Общественные отношения


 

К тому времени, когда этнография впервые занялась изучением ранней родовой общины, последняя повсемест­но претерпела радикальные изменения, связанные с из­менением географической и особенно исторической сре­ды, влиянием соседних обществ, европейской колониза­ции и т. п. Первоначальный род по большей части дефор­мировался и видоизменился. Но науке удалось восстановить главное: тот неизменный коллективизм, который был присущ отношениям между членами родовой общины. Охота облавой или загоном, ловля рыбы запорами или сетями, организованное собирательство, сооружение жи­лищ и лодок — все это требовало совместных усилий кол­лектива, а общий труд порождал общинную собственность на средства и продукты производства.

В коллективной собственности находилась, прежде всего, земля, промысловая территория со всеми имевши­мися в ее пределах объектами охоты, рыболовства и соби­рательства, сырьем для производства орудий и утвари. Как правило, общества охотников и рыболовов не знали иной формы собственности на землю, кроме общей собственности всей группы сородичей. Широко засвиде­тельствовано также коллективное владение охотничьими загонами и рыболовными запорами, лодками и сетями, жилищами и огнем. Отдельным лицам принадлежали только индивидуально изготовленные ими ручные ору­дия труда — копья, луки, топоры, равно как и раз­личные бытовые предметы. Существование личной соб­ственности на индивидуальные орудия соответствовало производственным нуждам и интересам коллектива, так как их наиболее эффективное использование было возмож­но лишь в том случае, если они соответствовали индивидуальным особенностям владельца. Но и эти орудия про­изводства обычно использовались в коллективе всегда для удовлетворения нужд коллектива, поэтому личная собственность на них как бы растворялась в коллективной собственности сородичей. У австралийцев, огнеземельцев, бушменов известны обычаи, разрешавшие брать без спро­са принадлежащие сородичу предметы и в то же время обязывавшие заботиться о них, как о своих собственных. Иными словами, личная собственность члена родовой об­щины была лишь его отношением к вещи, а обществен­ные отношения между людьми определялись безраздель­ным господством коллективной родовой собственности. Аналогичным образом род был верховным собствен­ником не только продуктов коллективной охоты или рыб­ной ловли, но и любой индивидуальной добычи. Древ­нейшим принципом распределения пищи, отмеченным у аборигенов Австралии и других, примитивных охотничье-рыболовческих племен, был ее раздел между присутствующими, причем даже самый удачливый охотник получал не больше других сородичей. У племен Юго-Восточной Австралии человек, убивший кенгуру, не имел на него никаких особых прав, и при раз­деле ему доставалось едва ли не самая худшая часть мяса. Сходные обычаи описаны у австралийских племен чепара, нарранга, нариньери, вотьобалук, карамунди. У огне­земельцев вся жизнь была буквально пронизана принци­пом коллективизма: Дарвин во время своего путешествия на корабле «Бигль» был свидетелем случая, когда группа островитян, получив в подарок кусок холста, разодрала его на равные части, чтобы каждый мог получить свою долю.

Коллективизм в потреблении был не просто автома­тическим результатом коллективного производства, а не­обходимым условием выживания при низкой производи­тельности труда и частой нехватке пищи. Род регулиро­вал потребление в интересах всех сородичей. Но вместе с тем потребление было не просто уравнительным, а так называемым равнообеспечивающим. Это означает, что при распределении учитывались не только различия в потреб­лении по полу и возрасту, но и высшие интересы коллектива в целом. В тяжелой борьбе с природой, которую постоянно вели родовые общины, их судьба нередко зависела от выносливости взрослых мужчин-охотников, и в случае необходимости, при чрезвычайных обстоятельствах охотники могли получить последние куски пищи.

Коллективная трудовая деятельность членов родовой общины была простой кооперацией, не знавшей каких-либо форм общественного разделения труда. Она заключалась совместных трудовых затратах для выполнения более или менее однородных работ и не могла приобретать различные конкретные формы. Так, при загонной охоте объединялись трудовые усилия отдельных индивидуумов по отношению к одному и тому же предмету труда, а в про­цессе собирательства эти усилия параллельно применялись к различным, но однородным объектам. Конечно, даже такую простую кооперацию не следует понимать со­всем упрощенно: при загонной охоте выделялись опыт­ные организаторы, загонщики, новички, помогавшие раз­делывать и нести добычу, и т. д. Постепенное усложне­ние производственных навыков, чем дальше, тем больше требовало хозяйственной специализации. Поэтому суще­ствовавшее уже в первобытном человеческом стаде есте­ственное разделение труда по полу и возрасту получило теперь дальнейшее развитие. Мужчина стал преимуще­ственно охотником, а позднее и рыболовом, женщина — собирательницей и хранительницей домашнего очага, дети и старики помогали трудоспособным сородичам. Стари­ки, кроме того, обычно были хранителями коллективного опыта и активно участвовали в изготовлении орудий тру­да. Эта специализация, способствовавшая росту произво­дительности труда, вела к более или менее четко выра­женному половозрастному делению, которое наложило глубокий отпечаток на всю общественную жизнь родовой общины.

Основными половозрастными группами в ранней ро­довой общине были группы детей, взрослых женщин и взрослых мужчин. Подразделению общества на эти груп­пировки придавалось большое значение, причем очень важным считался возрастной рубеж, переход которого со­провождался торжественными обрядами, известными под названием инициации.

В разных племенах обряды инициациибыли различны, но, по суще­ству, они всегда заключались в приобщении подростков к хозяйственной, общественной и идеологической жизни взрослых членов общины. У аборигенов Австралии под­ростка учили владеть охотничьим и боевым оружием, вос­питывали в нем выносливость, выдержку, дисциплину, посвящали его в обычаи, обряды и верования племени. Инициируемого испытывали посредством ряда мучитель­ных процедур — голодовки, нанесения ран, прижигания огнем, вырывания волос, выбивания зубов и т. д. У буш­менов и огнеземельцев 13—14-летние подростки в тече­ние 1—2 лет должны были отказываться от некоторых ви­дов пищи, выполнять тяжелые работы, воспитывать в себе терпение, покорность и прилежание. Инициация девушки также состояли в ее подготовке к деятельности полноцен­ного и полноправного члена коллектива. Одной из состав­ных частей инициации была подготовка к брачной жизни: посвящаемым сообщали связанные с этим обычаи и про­изводили над их половыми органами различные опера­ции — мужское и женское обрезание, искусственную деф­лорацию девушек и др. Особенно широкое обрезание име­ло место у мужчин, традиции которого сохранились до настоящего времени в предписаниях иудаизма и ислама. Довольно четким было подразделение на группы взрослых мужчин и женщин, подчас приводившее к их своеобразному обособлению. У некоторых племен мужчины и женщины располагались на стоянках отдельными стойбищами, готовили разную пищу, имели свои тайные обряды и верования, а иногда даже свои тайные «языки». Мужские орудия труда считались собственностью муж­чин, женские — собственностью женщин. У других пле­мен, как, например, австралийцев и андаманцев, обособ­ленно жили лишь холостяки и девушки, но в мифах со­хранилось воспоминание о том времени, когда все мужчины и женщины жили раздельно. Возможно, что к этим же порядкам восходят многие из широко распространен­ных у самых различных племен и народов мужских и женских праздников.

Наличие в ранней родовой общине естественного половозрастного деления не создавало отношений господ­ства и подчинения. Мужчины и женщины специализировались в разных, но в равной степени общественно полез­ных сферах трудовой деятельности, поэтому не могло быть общественного неравенства в положении полов. В частно­сти, необходимо подчеркнуть, что выдающаяся роль жен­ского труда в хозяйственной жизни общины, вместе с матрилинейной, материнской организацией самого рода, уже и самую раннюю пору развития родового строя создавала женщине очень высокое общественное положение. Аборигенки Австралии даже в послеколонизационных условиях разрушения традиционного образа жизни долгое время удерживали многочисленные остатки своего полно­правия. Они обладали имущественными и наследствен­ными правами, участвовали в обсуждении общественных вопросов и совершении общественных церемоний, вместе с мужчинами были хранителями древних обычаев. У от­дельных племен охотников и рыболовов индийского племени сери на о. Тибурон у побережья Мексики, сохранился порядок, по которому главой рода была женщина, а вождь-мужчина избирался только для предводительства на войне. Некоторые исследователи счита­ют, что в условиях ненарушенного материнского рода та­кой порядок должен существовать повсеместно.

Не было каких-нибудь привилегированных, господ­ствующих возрастных категорий. Правда, некоторые ис­следователи, основываясь главным образом на данных этнографии аборигенов Австралии, у которых отчетливо выделялась влиятельная прослойка стариков — храните­лей опыта и руководителей общины, предполагают, что уже в раннем родовом обществе существовала так назы­ваемая геронтократия. Но в данном случае факты австраловедения вряд ли приложимы к подлинной первобытности. Первобытный че­ловек жил в иной, несравненно более суровой природной среде и, как показывают данные палеоантропологии, ред­ко доживал до сорока лет. Скорее можно думать, что в раннем родовом обществе действовали пережиточные со­хранившиеся впоследствии у самых различных племен умерщвления («добровольной смерти») утративших трудоспособность престарелых сородичей. От них избавля­лись так же, как от больных, ослабевших от голода, ма­леньких детей, которых нельзя прокормить. Первобытная родовая община была общиной равных, но в условиях жестокой борьбы за существование этими равными были лишь полноценные члены производственного коллектива.

 

Организация власти

 

С возникновением дуальной экзогамиипервобытное общество получило прочную социальную структуру. На смену аморфному человеческому стаду пришла четко очер­ченная и устойчивая родовая община. Вместе с тем первобытное общество получило и более сложную структуру: два дуально-экзогамных рода составили зародыш новой социальной общности — племени.

Первоначальные племенане представляли собой од­ного целого. Связи между входящими в них родовыми общинами ограничивались взаимобрачием и, вероятно, некоторыми более или менее эпизодическими предприятия­ми — охотничьими облавами, обменными сделками, брачными и иными церемониями. Но постепенно связи креп­ли и усложнялись. Поддерживаемый взаимными брака­ми контакт порождал все более регулярное хозяйственное сотрудничество, обмен культурными ценностями, языковое взаимовлияние. Этот процесс прослеживается архео­логически: ко времени мезолита возникают локальные варианты культуры, объединяющие группы стоянок и сви­детельствующие о постепенной консолидации родовых общин в более широкие коллективы — племена. Однако, как показывают этнографические данные, племена пока еще оставались главным образом этническими общностями. Иными слова­ми, племена имели свое имя, свою территорию, свой диа­лект, свои культурно-бытовые особенности, но у них, как правило, еще не было племенного самоуправления, совета, вождя и других признаков развитого племенного строя. Дляраннего этапа родоплеменной организации характер­на незначительная, хотя и постепенно возрастающая, роль племени и очень большая, доминирующая роль рода.

Род управлялся на основе принципов первобытнообщинной демократии. Его высшим органом было собра­ние всех взрослых сородичей, сообща решавших основ­ные вопросы хозяйственной, общественной и идеологи­ческой жизни. При этом, естественно, особенным автори­тетом пользовались зрелые, умудренные опытом люди, из среды которых выбирались главари — наиболее влия­тельные женщины и мужчины. Главари руководили про­изводственной деятельностью сородичей, совершали об­щественные церемонии, улаживали споры, предводитель­ствовали во время военных столкновений. Хотя их власть основывалась только на личном авторитете, уважении, которое питали сородичи к их выдающимся качествам, опытности, знаниям, она была вполне реальной властью. Если бы кто-нибудь рискнул воспротивиться пользующемуся популярностью вождю, ему пришлось бы иметь дело с большинством туземцев, в том числе со многими из своих собственных друзей. Это и понятно: власть гла­варя всегда служила интересам всего рода и, по существу, была лишь конкретным, повседневным воплощением вла­сти самого рода.

Главари были хранителями и блюстителями родовых норм, то есть обязательных правил поведения сородичей. Эти нормы — правила взаимопомощи, взаимозащиты, экзо­гамии и т. п. — отвечали жизненно важным интересам коллектива и, как правило, неукоснительно соблюдались. Кроме того, применяясь из поколения в поколение, они приобрели силу привычки, стали обычаями. При нарушениях норм родового общежитияприменялись меры обществен­ного воздействия — не только убеждения, но и принуж­дения. Серьезные проступки влекли за собой различные наказания: побои, увечье, а в особо тяжких случаях даже смерть или, что по существу было тем же самым, изгна­ние из рода. Так, у аборигенов Австралии, ведда, сеноев, человек, нарушивший правила экзогамии, должен был оставить сородичей или умереть. Но как ни суровы были родовые нормы, как ни безжалостно подчиняли они инте­ресы отдельной личности интересам коллектива, они ни­когда не давали каких-либо преимуществ одним сороди­чам перед другими.

Организация властив родовой общине в принципе отличалась от возникшего позднее аппарата классового принуждения — государства, а родовые нормы — от воз­веденной в закон воли господствующего класса — права.

Духовная культура

 

'Завершение процесса сапиентации и возникновение общинно-родового строя способствовали развитию не только социальной, но и духовной жизни первобытного человечества. Эпоха ранней родовой общины отмечена заметными успехами в развитии языка, начатков рациональных знаний, искусства.

Еще сравнительно недавно считалось, что языки наименее развитых групп человечества обладают очень незначительным, едва ли не в несколько сотен слов, лексическим запасом и совсем лишены общих понятий. Однако последующее изучение показало, что лексикон даже самых отсталых племен, например австралийцев, насчитывает не менее 10 тыс. слов, то есть больше, чем содержится и карманном словаре любого европейского языка. Выяснилось также, что, хотя эти языки действительно тяготеют к конкретным детализированным, единичным определениям, в них имеются и обобщающие понятия. Так, у австралийцев есть обозначения не только для различных пород деревьев, но и для дерева вообще; не только для различных видов рыб или змей, но и для рыб и змей вообще. Однако таких видовых обозначений мало, они упот­ребляются нечасто и, что особенно показательно, не идут дальше классификации среднего уровня. Есть обозначе­ния для дерева, кустарника, травы, но нет обозначения для растения; есть обозначения для рыбы или змеи, но нет обозначения для животного. Другая особенность наи­более примитивных языков — неразвитость синтаксичес­ких форм. Она, впрочем, не имеет большого значения как показатель культурного уровня: в устной речи даже са­мых развитых народов, в отличие от их письменного языка, фразы также обычно состоят из очень небольшого числа слов.

Развитие языка шло параллельно увеличению объема информации и, в свою очередь, способствовало ее аккумуляции и передаче. Источником знания первобытного человека была, его трудовая деятельность, в ходе которой накапливался опыт, сопоставлялись причины и следствия явлений, обобщались и систематизировались наблюдения. Естественно, что условия жизни в первую очередь требо­вали накопления знаний об окружающей природе. На при­мере аборигенов Австралии и бушменов видно, что члены ранней родовой общины обладали, солидным запасом сведений об особенностях и богатствах своей родины, сведений в области прикладной географии, ботаники, зоологии, минералогии, метеорологии и других природоведческих знаний. Чтобы поддерживать свое существование, они должны были в со­вершенстве знать топографию своей кормовой территории, полезные и вредные свойства растений, пути передвиже­ния и повадки животных, особенности различных мине­ралов, видов древесины и других материалов для поде­лок, уметь предугадывать погоду и читать следы. Необходимо было также умение в любое время свободно ориентироваться на местности, что требовало хорошего знания звездного неба.

Значительное развитие получили и такие практичес­кие отрасли знания, как медицина, фармакология. Человек овладел простейшими рациональными приемами залечивания переломов, вывихов и ран, удале­ния больных зубов и других несложных хирургических операций, лечения змеиных укусов, нарывов, простуды и других заболеваний. Начиная с мезолита, стали известны трепанация черепа, ампутация поврежденных конечностей, отчетливо прослеживаемые на некоторых остеологических материалах. В первобытной медицине широко применялись как физические (массаж, компрессы, паровая баня, кровопусканье, промывание кишечника), так и лекарственные средства растительного, минерального и животного происхождения. Об этом свидетельствует, в частности, сравнительно хорошо изученная народная медицицина аборигенов Австралии. Они умели пользоваться шинами при переломах костей, останавливать кровотечение с помощью паутины, золы, жира игуаны, высасывать кровь и прижигать ранку при змеином укусе, лечить простуду паровой баней, болезни желудка — касторовым маслом, эвкалиптовой смолой, луковицей орхидеи. По некоторым сведениям, австралийцам были известны противозачаточные средства. Уже на заре медицины было осознано значение психотерапии: у тех же австралийцев лечение часто завершалось приказанием встать и идти работать.

Несравненно более ограниченными оставались обобщенные понятия. У аборигенов Австралии имелось только три, у бушменов — четыре обозначений числовых понятий. Чтобы сказать «пять», австралиец говорил «три» и «два»; всякое число свыше 10 выражалось понятием «много». Сама абстрактность численных представлений была относительной: многие исследователи отмечали, что примитивные народы представляют себе не числа вообще, а лишь числа определенных предметов. Счет был порожден реальными жизненными потребностями и долго существовал только в жизненной фактике первобытных людей. В связи с этим интересно отметить, что распространенное представление, будто простейшие арифметические действия — сложение и вычита­ние — предшествовали более сложным — делению и умножению, по-видимому, неверно. В конце XIX в. немецкий

этнограф Карл Штейнен обнаружил начатки деления, связанные с разделом сородичами добычи.

В еще более зачаточном состоянии, нежели счет, находились измерение расстояния и исчисление времени. Большие расстояния приблизительно измерялись днями пути, меньшие — полетом стрелы или копья, еще мень­шие — длиной конкретных предметов, чаще всего различ­ных частей человеческого тела: ступни, локтя, пальца, ног­тя. Отсюда пережиточно сохранившиеся во многих языках названия древних мер длины: русские — локоть и пядь, английские — фут и дюйм, немецкое — элле. Время долго исчислялось лишь сравнительно большими отрез­ками, связанными либо с положением небесных тел (день, месяц), либо с природно-хозяйственными сезонами. Чис­ло и длительность таких сезонов определялись особенно­стями экологии и хозяйственной жизни каждого племе­ни. Например, огнеземельцы-яганы делили год на восемь сезонов («обвисания кожи» — голодовки, «появления пти­чьих яиц» и т. д.), а соседние она на пять летних и шесть зимних сезонов.

Даже у наиболее отсталых племен имелась сравни­тельно развитая система передачи на расстояние звуковых или зрительных сигналов. Так, яганы передавали сообщения клубами дыма, разжигая и быстро гася огонь. Один клуб дыма означал болезнь или несчастный случай, два — важную неожиданность, три — смерть, четыре — находку выброшенного на берег кита и приглашение всех соседей на празднество. Письменности еще не было, хотя у аборигенов Австралии появились зачатки пиктографии, т. е. рисуноч­ного письма, нанесения примитивных изображений для запоминания и передачи мысли. В пиктографии область рациональных знаний смыкается с другой областью ду­ховной культуры — искусством, различные виды которого широко прослеживаются на самых ранних этапах раз­вития родовой общины.

По вопросу о том, когда и как появилось искусство, до сих пор ведутся многочисленные споры. Так, существует мнение, что позднепалеолитические изображения возникли в результате длительного поэтапного процесса, начало которого прослеживается уже в чашевидных углублениях и охряных пятнах и полосах на каменных плитках из мустьерского грота Ля Ферраси во Франции. Согласно другому мнению, эти находки говорят лишь о появлении зачатков отвлеченного мышления, а изобразительная деятельность возникает только в «готовом» человеческом обществе, т. е. на рубеже позднего палеолита. Одни специалисты связывают рождение изобразительного искусства с использованием случайно предоставленных природой возможностей, например, подправкой резцом или краской напоминающих животных камней, наплывов, пятен на стенах пещер; другие — с постепенным замещением макетом-скульптурой, барельефом, рисунком натуральных останков зверя, которые использовались для имитации охотничьей схватки.

Образцы изобразительного искусства эпохи ранней родовой общины известны по многочисленным археологи­ческим памятникам (рис. 3.2). Это круглая структура и рельеф, представленные, преимущественно уже упоминавшимися, женскими фигурками ориньяко-солютрейских стоянок и мадленскими головами животных. Одновременно возникают графические и живописные изображения животных, реже растений и людей, развивающиеся от примитивных оди­ночных контуров Ориньяка к замечательным своей выразительностью фрескам Мадлена и многофигурным охот­ничьим и бытовым композициям средиземноморского мезолита (рис. 3.3).

 

Рис. 3.2. Голова из мамонтовой кости, Моравия Рис. 3.3. Рисунок оленя, Нио, Франция

 

Возникновение других видов искусства прослеживается этнографически. В устном творчестве раньше всего развились предания о происхождении людей и их обычаев, подвигах предков, возникновении мира и различных явлений природы. Вскоре сюда добавились рассказы и сказки. В музыке вокальная или песенная форма, по-видимому, предшествовала инструментальной. По крайней мере, огнеземельцам и ведда, имевшим несложные охотничьи и другие песни, не было известно ни одного музыкального инструмента. Но вообще музыкальные инструменты появились рано. Эти ударные приспособления из двух кусков дерева или натянутого куска кожи, простейшие щипковые инструменты, прототипом которых, вероятно, были тетива лука, различные трещотки, гуделки, трубы, флейты. Последние, видимо, представлены и ар­хеологически — трубчатыми костями с боковыми отвер­стиями, найденными в памятниках позднего палеолита. К числу древнейших видов первобытного искусства отно­сятся танцы, засвидетельствованные одним из мадленских рисунков. Как правило, первобытные танцы коллективные и изобразительны: это имитация, часто с помощью масок, сцен охоты, рыболовства, собирательства, брачных отношений, военных действий и т. п. Соединяясь с уст­ным, музыкальным, изобразительным творчеством и под­час превращаясь в примитивные драматические представления, такие танцы наиболее наглядно выражали эмоцио­нально-познавательную и воспитательную сущность пер­вобытного искусства.

Таким образом, в духовной культуре ранней родовой общины с самого начала наличествовали и развивались элементы рационального миросознания. Но в целом эти элементы были еще очень невелики: островки знания те­рялись в море незнания. Между тем люди в родовой об­щине, в противоположность людям первобытного стада, уже достигли такой ступени развития интеллекта, когда появилась потребность объяснить все, с чем им приходится сталкиваться, в том числе и то, что оставалось непонятным, заставляло чувствовать свое бессилие. Поэтому рядом с рациональным миросознанием возникла религия.

 

Рис. 3.4. Рисунок с «колдуном в маске», пещера Трех Братьев, Франция (Брейль)

Главной особенностью превратного миросознания членов ранней родовой общины было то, что они еще не выделяли себя из окружающей среды. Кормовая террито­рия, ее животные, растительные и минеральные богатства, действующие на ней стихийные силы и живущая здесь человеческая группа — все это мыслилось как единое, слитное целое, в котором люди были тождественны с приро­дой. Природе приписывались человеческие свойства вплоть до кровнородственной организации и дуалистического раз­деления на две взаимобрачных половины. Эта специфика первоначальной религии сказалась во всех ранних видах фантастических представлений: тотемизме, фетишизме, анимизме, магии (рис. 3.4).

Тотемизм, особенно полно сохранившийся у аборигенов Австралии, — это вера в существование тесной связи между какой-либо родовой труппой и ее тотемом — определенным видом животных, реже растений, еще реже других предметов или явлений природы. Род носил имя своего тотема, например, кенгуру или луковицы, и верил, что происходит от общих с ним предков, находится с ним в кровном родстве. Тотему не поклонялись, но считали его отцом, старшим братом, помогающим людям данного рода. Последние, со своей стороны, не должны были убивать свой тотем, причинять ему какой-либо вред, употреблять его в пищу. У каждого рода был свой свя­щенный центр, в котором хранились тотемические реликвии и совершались различные тотемические обряды. В целом тотемизм был своеобразным идеологическим отражением связи рода с его естественной средой, связи, осознававшейся в единственно понятной в то время форме кровного родства.

Анимизм— вера в сверхъестествен­ные существа, заключенные в какие-либо тела (души) или действующие самостоятельно (духи). Зачатки анимистических верова­ний в форме смутного одушевления природы, несомнен­но, появились уже в самую раннюю пору родового строя. У тасманийцев, австралийцев, огнеземельцев и других наи­более примитивных народов имелись неясные представ­ления о душах живых и умерших людей, злых и добрых духах, обычно представлявшихся в качестве физических, осязаемых существ. С этими представле­ниями были как-то связаны и ранние формы почитания матерей-охранительниц очага, засвидетельствованные на­ходками позднепалеолитических женских статуэток.

Фетишизм— вера в сверхъестественные свойства неодушевленных предметов, например, определенных орудий труда, предметов обихо­да, деревьев, камней, пещер, а позднее и специально из­готовленных культовых предметов. Существует мнение, что простейший фетишизм, состоящий в наделении неко­торых предметов ближайшего окружения наряду с обыч­ными также и чудодейственными свойствами, мог быть начальной формой религии. Так, фетишем могло стать особо добычливое копье или плодоносящее дерево, насытившее людей после длительной голодовки. Однако проверить справедливость этой теории трудно: хотя элементы фетишизма широко известны среди отсталых племен, они переплетаются здесь с элементами тотемизма, анимализма и других религиозных представлений.

Магия— вера в способность человека особым образом воздействовать на других людей, животных, растения, явления природы. Не понимая настоящей взаимозависимости наблюдаемых фактов и явлений, превратно истолковывая случайные совпадения, первобытный человек полагал, что с помощью определен­ных приемов — действий и слов — можно вызвать дождь или поднять ветер, обеспечить успех в охоте или собирательстве, помогать или вредить людям. Большое распространение получила, в частности, производственная, или промысловая, магия: такова, например, «пляска кенгуру» у австралийцев, во время которой одни исполнители изображали этих животных, а другие якобы поражали их копьями. По мнению некоторых ученых, практика промыс­ловой магии археологически подтверждается часты­ми знаками ран на позднепалеолитических рисунках и скульптурах животных. Рано развились и другие основ­ные виды магии: вредоносная — наведение «порчи» на вра­га, охранительная — предотвращение этой порчи, лечеб­ная — колдовское лечение ран и недугов.

Таким образом, уже самые ранние виды религии за­ключали в себе зачатки не только фантастических пред­ставлений — веры, но и священнодействий — культовой практики. Последняя долгое время не составляла тайны: совершение религиозных церемоний было доступно всем и каждому. Но с развитием верований и усложнением культа его отправление потребовало определенных зна­ний, умений, навыков, опыта. Важнейшие культовые дей­ствия стали совершаться старейшинами (например, у сеноев), а затем и особыми специалистами (у огнеземельцев, семангов). Как показывают мифы австралий­цев и обычаи ряда других племен, в качестве таких специа­листов первоначально выступали преимущественно жен­щины.

Духовной культуре ранней родовой общины было присуще тесное переплете­ние рациональных и превратных представлений. Так, леча рану, первобытный человек обычно обращался и к полез­ным травам и к магии; протыкая копьем изображение животного, он одновременно практиковался в приемах охоты или показывал их молодежи и магически обеспечи­вал успех предстоящего дела. Это переплетение нередко служит основой для различных построений, выводящих из религии другие явления духовной культуры и идеоло­гии, в особенности искусство и нравственность. Но раз­личные формы общественного сознания, хотя они всегда находились в активном взаимодействии, не могли возни­кать одна из другой, так как их общей основой были усло­вия общественного бытия.

Таким образом, первобытнообщинная формация была самой длительной в истории человечества. Ее нижняя гра­ница по новейшим данным — примерно 2 млн. лет назад, верхняя граница колеблется в пределах последних 5 тыс. лет; в Азии и Африке первые цивилизации возникли на рубеже 4—3 тысячелетий до н. э.; в Европе — в 1 тысяче­летии н.э., в других областях Земли — еще позднее.


 

Вопросы и задания для самоконтроля

 

І. Дайте ответы на контрольные вопросы.

 

1. Как называют начальную форму организации общества?

2. Какие формы первобытного че­ловеческого стада выделяют?

3. Когда произошел переход к родовому строю?

4. Соотношение каких двух отраслей хозяйства древних и древнейших людей было неодинаково в разные исторические эпохи и определяло развитие первобытных человеческих коллективов.

5. Каким образом половые отношениябыли организо­ваны в зоологическом объединении предков человека?

6. В какой последовательности возникали биологические и поведенческие особенности современного человека?

7. Уточните, с какого периода можно говорить о системах языка, в плане эволюции не отличающихся от тех, которые мы знаем в современном обществе.

8. На чем основываются умозаключения о зарождении основ идеологических представлений членов первобытного человеческого стада?

9. Перечислите ряд обстоятельств приведших к возникновению общинно-родового строя.

10. Назовите и раскройте первую истори­ческую форму общественного регулирования отношений между полами.

11. Объясните понятие «система брачных классов».

12. Перечислите формы общественного регулирования отношений между полами на ранних этапах формирования человеческого общества.

13. Опишите черты коллективной трудовой деятельности членов родовой общины.

14. Дайте характеристику организации власти в первобытном обществе.

15. Охарактеризуйте культуру ранней родовой общины.

 

ІІ. Выбирите правильный вариант ответа.

1. Вопрос о захоронении неандертальцев вызывает среди ученых много споров, некоторые из них видят в захоронениях:

А инстинктивные побуждения;

Б доказательство зарождения социальных связей;

В предотвращение некрофагии;

Г санитарные соображе­ния и заботу об умерших;

Д все ответы правильные.

2. Назовите первую истори­ческую форму общественного регулирования отношений между полами:

А промискуитет;

Б экзогамный дуально-родовой групповой брак;

В кросс-кузенный брак;

Г парный, или синдиасмический брак;

Д гаремная семья.

3.Дайте название вере в существование тесной связи между какой-либо родовой труппой и ее тотемом:

А магия;

Б анимизм;

В фетишизм;

Г тотемизм;

Д все ответы правильные.

 

4.Назовите границы первобытнообщинной формации, которая была самой длительной в истории человечества:

А 0,5 млн - 1 тыс. лет назад;

Б 3 тыс. - 2 тыс. лет назад;

В 2 млн - 5 тыс. лет назад;

Г 9 млн - 6 тыс. лет назад;

Д все ответы правильные.

 

5.Дайте название вере в сверхъестественные существа, заключенные в какие-либо тела (души) или действующие самостоятельно (духи):

А магия;

Б анимизм;

В фетишизм;

Г тотемизм;

Д все ответы правильные.

 

6. Дайте название вере в сверхъестественные свойства неодушевленных предметов:

А магия;

Б анимизм;

В фетишизм;

Г тотемизм;

Д все ответы правильные.

7. Укажите две отрасли хозяйства древних и древнейших людей, которые были основой их жизни:

А собирательство и охота;

Б охо­та и земледелие;

В рыбная ловля и собирательство;

Г земледелие и животноводство;

Д собирательство и земледелие.

8. Дайте название вере в способность человека особым образом воздействовать на других людей, животных, растения, явления природы:

А магия;

Б анимизм;

В фетишизм;

Г тотемизм;

Д все ответы правильные.



Дата добавления: 2016-12-09; просмотров: 2079;


Поиск по сайту:

Воспользовавшись поиском можно найти нужную информацию на сайте.

Поделитесь с друзьями:

Считаете данную информацию полезной, тогда расскажите друзьям в соц. сетях.
Poznayka.org - Познайка.Орг - 2016-2024 год. Материал предоставляется для ознакомительных и учебных целей.
Генерация страницы за: 0.053 сек.