Эволюция российской государственности

В XVII в. в России шел процесс централизации государственной власти, и отчетливо стали проявляться тенденции формирования абсолютизма. Если русский царизм в начале xvii в. носил черты сословно-представительной монархии, то со второй половины века политический строй страны эволюционировал к абсолютизму. Это прослеживалось, прежде всего, усилении единоличной власти царя; ограничении деятельности сословно-представительных учреждений; привлечении в государственное управление “непородных” людей; повышении роли приказов; окончательной победе светской власти над властью церковной.

Особенности социально-экономического и политического развития России привели к установлению деспотической самодержавной власти, основанной на жестокой эксплуатации всех слоев общества. В состоянии полной зависимости находились не только крепостные крестьяне. Зависимыми были все крестьяне были приписаны к земле; служилое дворянство, горожане, купцы, стрельцы были расписаны по городам и областям.

В XVII в. представители новой династии Романовых — цари Михаил Федорович (годы правления 1613 – 1645) и Алексей Михайлович (годы правления 1645 – 1676) не так ожесточенно, как Иван Грозный, но все же достаточно настойчиво продолжали концентрацию власти в своих руках. После смуты восстановление самодержавия шло медленно и трудно, потому что Михаил Федорович Романов, избранный в 1613 г. на Земском соборе царем, не был сильным государственным деятелем. В это время важнейшие государственные дела решались на земских соборах.

Восстановление самодержавия в России в XVII в. связано с именем царя Алексея Михайловича, в период правления которого были осуществлены реформы в области законодательства и церкви. Необходимо подчеркнуть, что если личность и деятельность Михаила, первого царя из династии Романовых, оценивается в историографии, в основном ровно, то личность и деятельность Алексея Михайловича — противоречиво. Приведем ниже две взаимоисключающие оценки.

С.Ф. Платонов. Историк считал: “Царь Алексей не умел и не думал работать. Он не знал поэзии и радостей труда и в этом отношении был совершенной противоположностью своему сыну Петру… Вся его энергия уходила в отправление того «чина», который он видел в вековом церковном обиходе. Вся его инициатива ограничивалась кругом приятных «новшеств», которые в это время, но независимо от него, стали проникать в жизнь московской знати. Управление же государством не было таким делом, которое царь Алексей желал бы принять непосредственно на себя. Для того существовали бояре и приказные люди”.

С.М. Соловьев. Он, напротив, считал, что Алексей Михайлович “представлял самое привлекательное явление, когда-либо виденное на престоле царей московских… “ Изумительно, — говорили иностранцы, — что при неограниченной власти над народом, привыкшим к совершенном рабству, он не посягнул ни на чье имущество, ни на чью жизнь, ни на чью честь”.

Биполярность оценок личности царя Алексея Михайловича, данная маститыми российскими историками, свидетельствует не столько о том, что исторической науке свойственна поливариативность в оценке одних и тех же исторических явлений, персоналий, я больше о том, что в XVII, “бунташном веке”, в Отечестве нашем происходили серьезные перемены.

Во второй половине XVII в. Россия продвинулась по пути правового государства. Центральная власть добивалась, чтобы все в государстве делалось в соответствии с законом. Взаимоотношения власти и общества были определены в Соборном уложении 1649 г. — в основном кодексе законов самодержавной монархии. Соборное уложение законодательно закрепило самодержавный, деспотический характер государственной власти. Две главы этого документа были посвящены соблюдению престижа царской власти. В них определялись меры наказания за все помыслы и действия, наносившие урон как “государевой чести”, так и царскому двору. Устанавливалась смертная казнь не только за измену и заговор против государя, но даже за нарушение его чести и спокойствия. Укрепление самодержавия нашло отражение в титуле. Алексей Михайлович в 1654 г. принял титул “Царь, Государь, Великий князь всея Великия и Малыя России Самодержец”.

Важным свидетельством усиления самодержавия было падение значения Земских соборов как органов сословного представительства. Земские соборы в России были однотипны с возникшими в XIII – XIV вв. сословно-представительными учреждениями в Западной Европе (английский парламент, французские Генеральные штаты и т.д.), но из-за усиления самодержавия сыграли в целом менее значимую роль, чем на Западе. Земские соборы особенно активно действовали после Смуты, когда царская власть нуждалась в поддержке широких кругов дворянства и верхушки купечества. На обсуждение Земских соборов выносились жизненно важные вопросы внешней и внутренней политики государства. Почти непрерывно действовали земские соборы в 1613 – 1622 гг. Затем в созыве Земских соборов наступает десятилетний перерыв, после чего они созывались периодически.

В одной из поморских былин царь Алексей Михайлович обращается к своим поданным с таким словами:

Пособите государю думу думати

Надо думать крепка дума, не продумати

Есть и свидетельство самого Алексея Михайловича, государя, прозванного в народе “тишайшим”, что они дескать де “всегда мирских речей слушают”. Между тем, если при царе Михаиле Романове земские соборы собирались, по подсчетам В.О. Ключевского, не менее 10 раз, то при Алексее Михайловиче “ только 5 раз, и то лишь в первые 8 лет царствования”. При этом количество сословий, представленных на них, постоянно уменьшалось. Земский собор 1653 г., созванный для обсуждения вопроса о воссоединении Украины с Россией, считается последним собором полного состава. В дальнейшем правительство перешло к практике проведения совещаний, куда приглашались представители тех сословий, в мнении которых оно было заинтересовано. Окрепшее самодержавие более не нуждалось в поддержке сословно-представительного органа. В.О. Ключевский посчитал, что царь Алексей Михайлович “заморил земский собор”.

Отмирание земских соборов было одним из проявлений перехода от сословно-представительной монархии к абсолютизму. Боярская дума по-прежнему являлась важнейшим органом государства, разделявшим вместе с царем прерогативы верховной власти, органом боярской аристократии. Однако в боярской думе во второй половине XVII в. прослеживались двоякого рода изменения: повышался удельный вес думных дворян и думных дьяков, т.е. людей, проникавших в аристократическое учреждение благодаря личным способностям. В 1653 г. на долю бояр и окольничих приходилось 89% общего числа членов боярской думы, в 1700 г. удельный вес их снизился до 71%. Так, из псковских дворян вышел крупный государственный деятель А.А.Ордин-Нащокин. Сын дьяка А.С.Матвеев стал боярином, приближенным к царю. Следующее изменение относилось к увеличению численности боярской думы. Если в 1638 г. в думу входило 35 членов, то в 1700 г. дума насчитывала 94 человека. Дума превращалась в громоздкое учреждение, практически неработоспособное из-за своей численности. В связи с этим внутри думы была создана группа, состоявшая из узкого круга лиц, предварительно обсуждавших вопросы, выносимые на заседание боярской думы.

Существенные изменения произошли в приказной системе. Это была довольно сложная и громоздкая сеть центральных учреждений, в которой отсутствовали как единый принцип создания приказов, так и четкое распределение функций между ними. В конце XVII в. существовало до 80 приказов. Они делились на постоянные и временные. Постоянно действовавшие приказы можно разбить на три группы: государственные; дворцовые; патриаршие.

Своеобразной попыткой усилить централизованную власть и преодолеть раздробленность управления в середине XVII в. была организация Приказа великого государя тайных дел. Некоторые важные государственные дела были изъяты из ведения приказов и боярской думы для того, чтобы “царская мысль и дела исполнялися по его хотению, а бояре б и думные люди о том ни о чем не ведали”. Однако основной функцией Приказа тайных дел был контроль за деятельностью приказов. Этот контроль мог носить явный характер и проявляться в затребовании для “ведома” различных дел, сведений, отчетности из других приказов, в проверке приказного делопроизводства при участии царя. Тайный контроль заключался в посылке подьячих Приказа с секретным наказом о контроле некоторых послов, которые “много чинять не к чести своего государя”.

Изменения в организации местного управления тоже отражали тенденцию централизации. В 1613 г. в 33 городах сели назначенные правительством воеводы, которые затем были направлены во все города России, что означало сужение местного самоуправления. Воеводы заменили всех должностных лиц земских выборных органов: городовых, приказчиков, судных и осадных голов, губных старост. Земское управление сохранилось лишь на севере, в Поморье. Воеводами назначались, по традиции, отставные военные. Воеводу и его челядь содержало местное население, при вступлении в должность он получал “въезжий корм”, а к каждому празднику — приношения; челобитчики тоже поощряли усердие воевод подношениями. Контроль за деятельностью воевод был крайне слабым. Это благоприятствовало процветанию произвола, мздоимства и разнообразных злоупотреблений.

Есть основания заострить внимание на небезынтересной, во многом определяющей в будущем государственное строительство в России тенденции — рост бюрократии, которая рекрутировалась из числа служивых людей. Подсчитано, что в середине XVI в. в России имелось 22-23 тысячи служилых людей. В конце XVI в. 1 служилый человек приходился на 300 лиц податного сословия и духовного звания. В XVII в. это соотношение выросло лишь на немного: в 1651 г. Россия имела около 13 миллионов населения, располагала 39 тысячами служилых людей, или одним на каждых 333 жителей[131]. Очевидно, это цифра представляет максимум того, что могла содержать тогдашняя экономика. В массе служилых людей Алексей Михайлович пытался опереться на лучшую часть бюрократии. Он привлекал к государственным делам умных, сведущих людей, независимо от их происхождения. В его царствование выдвинулась целая плеяда талантливых государственных деятелей: Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин, Артамон Сергеевич Матвеев, Федор Михайлович Ртищев и другие, которые являлись инициаторами всех новшеств в государственном управлении.

Появление таких деятелей дало основания В.О. Ключевскому на введение в научный оборот дефиниции “московский государственный человек”. “Государственный человек, — по определению В.О. Ключевского, — ведь это значит развитой политический ум, способный наблюдать, понимать и направлять общественные движения, с самостоятельным взглядом на вопросы времени, с разработанной программой действия, наконец, с известным простором для политической деятельности — целый ряд условий, присутствия которых мы совсем не привыкли предполагать в старом московском государстве… до XVII века этих условий действительно не заметно в государстве московских самодержцев, и трудно искать государственных людей при дворе… В XVII веке, однако, московская государственная жизнь начала прокладывать себе иные пути. Старый обычай, заведенные порядки пошатнулись; начался спрос на ум, на личные силы, а воля царя Алексея Михайловича для общего блага готова была подчиниться всяком у сильному и благонамерному уму”.

“Если хочешь быть самодержцем, то не держи советников умнее себя”, — советовал Ивану Грозному старец Вассиан Патрикеев. Иван IV выполнял это завет на практике, отправляя многих талантливых политических деятелей на плаху. Алексей Михайлович, в отличие от Ивана Грозного, окружил себя, как выше отмечалось, плеядой “московских государственных людей”. Особо отмеченным среди них заслуживает, по мнению авторов данного учебного пособия, А.Л. Ордин-Нащокин.

Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин. Широко образованный человек, знавший несколько иностранных языков, он блестяще проявил себя на военном и дипломатическом поприще. После того как А.Л. Ордин-Нощокин сумел заключить в 1667 г. очень важное для России Андрусовское перемирие с Польшей, он был пожалован в бояре и возглавил Посольский приказ. В.О.Ключевский приводит слова англичанина Коллинса, называвшего Нащокина великим политиком, не уступающему ни одному из европейских министров. “Внимательное наблюдение за иноземными порядками и привычка сравнивать их с отечественными сделали Нощокина ревностным поклонником Западной Европы и жестким критиком российской жизни, — Так, он отрешился от национальной замкнутости и исключительности и выработал свое особое политическое мышление: он первый провозгласил у нас правило, что “доброму не стыдно навыкать и со стороны, у чужих, даже у своих врагов”. Однако тот же Нощокин говорил: “Какое нам до иноземных обычаев, их платье не по нас, наше не по них”. Такие противоречие во взглядах Нащокина свидетельствует о сложности воздействия реалий окружающей действительности на формирование мировоззренческой позиции передовых людей, живших в России в XVII веке.

Государственная бюрократия выросла в числе. Если в 1640 г. служилых людей в центральном аппарате насчитывалось 1611 человек, то в 1690 — уже 4657 человек[132]. Это было трехкратное увеличение. Здесь представляются небезынтересными, с точки зрения авторского коллектива данного учебного пособия, размышления Р. Пайпса о “московском служилом классе” Американский исследователь утверждает, что именно от “московского служилого класса” произошли “по прямой линии дворянство эпохи империи и коммунистический аппарат Советской России”. Уникальность указанной выше социальной группы Р. Пайпс видит в том, что в западной истории нет термина, который определил бы удовлетворительно сущность и содержание категории “московский служилый класс”. Он был, по мнению профессора Р.Пайпса, резервом “квалифицированной рабочей силы, который государство использовало для исполнения всех и всяческих потребных ему функций: военной, административной, законодательной, судебной, дипломатической, торговой и промышленной”.

То обстоятельство, что жил “московский служилый класс” почти исключительно на средства, добываемые эксплуатацией земли и (после 1590-х гг.) труда крепостных, явилось “результатом превратностей российской истории, а именно недостатком наличного капитала”. Позднее, в XVIII – XIX вв., гражданская часть служилого сословия была переведена на жалованье, но характер и функции ее остались без значительного изменения. “Корни этого класса покоились не в земле, как происходило со знатью во всем мире, а в царской службе. В иных отношениях русское служилое сословие являлось почти современным институтом, в своем роде предтечей нынешнего чиновничества, продвигающегося по службе в зависимости от своих заслуг. Члены его могли достичь высокого положения лишь в том случае, если были полезны своему нанимателю. Хотя они имели преимущества перед остальным населением, в отношениях с короной положение их было весьма и весьма шатким”[133].

Если не обращать внимание на излишнюю категоричность, которая всегда свойственна Р. Пайпсу при анализе российской истории, нельзя не признать, что рациональное зерно в мыслях американского профессора налицо.

Общая тенденция к усилению централизации государственной власти проявилась и в организации вооруженных сил. В письмах к Алексею Михайловичу А.Л. Ордин-Нащокин изложил программу военных преобразований. Вместо ополчения, сбор которого был сопряжен с большими трудностями[134], прибывавших в армию “конно, людно, оружно”, он советовал создать солдатские и рейтарские полки, комплектуемые путем набора “даточных людей”, принудительно призываемых на пожизненную военную службу. Дворянам и казакам Нащокин предлагал запретить самовольные отлучки из армии. Критиковал он и систему управления армией. Излишняя централизация при отсутствии быстрой связи осложняет действия воевод, сковывает их инициативу. “Где глаз видит и ухо слышит, тут и надо промысле держать неотложно”. Перед нами концепция военной реформы, направленная на создание армии нового типа, которая во многом, но не во всем, напоминала бы армии развитых западноевропейских государств. Однако все наметки А.Л.Ордина-Нащокина реализовать не удалось.

Между тем, в армии были проведены существенные преобразования. В 30-х гг. XVII в. в России наряду с дворянским конным ополчением и стрельцами начали формироваться новые воинские части: солдатские, рейтарские и драгунские полки[135]. Они получили название полков “нового строя” или “иноземного строя”. Полки создавались на случай войны или несения пограничной службы путем добровольного найма служивых и вольных людей. В середине века правительство перешло к принудительной записи мелкопоместных дворян в рейтарские полки и набору “даточных людей” в солдатские и драгунские полки. К концу столетия полки “нового строя” стали играть большую роль в системе организации вооруженных сил русского государства, значение же поместного ополчения резко упало. Одновременно утрачивали прежнее значение боевой силы стрельцы. В 1681 г. в России насчитывалось: солдат — свыше 60 тысяч человек; рейтар — около 30 тыс.; драгун — свыше 50 тыс. стрельцов — около 16 тыс. Кроме того, имелось еще около 30 тыс. конных “служилых инородцев” — татар, мордвы и других.

Вместе с тем в организации вооруженных сил России к исходу XVII в. имелись и серьезные недостатки:

1. Армия представляла чрезвычайно пеструю картину. Комплектование, вооружение, обучение и снабжение всех этих разрядов войска были разнородными.

2. Отсутствовало единое центральное управление вооруженными силами.

3. Из-за экономической отсталости России армия испытывала большой недостаток в ружьях, мушкетах, пистолетах и боеприпасах.

4. Артиллерия имела много орудий старых образцов, сделанных еще в XV – XVI вв.

Таким образом, существовавшая в конце XVII в. военная система не могла в должной мере обеспечить успешное решение назревших внутренних и внешнеполитических проблем русского государства. Необходима была ее коренная реорганизация.

Серьезное препятствие на пути перехода к абсолютизму создавала церковь, которая претендовала на большую власть. Без сокрушительного удара по притязаниям церкви самодержавие укрепиться не могло. Борьба самодержавия за полноту власти ярче всего проявилась в деле патриарха Никона. Будущий мятежный российский патриарх Никон в родился в семье мордовского крестьянина Минова в 1605 году. Назвали его по рождению Никитой. С детства он отличался любознательностью и тягой к книжной премудрости. После принятия пострига Никон стал игуменом Кожеезерской обители. В 1646 г. произошла его встреча с молодым царем Алексеем Михайловичем, который потянулся к могучему Никону. В 1652 г. сын мордовского крестьянина становится митрополитом Новгородским, а в 1652 г. — патриархом Московским. Путь наверх церковной иерархии был пройдет довольно быстро.

Умный, начитанный, властный и честолюбивый патриарх, некогда бывший личным другом царя Алексея Михайловича, поставленный на патриаршество при его активном содействии, претендовал на такую же обширную власть, которую присвоил себе патриарх Филарет, отец царя Михаила. Никон стал называть себя “великим государем” и демонстративно подчеркивал превосходство духовной власти над светской. Этот стало приобретать достаточно жесткие формы. Здесь сыграл свою роль субъективный фактор — личность патриарха, рвущегося почти что к единовластию. Русские историки С.М. Соловьев и С.Ф. Платонов критически отзывались о личности Никона, показывали его властолюбие, гордыню и самоуверенность. “… Никон свое правление называл державой и свою власть равнял открыто с государевой…, — пишет С.Ф. Платонов. — По современному выражению, Никон, став патриархом, «возлюбил стоять высоко, ездить широко…». И сам Никон склонен был считать себя равным царю по власти. На соборе 1653 года в пылу спора Никон даже воскликнул:” Мне и царская помощь не годна и не надобна”.

В 1653 г. патриарх Никон, желая укрепить позиции церкви, авторитет которой в XVII в. падал как никогда раньше, начал проведение церковной реформы. Суть ее заключалась в унификации норм церковной жизни и православной церкви. Никон распорядился: заменить при богослужении земные поклоны поясными; креститься тремя пальцами вместо двух; привести иконы и книги в полное соответствие с греческими образцами.

Исправление обрядов богослужебных книг по греческим образцам нарушило сложившиеся традиционные русские формы церковных обрядов и вызвало недовольство части духовенства и светской власти. Признанным лидером противников Никона стал протопоп Аввакум. Он родился в селе Григорове Нижегородской губернии в семье мордовского священника. Довольно начитанный, умный и строптивый по характеру, он неумолимо преодолевал всякие мирские развлечения и потому не уживался со своей паствой. В 1651 г. он отправился в Москву и скоро обратил на себя внимание и получил доступ к царскому двору. Став непримиримым противником церковной реформы, Аввакум, глава ревнителей старины, яростно спорил с Никоном, обличал во весь голос его сторонников.

Выступления ревнителей старой веры нашли поддержку в разных слоях русского общества, что привело к движению, получившему название раскол. Раскольники яростно боролись за сохранение в неизменности русского православия, старины. Их сторону принимали многие знатные и богатые бояре, церковные иерархи, крестьяне и посадские люди. Раскол охватил значительные массы населения страны. Люди массами шли за учителями раскола, покидали посады и деревни, уходили в далекие леса на Север, за Волгу и там основывали раскольничьи общины — скиты, надеясь айти избавление от тяжелой жизни. Но идеология раскола была основана на фанатичной приверженности старине, неприятии и осуждении всего нового вообще, принципиальном отрицании всего иноземного. Хотя раскол и являлся движением подлинно народным, но его никак нельзя отнести целиком к прогрессивным явлениям жизни, так как всю силу стихийного социального протеста раскол направлял в мистику, фанатизм, аскетизм, к христианскому послушанию и покорности. Тем более, что по указам царя 1666 – 1667 гг. воеводам предписывалось разыскивать раскольников и подвергать их “царским сиречь казнениям по градским законам”. С этого момента начинается открытая борьба государства и церкви со всеми сторонниками старой веры. А вожаки раскола Аввакум, Лазарь, Епифаний, Никифор в 1682 г. были сожжены в Пустозерске “за великие на царский дом хулы”.

Пока Никон пользовался поддержкой царя, его главенствующее положение в церкви было достаточно прочным. Дело изменилось, когда Никон стал посягать на прерогативы светской власти, ставя себя выше царя. Это привело в 1658 году к разрыву между патриархом и царем. Переоценив силу своего влияния, Никон в 1658 г. демонстративно отказался от патриаршества и уехал в Воскресенский монастырь, надеясь, что его призовут обратно. Но собор вселенских патриархов, созванный в 1666 – 1667 гг. по инициативе Алексея Михайловича лишил Никона патриаршего сана. Бывший патриарх был сослан в один из отдаленных монастырей. Собор признал православными всех греческих патриархов и все греческие богослужебные книги.

Так закончился долгий спор между “царством” (светской властью) и “священством” (духовной властью). Церковь, претендовавшая на автономность, была подчинена светский власти. Однако, несмотря на расправу с Никоном, церковь сохранила свою внутреннюю самостоятельность, свои земельные владения и оставалась значительной политической силой.

Церковная реформа, при всей ее ограниченности, воспринималась обществом как прозападная, и ее сторонники, в конечном итоге, призывали воссоединиться на духовной основе с Европой. Здесь представляет интерес глубокие аналитическиее замечание российского историка Н.И.Костомарова и философа Г.В.Флоровского. Под разными углами зрения оба ученых вскрыли, по мнению авторов данного учебного пособия, довольно глубоко (для своего времени) сущность церковного раскола как исторического явления.

Н.И. Костомаров: “Раскол гонялся за стариною, старался как бы точнее держаться странины, но раскол был явлением новой, а не древней жизни…”

Г.В. Флоровский: “Раскол есть погребальная грусть о несбывшейся и уже несбыточной мечте. И «стровер» есть очень новый душевный тип… Раскол весь в раздвоении и надрыве. Раскол рождается из разочарования. И живет, и жив он именно этим чувством утраты и лишения, не чувством обладания и лишения. Раскол не имеет, он потерял, но ждет и жаждет. В расколе больше тоски и томления, чем оседлости и быта. Раскол в бегах и побеге. Весь в воспоминаниях и предчувствиях, в прошлом или в будущем, без настоящего. Весь в истоме, весь в грезах и снах… Сила раскола не в почве, а в воле. Раскол не застой, но исступление. Раскол есть первый припадок русской общественности, отрыв от соборности, исход из истории. Раскол можно назвать социально-апокалиптической утопией”.

Не будет преувеличением, надо полагать, констатировать, что оценки сущности церковного раскола как исторического явления, приведенные выше, сохранили актуальность и сегодня в свете современного уровня накопления исторических знаний.

В дальнейшем укреплении Российского государства сыграла роль его внешнеполитическая деятельность. Внешнеполитический курс России на протяжении XVII в. был нацелен на решение трех задач:

Ø достижение выхода к Балтийскому морю;

Ø обеспечение безопасности южных границ от набегов крымских ханов;

Ø возвращение отторгнутых в период Смутного времени территорий.

В 1632 г. Россия начала войну за возвращение Смоленска. Но из-за хозяйственного разорения страны и отсталости государственной и военной организации Россия потерпела поражение в этой войне, и в мае 1634 г. между Россией и Польшей был подписан Поляновский мир, по которому Речь Посполитая возвращала лишь город Серпейск и признала царя Михаила государем “всея Руси”.Неудача в Смоленской войне была вызвана также набегом крымских татар в самый решающий ее момент, что еще раз напомнило правительству России об острых и напряженных отношениях с Турцией и ее вассалом — Крымским ханством. В борьбе с турецко-татарской агрессией видную роль играли донские казаки, не только отражавшие набеги врага, но и переходившие в наступление.

Необходимо отметить, что в первой половине XVII в. украинские земли находились под властью Речи Посполитой. После Люблинской унии 1569 г. Великое княжество Литовское, куда входили украинские земли, объединилось с Польшей. На украинских землях стали обосновываться польские магнаты и шляхта. Усиление феодального, национального и религиозного гнета на Украине со стороны Речи Посполитой было причиной подъема национально-освободительного движения. Центром его стала Запорожская Сечь, где формировалось вольное казачество. Возглавил борьбу украинского народа Богдан Хмельницкий. Начавшаяся в 1648 г. освободительная борьба украинского народа против польских феодалов всколыхнула народные движения в Белоруссии и на Смоленщине. Для Москвы настала пора возобновления борьбы с Речью Посполитой. Земский собор в Москве 1 октября 1653 г. принял решение о воссоединении Украины с Россией. В свою очередь Переяславская рада в 1654 г. единодушно высказалась за вхождение Украины в состав России. Начавшаяся война с Речью Посполитой продолжалась 13 лет, с 1654 по 1667 гг. Она закончилась подписанием Андрусовского перемирия 31 января 1667 г., условия которого в 1686 г. были закреплены “Вечным миром”. К России отошли Смоленщина, Левобережная Украина и Киев. Белоруссия оставалась в составе Польши.

С начала 70-х гг. и до конца XVII в. главным во внешней политике России стал вопрос об отношениях с Крымом и Турцией. Османская империя заявила о своих притязаниях на Левобережную Украину, и летом 1677 г. 60-тысячная турецкая армия начала осаду политического центра Левобережной Украины — крепость Чигирин. Тяжелые сражения не принесли туркам никакого успеха и вынудили их отойти на исходные позиции. 13 января 1681 г. в Бахчисарае было подписано 20-летнее перемирие. Османы признали право России на Киев. Земли между Днепром и Бугом объявлялись нейтральными, не подлежащими заселению подданными воевавших сторон.

Одновременно с русско-польской войной (1654 – 1667 гг.) Россия в 1656 – 1658 гг. вела войну со Швецией за возвращение Балтийского побережья, отошедшего к Швеции по Столбовскому миру 1617 г. Война завершилась неудачно. В 1661 г. в Кардиссе был подписан мир, продиктованный Швецией. Земли в устье Невы, а также завоеванные в ходе войны ливонские земли оставались за Швецией. Россия была отрезана от морских берегов.

В течение XVII в. русские продвинулись от Западной Сибири до берегов Тихого океана, Камчатки и Курильских островов. В 1668 г. одна из экспедиций совершила крупное географическое открытие: казак Семен Дежнев на небольших судах с кучкой отважных людей открыл пролив, отделяющий Азию от Северной Америки. Василий Поярков в 1645 г. вышел по Амуру в Охотское море, совершил плавание вдоль его побережья. В 1649 – 1653 гг. торговый человек Ерофей Хабаров из Якутска дошел до Амура. В Сибирь, как и на другие окраины страны, приходили не только чиновники, промышленники и миссионеры. Туда приходили крестьяне, стрельцы, казаки, пушкари, солдаты. К концу XVII в. численность русского населения Сибири достигала 150 тыс. человек, из которых около половины являлись служилыми людьми и 11 тысяч — крестьянами. В Сибири наиболее многочисленными этническими группами были якуты и буряты, находившиеся на стадии патриархально-родового строя. Основной формой эксплуатации местного населения Сибири был сбор дани (ясака). Контакты русских крестьян с местным населением способствовали усвоению последними более развитых форм производства. Прекратились распри и вооруженная борьба как внутри этнических групп, так и между отдельными народами.

Таким образом, обобщая проблемы развития российской государственности, можно прийти к следующим выводам.

I. В России в XVII в. сформировался особый, отличный от общеевропейского тип общества, который можно определить как самодержавно-государственно- крепостнический. Помимо самодержавия и крепостного права, его сущностной чертой была гипертрофированная роль государства, в жесткой зависимости от которого находились не только непосредственные производители, но и представители господствующего класса. В этот период в развитии Российского государства проявились две основные тенденции: усиление централизации государственной власти; утверждение внеэкономических методов принуждения, выразившиеся в усилении крепостного права[136]. В силу особой роли государства в жизни русского общества, все и вся подчинялось верховному носителю власти — царю-самодержцу.

II. И в России, и на Западе монархи опирались на сословно-представительные учреждения, хотя и ограничивавшие, пусть незначительно, власть монархов, но зато и поддерживавшие ее. Однако имелись и существенные отличия.

Во-первых, в России установилась деспотическая власть, основанная на крепостничестве, тогда как на Западе, наоборот, окрепли политические свободы.

Во-вторых, на Западе превалировало правовое начало, а в России же власть имущих отличалась полным беззаконием. В-третьих, на Западе у сословно-представительных учреждений прав было больше, нежели у земских соборов в России.

III. На протяжении XVII в. территория России продолжала расширяться. Земли, потерянные в начале столетия в результате интервенции, в ходе напряженной борьбы были возвращены, за исключением прибалтийских и карельских, оставшихся под властью Швеции. В состав России вошли Левобережная Украина с Киевом и область Запорожья. К концу XVII в. население России насчитывало 10,5 млн человек. Продолжался отлив части населения из центра на окраины в связи с разорительными событиями начала века и ростом крепостничества во всех его проявлениях. Известную роль в отливе людей из центра в Поморье, Приуралье, Дон и на Брянщину играл раскол в церкви — туда бежали раскольники. Несмотря на огромные старания и усилия, Россия не добилась выхода к морям, что отрицательно сказывалось на социально-экономическом и политическом развитии России.