Субъектное – объектное

Метаморфозы принципа индивидуализма можно проследить и в способах решения западной культурой антропологического противоречия «субъектное – объектное».

Свободное предпринимательство требует от человека предприимчивости, инициативы, т. е. способностей быть субъектом. Как подмечают Л. Брум и Ф. Селзник, авторы «Социологии», выдержавшей уже несколько изданий, «американская культура организована скорее вокруг попытки активного господства, чем вокруг идеи пассивного подчинения».

Условием и следствием господства над внешними обстоятельствами является умение властвовать над собой, т. е. выступать субъектом творчества самого себя, поэтому идеалом личности эпохи свободного предпринимательства стал self made man — человек, сделавший самого себя.

Сужение базы человеческой субъектности происходит в условиях господства крупных корпораций, в связи с чем рядовой индивид все больше становится объектом планов, выработанных другими, а не субъектом, творящим обстоятельства и самого себя.

Поскольку сферы производства и бизнеса оказались скомпрометированными с точки зрения возможностей для проявления и культивирования субъектных свойств, «человек массы» ринулся осваивать с этой целью иные территории, главной из которых оказалась сфера потребления, в связи с чем возникла новая модификация индивидуализма — индивидуализм потребительский. Однако вскоре очень многие поняли (особенно остро это осознание протекало в среде молодежи), что потребительство создает для личности условия еще более жесткой зависимости, чем различные производственно-бюрократические структуры. Не больше возможностей быть субъектом предоставляло, по сравнению с вещистским вариантом потребительства, и потребительство в сфере культуры, на которое ориентировал масскульт.

Разочаровавшись во всех вариантах потребительства, многие люди увидели последнее прибежище своей активности в погружении в самих себя. Весьма остро эта мысль выражена в книге К. Лэша: «Культура нарциссизма»: «После политической сумятицы 60-х годов американцы занялись заботами о самих себе. Потеряв надежду улучшить свою жизнь каким-либо реальным способом, они обратились к психологии самоулучшения, анализу собственных чувств, к изучению мудрости Востока, к потреблению здоровой пищи, к бегу трусцой, к изучению того, как победить “страх перед удовольствием”».

По этому поводу можно сказать, что самоусовершенствование, конечно, является одним из важнейших направлений проявления человеческой субъектности, поскольку позволяет человеку стать творцом самого себя, но оно не может выполнить этой своей функции, если перекрыты иные каналы человеческого творчества: человек, который является не субъектом, а объектом чужих действий в социальной и производственной сферах, не имеет главного строительного материала для созидания самого себя, поэтому предметом его влияния становятся мелкие чувства, переливы настроений, вяло текущие мысли.

Более перспективные ориентации в этом плане характерны для тех социальных групп, которые усматривают главные возможности проявления активности в основополагающих сферах деятельности — социальной и производственной. Так, в ходе опроса, проведенного Д. Янкелевичем, 39% опрошенных отвергли традиционную формулировку целей и мотивов образования: «Я смогу заработать больше денег, иметь более интересную карьеру, занять лучшее положение в обществе» и предпочли нетрадиционный ответ: «Меня действительно не очень заботят практические выгоды от обучения в колледже. Я рассматриваю их как нечто само собой разумеющееся. Возможности колледжа для меня нечто более трудно определяемое: может быть, речь идет скорее о возможностях изменить сложившееся положение вещей, чем преуспевать в рамках существующей системы».

Видимо, правомерно усмотреть в такого рода предпочтениях стремление личности играть активную творческую роль, быть не только объектом воздействия внешних структур, но и субъектом социальной деятельности.

Итак, налицо еще одна коллизия современной западной культуры: необходимость гармонического синтеза объектных и субъектных свойств человека.