионального образования; сохранения, использования и популяризации объектов культурного наследия, организации библиотечного обслуживания, поддержки музеев, народных художественных промыслов; организации оказания медицинской помощи, социальной поддержки и социального обслуживания граждан пожилого возраста и инвалидов, граждан, находящихся в трудной жизненной ситуации; осуществления полномочий в области содействия занятости населения; осуществления региональных и межмуниципальных программ и проектов в области физической культуры и спорта, создания благоприятных условий для развития туризма; заключения внешнеэкономических соглашений и др.

К предмету исключительного ведения субъектов РФ отнесены вопросы местного самоуправления, создания и ликвидации местных предприятий, деятельности учреждений здравоохранения, культуры, школьных и дошкольных учреждений, местных налогов, вопросы общественного порядка, санитарии, коммунального хозяйства, выплат пособий престарелым и инвалидам и т.д.

В-пятых — оптимизация соотношения централизации и децентрализации управления, в том числе за счет уточнения и преимущественного расширения полномочий субъектов федерации и региональных властей. Не случайно централизацию и децент­рализацию большинство ученых-экспертов неразрывно связывают с развитием федерализма. Все зависит от пределов и принципов данного взаимодействия, его практической необходимости, политической целесообразности и юридической урегулированности. В условиях абсолютной монархии говорить о децентрализации власти (даже при наличии земств) практически не приходится. В советские времена были «отливы и приливы», но в целом под лозунгами демократического централизма и номенклатурности доминировала жесткая централизация.

Для демократического федеративного государства соотношение централизма и децентрализации имеет принципиальное значение, тем более, что это соотношение постоянно меняется. Все зависит от ситуации и сложившихся обстоятельств. Одни убеждены, что в современной России достаточно приемлемый уровень децентрализации, другие, наоборот, считают, что в стране «налицо не просто централизация, а сверхцентрализация руководства». Третьи же убеждают, что страна пока не нашла оптимальной для себя модели централизации и децентрализации управления. И это, похоже, действительно так.

В условиях неустойчивости преобладает тренд централизации, общество и правящая элита отдают предпочтение власти «твердой руки». Власть оказывается в руках элиты «львов». По режиму правле­ния, формам и методам политической деятельности элиту «львов» отличают сильные харизматические качества, прагматизм, склонность к силовым методам. По мере же стабилизации обстановки государство демократизируется и может позволить себе «отпустить вожжи» и пойти по пути децентрализации. В такой период на приоритетных позициях увереннее себя чувствуют руководители-«лисы». Элита «лис» является мастером политического маневра и компромисса, социального балансирования, манипулирования общественным сознанием. По мере исторического продвижения элиты сменяют друг друга, обеспечивая нужный вектор и соответствующие темпы общественного развития. Это общесоциологической закон существования власти.

Однако мудрость правящей элиты состоит не в том, чтобы любой ценой сохранить свою власть и себя во власти, а в том, чтобы грамотно и своевременно перераспределять власть, формировать благоприятные условия для динамичной вертикальной мобильности, своевременно разрушать устаревшие управленческие барьеры и создавать талантам реальную возможность приобщиться к государственной деятельности. Децентрализация и демократическая фразеология, свободная конкуренция и волюнтаризм, демократия и авторитаризм, стабилизация и бюрократизация — вещи принципиально несовместимые.

Опровергнуть справедливость этого вывода очень непросто. Именно поэтому после многих лет централизации (образование федеральных округов и назначение в них полпредов Президента РФ, укрупнение субъектов РФ, создание органов силовых и административных органов на местах, изменение порядка формирования Совета Федерации, отмена прямых выборов глав местных администраций и многое другое) административная реформа все больше ориентируется на децентрализацию и даже создание «большого правительства». Власть подтверждает курс на дальнейшую децентрализацию управления и передачу значительной части государственных функций на региональный и муниципальный уровни, исходя из принципа, что государство должно брать на себе только то, что его субъекты федерации и муниципалитеты самостоятельно решить не в состоянии.

Под децентрализацией понимается передача ответственности за планирование, управление, мобилизацию и распределение ресурсов с уровня центрального правительства и центральных ведомств на уро­вень региональных подразделений власти, нижестоящих государственных органов, полугосударственных организаций и корпора­ций, региональных территориальных и функциональных служб, неправительственных и добровольных общественных организаций.

В последние годы во многих развивающихся странах заметно возрос интерес к децентрализации управления и передаче властных полномочий вниз: на уровень штатов, провинций, регионов, местных и частных неправительственных организаций. Интерес этот вовсе не случаен и обусловлен целым рядом следующих веских причин:

1) недовольство результатами централизованного планирования и контроля за социально-экономическим развитием сверху;

2) необходимость внедрения новых способов управления целевыми программами социального развития;

3) существенное изменение приоритетов развития после финансового кризиса, по итогам которого стало более понятным, почему нужны деконцентрация административной ответственности, более решительные действия по делегированию полномочий и ресурсов вниз, разгосударствлению собственности и дебюрократизации взаимоотношений с бизнесом.

Центральные власти оставляют за собой лишь консультативные и наблюдательные функции, а также жесткий антимонопольный и антикоррупционный контроль. Лишь в исключительных случаях допускается прямое вмешательство центра и то лишь тогда, когда появляется необходимость «компенсировать кризисные провалы рынка». В результате управление становится более гибким, расширяются возможности органов местного самоуправления.

Вот почему реформировать федеративные отношения в режиме децентрализации можно и нужно. Но делать это следует системно и постепенно, грамотно уравновешивая централистские и децент­ралистские тенденции, формируя соответствующую систему «сдержек и противовесов», добиваясь более разумного разграничения ответственности между центром и регионами. Одним из элементов этой системы может быть механизм согласования интересов, который сейчас практически отсутствует. В результате термины «совместно с», «по согласованию с», «с учетом мнения субъектов федерации» не имеют никакого практического смысла, а нередко создают питательную почву для коррупции и бюрократических злоупотреблений.

Законодательно разграничить полномочия и предметы ведения — это лишь полдела, даже учитывая положение Конституции Российской Федерации о том, что «по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации». При этом кто, как и в каком случае инициирует, в какой правовой форме и каком процессуальном порядке осуществляет согласование, никто четко не представляет. Без соответствующих административных регламентов сделать это невозможно. Поэтому следует официально регламен­ти­ровать:

процедуры инициации принятия совместных решений;

процедуры и формы согласования интересов сторон;

формы контроля и надзора за исполнением принятых совместных (согласованных) решений.

Это и будет важнейшим элементом упорядочения правового режима российского федерализма.

Несомненно, практика наделения местных органов государственного управления функциями федерального уровня в дальнейшем, несомненно, будет совершенствоваться. Полномочия Российской Федерации по предметам ведения Российской Федерации, а также полномочия по предметам совместного ведения, как известно, могут передаваться для осуществления органам государственной власти субъектов РФ федеральными законами, причем финансовое обеспечение осуществления указанных полномочий осуществляется за счет субвенций из федерального бюджета.

Федеральные же законы, предусматривающие передачу полно­мо­чий, должны содержать положения, определяющие: порядок представления высшим должностным лицом субъекта РФ отчетности по установленной форме об осуществлении переданных полномочий, в том числе о достижении целевых прогнозных показателей и расходовании субвенций из федерального бюджета; права и обязанности федеральных органов исполнительной власти, государственных внебюджетных фондов Российской Федерации по осуществлению указанных полномочий; полномочия федеральных органов исполнительной власти по осуществлению контроля и надзора за осуществлением переданных полномочий; способ (методику) и (или) федеральные стандарты расчета нормативов для определения общего объема субвенций из федерального бюджета.

В-шестых — дальнейшее совершенствование системы разграничения полномочий в краях, областях, в состав которых входят автономные округа. Осуществляются органами государственной власти края, области на всей территории края, области, включая территорию автономного округа. Законодательно закреплены принципы и порядок заключения договоров о разграничении полномочий.

Заключение такого рода договоров допускается только в случае, если это обусловлено экономическими, географическими и иными особенностями. Языком договора является русский язык, хотя по договоренности сторон договор может быть составлен и подписан на русском языке и государственном языке республики в составе РФ. Порядок подготовки и предварительного согласования проекта договора определяется Президентом РФ. Проект договора о разграничении полномочий одобряется или отклоняется постановлением законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта РФ, принимаемым большинством голосов от установленного числа депутатов. Высшее должностное лицо субъекта РФ (руководитель высшего исполнительного органа государственной власти субъекта РФ) сообщает о результатах рассмот­рения проекта договора о разграничении полномочий в законодательном (представительном) органе государственной власти субъекта РФ Президенту РФ. Договор о разграничении полномочий подписывается Президентом РФ и высшим должностным лицом субъекта РФ.

В-седьмых — развитие федеративных межбюджетных отношений. Бюджетный федерализм, как уже подробно говорилось ранее — это многоуровневое устройство бюджетной системы государства, при котором каждый уровень власти располагает собственным бюджетом и действует в пределах законодательно закрепленных за ним бюд­жетных полномочий, причем это не только вопросы финансов и денежных средств. Бюджетный федерализм — это, прежде всего, система полити­ко-правовых, экономических и финансовых отношений, обеспечивающих баланс интересов федерации, ее субъектов и органов местного самоуправления, на базе которого достигается устойчивость социально-экономического развития в территори­альном плане.

В нашей стране сложилась модель партнерского бюджетного федерализма, основные принципы и признаки которого:

1) равноправие всех субъектов федерации в их финансовых отношениях с федеральным центром;

2) законодательное разгра­ничение сфер финансовой деятельности и ответственности между различными уровнями государст­венной власти;

3) самостоятельность бюджетов различных уровней;

4) законодательное разграничение доходных полномочий, обеспечивающих посту­пление такого объема доходов, который достаточен для по­крытия минимально необходимых расходов;

5) наличие системы финансового выравни­вания верти­кальных и горизон­тальных бюджетных трансфертов.

Бюджетный федерализм обеспечивает рав­ноправие всех субъектов федерации в их финансовых отно­шениях с федеральным центром; гарантирует оптимальность разграничения сфер финансовой деятельности и ответственности между федеральным центром и субъектами федерации; ориентирует субъекты федерации на самостоятельность в решении бюджетных проблем. Ведь бюджеты каждого уровня имеют свои источники пополнения, а их исполнители располагают правом са­мостоятельно принимать решения по всем вопросам использования бюджетных средств.

К сожалению, в реальной жизни так бывает далеко не всегда. В одночасье не изменить сложившееся положение вещей, при котором одни субъекты являются донорами (если в 2007 г. их было 19, то к 2012 г. их в России осталось 11), а другие, причем их подавля­ющее большинство, являются дотационными, требующими регулярного трансфертного пополнения из средств федерального бюджета. Третьи и вовсе депрессивные, а то и банкроты, т.е. экономически беспомощны, почти полностью содержатся за счет федеральных ресурсов. По объемам производства валового регионального продукта на душу населения субъекты федерации различаются в 18 раз.

При этом количественное соотношение регионов с наиболее низкими экономическими показателями и наиболее высокими показателями практически не меняется. Первые пять позиций в экономических рейтингах традиционно занимают Москва, Санкт-Петербург, Ханты-Мансийский АО, Тюменская область, Ямало-Ненецкий АО. И это не вызывает удивления, ведь на эти пять регионов приходится около 40% отечественного ВВП, они являются основными донорами федерального бюджета, здесь формируется большая часть потребительского спроса и отсюда исходит основной экспортный поток страны. В этих же регионах работают (или базируются) большинство крупнейших корпораций страны. Обладание мощным ресурсным потенциалом определяет хорошие бюджетные, социальные и макроэкономические показатели. В результате указанные регионы имеют неоспоримое преимущество по уровню своего экономического развития.

Еще один из наиболее важных показателей — соотношение текущих расходов и капитальных инвестиций. Если в 2007 г. на расходы приходилось 77% региональных бюджетных средств, а на капитальные вложения 23%, то в 2012 г. это соотношение заметно ухудшилось и составило 87% на 13%. В ряде регионов расходы на текущие обязательства превысили 93%. Основным инструментом устранения такого дисбаланса служат специальные фонды. Действует также положение, согласно которому, если объем просроченных долговых обязательств субъекта РФ превышает 30% собственных доходов его бюджета, то полномочия органов государственной власти субъектов РФ могут быть временно возложены на федеральные структуры.

В-восьмых — совершенствование контроля исполнения принятых управленческих решений. Так как органы различных уровней государственного управления достаточно самостоятельны, то систематический, предметный и хорошо продуманный в правовом плане контроль их деятельности «сверху» ослаблен. К сожалению, малоэффективен и контроль «снизу», т.е. со стороны населения. Российским законодательством такой вид контроля предусмотрен, но фактически он отсутствует даже на уровне местного самоуправления. Это объективная реальность и не учитывать ее нельзя.

10.4. Государственный режим и стиль управленческой деятельности

В процессе поиска достоверных ответов на многие спорные вопросы выдвигались и сегодня выдвигаются различные, часто взаимоисключающие трактовки понятия «режим правления». Й. Шумпетер под режимом властного руководства понимал специфический тип институционального устройства, включая не только характер государственного воздействия сверху, но и «обратную связь» посредством массового давления и выборов. Р. Даль в основу своего понимания режима положил два критерия — конкурентность в борьбе за власть и степень вовлеченности граждан в управление делами общества и государства. Он выделил четыре типа политических режимов: закрытую гегемонию, открытую гегемонию (жесткие ограничения прав и свобод граждан, запрещение всякой оппозиции и плюрализма), соревновательную олигархию (разрешена конкуренция, но только на уровне правящей элиты) и полиархию (ближе всех к демократическому идеалу).

По предложению Х. Линца по степени взаимодействия государственной власти в различных сферах социальной действительности выделяют пять основных режимов: демократический, авторитарный, тоталитарный, посттоталитарный, султанистский. Указанные режимы отличаются по формам и методам властвования, в том числе по силе принуждения и авторитарного давления на общество, по степени политической активности граждан, по уровню политического плюрализма и степени идеологизированности общественных отношений. С. Хантингтон делит режимы на военные, однопартийные, либеральные, квазидемократические и переходные, выделяя четыре типа недемократических режимов: однопартийный, военный, личной диктатуры и расовой олигархии.

ХАНТИНГТОН Сэмюэл Филипс (1927—2008)

Американский политолог, социолог и общественный деятель, директор Института стратегических исследований Гарвардского университета. Внес существенный вклад в разработку концепций поли­тической модернизации, характера, этапов и особенностей демократизации общественной жизни, функционирования по­литических и военных институтов, роли цивилизационного фактора в современную эпоху. Основоположник концепции этнокультурного разделения цивилизаций. Автор таких известных в научном сообществе работ, как: «Солдат и государство: теория и политические аспек­ты гражданско-военных отношений» (1957); «Изменение моделей военной политики» (1962); «Политическая власть: США — СССР» (1964); «Политический порядок в изменяющихся обществах» (1968); «Авторитаризм в политике современных обществ: динамика развитых однопартийных систем» (1970); «Третья волна. Демократизация в конце XX столетия» (1991) и «Столкновение цивилизаций (1993); «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка» (1996); «Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности» (2004).

Убежденный сторонник структурно-функционального анализа в политике, государственном управлении и международных отношениях. Согласно С. Хантингтону демократический политический режим — это целесообразная вещь в развитии общества. Его основными атрибутами выступают политический консенсус, леги­тимность, организованность, эффективность и стабиль­ность.

Значительное внимание С. Хантингтон уделял анализу проблем модер­низации, выделяя два ее вида: технократический и популистский. Теоре­тически обосновал ответ на вопрос: почему, как и благодаря каким обстоятельствам во многих странах происходит переход от авторитарных режимов к демократическим («третья волна»)? На основе своих исследований сделал вывод: только демократия гарантирует индивидуальные свободы, стабильность государства и международный мир.

Иногда классификацию «привязывают» к различным типам государств и правовых систем. При рабовладельческом строе выделяют деспотический, теократически-монархический, аристократический (олигархический) режимы и режим рабовладельческой демократии. В условиях феодализма возможны абсолютистский, феодально-демократический (для дворянства), клерикально-феодальный (в теократических монархиях), милитаристско-полицейский режимы и «просвещенный» абсолютизм. При капитализме — буржуазно-демократический (конституционный), бонапартистский, военно-полицейский и фашистский режимы. В условиях социализма выделялся лишь один «последовательно-демократический партийно-государственный» режим.

Классификацию режимов правления можно продолжать, критериев и подходов существует великое множество. Тем не менее, подав­ляющее большинство исследователей сходятся в одном: режим правления — это способ властвования, который определяет пути, формы, методы и способы, при помощи которых нормативные установления власти реализуются в практике государственных институтов. При этом одна и та же государственная система в зависимости от исторических обстоятельств способна успешно функционировать в условиях различных режимов. К примеру, советская политическая система достаточно комфортно себя чувствовала как в условиях сталинского террора, так и в условиях застоя 1980‑х гг.

Политологи представляют режим властвования как особый социальный механизм управления обществом, соединяющий, с одной стороны, базовые модели выборов, голосования и принятия государственных управленческих решений, а с другой — способы и масштабы политического участия граждан, политических партий и групп интересов в решении важнейших проблем общества и государства. Режим — это органическое сочетание государственной власти, партийной системы, способов голосования, одного или нескольких типов принятия управленческих решений и способов их реализации.

С точки зрения юристов понимание режима сводится к совокупности правовых форм и легальных методов управления, которые опираются на формально-юридические принципы, нормы и критерии функционирования власти. Р. В. Енгибарян и Ю. К. Краснов политический режим трактуют как совокупность средств, методов и способов осуществления политической власти, посредством которых государство легитимирует свое существование и функционирование, а также как итоговое политическое состояние общества, которое складывается в результате взаимодействия и противоборства различных политических сил общества. Государственный режим в итоге выступает и как форма реализации власти, и как имиджевая характеристика процесса функционирования государственного аппарата, и как стиль управления.

Чаще всего выделяют два типа государственных режимов: демократический и антидемократический. Если государственное управление осуществляется методами права, убеждения, согласования, а принуждение носит законный правовой характер, то налицо демократический режим. В условиях демократического режима высшие органы государства имеют мандат народа, власть реализуют правовыми методами. В таком случае граждане обладают и реально могут пользоваться конституционными правами и свободами; меньшинство подчиняется большинству, а большинство не «отмахивается» от меньшинства. Разрешена деятельность оппозиционных политических сил, гарантирована свобода слова, совести и печати. Политические конфликты разрешаются на основе закона и, чаще всего, в режиме поиска взаимоприемлемого консенсуса.

Демократический режим мультипликативно порождает демократический стиль государственного управления, причем на всех уровнях властной иерархии. Однако некоторые ученые, соглашаясь, что в жизни много меняется, меняются люди, меняются условия их бытия, тут же на полном серьезе утверждают, что «принципы управления государством остаются неизменными», что основой, как и в древние времена, остаются насилие, принуждение, диктатура вождей и правящих элит. Ничего принципиально не меняют технологии мирного овладения властью путем выборов, массовых протестов, «бархатных» революций, придание управлению большей открытости, подконтрольности и строгости в расходовании бюджетных средств. Если это целесообразно, то без зазрения совести тут же используются фальсификации, лоббизм и подкуп, манипуляционные возможности социальных сетей, организуются камуфляжные протестные действия. Тем самым обосновывается неизбежность антидемократизма и авторитарного стиля, политических фальсификаций, а значит, невозможность народовластия.