НАЦИОНАЛЬНОЙ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ РОССИИ

1861-1884 гг. Унитарная система управления оказалась «разорванной» на уровне основного работника - крепостного крестьянина. Россия сделала первый шаг к рынку, не имея ни капитала, ни соответствующей законодательной базы, ни регулирующих товародвижение институтов. Деструктуризация управления стала нарастать по мере ухода законопослушного поколения, стереотип поведения которого вырабатывался при крепостном праве. Спустя полвека П. Столыпин скажет: «...Отечество наше должно пре­вра-титься в государство правовое» ⃰. Через 80 лет эти слова про­звучат снова. По технико-экономическим показателям ведущих отраслей технологического уклада конца прошлого столетия Рос­сия значительно отставала от стран Западной Европы и США (табл. 1.2) [6]. В промышленности России отсутство­вало главное звено - машиностроение, что способствовало от­сталости и полной зависимости от импорта в других хозяйствен­ных отраслях.

Таблица 1.2

Показатели ведущих технологических отраслей России

и промышленно развитых стран в 1870 году

Общая характеристика развития промышленности России в ХIХ в.

представлена в табл. 1.3 [6], из которой следует, что только в 70-е гг. ХIХ в. в России начинает интенсивно развиваться промыш­ленность, однако в тех условиях, как показывает рис. 1.3, для индустриализации России требовались века и века⃰.

Готовая продукция в составе экспорта в этот период за­нимала 4 %.

Рис. 1.7. Выплавка чугуна в России, в промышленно развитых странах

Западной Европы и США в 1830-1897 гг., млн пуд. в год

Таблица 1.3

Промышленность Европейской части России в XIX веке

1884-1914 гг. В управление вступившему на престол Нико­лаю II перешла сельскохозяйственная страна, где городское на селение составляло лишь 9 % от общего количества населения (рис. 1.7) [6].

Рис. 1.8. Рост общей численности и городского населения

в России в XV-XVIII веках

Для сравнения: во Франции уже в середине XIX в. городах проживала четверть населения, в Германии - более трети, в Англии - более половины (50,8 %), а к началу XX в. число горожан в Англии составляло 77 % [6]. Энергетическая мощность предприятий России была представлена 13 325 паровыми машинами и составляла 83 тыс. кВт. [7]. В условиях низкого таможенного тарифа в Россию до 80-х годов XIX в. поступала преиму­щественно готовая продукция, в том числе - рельсы для развер­нувшегося строительства железных дорог, вытесняя отечес­твенную продукцию и тормозя развитие промышленности, уве­личивая внешний и внутренний долг и дестабилизируя финан­совую систему.

По свидетельству Председателя правительства С.Ю. Витте, в 1892 г. Россия стояла на грани финансового краха. Введением в 80-е годы «зо­лотого тарифа» правительство ограничило ввоз товаров и соз­дало условия для инвестиций. Западный капитал почти беспрепят­ственно хлынул в страну с дешевой рабочей силой - среднегодо­вой (288 рабочих дней по 12 часов) заработок рабочих составлял 187 руб., для сравнения - пуд пшеницы стоил 85 коп., пуд ржи - 65-75 коп. [7].

Дешевая рабочая сила послереформенной России и на­личие источников сырья создали благоприятные условия для инвестиций западного капитала в промышленность. Иностранный капитал устремился, прежде всего, в горную промышленность. Из общего объема вложенных до 1917 г. иностранных инвестиций - 1436 млн руб. - в горную было вложено 775 млн руб. (54 %) [5]. Уже в 80-е годы Нобель контролировал 1/4 всего нефтяного производства России и половину керосиновой торговли [9]. К 1913 г. сальдовая сумма иностранного капитала в России составила 7377 млн руб. или 13 % национального бо­гатства [6].

Чистый доход на иностранный капитал в 1913 г. со­ставил 2326,1 млн руб. и превысил сумму всех его инвестиций за предыдущие 27 лет на 543,1 млн рублей. При бюджете в 2,3 мрд руб. внешняя задолженность России к началу войны до­стигла 8,8 мрд рублей. В стране действовало 228 ино­странных компаний. Из 19 крупнейших банков 11 было основано иностранным капиталом. [5]

В результате массированного вливания капитала Россия, на первый взгляд, сделала гигантский скачок в развитии про­мышленности: общая численность рабочих в 1913 г. достигла 1 960 860 человек, только за 1890-1899 гг. промышленное производство России выросло в 2 раза, выплавка чугуна - в 3,7 раза, стали - в 7,2 раза, продукции машиностроения - в 3,7 раза [5]. Но это были темпы начинающего ходить ребенка - в 1903 г. Россия по паровой мощности машин на 1000 жителей оставалась на 7-м месте в мире, уступая Англии в 14 и США в 11 раз, соответственно по общей добыче угля в 14 и 22 раза, по производству стали - в 3 и 7 раз, по урожайности пшеницы (!) отно­сительно стран Западной Европы - в 2 раза [13]. Готовые изделия в составе экспорта составляли в 1913 г. только 2,2 %.

В 1913 г. (табл. 1.4), несмотря на огромные вливания капитала, промышленное развитие России продолжало далеко отставать от стран Западной Европы и США. Иностранный капитал лишь выравнивал те позиции мирового разделения труда, которые обеспечивали ему вывоз капитала и давали возрастающую собственность на часть российского богатства при его реинвестиции - типичный путь индустриализации колонии.

В 1909-1913 гг. Россия занимала по урожайности пшеницы 24 место, по урожайности ячменя - 23, по урожайности овса - 20, по урожайности картофеля - 20 место среди 25 европейских стран (включая Прибалтику), а по урожайности ржи - 15 место из 15 европейских стран, выращивавших рожь.

В структуре экспорта (рис. 1.8) основную группу това­ров составляли так называвшиеся в тот период «жизненные припасы» - продукты сельского хозяйства (6 3%), сырье и полу­обработанные материалы - 35 % и только 3 % составляли това­ры фабрично-заводского изготовления.

Таким образом, при­веденные данные доказывают, что технологи­ческая система России, несмотря на огромные вливания ино­странного капитала и столь же огромные долги, хотя и сделала колоссальный скачок в развитии промышленности, продол­жала далеко отставать от промышленно развитых стран Запа­да.

Таблица 1.4

Некоторые экономические показатели России

и промышленно развитых стран в 1913 году

Рис. 1.8. Экспорт товаров из России в 1907 году

Поражение в Русско-японской и Первой мировой вой­нах подтвердили технологическую отсталость России и нена­дежность ставки на иностранный капитал. На нужды войны с Японией Россия израсходовала 2347 млрд руб., к Японии отошли железные дороги, порты, был затоплен как военный, так и граж­данский флот общей стоимостью 500 млн руб. [11]. Первая мировая война практически привела к Октябрьской революции.

1914-1924 гг. Первая мировая война, революции и граж­данская война в значительной мере уничтожили накопленный ка­питал и привели к падению практически всех экономических пока­зателей, включая показатели всех добывающих отраслей (рис. 1.9).

Добыча угля в 1920 г. составляла 27 %, чугуна - менее 3 %, меди - 0,0 %, нефти - 42 %, вагонов - 4 %, плугов - 13,3 % от дово­енного уровня, производство промышленной продукции сократи­лось в 7 раз, сбор хлеба упал с 61,6 млн т в 1913 г. до 33,3 млн т - в 1920 г., покупательная способность рубля к концу 1920 г. упала в 13 000 раз относительно 1913 г. [5].

Довоенные и военные долги России составили 18,5 млрд золотых рублей (по современному курсу - более 200 млрд долларов), в то же время США за период 1914-1922 гг. покрыли иностранную задолженность на сумму около 6 млрд и предоставили другим странам около 13 млрд долларов [11]. С начала Первой ми­ровой войны США выходят на авансцену экономической борьбы, что подтверждает динамика внешней торговли за этот период (таблица 1.5).

Новая экономическая политика сначала вызвала подъем конъюнктуры - прирост промышленного производства составил в 1921 г. 150 %, в 1922 г. - 145 %, в 1923 г. - 130 %, в 1924 г. - 164 % [5], но затем темпы стали падать, так как НЭП лишь вос­становил производственную мощность предприятий до уровня 1913 г., а ее дальнейшее увеличение требовало капитальных вложений и технологических инвестиций.

а)

б)

Рис. 1.9. Добыча каменного угля (а) и производство стали (б)

до и после Первой мировой войны, млн т

Таблица 1.5

Международная торговля до и после первой мировой войны

(в млрд золотых марок по ценам 1913 г.)

Модель новой экономической политики (НЭП), ориентированной на мелкотоварное произ­водство (разрешение частной торговли, концессии, аренда мел­ких предприятий и земли и т.д.), не предусматривала вложений капитала в крупную промышленность. Построенные за 8 лет заво­ды в 1928-29 хозяйственном году дали всего лишь 4 % продукции, выплавка стали в 1925 г. составила лишь 42 % к 1913 г. (рис. 1.9). Стоимость золотого рубля выросла с 103 бумажных рублей в 1919 г. до 97 690 000 рублей в 1923 г. [8]. При индустриализации страны ставка делалась, как и до революции, на привлечение иностранного капитала, но в форме концессий. В 1921 г. действовало 5 концессионных договоров, в 1924 г. -55, в 1925 г. - 82, в 1926 г. - 74, в 1927 г.- 68, в 1928 г. - 59, в 1929 г. - 40 дого­воров, в 1936 г. их количество сократилось до 5 концессионных договоров. 35 % плана ГОЭЛРО (6 млн руб.) должен был обе­спечить, по замыслу авторов, иностранный капитал [5].

1924-1941 гг. К концу 1926 г. валовая продукция промыш­ленности достигла 98% объема 1913 г., но по производству чугуна, стали, цветных металлов, строительных материалов уро­вень 1913 г. не был достигнут к концу и 1928 г., а темпы прироста промышленного производства сократились с 42 % в 1925-26 г. до 15,8 % в 1927-28 году. Товарный «голод» к концу 1926 г. составил 200 млн руб. и вырос к концу 1927 г. до 500 млн руб. [5]. Концепция индустриализации страны, как указывалось, продолжала базироваться на привлечении иностранного капитала в форме концессий. В ряде отраслей они занимали ведущее мес­то (40 % - добычи марганца, 35 % - золота, 62 % - свинца, 12 % меди, 22 % - изготовления одежды и т.д.), но в целом они не могли решить проблемы становления нацио­нальной промышленности, так как: во-первых, концессия (то же - современные совместные предприятия) связана с определен­ным видом деятельности, т.е. не носит комплексный характер; во-вторых, она предполагает вывоз прибыли, т.е. уменьшает долю накоплений; в-третьих, экономика России настолько велика, что даже при режиме самого наивысшего благоприят­ствования, капитала Запада не хватит для ее подъема. Кроме то­го, значительный рост инвестиций был бы сопряжен с изменени­ем территориальной структуры инвестиций Запада, т.е. с умень­шением инвестиций в традиционные для него страны. Иными словами, Запад может выделить только ту часть свободного ка­питала, которая останется у него после вложения в собственную экономику и в собственность транснациональных компаний (ТНК) за рубежом.

В 1927 г. газета «Правда» в своей передовице о возможности использования иностранного капитала писала, что Россия уже прошла пу­тем «кабальных концессий и займов» и «влезла тем самым в ярмо полуколониального существования»⃰. Но собственными источни­ками капитала, обеспечивающими конкурентоспособный обмен товаров на импорт технологий, в тот период могли стать только сельское хозяйство и сырьевые отрасли, а превышение накопле­ния над инвестициями могло быть достигнуто лишь сокращением потребления населения до почти физиологического минимума.

Индустриализация сельского хозяйства через коллективи­зацию отчуждала крестьян от результатов своего труда и позво­ляла государству изымать урожай. Колхозы, по существу, явля­лись госпредприятиями с натуральной оплатой труда от остаточ­ного дохода в завуалированной форме централизованного управ­ления аграрным капиталом. Так как в тот период крестьянство составляло около 80% населения, то создание десятков миллио­нов фермерских хозяйств на конной тяге привело бы к катастро­фе и в сельском хозяйстве, и в промышленности. В добывающих отраслях, на стройках промышленных объектов использовалась бесплатная армия заключенных. На предприятиях действовал дисциплинар­ный режим. В результате принятых жестких мер стране удалось создать экспортный потенциал. За четыре года первой пятилетки было ввезено машин и оборудования на гигантскую по тем време­нам сумму - 2446 млн руб., свыше половины мирового экспорта машин и оборудования в 1932 г. было направлено в СССР, что со­ставило более 50 % от общего объема импорта.

Импорт оборудования резко повысил потенциал инвести­ционного машиностроения - если в 1932 г. действовало 16 стан­костроительных заводов, то в 1936 г. их стало 48, в том числе такие гиганты, как «Фрезер», «Калибр», «Красный пролетарий» и др. [16]. К началу войны стране удалось создать соб­ственную машиностроительную промышленность и осуществить индустриализацию России. Объем продукции к 1940 г. по сравнению с 1913 г. вырос в 7,7 раза (от 4,7 в Киргизии до 10 в Грузии), в том числе средств производства - в 13 раз. Для срав­нения: в буржуазных Эстонии, Латвии и Литве рост за тот же пе­риод составил соответственно 1,3; 0,9; 2,6 от той же базы; го­родское население выросло с 17 до 33 % [12].

Естественно, чтобы реализовать такую программу индус­триализации, не имевшую по масштабам и темпам аналогов в ис­тории, государство централизовало капитал, сосредоточив в сво­их руках все экономические и политические рычаги. Политическая система, названная по признаку собственности социалистической, практически перенесла на себя элементы феодально-крепостной монархии, модернизировав и осовременив их под идеологию марксизма: система общинного землевладения трансформиро­валась в систему колхозов, приписанные к мануфактурам кре­постные - в рабочих предприятий с жесткой дисциплиной и огра­ничением смены места работы. Привилегированный слой партий­но-государственной номенклатуры, поддерживавший новую фор­му диктатуры, напоминал исторически формировавшийся монар­хом из «служивых» слой дворянства. Население, отчасти из стра­ха, отчасти оттого, что его абсолютное большинство составляло второе-третье поколение бывших крепостных, психологически приняло предложенную систему, тем более что темпы роста мак­роэкономических показателей, в том числе промышленности, улучшение социальных условий - введение бесплатного здраво­охранения, всеобщего образования и т.д. - подтверждали целевую направленность на улучшение социального положения населения. Этому способствовала и ликвидация социального неравенства.

Понятие социального неравенства часто путают, в том числе - преднамеренно, с понятием социальной несправед­ливости. Социальное неравенство, основанное на владении средствами производства в объеме, позволяющем использо­вать наемную рабочую силу и воспроизводить собственность, однажды возникнув, передается по наследству и изначально, с момента рождения, определяет положение человека в обществе. Дети собственника с момента рождения поль­зуются привилегированным уровнем социальных благ (отдель­ные школы, внешкольное обучение и т.д.), что ста­вит их в неравное положение с не имеющими собственности. Например, в 1993 г. 33 тыс. человек (0,2 %) обучалось в не­государственных школах; в 1993-94 учебном году 95 тыс. студентов обучалось на условиях «полного возмещения за­трат», т.е. платно с приемом без экзаменов*.

В отличие от социального неравенства, свойственная социалистической эпохе социальная несправедливость была ос­нована на должностных привилегиях и носила временный характер, так как уходила, как правило, вместе с должностью, в то время как получение капитала по наследству автоматически по наследству же передает и привилегии.

1941-1953 гг. Вторая мировая война уничтожила более 30 % национального богатства страны, 2 593 предприятия были эвакуи­рованы, но уже к 1950 г. промышленность была восстановлена [12]. Золотой запас в 1953 г. достиг максимальной за весь после­октябрьский период величины - 2 049,8 т (длясравнения: в 1987 г. золотой запас упал до 900 т).

Восстановление народного хозяйства создало новую ин­фраструктуру, новую квалифицированную рабочую силу, что, в принципе, можно приравнять завершению цикла замены «основ­ных капитальных благ»[9]. Начиная с 50-х годов, конъюнктура в экономике начинает падать.

1954-1964 гг. Накопленный в послевоенный период капи­тал был инвестирован в крупнейшие мероприятия, включая за­пуск спутника, перевооружение армии и флота, подъем целины (41,8 млн га), жилищное строительство (1071,6 млн м² за 1951-1964 гг.), введение Закона о пенсиях (количество пенсионеров увеличилось с 5,4 млн человек в 1960 г. до 24,8 млн челоаек в 1970 г.) и т.д. [12]. Но капиталоотдача от инвестиций или была ра­вна нулю, или растягивалась на многие годы, т.е. не выполнялось второе условие роста конъюнктуры - опережение капиталоотдачи над инвестициями, что вело к потере свободного капитала.

Наконец, децентрализация управления капиталом при соз­дании совнархозов (1957-1965 гг.) лишила государственные органы возможности аккумулировать капитал и направлять его в приоритетные об­ласти. В результате, накопленный капитал был израсходован, произошел спад в экономике, начавшийся ее развал, прежде всего в области сельского хозяйства, был вызван неудачной структурной политикой и децентрализацией капитала.

1965-1985 гг.Ликвидация совнархозов и восстановление централизованного управления капиталом позволили затормо­зить спад производства, но последующая структурная политика его ускорила.

Практиковавшееся изъятие части прибыли и амортизации в бюджет и фонды министерств лишало предприятия не только расширенного воспроизводства, но и простого возмещения ка­питала. В результате износ основных фондов вырос с 30 % в 1976 г. до 43 % в 1987 г. и продолжал расти, резко ухудшалась возрастная структура станочного парка.

Строительство БАМ, ме­лиорация, «долгострои», война в Афганистане, огромные инвести­ции в военно-промышленный комплекс (ВПК) (на оборону работало до 80 % промышленности*) вели к потере свободного капитала, как следствие - к сдерживанию технического перевооружения отраслей и старению техноло­гической системы, прогрессирующему отставанию в наукоемких отраслях, в частности: в электронике, информатике и вычисли­тельной технике, производстве новых материалов; к снижению производительности труда и объемов выпускаемой продукции, включая товары народного потребления.

Капитал и квалифи­цированная рабочая сила перекачивались в республики, что за­тем, после развала Союза, приведет к проблеме русскоязычного населения.

Инвестиции в ВПК привели к перенасыщению основ­ного капитала в отрасли, росту запасов вооружений и обслу­живающего персонала (кстати, преимущественно, тоже - русскоя­зычного, так как современная военная техника требует для своего обслуживания квалифицированной рабочей силы). Перенасыще­ние капитала в социальной сфере привело к снижению уровня за­работной платы в бюджете семьи, снизило ее стимулирующую роль и привело к «уравниловке».

Централизованное финансирование науки обеспечивало высокий уровень ее развития, но отсутствие свободного капитала не давало возможности реализовывать в практику научные до­стижения, общая технологическая отсталость (неготовность сре­ды) делали технологическую систему невосприимчивой к иннова­циям, а отсутствие конкуренции не создавало спроса на техноло­гические нововведения.

В результате страна не смогла синхронно с Западом переводить промышленность на новые технологии, что, в конечном итоге, привело к снижению темпов роста макроэ­кономических показателей (табл. 1.6), и, как следствие, к возрастающему отставанию от Запада в социальной сфере.

Производительность труда в сельском хозяйстве отно­сительно США до 1970 г. составляла 25-30 %, в начале 80-х - ниже 20 % [3], что было обусловлено низким технологическим уровнем.

К 1985 г. СССР вышел на первое место по производству черных металлов, электроэнергии, нефти, цемента и т.д.

Таблица 1.6

Среднегодовые темпы роста показателей России и США, % [3, 4]

Достиг­нутый высокий уровень объемных ресурсных показателей при низком удельном весе производства предметов потребления (25 % в общем объеме продукции), низких темпах технического перевооружения подтверждает высокий уровень затрат без капиталоотдачи, прежде всего - в оборону.

1986 г. и далее.Анализ статистики показывает падение темпов основных экономических показателей, однако они еще не имели отрицательного роста. Централизованное управление ка­питалом и финансируемая на этой основе конверсия могли бы в течение 3-5 лет перевести предприятия на выпуск гражданской продукции. Но экономика была направлена по пути децентрали­зации капитала и разрушения сложившейся системы управления без создания новой.

С 1985 г. началось возрастающее, а с 1991 г. принявшее катастрофические размеры и темпы разру­шение капитала России за счет:

1) невозмещаемого износа основных фондов;

2) ликвидации большей части капитала в оборонной промышленности;

3) ликвидации и прекращения воспроизводства квалифицированной рабочей силы;

4) выезда квалифицированней рабочей силы и специалистов за рубеж;

5) «перелива» квалифицированной рабочей силы в сферу торговли;

6) нелегального и легального (в форме беспрецедентного за всю историю России превы­шения экспорта над импортом) вывоза капитала в виде ма­териально-сырьевых и энергетических ресурсов без эквива­лентного возврата капитала в страну;

7) спада производства;

8) характерного для 70-х годов XX в. сме­щения структуры импорта в сторону товаров народного пот­ребления;

9) передачи западному капиталу в различной фо­рме (создание совмест

ных предприятий, продажа контрольного пакета акций и т.д.) основных фон-

дов имеющихся предприятий;

10) вытеснения с внутреннего рынка неконкурентной отечественной продукции, включая сельскохозяйственную, и разорения на этой базе отечественных предприятий и отраслей.

В конце 80-х гг. были введены карточки на ряд продуктов питания и табачные изделия. Анализ статистики производства и продажи этих изделий показывает, что ни по одному из них в период так называемого «рационирования» не падал ни объем производства, ни объем продаж, если искус­ственно не уменьшался источник, например, уменьшение посе­вов табака, уничтожение виноградников (таб. 1.7).

Таблица 1.7

Темпы роста продаж товаров народного потребления в сравнении с 1980 г., %

Анализ табл. 1.7 показывает, что введение карточек было или надуманным мероприятием в преддверии децентра­лизации капитала, или было вызвано уже тогда начавшимся вывозом капитала.

Децентрализация капитала началась с введения «самооку­паемости, самофинансирования и самоуправления» как первого шага выделения капитала из собственности государства. При этом не было учтено, что в СССР, в отличие от стран Запада, значительная часть амортизации и прибыли централизовывалась министерствами, т.е. при переходе на новые условия пред­приятия оказались без накопленных фондов развития произ­водства, а следовательно, без средств на обновление фондов. В результате, это привело к прекращению воспроизводства основных фон­дов и постепенному развалу технологической системы.

Следующая ступень децентрализации - преобразование производственных объединений в комплексы самостоятельных предприятий. Здесь также не было учтено, что отделившись, предприятия могут изменить свой профиль, выдвинуть неприем­лемые для головной фирмы условия, отказаться от внутрипроиз­водственных поставок и т.д., т.е. разорвать технологически со­пряженную цепь и дезорганизовать налаженный производствен­ный процесс.

Решение о создании малых предприятий, призванное соз­дать слой собственников, экономически привело к раздроблению капитала, передаче малым предприятиям основных фондов и «перекачке» на их счета средств основного предприятия. Наконец, решение о ликвидации отраслевых министерств поставило точку в централизованном управлении капиталом и государственными предприятиями. Большинство предприятий стали полностью свободными и готовыми к любой форме приватизации и распродажи.

Децентрализация капитала открыла путь приватизации, но его стоимость оказалась настолько велика, что перераспределение растянулось бы на многие годы - выход был найден в систе­ме ваучеров. Целью ваучерной кампании было создание видимости равных возможностей при распределении государственной соб­ственности между гражданами, аккумуляция распыленного тогда по трудовым коллективам капитала и присвоение государ­ственных и ставших акционерными основных фондов по более низким ценам. В этом аспекте ваучеры сыграли свою роль.

Обязательное использование квоты ваучеров при прива­тизации привело к их биржевой спекуляции и фактически бес­платному получению дополнительного капитала собственниками - будущими и уже свершившимися владельцами контрольных паке­тов акций, не имевшими ранее никакого отношения к предприяти­ям, часто не знающими, что же с ними делать после приобре­тения.

В ваучерной кампании не было учтено, что ваучеры, в от­личие от эмиссии акций, не увеличивают уставной капитал, т.е. не ведут к реконструкции и обновлению технологической си­стемы, а только меняют собственника.

Распад СССР привел к разрушению исторически сложив­шегося единого технологического пространства. Понимание значения России в качестве экономического центра пришло лишь тогда, когда социально-эко­номические показатели республик «покатились вниз». Например, из 52 важнейших видов продукции, вхо­дивших в обязательную статистическую отчетность, по 34 позициям удельный вес России в общем объеме был свыше 50 % и только по трем позици­ям - менее 30 %, в то время как удельный вес других республик, исключая Украину и Белоруссию_; только по 1-2 позициям был более 10 % [14]. Создание собственных автономных техноло­гических систем займет еще много времени, а отсутствие свобод­ного капитала вряд ли позволит республикам обрести полную экономическую самостоятельность и найти свою нишу в мировом рынке даже в части поставки сырья, ибо, как указывалось выше, для добычи сырья также нужна современная технология инвестиционного машиностроения.

Рассмотренная последовательность событий и анализ статистики показывают, что главный поворот к развалу социаль­но-экономической системы произошел врезультате децентрали­зации капитала и обвальной ликвидации системы государственного управления.

Нельзя не отметить, что с началом перестройки была пре­дпринята попытка осовременить структуру народного хозяйства. Однако возник разрыв между продвинувшейся демо­кратизацией политических структур и ухудшением экономической ситуации. Распространено мнение, что ликвидация ведомствен­ности и «включение» социалистического рынка быстро устранят диспропорции в технологической структуре экономики и обеспе­чат высокие темпы научно-технического прогресса (НТП). Между тем мировой опыт, прежде всего, развитых стран показывает, что в условиях НТР государственное вмешательство в экономику отнюдь не уменьшается, астановит­ся более избирательным и целенаправленным, концентрируясь в сфере технического развития новейших секторов экономики.

В отли­чие от Японии или новых индустриальных стран, вСССР колос­сальные ресурсы в централизованном порядке вкладывались в безнадежно устаревшие технологии (в металлургические и хими­ческие производства, в ставшую традиционной мелиорацию и т.д.).

Процесс замены социально-экономической системы, упра­влявшийся на стадии разрушения, практически вышел из-под ко­нтроля на стадии создания рыночных форм товарно-денежного обращения, так как возникло противоречие между частными инте­ресами присвоения капитала и интересами общества в его ис­пользовании. С 1989 г. начало возрастать, а с 1992 г. при­обретает катастрофические темпы и размеры падение произ­водства, разрушение экономики и всей национальной технологи­ческой системы России (рис. 1.10).

Рис. 1.10. Динамика падения основных экономических показателей

в 1990-1994 гг. к 1989 г., %