Статьи, понятия, термины 24 глава

Техногенез – см. Техногенный. Техногенность.

Техногенная детерминация человеческой жизни – зависимость человека от уровня техногенной среды, социальных технологий и т.п., доходящая до отрицания его возможности освободиться от техногенных факторов. Традиционное представление искусственного мира как результата деятельности человека сталкивается с его неумением прогнозировать влияние технологических инноваций за пределами промышленной области, или контролировать технологизацию природы, общества, культурной жизни, быта. Философия отмечает различные уровни детерминации человека. Он является в значительной степени творением социальных отношений и культурных норм, принятых обществом, где он воспитывается: сколь бы важное значение ни придавалось личным качествам человека (унаследованным и самостоятельно приобретенным), его зависимость от других людей и их действий, воплощенных в сформированной данной общностью социальной и ценностной среде, очевидна и преодолевается с большими трудностями. Человек как природное существо подчинен законам физики, химии, биологии и т.д. Не стало ли, наряду с естественной детерминацией, и техногенное воздействие одним из факторов формирования человеческих качеств?

В чем проявляется техногенная детерминация человеческой жизни? Техногенная среда все чаще выступает как структурирующая поведение человека. Для жителей индустриально развитых регионов необходимостью становится техногенная адаптация – приспособление человека, социальных и культурных форм его жизни к непрерывному развитию техногенной среды. Она проявляется не только в усвоении программ, необходимых для выполнения трудовых функций, но и в трансформации принятых форм отдыха и общения для соответствия существующим технологическим средствам, в изменении общественно-политических процессов и стиля повседневной жизни в направлении поддержки максимально возможного технологического роста. Техногенная адаптация должна продолжаться всю жизнь, иначе человек перестает быть адекватным как развивающейся техногенной среде, так и существующим в ней ценностным системам. Эта адаптация все чаще воспринимается как препятствующая личному целеполаганию и самореализации человека, враждебная его личности.

Сложная сеть факторов, определяющих современную человеческую жизнь (включающая биологическую и культурную наследственность, характеристики природной и социальной среды и т.п.), имеет нелинейную структуру: уменьшение одного из них может компенсироваться ростом других. Но соотношение объективных (вызванных логикой технологического развития) и сознательных факторов формирования техногенной среды изменялось, уменьшая возможность целенаправленной перестройки техногенной среды. Инерция технологического развития и социокультурные механизмы технологического роста постепенно ослабляли значимость субъективного фактора воздействия на техногенную среду. Поэтому, принимая очередные программы трансформации деятельности, следует исследовать способности людей реализовать эти программы, формируя и управляя технической реальностью.

Если прежде люди подчинялись биосферным закономерностям и вынуждены были отстаивать свое место в борьбе с природными стихиями, то современный человек в результате технологизации вынужден вписываться в техногенную среду и вырабатывать качества, нужные для ее функционирования. По мере технологического развития техногенная детерминация форм человеческой жизни закономерно возрастала и вытесняла детерминацию природную. Мера контролируемости и прогнозируемости техногенной среды по мере ее формирования и достижения глобальных масштабов также постоянно уменьшалась, но даже в начале ее развития человечество не могло предвидеть всех последствий техногенных изменений и нейтрализовать все негативные результаты перестройки естественных процессов в искусственные. Поэтому техника никогда не управлялась человеком в полной мере – как, впрочем, не управлялись им язык или культура. В связи с этим философия сегодня исследует проблему автономии техники.

Исследователи, изучающие глобальные проблемы современности и характерные для технологического роста негативные последствия, часто видят их сущность в изменении детерминации человеческой жизни – от природной к техногенной. Вместо зависимости человека от внешней природы, отмечает А.М.Ковалев, произошло усиление зависимости его от искусственной природы. Если раньше природно-социальный организм вынужден был деформироваться под влиянием стихийных сил природы, то теперь он вынужден деформироваться под влиянием искусственной среды. Делается вывод: человек – не только творец искусственного мира, он и сам в значительной мере его творение, как «человек техногенный». Создатель искусственного мира становится его частью.

Техногенные каузальные зависимости действительно накапливались по ходу технического развития, снижая вариативность возможных проявлений активности людей. Хотя технические объекты – пассивные продукты технологического тиражирования, техногенная среда в целом – наращивают свою независимость от целеполагания человека. Традиционный взгляд на сущность этого процесса указывает на ошибки людей и сбои в механизмах осуществления технологий как на источники продуцирования «избыточных», непредсказуемых результатов. Но на пути постепенного совершенствования техники происходит не уменьшение, а рост объективных ее характеристик. Вытесняя стихийные, естественные процессы, техническая нормировка и рациональное планирование навязывают людям формы жизни, подаваемые как правильные и разумные, но не выбираемые ими. Все чаще ставится вопрос: допускают ли современные технические системы существование саморазвивающейся творческой личности, не зависимой от тиражируемых стереотипов? Или, полагая технику в качестве среды своего бытия, человек и свое восприятие мира делает техногенным?

Какая форма зависимости для людей предпочтительней – от естественной среды или от искусственной? Статистические данные, отражающие рост численности человечества и средней продолжительности жизни людей, по мнению автора, однозначно показывают: начиная с первых, самых древних этапов становления техногенной среды и до конца ХХ века позитивные последствия от формирования и роста технической реальности перевешивали негативные. Нельзя забывать и о том, что старые формы зависимости человека часто сменялись новыми. На место преодолеваемой жесткой природной необходимости становится техническая необходимость, хотя и более мягкая, гуманная. Таким образом, на всех этапах своей истории человек должен был приспосабливаться к внешним воздействиям: нельзя противопоставлять «свободу» людей дотехнических эпох и их сегодняшнюю зависимость от техники.

Итак, наблюдается техногенная детерминация различных сфер индивидуальной и общественной жизни, проявляющаяся в широком диапазоне: здесь и порожденные господствующей технической рациональностью элементарные психические акты (неосознаваемые мотивы и установки деятельности, стереотипы поведения, обеспечивающие ее автоматический характер) и программы, механизмы восприятия и оценки внешней реальности, ценности, установки. Вся эта совокупность состояний, процессов, механизмов, действий (индивидуальных и социальных) может осуществляться как сознательно (с критической рефлексией над проявляющейся в них технической рациональностью), так и бессознательно (через посредство сложившихся в техногенном обществе установок, воспринимаемых людьми в ходе социализации). Современная философия обсуждает вопрос о произошедшем в результате технического развития переходе людей из одной зависимости в другую – от приспособления к стихиям природы к адаптации к техногенной среде. Как правило, подобный процесс оценивается резко негативно, как «механизация» человека, превращение его в элемент техносферы: идеализируется жизнь древних людей как «более свободная», а стремление к свободе ассоциируется с примитивизацией жизни – культурной, технической и т.п. На самом деле для традиционного сознания было характерно еще большее подавление самостоятельности индивида – правда, контроль за ним осуществлялся иным образом. Нужен объективный критерий для сравнительной оценки этих видов зависимости, для определения их преимуществ и недостатков в отношении цели – развития человеческой сущности.

Кроме того, необходим учет других видов отчуждения, не имеющих техногенного характера, для объективной оценки роли техносферы в освобождении людей от подчинения природным стихиям. Социальные и культурные нормы, используемые для изменения «естественных», стихийных импульсов в человеческой психике, также можно рассматривать как подчиняющие людей, но объективное изучение показывает: такой ценой они высвобождают подлинно человеческую сущность. Следовательно, даже техногенные трансформации человека не всегда могут быть оценены как негативные до проведения исследований.

Лит.: Астафьева, О.Н. Массовая культура / О.Н.Астафьева // Глобалистика: Энциклопедия. – М., 2003; Горбачев, В.Г. Катастрофизм как умонастроение в современной философской антрпологии / В.Г.Горбачев // Философия и будущее цивилизации: Тез.докл. IV Российского философского конгресса. – М.,2005. – Т.4; Демиденко, Э.С. Ноосферное восхождение земной жизни / Э.С.Демиденко. – М., 2003; Ковалев, А.М. Промышленная цивилизация и судьба России / А.М.Ковалев. – М., 2003; Попкова, Н.В. Философия техносферы / Н.В.Попкова. – М., 2007; Попкова, Н.В. Философская экология / Н.В.Попкова. – М., 2010.

Техногенная диагностика.Это понятие вводится в научный оборотв 2011 г. Э.С.Демиденко. В литературе пока что рассматривается понятие «техническаядиагностика» как установление и изучение признаков, характеризующих наличие дефектов в машинах, устройствах, их узлах, элементах и т.д. для предсказания возможных отклонений в режимах их работы (или состояниях), а также разработка методов и средств обнаружения и локализации дефектов. Она осуществляется внешним осмотром либо при помощи диагностической аппаратуры или диагностической программы.

Техногенная же диагностика предназначается для всех искусственных и техногенно измененных природных объектов с целью установления характера и степени их позитивного и негативного воздействия на биосферную природу, ее живые организмы, на человека, чтобы использовать тот или иной вещественный, процессуальный, электромагнитный объект с пользой для живой биосферной природы, или же отказаться от вредных, опасных, неопределенных веществ и процессов. Ярким примером является определение ксенобиотиков, крайне опасных для человека, особенно искусственного происхождения, которыми сейчас заполняеся пространство природной и человеческой жизни. Так, из 65 тыс. химических веществ, находящихся в мировом коммерческом обороте, прошли исследования по токсичности менее 1%. Техногенная диагностика в условиях развития современного мира стоит не дешево – примерно 2 млн долларов. Из 3400 широко распространенных косметических средств сведения о токсичности имеют всего лишь 13%. Отсутствие таких данных является причиной многих негативных последствий – вплоть до онкологии внутренних органов и кожи.

Техногенная инвалидность– термин введен в 2010 г. в научный оборот Э.С.Демиденко для обозначения социального явления быстрого роста инвалидности, которая определяется все более и более нарастущей в мире техногенностью во второй половине ХХ в. При этом, если ранее инвалидность в основном определялась характером деятельности, особенно опасными условиями производства, то сейчас все больше и больше техногенными условиями жизни. Не случайно в конце ХХ в. началось быстрое омоложение болезней и рост детской инвалидности, особенно в России, где детская инвалидность опережает взрослую по темпам роста примерно в 1,5 раза. В настоящее время в России насчитывается около 13 млн инвалидов, или примерно 9% всего населения. См. Инвалидность.

Техногенная модернизация – это многочисленные социально-экономические, научные, технико-технологические преобразования на протяжении всего периода формирования и существования техногенной цивилизации и связаны с установлением ее господства на планете. В широком смысле слова она представляет последовательность взаимосвязанных процессов перехода традиционного общества на новую цивилизационную и социотехноприродную ступень развития. Период техногенной модернизации включает в себя три основных этапа становления и развития техногенного общества: прединдустриально-техногенный (XVI–XVIII вв.), индустриально-техногенный (с конца XVIII в.) и постиндустриально-техногенный (с 50-х гг. ХХ в.). Понятие введено Е.А.Дергачевой в 2005 г. (книга «Техногенное общество и противоречивая природа его рациональности») и используется для изучения становления и утверждения техногенной рациональности. Для удобства сопоставления рассматриваемых этапов техногенной модернизации общества с периодами промышленной, технологической, некоторых стадий научных революций, разработана табл. 1.

О подлинных взаимосвязанных началах экономики, науки, техники и технологии можно говорить лишь с исторического периода Нового времени (ХVII–ХVIII вв.). В этот период происходят глубинные общественные изменения в двух направлениях – технико-технологическом и социальном. Если К.Маркс в свое время видел эти изменения прежде всего в способе производства материальных благ, что приводит к замене феодализма капитализмом, то А.М.Ковалев рассматривает данные изменения в более широком социологическом плане – в смене способа производства общественной жизни: присущий традиционному обществу земледельческий способ производства сменился промышленным (ин­дустриальное общество), а впоследствии начал сменяться научно-технологическим (постин­дустриальное общество), которые характерны для техногенного общества.

Прединдустриально-техногенная модернизация (ХVI–ХVIII вв.) в Европе характеризуется как время генезиса значительных революционных изменений в социально-экономической, технико-технологической и научной сферах жизни общества. Мануфактуры, в отличие от ремесленных цехов, функционировали на базе подетального разделения труда, когда работник изготовлял какую-нибудь деталь будущего продукта или выполнял определенную операцию, но тогда еще при помощи ручной техники. Мануфактурные производства организовывались на накопленные деньги частных лиц, которые, независимо от сословной принадлежности, становились новой социальной силой – настоящими капиталистами, инвестирующими капитал в промышленное производство и развитие техники и технологий, использующими труд наемных работников, рискующими своими средствами, осуществляющими производство товаров для продажи и получения прибыли.

Растущая технико-технологическая рационализация и основанная на ней взаимозависимость народов способствовали развитию рынка (в том числе мирового в ХVI–ХVIII вв.), что создавало необходимые условия для будущего общественно-экономического развития и глубинных социально-природных трансформаций. Во второй половине XVII в. в Западной Европе (особенно в Англии) начался подъем естественно-научных знаний, обеспечивавших необходимые теоретические разработки для практического создания машинной техники. Новшества в промышленной и аграрной технологиях и производстве приобретали особое экономическое значение.

Таблица 1

Этапы техногенной модернизации цивилизации

Таким образом, период ХV–ХVIII вв. в Европе характеризуется как время генезиса значительных революционных изменений в социально-экономической, технико-технологической и научной сферах жизни общества. Именно технико-технологическая рациональность прединдустриального периода инициировала вначале переход от ремесленного производства к мануфактурному, затем коренные качественные изменения в мануфактурном производстве, что, в свою очередь, привело к зарождению и становлению новой капиталистической формации как особой формы постаграрного, индустриального общества и формированию рыночной экономики во взаимосвязи с развитием науки, то есть в совокупности техногенного мира.

Вопрос о первичности, приоритетности происхождения технико-технологической или экономической рациональности вызывает споры и приводит к противоречивым ответам. Не вдаваясь в дискуссии об истоках данной проблемы, следует отметить, что начиная с ХVII–ХVIII вв. эти два процесса рационализации общества шли параллельно, пересекаясь, взаимообусловливая друг друга. Но то, что решающую роль здесь играет не частная форма собственности, не экономическая рациональность, а технико-технологическая, лучше всего свидетельствует развитие некапиталистических общественных систем, какими стали в истории XX века Советский Союз и Китай. Находясь за пределами социально-географического пространства «центрального капитализма» (И.Валлерстайн), эти страны не позволили надеть на себя ярмо капиталистической эксплуатации и развивались самостоятельно достаточно динамично, незначительно уступая в темпах развития «центральному капитализму», занявшему в ХIХ–ХХ вв. монопольное положение в мире и через сложную систему социально-экономических и политических взаимоотношений вытягивающему человеческие и природные ресурсы из подконтрольного ему мира. Внедрение новейших технико-технологических достижений на базе госсобственности, наследуемой от «азиатского способа производства» (К.Маркс), позволило, например, стать могущественными державами и выйти на второе место в мире по валовому производству продукции (после США) СССР к 40-м годам XX в., а Китаю в конце XX в. Мир социализма в 80-е годы XX века занимал по своей экономической мощи срединное положение – между «центральным» и «периферийным» капитализмом, приближаясь к первому.

Товарно-денежные отношения еще не создали капитализма, они только способствовали зарождению капиталистических отношений. Основной движущей силой перехода к новому, постаграрному типу цивилизации были изменения в технике и технологии зарождающегося промышленного производства, его организации. Мануфактурное производство еще не давало больших богатств. Устойчивый и заметный рост прибылей стал возможен только благодаря промышленной революции на Западе, распространению ее достижений.

Индустриально-техногенная модернизация сопровождалась революцион­ным переходом от мануфактурного к фабричному производству и развитием промышленного способа производства общественной жизни. Этот переход принято называть первой технологической революцией. Ко второй половине XVIII в. в Западной Европе сформировались необходимые предпосылки для промышленного переворота. Мануфактурная промышленность достигла пика своей эффективности, поскольку из-за ограниченных возможностей ручной техники она была не в состоянии обеспечить растущий спрос внутреннего и международного рынков. Возникла необходимость налаживания крупного производства стандартизированной продукции, что было возможно только на основе дальнейшего развития технико-технологической промышленной базы. Расширяющийся капиталистический рынок диктовал необходимость рационализации производства. Опережающими темпами стали развиваться отрасли тяжелой промышленности, транспорта, изменилось соотношение между сельским хозяйством и промышленностью в пользу последней. Машинное производство было внедрено во все сферы экономики.

Таким образом, промышленный способ производства создал необходимые условия для развития капитализма в Западной Европе, а позднее – в Северной Америке (начало XIX в.), в России и Японии (конец XIX в.). В свою очередь, была выработана и идеология (XVIII–XIX вв.), соответствующая новой социально-экономической системе – буржуазный либерализм, идеология, требовавшая невмешательства государства в экономику, построенная на началах свободного предпринимательства, экономической рациональности (получения сверхприбылей) и свободной рыночной конкуренции.

Особенно важное значение в технико-технологическом прогрессе с середины XIX в. приобрела наука. Становление науки как централизованного социального института и утверждение ее ценностно-мировоззренческой значимости относят к периоду XVII–XVIII вв. Но исследования малочисленных ученых еще не имели широкого практического применения, а изобретения технических средств, как правило, осуществлялись учеными-любителями. Профессионализация научной деятельности во второй половине XIX – начале XX вв. сопровождалась осознанием значительной части общества практической полезности результатов науки, экономической эффективности научных исследований, которые применяются для модернизации существующих и создания новых технологий, то есть получения необходимого технико-технологического эффекта. Научная рациональность становится мощным ускорителем непрерывной технико-технологической и экономической рационализации общества; рационализация и ускорение на ее основе развития социума приобретают необратимый характер. С про­мышленной революции технико-технологический, прогресс все более и более обусловливается прогрессом в развитии науки.

Благодаря достижениям НТП конца XIX – начала XX вв. были созданы возможности нового укрупнения производства и капиталов до уровня монополий. В основе такого перехода лежали изменения в производительных силах, вызванные второй технологической революцией (или вторым этапом промышленной революции). Вторая технологическая, или машинно-техническая, революция (МТР) охватила период от последней трети XIX в. до первой половины XX в. и по своей продолжительности была в три раза короче, чем первая, причем темпы ее развития были намного выше. МТР способствовала формированию крупного промышленного производства.

Резкий скачок в технико-технологической рационализации на рубеже ХIХ–ХХ вв. явился катализатором дальнейших процессов индустриализации и буржуазной либерализации общественной жизни на Западе. В конце XIX в. в Западной Европе и Северной Америке были созданы индустриальные капиталистические общественные системы. В соответствии с потребностями экономической целесообразности шла перестройка мирового хозяйства: дальнейшей рационализации подвергались экономики западных стран (центр капитализма), в капиталистическую миро-систему (И.Валлерстайн) постепенно вовлекались новые регионы планеты (полупериферия и периферия).

Постиндустриально-техногенная модернизация началась с середины ХХ в. С этого времени НТП превратился в научно-техническую (или третью технологическую) революцию, когда коренные изменения происходят не только в производственной сфере, но и во всей общественной жизни. В ходе развертывания НТР наука стала непосредственной производительной силой общества и важнейшим фактором социоприродного развития. Без использования фундаментальных наук освоение технологий было бы невозможным. Машины в значительной степени заменили не только ручной, но и умственный труд человека. Немаловажным стимулом ускорения НТП было стремление корпораций в условиях жесточайшей конкуренции обеспечить устойчивый рост прибыльности производства.

В 70-е и последующие годы XX в. создание комплексных технологических процессов, микропроцессоров, промышленных и бытовых роботов, биотехнологий вызвали информационную революцию и тем самым ознаменовали наступление нового этапа НТР. Благодаря этим и многим другим достижениям НТР наиболее развитые страны Запада и Япония вступили в третий, постиндустриальный период своего развития. Индустриальная эпоха дала начало постиндустриальной, информационной эпохе, где основным сектором производства становятся услуги, а главным фактором развития производства и общественной жизни – знания и информация, а не промышленный капитал. В 2000-е годы нанотехнологическая революция (как продолжение НТР) ознаменовала усложнение постиндустриально-техногенной модернизации общества, а вместе с ним и развивающегося социоприродного мира.

В перспективе человечество ждет бифотоническая революция, связанная с использованием слабых магнитных воздействий на живую природу, что позволит повысить производительность в аграрном секторе, эффективно лечить болезни без использования химизации и генной инженерии. Технологии будущего станут комплексными, объединяющими достижения нескольких отраслей. Эксперты выделяют 16 ведущих технологий, среди них NBIC-технологии, гибридное искусственное производство тканей живых организмов и т.д., причем шансы государств приобщиться к их производству напрямую определяются наличием действенных механизмов по стимулированию инновационной активности и соответствующей инфрастуктуры для эффективного технологического развития. В 2020 г. планируется наступление новой глобальной компьютерной революции и формирование всемирной грид-сети (World Wide Grid, WWG), предназначенной для решения сложных информационно- и знаниеемких научных задач при одновременном использовании компьютерных ресурсов всего мира. Но все это свидетельствует об усилении глобальных технократических тенденций в управлении современным социумом и естественной биосферной природой во имя утверждения диктата рыночной экономической рациональности и ее неотъемлемого атрибута – эффективности. См. Техногенная рациональность. Экономическая рациональность.

Лит.: Гордеев, В.В. Мировая экономика и процессы глобализации / В.В.Гордеев. – М., 2008; Дергачева, Е.А. Техногенное общество и противоречивая природа его рациональности / Е.А.Дергачева. – Брянск, 2005; Дергачева, Е.А. Тенденции и перспективы социотехноприродной глобализации / Е.А.Дергачева. – М., 2009; Дергачева, Е.А. Техногенная рациональность и ее функции в модернизации современного социума / Е.А.Дергачева // Вестник РУДН. Серия: Философия. – 2007. – №1 (13); Дергачева, Е.А. Философия техногенного общества / Е.А.Дергачева. – М., 2011; Ковалев, А.М. Еще раз о формационном и цивилизационном подходах / А.М. Ковалев // Общественные науки и современность. – 1996. – №1.

Техногенная рациональность – совокупность взаимосвязанных, взаимообусловливающих и взаимоусиливающих друг друга экономической, научной и технико-технологической рациональностей, комплексно воздействующих на социум, техносферу и биосферу в техногенном обществе. Техногенная рациональность является неотъемлемой содержательной характеристикой глобализирующейся техногенной общественной системы. Понятие введено Е.А.Дергачевой в 2005 г. (монография «Техногенное общество и противоречивая природа его рациональности»).

Заметная нарастающая рационализация общественного развития проявилась в Западной Европе в эпоху мануфактурного производства, а затем на рубеже ХVIII–ХIХ веков, с индустриального западноевропейского раз­вития и распространения его на весь мир. Обществоведы при рассмотрении зародившегося в Новое время феномена европейской рациональности во главу угла ставят научную ее составляющую. Однако в этот период создаются условия для построения довольно противоречивого рационального мироустройства на рыночно-экономической, научной и технико-технологической основах. Этапы становления и утверждения техногенной рациональности совпадают с периодами техногенной модернизации цивилизации. Техногенная рациональность утверждается на рубеже XVIII–ХIХ вв. в ходе индустриальной трансформации западноевропейского капиталистического общества (а впоследствии и советского социалистического) и цивилизации в целом.

Монополистические процессы в масштабах мирового рынка, борьба капиталистических держав за рынки сбыта, колонии и ресурсы способствовали развязыванию в начале и середине XX в. первой и второй мировых войн. В ходе первой мировой войны лишь два государства (США и Япония) увеличили свои национальные богатства, в основном, за счет военно-промышленных поставок. Война нанесла невосполнимый урон населению, природным ресурсам планеты, материальным и духовным ценностям человечества. С победой революции в России была сформирована антикапиталистическая, или социалистическая общественно-экономическая система, основанная на индустрии и государственной собственности на средства производства. Отныне ведущие капиталистические страны мира были вынуждены сосуществовать в новых социально-экономических и политических реалиях.