РАЗВИТИЕ ИМПЕРИАЛИЗМА В ГЕРМАНИИ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX В. 4 глава

Крупнейший японский концерн Мицуи, не теряя позиций в банковско-торговой сфере (ему принадлежал крупнейший япон­ский банк, а также фактическая монополия на ввоз хлеба), про­никал в горное дело и текстильную промышленность. Второй по величине «дом» Мицубиси властвовал в судоходстве и судострое­нии, но конкурировал с Мицуи и в угольной промышленности.

Однако такие «тепличные» условия формирования монополи­стических компаний, низкий платежеспособный спрос населения не позволяли японским правящим кругам рассчитывать на эконо­мическое завоевание внешних рынков. Это определило военно-ко­лониальную направленность японского империализма.

5. Русско-японская война и развитие японского колониализма. Экспансионистские устремления молодого японского империализ­ма в Корее и Китае привели к столкновению с Россией. В 1904 г. Япония объявила войну России. Эта война (1904—1905 гг.) но­сила империалистический характер. Японцев поддерживали Анг­лия и США, заинтересованные в ослаблении России. Япония, од­нако, смогла добиться успеха, лишь до предельной степени напря­гая свои силы: вся страна работала на войну — земельный налог был повышен с 3 до 17%, распространялись займы, в том числе принудительного характера. Нужда и бедствия трудящихся масс достигли крайней степени. Произошло снижение реальной зара­ботной платы почти на 20%). Свертывание невоенных отраслей промышленности вызвало безработицу. Под угрозой истощения оказались людские и финансовые ресурсы страны, 60% военных расходов оплачивались за счет иностранных займов. Наблюда­лось сокращение посевных площадей.

По мирному договору (1905 г.) Япония захватила Южную Маньчжурию и Южный Сахалин. В соединении с уже имевшими­ся колониями образовалась довольно крупная колониальная им­перия.

Японские монополии стали интенсивно эксплуатировать Корею и Маньчжурию. Уже в 1905 г. японские товары составляли 74%' корейского и 60% маньчжурского импорта. Были созданы спе­циальные колониальные банки, а в 1906 г. — полугосударствен­ный концерн, взявший подряд на строительство Южно-Маньчжур­ской железной дороги. Общая сумма японских капиталовложений в Маньчжурии и в Китае увеличилась с 1 млн! долл. в 1900 г. до 220млн. долл. в 1914г. Захват новых рынков, колониальные при­были вызвали подъем промышленности. Началась волна грюндер­ства. С 1905 по 1906 г. возникло 180 новых акционерных компа­ний с капиталом, составившим 250 млн. иен. Теперь капитало­вложения уже более равномерно распределялись между тяжелой и легкой промышленностью. Судостроение за два последних года выросло в 2 раза.

Происходила концентрация и централизация капитала. В 1913—1914 гг. 25% всех рабочих было занято на промышленных предприятиях с числом наемных рабочих свыше 500; 0,4% всех компаний завладели 38% совокупного капитала. Возникли новые картели и синдикаты (сахарный, цементный, угольный, по произ­водству железнодорожного оборудования). «Старые дома» окон­чательно получили структуру концернов, во главе которых встали холдинг-компании. Однако Япония еще сильно отставала от лю­бой другой империалистической страны. Японская промышлен­ность давала лишь 40% национального дохода. Япония продолжала оставаться аграрно-промышленной страной.

Глава 29

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ИНДИИ В ПЕРИОД ИМПЕРИАЛИЗМА

1. Аграрные проблемы. Наступление эпохи империализма зна­меновалось усилением эксплуатации Индии в качестве аграрно-сырьевой базы и рынка сбыта английских товаров. Гражданская война в США, перекрывшая поток американского хлопка в Анг­лию, повлекла за собой резкий рост вывоза хлопка из Индии. В конце 1860-х гг. Индия давала 42% всего английского импорта хлопка. Но, чтобы окончательно привязать Индию к Англии, тре­бовалось изменить характер сельскохозяйственного производства, составляющего базис индийской экономики, повысить его товар­ность. Для этого необходимо было ликвидировать (по крайней мере, частично) феодальные институты, разбить общину, перевес­ти деревню' на рельсы товарного производства.

После восстания 1857—1860 гг., потрясшего основы колони­альной власти, ставилась задача создать ей политическую опору в деревне в лице помещиков и верхушки крестьянства. Для этого в районах райятвари, где преобладало общинное землевладение,, было завершено превращение крестьян в частных собственников земли. Это резко усилило классовую дифференциацию. Крестьяне начинали терять землю в результате роста ипотечной задолжен­ности. Так, в Мадрасе количество заложенной земли возросло за. период 70—90-е гг. в 10 раз. Значительная часть заложенной земли переходила при этом к торговцам и ростовщикам, а в ряде округов Бомбея к концу 80-х гг. XIX в. ростовщики захватили до 1/3 всей обрабатываемой земли. Обогащалась также общинная, верхушка. В результате к концу века в районах крестьянского-землевладения фактически сформировался новый класс помещи­ков, выходцев из богатых крестьян и ростовщиков. Но классовое расслоение индийской деревни в условиях слабого развития ка­питалистических " отношений вело не к формированию сельскохо­зяйственного пролетариата, а к росту кабальной аренды. Основ­ная масса крестьян переходила на положение арендаторов. Вы­сокая рента и кабальная аренда формировали развитие аграрного капитализма.

В районах заминдари было завершено превращение бывших феодалов в частных собственников земли.

Правда, в 60—80-х гг. были приняты законы об аренде, огра­ничившие произвол помещиков в отношении арендаторов. Арен­даторы, сумевшие доказать, что в течение последних 20 лет став­ки выплачиваемой ими ренты оставались неизменными, станови­лись «арендаторами с постоянными ставками ренты», а те, кото­рые арендовали свои участки в течение 12 лет без перерыва, по­лучали право наследственной аренды. Тем самым класс арендаторов был разделен на 2 категории, соотношение которых в зависи­мости от района колебалось от 2 : 1 до 1 : 2. В первую были отнесе­ны эти две группы, представителей которых помещики не имели права согнать с земли, а совершенно бесправные арендаторы по­пали во вторую категорию.

Арендное законодательство имело двоякое значение. Во-пер­вых, оно раскололо крестьянство и создало колонизаторам допол­нительную опору в деревне. Во-вторых, оно способствовало фор­мированию зажиточных хозяйств с высокой товарностью. Англи­чанам нужен был такой крестьянин, который предъявлял бы спрос на их промышленные, прежде всего текстильные товары. Поэтому они пытались ограничить эксплуатацию хотя бы части крестьян со стороны индийских помещиков. Основная же масса крестьян оста­валась под обычным гнетом помещичьей эксплуатации. В рамках аграрных реформ 60—80-х гг. были значительно снижены ставки земельного налога, который платили собственники земли. Зато усилилась торговая и ростовщическая эксплуатация страны.

Существенным изменением был также переход к взиманию на­лога исключительно в денежной форме. Эта мера способствовала повышению товарности хозяйства, но вместе с тем она усугубила положение бедных крестьян, составлявших до половины населе­ния индийской деревни. Росла их ростовщическая задолженность.

2. Формы колониальной эксплуатации. Исторически первой и сохраняющей свое значение формой колониальной эксплуатации являлась фискальная эксплуатация. Новой ее формой стала про­изводимая за счет налогов с населения выплата процентов по так называемому «государственному долгу Индии». Все расходы ко­лониальной администрации оплачивались путем распространения облигаций индийского государственного займа с гарантированны­ми процентами. В период 80—90-х гг. XIX в. на Индию были воз­ложены издержки на ведение колониальных войн в Бирме, Афга­нистане, Малайе и даже в Египте. Сумма «государственного дол­га» выросла с 150 млн. ф. ст. в начале 1880-х гг. до 212 млн. ф. ст. в 1900 г. Насколько неприкрытый характер носила эта форма ко­лониальной дани, показывает то, что лишь 15 млн. фунтов были использованы на развитие индийской экономики, на железнодо­рожное и ирригационное строительство.

Главным источником налоговых поступлений являлся земель­ный налог. Несмотря на проведенное в 70-е гг. частичное сниже­ние его ставок, удельный вес земельного налога составлял около 40% доходов правительства; примерно 25—30% давали косвенные налоги.

Вначале индийские займы размещались исключительно на лон­донском денежном рынке. Впоследствии, по мере накопления ка­питала в самой Индии к участию в финансовом ограблении своего народа стали допускаться представители национального капи­тала.

Сохранялась и вторая форма колониальной эксплуатации — использование страны в качестве аграрно-сырьевого придатка Англии. В 70—80-х гг. XIX в. роль Индии как поставщика деше­вого сырья и рынка сбыта для Англии, сохранявшей там промыш­ленную монополию, резко возросла. Если в 1873—1883 гг. торгов­ля Англии с Германией возросла всего на 7%, то с Индией — на 60%. Английскую политику в отношении Индии вершили тек­стильные фабриканты Ланкашира.

Однако меры, предпринятые колониальными властями для раз­вития товарного производства в сельском хозяйстве, освоение но­вых экспортных культур, таких, как чай и кофе, а также развитие горнодобывающей промышленности, требовали больших вложений капитала, которого у ограбленной Индии не хватало. Необходи­мо было также обеспечить пути вывоза сырья и его первичную переработку. Поэтому торговой эксплуатации Индии неизбежна должен был сопутствовать экспорт капитала. При этом частный капитал в основном вкладывался в чайные и кофейные плантации южной Индии, Ассама и Бенгалии, в горнодобывающую промыш­ленность и немногие бумагопрядильные фабрики, дающие сразу большую прибыль. Но обеспечивающие функционирование всего экспортного механизма железные дороги и нужные деревне ирри­гационные сооружения, нередко убыточные, строились за счет «го­сударственного долга» Индии. К 1900 г. в железные дороги было вложено 227 млн. ф. ст. Их общая протяженность увеличилась до 40 тыс. км по сравнению с 7,7 тыс. в 1870 г. В ирригацию было вложено только 25 млн. фунтов.

Экспорт капитала в Индию оказался очень тесно связан с на­логовой эксплуатацией этой страны, что свидетельствует о парази­тическом характере взаимоотношений Англии со своей крупней­шей колонией.

3. Развитие местного капитализма. Положение рабочих. Не­смотря на колоссальные богатства, безвозмездно вывозимые в Англию, в Индии постепенно происходило первоначальное на­копление капитала. Развитие производства экспортных культур приводило к складыванию монокультурных районов, что стимули­ровало внешнюю и внутреннюю торговлю; Индийские хлопковод­ческие районы ввозили в больших масштабах зерно из житниц Индии — Пенджаба и Синда. Складывался общеиндийский рынок. Появилась целая группа крупных купеческих домов, специализи­рующихся на его обслуживании. Межобластной оборот достигал больших масштабов: даже в 80-х гг., когда ввоз товаров из Анг­лии достиг апогея, индийское производство удовлетворяло 60%? спроса на ткани и 100% — на продовольствие. Крупный торговый капитал, обслуживающий внутренний рынок, сливался с компра­дорским капиталом Бомбея, обслуживавшим внешнюю торговлю.

Важным источником первоначального накопления капитала в Индии стала сеть мелкого ростовщичества, представленного осо­быми кастами (марвари, баниа и гетти). Используя оторванность индийских крестьян от рынка и монополию своей касты на кредит, ростовщики устанавливали высокие ставки процента (в ряде слу­чаев до 100%) в натуральном выражении, а полученные продук­ты продавали в городах по высоким ценам. ■

Из двух этих источников образовалось «два слоя» индийского национального капитализма. С одной стороны, крупный, в основ­ном компрадорский, капитал основывал (часто в сотрудничестве с англичанами) хлопчатобумажные, джутовые и другие обрабаты­вающие сырье фабрики. К 1900 г. число рабочих на крупных пред­приятиях (включая железнодорожников и шахтеров) доходит до •800 тыс. При этом бумагопрядильные фабрики на 2/3 принадле­жали индийскому капиталу, а в джутовой промышленности индий­цы участвовали лишь в. качестве акционеров английских компа­ний. С другой стороны, торгово-ростовщический капитал, подчи­няя себе городских ремесленников, создал много рассеянных ма­нуфактур. По данным переписи 1891 г., в кустарной промышлен­ности, которая так или иначе контролировалась ростовщиками, •было занято 45 млн. человек, включая всех членов семьи ремес­ленников (из них 10 млн. — в ручном ткачестве). В ремесленном производстве также формировались капиталистические отношения.

Своеобразие промышленного переворота в Индии заключалось в том, что фабрика медленно вытесняла ручное производство, час­то существовала рядом с ним. Это объясняется, во-первых, не­хваткой капитала, которая в Индии усугублялась сознательной политикой колониальной администрации, сдерживающей развитие национального промышленного капитала в угоду фабрикантам Англии. Политика англичан заключалась в том, чтобы отвлечь ин­дийский капитал от вложений в хлопчатобумажное производство, создать льготные условия для приобретения земельной собствен­ности и распространения среди местных богачей облигаций госу­дарственных займов с гарантированными дивидендами. Эта поли­тика в значительной мере увенчалась успехом: покупка земли и приобретение облигаций поглощали большую долю капиталов, чем промышленность. Во-вторых, выжить мелкому производству по­могло использование фабричных полуфабрикатов (пряжи, ме­таллов, красок), поставлявшихся ремесленникам купцами. Но тем самым торгово-ростовщический капитал приобрел полный конт­роль над этим сектором экономики и использовал его для жесто­чайшей эксплуатации ремесленников. Месячный заработок всей семьи ремесленника составил 5—10 рупий, в то время как семьи наемного рабочего — 25—26 рупий.

К концу XIX в. в Индии насчитывалось уже около 800 тыс. промышленных рабочих. Однако их было в 10—15 раз меньше, чем ремесленников. Положение индийского пролетариата определя­лось общими закономерностями ранней стадии развития капита­лизма: а цену рабочей силы, как правило, не входили затраты на содержание семьи. Большинство рабочих не отрывались насовсем от деревни, уходили на работу, оставляя там свои семьи. Та же часть индийского пролетариата, которая окончательно оторвалась от сельского хозяйства, могла существовать лишь благодаря тому, что работала вся семья: мужчины, женщины и дети. Этому спо­собствовала фабричная система.

На положение индийских рабочих влияли и другие факторы: кастовая раздробленность и локальность рынка рабочей силы. Последнее вело к тому, что рабочие вынуждены были наниматься на фабрику только через посредника — так называемого сардара. Через него в ряде случаев велась и оплата труда. Характерные для слаборазвитого капитализма нерегулярность выдачи зара­ботной платы, отсутствие авансов и частые штрафы приводили к огромной задолженности рабочих, причем в роли ростовщика вы­ступил все тот же сардар. Он выдавал ссуды нередко из расчета 50—75% годовых. В результате рабочие семьи оказались под тя­жестью двойной эксплуатации — ив сфере производства, и в сфе­ре потребления.

4. Экономическое развитие Индии на рубеже веков. С 1890-х гг. начался новый этап в развитии капитализма в Р1ндии, характери­зующийся массовым притоком в страну английского капитала. В конце XIX — начале XX в. он ежегодно составлял в среднем 14— 16 млн. ф.ст. Акционерный капитал английских компаний, дейст­вующих в Индии, превышал национальный в 3 раза. Разумеется, при этом не учитывался огромный капитал мелких семейных предприятий, занятый в мануфактурном производстве.

Притоку капитала способствовало то, что была в основном со­здана база хозяйственного объединения страны: за 1890—1905-гг. протяженность железных дорог выросла с 16 до 27 тыс. миль, гру­зооборот — с 23 до 55 млн. т, а пассажирские перевозки — с 115 до 250 млн. человек в год. Росла подвижность населения, его миг­рация в поисках работы. В масштабах провинций начинали скла­дываться довольно устойчивые рынки рабочей силы. Рост предло­жения труда стимулировался продолжающимся разорением и рас­слоением крестьян. Установленное с конца 90-х гг. искусственное занижение курса рупии по отношению к фунту стерлингов при­вело к вздорожанию денег, росту земельного налога и ростовщи­ческой задолженности. В Пенджабе доля собственников земли в общей массе крестьян сократилась с 1891 по 1901 г. с 54 до 45%. Начал быстро расти сельскохозяйственный пролетариат. В 1911г. в стране имелось 8 млн. помещиков, 167 млн. крестьян и 41 млн. сельскохозяйственных рабочих.

Английский капитал, ввозимый в Индию, помещался в основ­ном в непроизводственную сферу. В займы было вложено 3,3 млрд. рупий, а в акции железных дорог — лишь 1,1 млрд., в сферу про­изводства — около 2 млрд. рупий.

Специфической формой колониального паразитизма в Индии были «управляющие агентства». Последние выступали как учре­дители новых предприятий, распространяли их акции, обеспечивав ли закупку в Англии оборудования и приглашение специалистов, а когда предприятие было построено, предоставляли ему долгосроч­ные кредиты и монополизировали поставку сырья и сбыт готовой продукции. Таким образом, оставаясь формально независимым, предприятие оказывалось полностью подчиненным определенной финансовой группе. Через систему «управляющих агентств» анг­лийский монополистический капитал использовал и подчинял ме­стный индийский капитал.

«Управляющие агентства» сосредоточили в своих руках власть над всей джутовой, сахарной промышленностью, железнодорож­ными и трамвайными мастерскими, всем индийским торговым хо­зяйством. Однако в текстильной промышленности, составлявшей до 50% всей индийской промышленности, контроль англичан рас­пространялся лишь на 1/5 предприятий. Текстильная промышлен­ность и внутренняя торговля находились в руках индийцев.

За 1896—1905 гг. число фабрик в хлопчатобумажной промышленности увеличилось с 95 до 197, а количество ткацких станков—• с 17 до 50 тыс. В 1905 г. они изготовляли 580 млн. фунтов пряжи, из которой 40% шло на экспорт, а 60% использовалось внутри страны, причем большая часть — ручными ткачами. Сложился характерный для Индии симбиоз фабричной бумагопрядильной промышленности и ручного ткачества. Начался постепенный про­цесс вытеснения английских тканей с индийского рынка. За 1901 — 1907 гг. импорт тканей хотя и вырос с 2 до 2,2 млрд. ярдов, но его доли в потреблении тканей упала с 60 до 56,5%. Производство индийских тканей выросло: фабричных — с 390 до 600 млн. яр­дов, а ручной выделки — с 820 до 1100 млн. Индийская текстиль­ная промышленность стала опасным конкурентом Ланкашира.

Колониальные власти, выступая на стороне английских текс­тильных фабрикантов, попытались еще в 1898 г. ослабить конку­рентоспособность индийского текстиля, обложив его 3,5%-ным ак­цизным сбором. В ответ на это индийские националистические кру­ги развернули в 1905—1907 гг. так называемую кампанию «сваде­ши», призывая к поощрению сбыта индийских товаров и бойкоту иностранных, конкурирующих с ними. Кампания охватила всю» Индию. Свидетельством ее эффективности может послужить то, что за 1 год цены на английские ткани упали на 25%, а цены на индийские выросли на 8%. Кампания достигла такого успеха по­тому, что была поддержана народными массами. В то время на базе симбиоза фабричной и ручной промышленности сложился политический союз между индийской буржуазией и широкими слоями ремесленников.

Но результатами движения воспользовался прежде всего крупный индийский капитал. Прикрываясь националистическими лозунгами, капиталисты увеличивали до крайних пределов про­должительность рабочего дня, усиливали эксплуатацию рабочих. Колоссальные прибыли направлялись на расширение производ­ства. В Бенгалии число индийских акционерных компаний за один

-год удвоилось. Используя акционерную систему, индийские ка­питалисты приступили к созданию собственной тяжелой промыш­ленности. В 1905—1910 гг. началось строительство первых в Ин­дии металлургического комбината и электроэнергетического пред­приятия.

Ремесленники-ткачи начали вытесняться с рынка. Если за 1905—1912 гг. продукция фабричной хлопчатобумажной промыш­ленности выросла с 600 до 1000 млн. ярдов, то продукция ремес­ленников уменьшилась с 1100 до 1000 млн. ярдов.

Стал складываться индийский национальный финансовый ка­питал. Используя акционерные компании, крупнейшие индийские капиталисты, прежде всего Дж. Тата, начали привлекать оседав­шие ранее в земельных владениях и государственных займах де­нежные средства крупнейших индийских феодалов. Крупная бур­жуазия начала менять свою политическую ориентацию.

Это способствовало и пробуждению молодого индийского про­летариата. Уже в 1910-е гг. он стал выдвигать требования эконо­мического характера. В 1912 г. английское колониальное прави­тельство вынуждено было законодательно ограничить рабочий день 12 часами.

Колониальный капитализм имел двоякого рода последствия для экономического развития колоний. С одной стороны, он раз­рушал целостность докапиталистической экономики: развивая производство сырья и разоряя местных ремесленников конкурен­цией фабричных изделий, колониальный капитализм привязывал экономику зависимой страны к экономике метрополии в качестве несамостоятельного сырьевого придатка. С другой стороны, капи­талистический способ производства в той или иной степени раз­вивался в самой колонии. Степень развития национального капи­тализма определялась емкостью внутреннего рынка, возможнос­тями общественного разделения труда. Огромные масштабы стра­ны, естественные богатства и разнообразие природных условий Ин­дии создали предпосылки для развития национального капита­лизма.

Часть четвертая

ЭПОХА ОБЩЕГО КРИЗИСА КАПИТАЛИЗМА И ПЕРЕХОДА К СОЦИАЛИЗМУ

Раздел I

ПЕРВЫЙ ЭТАП ОБЩЕГО КРИЗИСА КАПИТАЛИЗМА

Первая мировая война и Великая Октябрьская социалистиче­ская революция знаменуют начало общего кризиса капитализма,, т. е. кризиса капитализма как системы.

Общий кризис капитализма характеризуется рядом призна­ков, к которым относится отпадение от капитализма все новых стран; ослабление позиций империализма в экономическом соревновании с социализмом; распад колониальной системы империа­лизма; обострение противоречии империализма с развитием государственно монополистического капитализма и ростом милитариз­ма; усиление внутренней неустойчивости и загнивания капиталис­тической экономики, проявляющееся в растущей неспособности ка­питализма использовать полностью производительные силы (низ­кие темпы роста производства, периодические кризисы, постоянная недогрузка производственных мощностей, хроническая безрабо­тица); нарастание борьбы между трудом и капиталом; резкое обострение противоречий мирового 'капиталистического хозяйст­ва; небывалое усиление политической реакции по всем линиям,, отказ от буржуазных свобод и установление в ряде стран фаши­стских, тиранических режимов; глубокий кризис буржуазной по­литики и идеологии.

Общий кризис прошел два этапа и ныне находится на третьем этапе своего развития. Первый этап, о котором идет речь в дан­ном разделе, охватывает отрезок между двумя мировыми вой­нами. Его главными событиями являются победа Великой Ок­тябрьской социалистической революции и построение социализма в СССР, означающие первое в истории сокращение сферы капи­талистической эксплуатации."

В рамках первого этапа общего кризиса капитализма разли­чаются три периода. 1917—1923 гг. — период революционных вы­ступлений пролетариата и резких экономических потрясений ка­питалистической системы. Под влиянием событий Великого Октября развивается мировой революционный процесс. Рушатся мо­нархические режимы в Германии и Австро-Венгрии (1918 г.), воз­никают, хотя и ненадолго, советские республики в Венгрии, Сло­вакии, Баварии (1919 г.). В капиталистических странах наблюда­ются экономический кризис, спад промышленного производства, небывалая инфляция.

Второй период (1924—1928 гг.) был временем относительной стабилизации капитализма. Но тот факт, что стабилизация капи­тализма проходила в условиях его общего кризиса, обусловил ее временный, преходящий характер. Диктатура монополий, давление общего кризиса капитализма, процессы перенакопления капитала, разрыв между возросшей производственной базой и узким потре­бительским рынком, разбухание кредитной надстройки, спекуля­тивный биржевой бум составили предпосылки беспрецедентного по глубине и масштабам экономического кризиса 1929—1933 гг. С не­го" начинается третий период первого этапа общего кризиса капи­тализма, характеризующийся застойными процессами в матери­альном производстве, массовой, устойчивой безработицей, новым резким обострением внутренних и внешних противоречий капи­тализма, установлением фашистских диктатур в Германии, Япо­нии, Испании.

Глава 30

ЭКОНОМИКА США В УСЛОВИЯХ ПЕРВОГО ЭТАПА ОБЩЕГО КРИЗИСА КАПИТАЛИЗМА

1. Роль первой мировой войны в обогащении монополий США. Еще в период, предшествовавший первой мировой войне, США превратились в самую крупную индустриальную державу мира. Как отмечал в 1915 г. В. И. Ленин, «Соединенные Штаты не име­ют равного себе соперника ни по быстроте развития капитализма в конце XIX и начале XX века, ни по достигнутой уже ими наи­большей высоте его развития, ни по громадности площади, на ко­торой применяется по последнему слову науки оборудованная тех­ника, учитывающая замечательное разнообразие естественно-исто­рических условий...» Ч

Война укрепила положение США в капиталистическом мире. Массовые разрушения не коснулись ее территории. Американские солдаты участвовали в военных действиях лишь с лета 1918 г., когда исход их был уже предрешен. Людские потери США соста­вили сравнительно небольшую величину (120 тыс. человек).

Напротив, выгоды американских капиталистов от войны оказа­лись огромными. Достаточно сказать, что в 1914—1919 гг. экспорт США увеличился более чем втрое. Особенно быстро росли постав­ки военных материалов, продовольствия и сырья в Европу. Почти в 3 раза выросла и стоимость промышленной продукции. Самым значительным оказалось расширение военной промышленности и судостроения. Если в 1913 г. на долю США приходилось 36% ми­рового промышленного производства, то в 1920 г. — уже 47%. К 1920 г. доля США в мировом производстве каменного угля со­ставляла примерно 1/2, нефти — 2/3, в выплавке чугуна и стали — 3/5, производстве автомобилей — 85%. По показателям промыш­ленного развития экономика Соединенных Штатов далеко превзо­шла все остальные капиталистические государства. Следователь­но, главным итогом первой мировой войны для США было окон­чательное упрочение их господства в сфере промышленного про­изводства.

Этому в значительной степени способствовали благоприятные для США перемены в их финансовом положении. Активный тор­говый баланс способствовал двукратному увеличению золотых ре­зервов, составивших к концу войны половину всего золотого за­паса капиталистических стран. Больше того, из страны, импор­тирующей капитал, США превратились в крупнейшего междуна­родного ростовщика. За годы войны из должника с пассивом в 2 млрд. долл. США превратились в кредитора с активом в

14.5 млрд. долл.

В ленинском «Письме к американским рабочим» (август 1918 г.) дается исчерпывающая и точная характеристика после­военного империализма США как «самого свежего, самого силь­ного, самого последнего по участию во всемирной бойне народов из-за дележа прибылей капиталистов»². В. И. Ленин указывал: «Американские миллиардеры были едва ли не всех богаче и на­ходились в самом безопасном географическом положении. Они нажились больше всех. Они сделали своими данниками все, даже самые богатые, страны»³.

О неслыханном обогащении американских монополий в годы-войны говорит хотя бы тот факт, что «Юнайтед Стил корпорейшн» в 1916 г. получила чистой прибыли почти в 12 раз больше в срав­нении с 1914 г. Общая чистая прибыль американских монополий за годы войны достигла небывалой по тем временам суммы в

33.6 млрд. долл.

Все это обусловило возрастание роли монополий в экономиче­ской жизни. Если на долю крупнейших предприятий обрабаты­вающей промышленности США с годовым выпуском продукции 1 млн. долл. и более в 1914 г. приходилось 35% всей рабочей силы и 48,5% объема продукции, то в 1919 г. — соответственно 57 и 68%. Усилившаяся за годы войны концентрация капитала и про­изводства означала углубление пропасти между имущими и не­имущими. В первые послевоенные годы капиталисты (1% населения США) владели 59% национального богатства и только 10% оставалось на долю рабочего класса, трудящихся фермеров и го­родской мелкой буржуазии, составляющих вместе 87% населения, страны.

Война способствовала перерастанию американского капита­лизма в капитализм государственно-монополистический. В 1917— 1918 гг. в США было образовано Управление военной промыш­ленностью и несколько отраслевых военно-хозяйственных управ­лений, которые ведали распределением сырья, топлива, рабочей силы, транспортных средств, а также размещением военных за­казов. В ведение государства были временно переданы железные дороги. Централизации банковских средств способствовала дея­тельность Федеральной резервной системы, созданной еще в 1913 г.. Для предотвращения стачек и регулирования социальных отноше­ний в промышленности в 1918 г. начало функционировать Военное управление труда, куда кроме государственных чиновников вхо­дили представители предпринимателей и профсоюзов.

Особенности послевоенного положения США привели к тому, что общий кризис капитализма развивался здесь несколько иначе,, чем в других империалистических странах.. Соединенные Штаты не знали послевоенной разрухи. Напротив, промышленный подъ­ем продолжался здесь и в первые послевоенные годы, поскольку европейские страны вели восстановительные работы и нуждались, в американских машинах, продовольствии.