ПРОИСХОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ КОМЕДИИ. АРИСТОФАН

Греческая драма классического периода представлена двумя четко отграниченными друг от друга жанрами: трагедией и ко­медией. Как и трагедия, комедия выросла из фольклора, из об­рядов и ритуалов, из народной смеховой культуры. Как и траге­дия, она приобрела мировое значение.

/. Фольклорные истоки комедии

СВЯЗЬ С НАРОДНЫМИ ПРАЗДНЕСТВАМИ. Комедия пережила расцвет в Греции в V—IV вв. до н.э. Одним из первых пробле­мой ее происхождения заинтересовался великий мыслитель древности Аристотельв своем классическом труде «Поэтика».Однако детали этого процесса им не были прояснены. Аристо­тель связывал комедию с народными празднествами, получив­шими распространение в крестьянской среде, в сельской мест­ности, со старинным обрядом, т.н. «фаллических песен». Этот обычай имел место во многих греческих государствах.

Древних эллинов отличал культ не только интеллектуаль­ных, духовных, но и физических возможностей человека. Про­славление тела, в том числе обнаженного, мужского и женско­го, красивого и гармоничного, равно как и всех проявлений силы и страстей. В этом смысле греки были чужды тому аске­тизму, подавлению чувственного начала, который восторжест­вовал позднее, в эпоху раннего средневековья.

Сущность обряда, связанного с фаллическими песнями, со­стояла в том, что праздничная деревенская процессия несла изображение фаллоса, мужского органа деторождения, как своеобразный символ плодородия. В песнях, не чуждых фриво­льного содержания, даже сквернословив, прославлялся Фалес, бог фаллоса, который дарует людям любовные наслаждения. В комедии Аристофана «Ахарняне» герой, землевладелец Дикео-поль, славил этого бога:

Фалес, приятель Вакха ты, Любитель кутежей ночных, И мальчиков, и женщин.

Участники шествий были веселы, не скупились на риско­ванные выражения по адресу отдельных граждан. Сама атмо­сфера раскованности, веселого смеха долженствовала, как счи­талось, способствовать тому, чтобы земля плодоносила, служила человеку. Славился и бог виноградарства Дионис.В смеховой стихии, в крайней словесной несдержанности виде­лось проявление животворящей силы природы. Философ Ге­раклит так писал по этому поводу: «Если бы это не был Дио­нис, во славу которого устраиваются подобные шествия и распеваются фаллические песни, то все это было бы совершен­ным бесстыдством».

Само слово комедияобразовано из двух слов: комоси ода, т.е. песнь комоса.Под комосом, видимо, имелась в виду ватага гуляк, кутил, людей навеселе, возвращавшихся домой после пирушек и совместных трапез. Покинув трапезу, ее участники, будучи обычно в приподнятом настроении, продолжают раз­влекаться в рядах комоса. Это была толпа ряженых, одетых, как на маскараде, в причудливые одеяния.

Во время празднеств в честь Диониса люди давали волю чув­ствам. Толпа ряженых, например, могла приблизиться к дому обидчика и распевать насмешливые, а порой позорящие и об­личительные песни. Все это было в порядке вещей. Позволите­льно было насмехаться над богами, обрядами, делать и гово­рить то, что в другое время запрещалось. Источником комедии была также шуточная народная драма, инсценировки, носив­шие шутливый характер. Их героем мог быть, например, Ге­ракл, популярный фольклорный персонаж.

Шествие комоса, мимические игры, распеваемые им пес­ни, — все это явилось основой комедии.А это был такой вид драмы, в котором характеры, ситуации, да и само действие представлялись в смешных формах. Вплоть до XVIIв., до эпохи классицизма, комедия считалась произведением, про­тивоположным трагедии с ее серьезным, глубоким содержа­нием. В трагедиях герои гибли, переживали душевные, нрав­ственные потрясения. В комедиях господствовали смех,

комические ситуации, а действо завершалось счастливым фи­налом.

КАРНАВАЛЬНОЕ НАЧАЛО. В этих празднествах наличествова­ли элементы народного карнавалас его безудержной веселостью, вседозволенностью, явным «снижением» общественных и рели­гиозных ритуалов, ироническим их восприятием. В другое вре­мя подобные «вольности» не только бы не допускались, но и наказывались. Это была та самая народная смеховая культура, которая получила развитие и в Западной Европе, и на Руси в средневековую эпоху, явилась мощным стимулом для развития некоторых сатирических жанров. Вкурсе средневековой литера­туры нам предстоит познакомиться с теорией карнавальной, смеховой культурынашего выдающегося литературоведа и фи­лософа М.М. Бахтина.

Видный российский ученый-античник, член-корреспондент АН СССР, СИ. Соболевский(1864—1963), исходя из соображений Аристотеля, предложил свою концепцию истории античной комедии. Сочинитель фаллической песни, обладавший творческими способностями, перемежал пение песен комически­ми речами, которые он импровизировал. Он мог набрать труппу из исполните­лей таких песен, ходил с ней по деревням, придумывал смешные представле­ния. Главный сочинитель выполнял функции актера, а труппа — роль хора. Актер был также и регентом, руководителем хора. Труппа разыгрывала коми­ческие сцены, являя образец народной комедии, которая постепенно совер­шенствовалась.

ПЕРВЫЕ КОМЕДИОГРАФЫ. Первым профессиональным со­чинителем комедий был некто Хионид. Это было около 487 г. до н.э. Однако официальное государственное признание и раз­решение на представления комедия получила около 464 г. до н.э. Ранние образцы комедии возникли на Сицилии. Создате­лем комедии считается Эпихарм,живший в конце VI в. Он об­рабатывал некоторые темы и сюжеты мифологии и героическо­го эпоса в комическом ключе. Из Сицилии комедия перекочевала в Афины. Там она обрела свою классическую формув V—IVвв. до н.э. Ее главный представитель — Аристофан.Она столь же значительна и важна, как и античная трагедия Эсхила, Софокла и Еврипида. Эти четыре имени навсегда вписа­ны в историю мировой культуры.

ПРОЗА В V—IVВВ. ДО Н.Э.

На раннем, архаическом этапе истории греческой литерату­ры главенствуют поэтические жанры. Это, прежде всего, круп­ные эпические поэмы «Илиада» и «Одиссея», возникшие в до-письменную эпоху. Поэтический текст, обладающий ритмом, легче было запоминать и декламировать Позднее, в VII—VI вв. до н.э. получила развитие лирическая поэзия, малые формы. Становление прозаических жанров многообразно связано с глу­бокими переменами в общественно-политической, экономиче­ской жизни общества. Развиваются производство, торговля, ремесла, обогащаются научные знания, осваиваются новые земли, усложняется государственная структура, расширяется законодательная база, переживает кризис во многом наивное мифологическое миросозерцание. Описание новооткрытых зе­мель, географические и этнографические сведения, формули­ровки научных данных и законов и т.д. — все это получало во­площение средствами прозаического, а не поэтического текста. Время возникновения письменности в Греции точно неизвест­но. Зарождение же прозы относят к VI в. до н.э.

Когда речь идет о современной прозе, то в ней достаточно определенно разграничиваются стили художественные от науч­ных, газетныхили публицистических. ВДревней Греции, на ран­них этапах, наблюдался своеобразный синкретизм: наука и искус­ство не были четко друг от друга отделены.Напротив, они являли единый процесс освоения и познания мира.

Ученые, профессиона­льные ораторы, историки, философы видели мир глазами худож­ников,в красках, в живых чувственно-наглядных образах. Их стиль изложения отличался не только точностью, прозрачно­стью, но и художественностью, эстетической ценностью.

Наряду с театром, трагедией и комедией, классический пери­од отмечен и взлетом прозы.Она также получила развитие, преж­де всего, в Афинах, в Аттике. Ее часто называют аттической про­зой,подчеркивая тем самым ее высокий эстетический уровень.

Она представлена тремя главными направлениями: красноре­чие, или ораторская проза; историография; философия.Выдаю­щиеся историки Геродот, Фукидид, Ксенофонт, великие фило­софы Платон и Аристотель, замечательные мастера ораторского искусства, прежде всего, Демосфен — не только ученые, мыс­лители, политические деятели, но и художники слова. Вэтом сказалась общая черта древних эллинов, стремившихся привно­сить в любую область творческой работы, в том числе и науч­ную, красоту, гармонию, эстетическое начало.

/. Ораторское искусство

Первым жанром художественной прозы была проза оратор­ская,или, если употребить синоним, красноречие. В.Даль в своем Словаре дает такое определение этому понятию: красно­речие, краснословие — наука и умение говорить и писать красно, убедительно и увлекательно. Красноречие у греков действи­тельно отмечено высокими эстетическими достоинствами; и щесь греки также выступили в роли основоположников оратор­скогоискусства.

КРАСНОРЕЧИЕ В ЖИЗНИ ЭЛЛИНОВ. Оно было органически связано со всей политической, социальной, культурной исто­рией Греции, прежде всего Афин. Уже в ранних произведениях греческой словесности, в поэмах Гомера, герои словоохотливы. Они не просто обращаются друг к другу, но произносят целые речи,которые становятся средством характеристики гомеровских героев.Ораторский дар Гомер ставит вровень с воинской добле­стью. Если кто-то «прелестью речи одарен от богов», то «весе­лятся люди, смотря на него, говорящего с мужеством твердым или приветливой кротостью; он — украшенье собраний».

Многоумный Одиссей даже чаще предстает в обеих поэмах как искусный оратор, нежели храбрый воин.

...Когда издавал он голос могучий из персей,

Речи, как снежная вьюга, из уст у него устремлялись.

Нет, состязаться никто из смертных не смел с Одиссеем.

О старце Несторе, «сладкоречивом», «громогласном», сказано, что «речи из уст его вещих, сладчайшие меда лилися». И другие герои гомеровских поэм славны красноречием, подчиняя своему искусству слушателей. Менелай — краток и деловит. Когда к Ахиллесу прибывает посольство, увещевая юного героя вернуться на поле брани, Ахиллес так решительно им ответствует, что пришедшие «молчание долгое все сохраняли, речью его пораженные: грозно ее говорил он».

Считалось, что «сладкоречие» — удел знатных. Гесиод убеж­ден, что «царям сопутствует Каллиопа, превосходнейшая из всех муз». Вспомним, что само слово «Каллиопа» означает: имеющая прекрасный голос. Это — муза песнопений, эпической поэзии.

КРАСНОРЕЧИЕ И ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА.

Самый взлет красноречияопределялся природой греческого общества с его демократическими институтами и ценностями.При Солоне появилось народное собрание «экклейсия»; он положил началонародному суду и суду присяжных «гэлиэю»;демократические институты укрепились и стали играть решающую роль при Перикле.В таких обстоятельствах важнейшим средством воздейст­вия на умы людей, их настроения и эмоции оставалось живое устное слово. В условиях политического состязания, борьбы за власть, принятия решения с помощью свободного волеизъявле­ния, — крайне важным для государственного деятеля стало его искусство аргументировать свою точку зрения, причем делать это в ясной, доходчивой форме.

Платон признавал Перикла «совершеннейшим в ораторском искусстве». Правда, были и ораторы другого склада, среди ко­торых выделялся Клеон,ориентировавшийся на довольно не­взыскательные вкусы; это тип демагога, пронырливого и бессо­вестного, осмеянный в комедиях Аристофана (например, во «Всадниках»). Среди опробованных приемов Клеона — страш­ные обвинения по адресу политических противников.

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ОРАТОРСКОГО ИСКУССТВА. Труд ис­тинного оратора считался искусством. А это вызвало появление тех, кто обучал мастерству красноречия. Последних называли софистами(мудрецами), или риториками.Сложилась целая нау­ка, посвященная теории и технике красноречия — риторика. Родиной риторикисчитается Сицилия,где трудились первые учителя красноречия: Тисийи Корак(V в. до н.э.). Основопо­ложником же риторики был уроженец Сицилии Горгий(483—375), ученик знаменитого философа Эмпедокла, который, приехав в Афины с посольством, в дальнейшем остался в Гре­ции. Главным делом Горгия, от которого сохранились всего две речи: «Похвала Елене»и «Оправдание Паламеда»— стала разра­ботка принципов и правил художественной ораторской речи. Горгий исходил из того, что не только содержание, но и форма, художественные средства, искусно примененные оратором, призваны влиять на слушателя, на его ум и эмоции. Горгий по­лагал, что воздействие искусства сродни «обману», «заклина­нию», что оно способно «зачаровывать». Подобно тому как морской прибой убаюкивает человека, речь оратора действует таким же завораживающим образом. Ораторская речь — сродни поэзии. Она призвана быть возвышенной, величавой, прибли­женной к поэзии. «Пропитанной» редкими, иногда изысканными выражениями, торжественными эпитетами, метафорически­ми оборотами. Горгий разрабатывал структуру ораторской речи, считая важнейшими ее элементами ритми интонацию.Иногда она чле­нилась на равные по длине отрезки фраз, получившие назва­ние: горгиевы фигуры.Эффект достигался использованием со­звучий и внутренних рифм. Горгий охотно применял антитезы,сочетал понятия, обычно не соединимые (например, «бес­страшный страх»), использовал неожиданные метафоры(на­пример, коршунов, пожирающих трупы, назвал «живыми моги­лами», а персидского царя Ксеркса — «Зевсом персов»). Величавость речи, в духе теории Горгия, достигалась манерой оратора, произносившего фразы нараспев, сопровождая вы­ступление ритмическими телодвижениями.

СУДЕБНОЕ КРАСНОРЕЧИЕ. Значимую роль играло в Афинах судебное красноречие.К V—IVвв. в государстве сложилось су­дебное законодательство. Разнообразные споры: имуществен­ные, семейные, наследственные, а также дела, уголовные и гражданские, решались в судах, работавших с большой нагруз­кой. В суды обращались и при возникновении конфликтов и недоразумений между Афинами и их союзниками.

Истцы и ответчики должны были сами отстаивать свои интере­сы,защищаться или обвинять. Адвоката в нашем смысле слова не было.Поэтому умело выстроенная речь в суде многое решала. Помимо удачно найденной формы надо было представить необ­ходимые факты, разумно их расположить и истолковать. Вопро­сами судебного красноречия, в частности, занимались уже изве­стные нам софисты (вспомним их критику в комедии Аристофана «Облака»). Сложился определенный тип судебной речи: вступление, рассказ, доказательная часть, заключение.Воз­никла потребность в специально подготовленных людях, напо­минающих наших адвокатов, знатоков законов и умельцев по части красноречия. Их называли логографы, т.е. составителии писатели речей.Прежде всего следовало четко, убедительно про­изнести свою речь. Невнятная артикуляция отдельных звуков, нарочитая, неумеренная жестикуляция могли повредить делу. Кроме того, логограф должен был быть в чем-то художником слова и психологом. Например, создавая защитительную речь, он обязан был «войти в образ», передать психологию своего под­защитного и соответственно повлиять на судей и присяжных.

ЛИСИЙ. Среди логографов один из самых известных — Ли­сий (ок. 459 — после 380 гг. до н.э.). Как и Горгий, он был си­цилийцем, сыном богатого промышленника Леппика Керала. Видимо, желая иметь прибыльную торговлю, он переселился в Афины, где получил статус метека,т.е. иностранца, но был ли­шен права участвовать в судебных заседаниях. Его сын Лисий вместе с братом после смерти отца имели три дома и мастерскую щитов, на которой трудились 120 рабов. Лисий был свидетелем Пелопоннесской войны. Когда после поражения Афин в городе установился временный режим «тридцати тира­нов», последние начали преследовать богатых метеков, захваты­вать их имущество. В результате репрессий погиб брат Лисия — Полемарх. Лисию пришлось бежать из Афин. В дальнейшем он оказал из личных средств немалую материальную помощь на­родной партии, которая восстановила демократическую систе­му в Афинах. После этого Лисий, видимо, стесненный в сред­ствах, открывает в Афинах ораторскую школу. При этом главным делом Лисия стало написание речей для своих клиен­тов. Считалось, что логограф призван был обладать качеством драматурга, ибо написанная речь, вложенная в уста клиента, должна была органично соответствовать его социальному поло­жению, психологии, возрасту, кругозору и т.д.

НАСЛЕДИЕ ЛИСИЯ. Древние приписывают Лисию 425 речей; из них около 230, как доказано, были созданы им. Они отно­сятся к различным жанрам: речам торжественным, политиче­ским и судебным. Основной жанр его речей — судебные.

Эти речи — суховаты по стилю, лишены необязательных украшений («тропов»), кратки, лаконичны, содержат меткие ха­рактеристики лиц и событий. Древние отмечают присущее Ли­сию чувство меры. В совокупности речи Лисия дают емкую картину афинского быта, особенно учитывая его исскуство в том, что древние называют: этопея, т.е. обрисовка характера.

РЕЧЬ «ОБ УБИЙСТВЕ ЭРАТОСФЕНА». Впечатляющий образец мастерства Лисия — его «хрестоматийная» речь «Об убийстве Эрастосфена».

В ней Лисий выступил в качестве защитника Ев­филета, землевладельца, убившего любовника своей жены, кото­рого застал на месте преступления. По греческим законам это было в порядке вещей. Однако родственники убитого обвинили Евфилета в том, что он нарочно заманил Эрастосфена в свой дом и убил его то ли из страха, то ли по мотивам корысти и вражды. В речи, написанной для Евфилета, произнесенной последним в Ареопаге, возникает живая картина: доверчивый муж, легкомыс­ленная жена, молодой любовник, служанка-посредница. Женив­шись на молодой девушке, Евфилет поначалу не очень доверял жене, не докучал ей строгой подозрительностью, но и не давал излишней воли. После рождения ребенка, он успокоился, пола­гая, что тот является самой надежной связью супругов. Обычно афинская женщина, как уже писалось, не выходила одна из дома, редко появлялась на улице. Но сосед Евфилета Эрастосфен заме­тил его жену на похоронах матери Евфилета, и, прельстившись ее красотой, воспылал страстью, начал подсылать к ней рабыню с подарками и в конце концов соблазнил.

Длительное время Евфи­лет пребывал в неведении относительно связи жены с Эрастосфеном. Но как-то Евфилета остановила на улице служанка одной женщины, ставшей когда-то жертвой обмана со стороны Эрас­тосфена, и поведала о том, что происходит в его доме. Евфилет допросил свою рабыню, которая призналась, что служила связ­ной между Эрастосфеном и женой Евфилета. Предупрежденный рабыней, Евфилет привел в дом свидетелей, и, застав Эрастосфе­на с женой, убил его. Суд Евфилета оправдал.

2. Демосфен

Как уже отмечалось, в истории древних эллинов есть фигу­ры, особо национально значимые, популярные, любимые. Они были самыми совершенными в своей профессии, в своей сфере деятельности. Когда эллины говорили Оратор имели в виду Де­мосфена.

БИОГРАФИЯ. ТЯЖБА С ОПЕКУНАМИ. Демосфен (384—322 до н.э.) — фигура благородная, героическая. Он был сыном владе­льца оружейной мастерской,которого также звали Демосфен. Отец умер, оставив сиротами семилетнего сына и пятилетнюю

дочь: детям полагалось владеть солидным наследством около 15 талантов (что соответствует 35 тыс. рублей золотом), домом в городе, двумя мастерскими, одной оружейной, другой — мебе­льной, в которых трудились рабы. Умирая, отец успел назна­чить над сиротами трех опекунов, двух ближайших родственни­ков и друга. Однако, пока дети подрастали, наследство стремительно расхищалось; когда в 366 г. Демосфен достиг со­вершеннолетия, ему достался лишь дом с 14 рабами и 14 мин денег (что соответствует 2800 руб). Еще до окончания опеки бу­дущий оратор мог наблюдать, куда уплывают отцовские деньги. Он потребовал от опекунов отчета, однако после бесплодных переговоров, вынужден был прибегнуть к судебному процессу.

Опекуны же всячески стремились уйти от ответственности, в частности, заблаговременно переводя деньги на подставных лиц. Витоге Демосфену пришлось пять раз выступать в суде против опекунов,и хотя процесс он выиграл, возвратить раз­ворованные деньги уже было невозможно. То, что он успел вернуть, составило примерно часть отцовского состояния.

Но несчастие, обрушившееся на Демосфена, имело и поло­жительную сторону. Участие в процессах — важная ступень вос­питания ораторских и бойцовских качеств Демосфена.Судебная тяжба сама по себе принесла ему моральное удовлетворение: он, совсем молодой человек, одержал верх над одним из много­опытных опекунов Эфобом, двоюродным братом, и двумя дру­гими ловкачами. Процессы сделали имя Демосфена известным в Афинах; нужда же заставила его зарабатывать выступлениями в судах. Подобно Лисию, он сделался логографом, затем попро­бовал себя на адвокатском поприще. Всего до нас дошли 42 су­дебные речи Демосфена. Но работа адвоката не могла уже пол­ностью удовлетворить Демосфена — его притягивала более широкая сфера. Он решил сделаться оратором политическим, а это требовало уже особых качеств и навыков.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОРАТОР. ПЕРВЫЕ ШАГИ. Политическому ора­тору мало было тщательно подготовить речь в тиши кабинета. Необходимо было выступать на открытом воздухе, где ему мог­ли внимать до шести тысяч слушателей, т.е. обладать сильным, звучным голосом, безупречной дикцией. Требовалась и эруди­ция в самых разных областях политике, финансах, юриспру-

денции, хозяйственных делах. Каждый афинский гражданин имел право выступать в Народном собрании, но это налагало и серьезную ответственность. Кто-то специализировался на фи­нансах, кто-то на внутренней, кто-то на внешней политике; излюбленной сферой Демосфена были отношения с иностран­ными государствами.

Но достигнутый успех дался ему ценой исключительных уси­лий. Плутарх, описывая его ораторский дебют, свидетельствует, что поначалу Демосфена приняли с шумом и смехом, вследствие необычности его речи, слабости голоса, нечеткости дикции, а также прерывистого дыхания. Покинув собрание, Демосфен долго бродил по вечерним афинским улицам, пока один из зна­комых, глубокий старик, встретив его, не стал корить Демосфе­на за малодушие, за то, что тот предается бездействию.

И тогда Демосфен начал с помощью учителя красноречия Исея целеустремленно работать над собой. И здесь полезно от­метить, что труд оратора в чем-то сродни труду актера.

Сохранилось немало рассказов, апокрифических, о том, как это происхо­дило. Известно, что Демосфен неутомимо шлифовал текст всех своих выступ­лений, взял за правило не говорить экспромтом. Работа над текстом касалась как содержания, так и формы. По этому поводу оратор Пифей шутил, что речи Демосфена пахнут стеарином: имелось в виду, сколь усердно правил оратор их текст по ночам при свечах. Демосфен, отметая подобные упреки, настаивал: тот, кто тщательно готовится к выступлениям — подлинный друг демократии.

Старался Демосфен преодолевать и физические недостатки: он брал в рот маленькие камешки и произносил тирады, добиваясь отчетливой артикуляции. Чтобы укрепить голос, Демосфен поднимался вверх по холмам, произнося речи и читая стихи, выходил на берег моря и говорил под шум прибоя, стре­мясь привыкнуть к гулу толпы в народном собрании. Упражнялся в деклама­ции перед большим зеркалом в своем доме. Страдая от подергивания плеча, он, репетируя речь, подвешивал обнаженный меч, постоянно напоминавший об этой неприятной для окружающих особенности.

Непременным считал Демосфен эмоциональность, искренность оратора. Однажды к нему подошел какой-то гражданин, прося быть защитником, по­скольку его побили. «Нет, — ответил Демосфен, — ничего такого, о чем ты рассказываешь, с тобой не случилось». Это сразу же вывело его собеседника из себя. «Как, Демосфен? Со мной ничего не случилось?», — закричал он. «Те­перь, — сказал Демосфен, — я слышу голос оскорбленного, пострадавшего че­ловека!» Для него было важно напряжение голоса как средство убеждения слу­шателей.

БОРЬБА ПРОТИВ ФИЛИППА. Примерно в 30-летнем возрасте Демосфен оставляет работу в судах и полностью переключается на политику. «С тех пор как я начал говорить о делах обще­ственных, — писал Демосфен, — я не приступал ни к одному частному делу». Им двигали не личные амбиции, не тщеславие, но искренние патриотические чувства. Судьба Афинского госу­дарства, отстаивание демократических ценностей — становятся отныне смыслом его жизни. Вся его деятельность в заключите­льное тридцатилетие неотторжима от политической истории Афин. И шире — всей Греции.

350-е годы, когда Демосфен приступил к систематическим выступлениям в народном собрании, были трагической порой для Афин, а также многих греческих полисов. На севере возвы­шался Филипп, царь Македонский; это его, греки, в силу па­губной беспечности, по меткому слову Демосфена, человека ничтожного «сделали великим». К этому имелись все основа­ния. За недолгий срок Филипп превратил Македонию в гегемо­на греческого мира. Он ловко использовал соперничество пар­тий и клик внутри греческих полисов, натравливал их друг на друга, внедрял своих агентов и шпионов.

Подкуп был одним из его самых эффективных средств. Ис­торик Диодор так характеризовал Филиппа: «Он увеличил свою власть более золотом, чем оружием». Филиппу принадлежит афоризм: «Все крепости могут быть взяты, если в них способен войти осел, нагруженный золотом». Добавим к этому личную храбрость Филиппа: он был несколько раз ранен, потерял в бою глаз.

Развивая агрессию в южном направлении, Филипп овладел сначала побережьем Фракии и Халкидикой. Затем попробовал вмешаться в дела Фессалии, проникнуть в Среднюю Грецию. Но на первых порах это ему не удалось. Затем он осадил город Олинф. Несмотря на призывы Демосфена оказать помощь Олинфу, как форпосту против экспансии Филиппа, подмога Афин была незначительной, запоздалой.

Падение Олинфа стало сильнейшим ударом по афинской политике. Оно также явилось горьким уроком для всей Греции.

В этих обстоятельствах в 351 г. Демосфен произнес свою пер­вую речь «Против Филиппа», за которой последовало несколько аналогичных по содержанию. Они дышали бескомпромиссным, аргументированным обличением смертельного врага Афин. Ста­ли классическими образцами политического красноречия, получили название «филиппики»:само это слово обрело нарицатель­ный смысл как синоним острокритического выступления. Всего насчитывается двенадцать «филиппик» Демосфена.

При этом Демосфену приходилось сражаться на два фронта: как против внешней македонской угрозы, так и против внут­ренней оппозиции, так называемой «македонской партии»,сто­ронников Филиппа, которые выступали за сговор с македонца­ми. Против Демосфена выдвигали обвинения, в частности в том, что он чуть ли не толкает Афины к войне.

Демосфен сразу же предложил ряд экстренных мер, направ­ленных на сбор средств для поддержания необходимой оборо­носпособности государства. Но долгое время непопулярные требования Демосфена не находили отклика в народном собра­нии. Демагоги были более любезны, чем ответственные поли­тики. Задача Демосфена состояла в том, чтобы пробудить афи­нян от спячки, убедить в пагубности их бездействия, равно как и в пагубности того пути, на который намеревались их увлечь сторонники македонской партии. Демосфен предупреждал со­граждан: «Бедственное состояние наступило вследствие пол­нейшего вашего бездействия». И далее: «Никакие враги не страшны для вас, пока вы деятельны».

Советы и предложения Демосфена имеют и более общее значение. Когда речь идет о наглом агрессоре, его может остановить только решительность и сила, но отнюдь не уступки. Так было всегда. В 1930-е гг. западные демокра­тии жестоко поплатились, когда одну за другой «сдавали» страны наглеющему Гитлеру.

Афористическая, яркая манера Демосфена придавала допол­нительную убедительность его аргументам: «Филипп, опьянен­ный успехами, питает в своей гордыне смелые мечты потому, что он не видит людей, готовых помешать ему, и потому, что гордость его растет вместе с удачами». Отсюда логически выте­кал призыв Демосфена к народному собранию: «Будущее зави­сит от нас самих, и если мы не захотим вести войну с Филиппом вдали отсюда, то, наверное, будем вынуждены вести ее здесь».

Прав, увы, оказался Демосфен, а не те, кто прятали голову в кусты! Хотя ситуация менялась, а Филипп нередко надевал ли­чину миротворца, друга всех эллинов, Демосфен не уставал предупреждать, что македонский царь — «ненавистник свободы и законов». Он видел противовес агрессии Филиппа только в единении греков. Речь шла о столкновении двух систем, тира­нии и демократии, ибо целью Филиппа было уничтожение го­сударственного порядка в Афинах.

В чем же причина сложившейся ситуации? — задавался во­просом Демосфен. Почему греки, прежде с таким воодушевле­нием относившиеся к свободе, равнодушны к перспективе раб­ства? Причина тому в утрате патриотического чувства. В продажности, поразившей часть афинян, озабоченных лишь собственным благополучием. Страшное зло усматривал Демо­сфен в моральной слабости, в коррупции общества. Задаваясь вопросом: «Так что же нам делать?», Демосфен, казалось, лич­но обращался к каждому афинянину. Он призывал внести вклад в защиту государства. Не перекладывать подобную обя­занность на кого-то другого.

ПОЛЕМИКА С ЭСХИНОМ: АГОН ДВУХ ОРАТОРОВ. «...И веч­ный бой! Покой нам только снится». Эти хрестоматийные сло­ва Александра Блока в полной мере могли быть применимы к Демосфену. Его жизнь — это неустанная борьба. В годы сопро­тивления македонской угрозе ему противоборствовал опасный соперник — оратор Эсхин. Вего лице македонская партия об­рела энергичного поборника своей линии, а царь Филипп — фактического союзника.

Эсхин был на шесть лет старше Демосфена. Из-за бедности он не получил необходимого образования, в частности, ритори­ческого, но оказался способным самоучкой. Его отличали вы­годная внешность и красивый голос. Имя Эсхина осталось в ис­тории прежде всего благодаря 12-летней полемике с Демосфеном. Это был своего рода ораторский агон, состязание, проходившее по законам демократической процедуры. За этим, казалось, личным соперничеством скрывалось главное: беском­промиссное столкновение двух политических линий.

В противостоянии Демосфена и Эсхина выделяются как бы два главных этапа. Сначала Демосфен обвиняет, а Эсхин защи­щается; потом они меняются ролями. Демосфену приходится отражать нападки Эсхина.

От Эсхина дошло всего три речи, однако они убедительно его характеризуют. Перваяиз них «Против Тимарха»была про­изнесена при следующих обстоятельствах. Сражаясь с македон-

ской партией, Демосфен обвинил Эсхина, сторонника Филип­па, в измене. Но в качестве обвинителя в народном собрании выступил не сам Демосфен, а его сторонник Тимарх, который, однако, имел изъяны по части нравственности. И этим умело воспользовался Эсхин. Он отвел обвинения против себя на том основании, что лицо порочное, каким он нарисовал Тимарха, не имеет права, согласно афинской традиции, выступать в ка­честве оратора.

Вторая речь Эсхинаназывалась «О посольстве»,поводом к которой явилась речь Демосфена «О недобросовестном посоль­стве». В ней доказывалось, что Эсхин и другие деятели, кото­рые вели переговоры с Филиппом при заключении т.н. Филок-ратова мира в 346 г., не выполнили данных им инструкций, действовали на руку врагу Афин. Послы Эсхин и Филократ об­винялись в том, что утаили от афинян истинные намерения Филиппа и что здесь имел место подкуп. В защитительной речи , Эсхин избрал весьма хитроумную линию, доказывая, что не яв­ляется столь влиятельным деятелем, каковым его изображает Демосфен, а потому не может нести ответственности за беды, обрушившиеся на Афины. В итоге он добивается оправдания.

ПОБЕДА ДЕМОСФЕНА.

Проходит 12 лет, и Эсхин переходит в контратаку. В 337 г. Ктесифонт вносит в Совет, а затем в на­родное собрание предложение наградить Демосфена золотым венком за его патриотическую деятельность. На это Эсхин от­зывается речью: «Против Ктесифонта». Он доказывает, что по­добное предложение нарушает существующие законы и что жизнь и деятельность Демосфена якобы не достойны высокой награды.

Отвечая Эсхину, Демосфен произнес одну из самых прослав­ленных речей: «О венке».Ответ Демосфена вылился в убедите­льное отстаивание своей политической деятельности и про­граммы.

Убедительно отклонив как беспочвенные личные нападки Эсхина, Демосфен доказал: все его действия были верны и дик­товались исключительно интересами укрепления Афин. Все это время Эсхин лишь ставил палки в колеса: «если предпринима­ется что-либо полезное, он молчит»; но если что-нибудь не удается, Эсхин не заставляет себя ждать: он «словно перелом кости или судорога, приходит в движение, чуть только телу плохо».

Аргументация Демосфена была исполнена неотразимой убежденности: «...Если бы я захотел говорить, что я довел госу­дарство до достойного его предков образа мыслей, то,, естест­венно, всякий мог бы упрекнуть меня. Я же объявляю, что по­добные решения всецело принадлежат вам, и доказываю, что и до меня государство имело этот образ мыслей, но некоторое участие в служении государству при каждой из предпринятых мер я приписываю и самому себе». По логике Демосфена сле­довало: выступая против него, Эсхин фактически демонстриро­вал недоверие народу, поддержавшему его, Демосфена, полити­ческую линию.

В итоге Эсхин потерпел поражение. Суд отклонил его наду­манные обвинения против Демосфена: Эсхин не собрал и пя­той части голосов судей; он честно расценил это как финал собственной политической карьеры и добровольно удалился на остров Родос. В поступке Эсхина отразились традиции полити­ческой жизни Афин: если серьезное обвинение, брошенное со­пернику, оказалось ложным, то тем самым ставился крест на репутации того, кто его сочинил. Последние годы Эсхин пре­подавал на Родосе риторику.

Эсхин был, безусловно, одаренным оратором, его речам был присущ блеск, но не хватало глубины. Он проиграл Демо­сфену, который защищал правое дело, выражал интересы на­рода, был масштабнее Эсхина и как мастер красноречия, и как политический деятель. Таков главный урок этого памятного поединка.

ГЕРОИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ ДЕМОСФЕНА. Демосфен — одна из самых трагических фигур греческой истории. Его личная судьба была связана с судьбой Афин, которые переживали столь тяже­лые вре