Учение о защитных механизмах и модель психопатологии

Теория душевных расстройств неоднократно претерпевала изме­нения, развиваясь параллельно с теорией психоанализа как терапев­тического метода, теорией личности и психопатологии. Рассмотрим наиболее общий конденсат психоаналитической модели невроза.

Первое различение касается неврозов как таковых, или психо­неврозов, и так называемых актуальных неврозов. Первые Фрейд свя­зывал с задержками и фиксациями на стадиях психосексуального развития и его интерес прежде всего был сосредоточен на проблеме невротического конфликта как психической причины невроза и те­рапевтического «фокуса» психоанализа. Актуальные неврозы пер­воначально были обособлены от психоневрозов в силу, как пред­ставлялось, их очевидной связи с непосредственно пережитой пси­хотравмой или слабостью соматического органа вследствие недав­него заболевания. Однако очень скоро выявилась упрощенность подобного подхода. На самом деле уже при анализе истерии, как мы показывали, обращаясь к случаю Элизабет, выявилась систем­ная природа невроза, где конституциональная слабость соматиче­ского органа играла роль предрасположенности, позволяющей ис­пользовать его в качестве вместилища психического симптома и одновременно его телесного эквивалента, вследствие чего причина конфликта легко считывалась и могла интерпретироваться то в те­лесных, то в символических репрезентациях.

Тот же случай показал роль накопленных предшествующих кон­фликтов сексуальной природы (сексуальная неудовлетворенность, зависть, вина, страх расплаты и т.д.). Понятие о травме, таким об­разом, осложнялось, поскольку в ходе психоанализа под актуаль­ной травмой у пациента скрывались длительные, растянутые во времени или отнесенные к прошлому неразрешенные невротические конфликты. Усложнению картины этиологии невроза сопутствовал также и пересмотр цели лечения: психоанализ, первоначально на­правленный непосредственно на облегчение симптомов, все бо­лее трансформировался в сложную и длительную процедуру рекон­струкции обстоятельств их порождения, где внешние жизненные события и их фантазийно-защитная переработка (невротический конфликт) стали занимать центральное место. Происходили также и концептуальные изменения, так что в работах 1920-х гг. модель невротического конфликта опиралась преимущественно на струк­турную теорию, в то время как ранние модели невроза скорее вос­ходили к теории влечений и стадий. Учитывая сказанное, обрисуем по возможности обобщенную модель невроза.

Невротический конфликт развивается из столкновения влечений (сексуальных и агрессивных), не находящих полной или хотя бы частичной разрядки из-за чрезмерного давления внутренних запре­тов, а также в силу их непомерной интенсивности и принудитель­ного характера или амбивалентности и противоречивости, с кото­рыми незрелый психический аппарат ребенка не в силах совладать. Это первая причина невротического страха и своего рода мотив порождения защитных механизмов в качестве способов психиче­ского выживания и сохранения целостности Я как целостности со­матического здоровья и психического благополучия.

Содержательно страхи разнообразны; группируя их по некото­рому общему радикалу или теме, можно выделить страхи, связан­ные с потерей расположения объекта любви, страх нанесения ему ущерба или повреждения; страх кастрации и производные от него, семантичски близкие, - страх наказания, лишения чего-то суще­ственного моего, ипохондрические страхи, страхи потери лица, связанные со стыдом и страхом стыда; страх потери дееспособно­сти и потенции. Первую группу страхов мы бы условно назвали де­прессивными, вторую отнесли бы к группе нарциссических. Страх и противодействующая ему защита создают соответствующую ком­позицию и содержание невротического конфликта, составляющие суть аналитического понимания невроза.

Защитные процессы и реализующие их механизмы в современ­ном психоанализе трактуют довольно широко; также различны попытки их систематизации. Как нам представляется, за основу классификации защитных механизмов могут быть взяты следующие направления и критерии:

1) по соотнесению со стадиями психосексуального развития, что представляется достаточно обоснованным идеями о развитии за­щитных механизмов, их иерархизации, эффективности и связью со структурой Я, зрелость и силу которой они отражают и следствием которой являются. Исходя из модели Фрейда, интроекция (впиты­вание, вбирание в себя, присасывание, уподобление себе) изначально выступает как структура и функция, образующиеся на оральной ста­дии; проекция (выброс из и на) - формирование противоположной реакции, изоляция (аффекта от его ментальной репрезентации), из­гнание, уничтожение, отрицание, рационализация, по-видимому, бе­рут свое начало и в простейшей форме возникают уже на анальной стадии; вытеснение, смещение, замещение наряду с идентификаци­ей - это приобретение эдиповой эпохи; интеллектуализация и суб­лимация - генитальной стадии. В теории объектных отношений зна­чительное внимание уделяется механизмам расщепления, отрица­ния, моторно-двигательного отреагирования вовне, проективной идентификации, идеализации и обесценивания в качестве продук­тов психического развития от первых месяцев жизни младенца до полутора-двух лет;

2) механизмы защиты могут быть динамичны, изменчивы, спе­цифичны в зависимости от типа угрозы, индивидуальных особенно­стей и структуры личности. На это впервые четко указала А. Фрейд;

3) защиты могут из мобильных помощников разрешения угро­жающих состояний и ситуаций превратиться в навязчивых спутни­ков на всю жизнь. В этой связи в психоанализе говорят о ригидно­сти, о защитной структуре характера, защитной броне (В. Райх); раз­личают орально-зависимые; анально-садистические (К.Абрахам), ригидно-догматические, авторитарные (Т.Адорно), некрофиличе­ские (Э.Фромм) характеры, или типы, личности; тойчивые типы неврозов. Образуя довольно ус­тойчивые конфигурации, или паттерны, защитные механизмы могут быть соотнесены с преимущественно определенной патологией неврозом или более тяжелыми расстройствами пограничного или психотического уровня. В рамках ортодоксального психоана­лиза наибольшее внимание привлекали механизмы вытеснения и конверсии (смещения) на орган в связи с истерическим неврозом и многообразием симптомов, порождаемых действием этого механиз­ма. Эдипов конфликт, направляющий страстные генитальные же­лания на материнскую или отцовскую фигуру, из-за страха каст­рации сначала вытесняется из сознания, а затем перемещается, на­ходя себе место в любом подходящем органе как симптом: голов­ные боли, параличи, афазии, зрительные и слуховые расстройства, рвота и расстройства питания, глоточный зоб. Все это конверсион­ные симптомы истерии, и они бесчисленны, поскольку обладают способностью выступать в любом обличье. П.Куттер специально выделяет в качестве психических симптомов истерии специфические расстройства сознания и провал в памяти, истерические амнезии. Многие авторы указывали на манипулятивность и эксплуататор­ские тенденции истерического характера.

Невроз навязчивых состояний, проявляющийся в симптомах навязчивых мыслей, фантазий, действий или ритуалов, навязчивых влечений, преимущественно садо-мазохистского содержания (нане­сение оскорбления в виде нецензурной брани, плевание, эксгиби­ционизм, сексуальные перверзии и т.д.). С аналитической точки зре­ния в качестве этиологических факторов обычно отмечают нега­тивный Эдипов комплекс, при котором сексуальное желание маль­чика перверсно направляется на отца, а мать не выступает в своей эмоционально поддерживающей роли; к этому прибавляется страх кастрации со стороны слишком строгих (до догматичности и жес­токости) родителей, пуританство, ханжество или религиозные нор­мы морали. Связь с защитными механизмами анальной стадии про­глядывает здесь с достаточной очевидностью (см. пример Челове­ка-Волка).