Культура Возрождения как целостность. Исторические уроки эпохи Возрождения

Подводя итоги, нужно отметить, что культуру Возрождения можно охарактеризовать как целостность переходного типа. Для нее характерно как наличие элементов, мотивов, наконец, принципов новой культуры, получившей впоследствии новоевропейской, так и сохранение старой, средневековой. На это можно возразить, что сохранение старого при возникновении нового — признак любого процесса развития вообще и соответственно любого этапа развития культуры в частности. Однако «чистые» типы культуры, т. е. уже оформленные, устоявшиеся, характеризуются тем, что в них те или иные принципы культуротворчества явно доминируют, главенствуют, а все остальные — пережиточные — оттеснены на ее периферию. В переходных типах культуры все обстоит иначе. Элементы старой, предшествующей культуры еще не оттеснены здесь на периферию, они все еще продолжают играть важную роль. Так происходит, например, с религией и религиозной проблематикой в культуре Возрождения. Вместе с тем в культуре переходного типа уже появляются новые принципы культуротворчества, которые находятся в отношениях острого противоречия со старыми, еще существующими и имеющими глубокие корни. Сторонники старого изобретательно, а порой самозабвенно и самоотверженно отстаивают его. Вот этот высокий накал борьбы старого с новым и есть один из важнейших признаков целостностей переходного типа, к которым и относится культура Возрождения.

Из двух признаков гармоничной целостности — разнообразия составляющих ее элементов и их единства — в целостности переходного типа богато представлен первый из них — разнообразие. В связи с этим очень остро встает вопрос о «скрепах», принципах, способных предотвратить превращение разнообразия в хаос.

Именно так обстояло дело в культуре Возрождения. Новым принципом культуротворчества, предложенным ею на суд истории, был принцип индивидуализма. Он обеспечил невиданный ранее расцвет человеческой индивидуальности, породил личности титанического масштаба, показал всем последующим эпохам, каких вершин может достигать развитие творческих способностей человека.

У ренессанского индивидуализма была, как мы видели, и оборотная сторона. Как справедливо отмечает А. Ф. Лосев, красиво мысливший бесконечно человечный и бесконечно гуманистический поэт и философ Ренессанса мало отдавал себе отчет в том, что какой-нибудь «кровавый преступник и бесстыдный насильник вроде Чезаре Борджа тоже чувствовал за собою право своего поведения, тоже находил в нем свое самодовлеющее наслаждение»[311]. Поэтому жестокость, авантюризм, насилие оказывались неизбежным следствием «стихийно-индивидуалистической ориентации человека, мечтавшего быть решительно освобожденным от всего объективно значащего и признававшего только свои внутренние нужды и потребности»[312]. Вполне понятно в связи с этим, почему столь характерными для Ренессанса были бесконечные заговоры, отравления, вероломство. Когда умирал известный человек, отмечает Я. Буркхардт, никто не верил, что он умер собственной смертью[313].

Но все это не опровергает ранее высказанного утверждения, что основным принципом культуротворчества в эпоху Ренессанса являлся гуманизм. Речь идет лишь о необходимом уточнении исторического характера, исторически конкретной формы этого гуманизма. На основании всего сказанного выше, видимо, будет правильно утверждать, что Ренессанс положил начало развитию индивидуалистического гуманизма — той формы гуманизма, которая лежит в фундаменте построения всей новоевропейской культуры. Однако в эпоху Возрождения говоря современным языком, еще не были найдены те «сдержки» и «противовесы», которые могли бы блокировать крайние проявления индивидуализма, и потому он порой сочетался с гуманизмом весьма болезненно и непросто.