РАЗВИТИЕ ИМПЕРИАЛИЗМА В ГЕРМАНИИ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX В. 6 глава

2. Версальский договор. 28 июня 1919. г., после длительных пе­реговоров был подписан мирный Версальский договор. Экономиче­ские потери Германии по этому договору оказались весьма зна­чительными. У нее были отобраны колонии и переданы Англии. Франции, Японии, Бельгии. Мандаты Лиги Наций лишь маскиро­вали перераспределение колоний. В пределах Европы Эльзас к Лотарингия были переданы Франции. Округа Эйпен и Мальмеди — Бельгии; часть Шлезвига — Дании; Познань, часть Западной Пруссии, Верхней Силезии и Померании — Польше; Мемель — Литве. Эти изменения в европейских границах возвращали сосед­ним народам часть земель, ранее захваченных немецкими агрес­сорами. Экономические позиции германского империализма в Европе были сильно ослаблены. Потеряно было 13% населения; Па 15 лет отторгалась Саарская область. Считается, что нацио­нальное богатство Германии сократилось на 49,7%.

Под видом репараций Германия обязывалась платить огром­ную контрибуцию. Окончательные ее размеры были позднее опре­делены в 132 млрд. марок, причем 20 млрд. падало на ближай­шие 2 года. Допускались платежи натурой. Было конфисковано 5 тыс. паровозов, 150 тыс. вагонов, много сельскохозяйственных машин, 140 тыс. молочных коров. В последующие десять лет Гер­мания должна была поставлять в счет репараций уголь, строи­тельные материалы, химикаты, молочный скот. Эти поставки пред­назначались для Франции, Бельгии, Италии. Версальский договор не забывал и коммерческих интересов Антанты. Для нее гаран­тировались торговые льготы разного рода. На льготных условиях могли происходить и капиталовложения в хозяйство Германии. Поэтому В. И. Ленин много раз подчеркивал грабительский ха­рактер Версальского договора^[41].

' Договор предусматривал разоружение Германии. Большая часть военно-морского флота была потоплена, военная авиация- за­прещена, численность армии уменьшена до 100 тыс. человек, кре­пости оставлялись. Только на восточной границе. Левобережье Рейна подлежало оккупации, и связанные с ней расходы возлага­лись на Германию. На некоторое время военная мощь германско­го империализма была сильно ограничена.

3. Послевоенная разруха. Колоссальные разрушения произво­дительных сил привели к тому, что к началу послевоенного пе­риода национальный доход Германии составлял лишь 50%/ от уровня 1913 г. Страна была ввергнута в экономический хаос, ко­торый продолжался вплоть до 1924 г. Индекс промышленной про­дукции продолжал сокращаться. В этом отражалась не только потеря ряда промышленных районов. Изношенное и устаревшее оборудование выходило из строя. Несмотря на энергичную дея­тельность созданного в ноябре 1918. г. Демобилизационного уп­равления, процесс демилитаризации промышленности протекал очень болезненно. Внутренний рынок сильно сократился в связи с обнищанием населения, а внешние рынки были потеряны.

Коалиционное правительство Веймарской республики, состоя­щее из представителей социал-демократической и буржуазных партий, заботливо охраняло привилегии эксплуататорских классов. Число акционерных компаний с 1919 по 1923 г. выросло почти в 3 раза. Особенно усилилось влияние крупного капитала. Если в" довоенный период в Германии существовало 550—600 картелей, то в 1922 г. их было около 1000. Концерн Гуго Стиннеса к 1923 г, насчитывал в своем составе 2890 предприятий (горнозаводских, электроэнергетических, железнодорожных, бумажных, фарфоро­вых, керамических, цементных и т. д.).

Весьма прочной оставалась и экономическая база германского юнкерства, Помещичьи имения (1,5% всех хозяйств) занимали почти 34% всей земельной площади, хотя 57,3% мелких крестьян имели всего 4% земли. Но политические позиции крупных земле­владельцев ослабли.

Между тем хозяйственная разруха в послевоенной Германии не ослабевала. Пик пришелся на 1923 г. Общий индекс промыш­ленного производства понизился с 70 в 1922 г. до 46 в 1923 г. (1928 г. = 100). Столь резкое падение в значительной мере обус­ловливалось оккупацией франко-бельгийскими войсками Рурской области в феврале 1923 г. Эта империалистическая акция, прово­дившаяся под предлогом взимания невыплаченных репараций, явилась тяжелым ударом для германской экономики. Рур был ее основным индустриальным центром.

Кризис поразил и сельское хозяйство Германии. Из-за резкой нехватки удобрений вновь упала урожайность. Общий сбор основ­ных сельскохозяйственных культур в 1923 г. составил примерно 70% довоенного. Значительно замедлились обороты внешней тор­говли. В сравнении с довоенным периодом импорт был меньше на 38%, а экспорт — на 33%. Особенно резко сократился вывоз го­товых изделий (на 50%). Общая доля Германии в мировом экс­порте составила в 1923 г. лишь 6% (в 1913 г.— 13%).

Не имея внутренних накоплений, правительство пустило вход печатный станок. Выпуск бумажных денег приобрел астрономиче­ские масштабы. Инфляция стала настоящим бедствием, усугубив спад производства. В январе 1923 г. золотая марка стоила 11 тыс. бумажных, а осенью бумажные деньги совершенно обесценились.

Валютный кризис обусловил кризис кредита. Учетные ставки в твердой валюте достигали от 2 до 8% ежемесячно.

Инфляцию широко использовали юнкеры и кулаки, освободив­шиеся от огромной задолженности. Они уплатили 18 млрд. марок банкам ничего не стоящими бумажными деньгами. Обогащались и промышленники. Они продавали товары по все растущим це­нам, а налоги платили обесценившимися марками. Многие из них получали в Рейхсбанке кредиты золотом. Зато разорение мелкой буржуазии приняло огромный размах. Ее сбережения сильно обес­ценились.

" Но 'больше всего пострадал рабочий класс. Его душила хрони­ческая безработица. В конце 1923 г. 25% немецких пролетариев не имели заработка. Заработная плата даже в 1920—1922 гг. покрывала стоимость жизни лишь на 50—60%. Инфляция привела к се окончательному обесценению. Реальная покупательная способ­ность в среднем за весь 1923 г. составила только 30—40%, в сен­тябре — 25%, а в октябре — ноябре даже 1/6 довоенного уровня.

Поэтому классовые противоречия немецкого капитализма до­стигли необычайной остроты. В апреле 1919 г. на территории Ба­варии возникла Советская Республика. Весной 1923 г. были соз­даны рабочие правительства в Саксонии и Тюрингии. В Германии вновь сложилась революционная ситуация. 23 октября в Гамбурге началось восстание. Но оно было подавлено регулярной армией. Общий кризис капитализма нашел в Германии яркое проявление.

Положение было столь критическим, что встревожились сами властители Антанты. Победа пролетарской революции в Германии в корне изменила бы соотношение сил между капитализмом и со­циализмом в мировом масштабе. Империалисты Антанты решили пойти на уступки. Главной из них стал новый репарационный план, названный по имени председателя международного совета экс­пертов американского банкира Ч. Дауэса Принятый в августе 1924 г. План Дауэса предусматривал снижение размеров ежегод­ных репараций. Часть репарационных платежей должна была по­крываться непосредственно из доходов промышленности и желез­ных дорог. Поэтому репарационные агенты начинали контролиро­вать деятельность германского хозяйственного аппарата.

4. Частичная стабилизация капитализма (1924—1929 гг.). С
1924 г. в Германии началась временная стабилизация капитализма. Это было обусловлено разгромом революционного движения,
облегчением репарационного бремени, очищением Рурской области от оккупантов, стабилизацией валюты и прекращением периода инфляции. Стабилизация была связана с общими изменениями в экономике капиталистического мира. На четыре-пять лет оказался реальным план Дауэса. Одной из его главных целей ста­ло увеличение капиталовложений в германскую экономику. Фор­мально кредиты выдавались для обеспечения репарационных вы­плат, но фактически речь шла о финансовой программе по вос­становлению военно-промышленного потенциала Германии. Об­щая сумма иностранных инвестиций в германскую экономику за 1924—1929 гг. достигла, почти 21 млрд. золотых марок, тогда как выплата репараций — только 10,2 млрд. Подавляющую часть финансовых поступлений (70%) обеспечили банкиры США. Мно­гие займы предоставлялись на длительный срок и могли рыть использованы для модернизации оборудования. Мировой капита­лизм во главе с Соединёнными Штатами выступал покровителем возрождавшегося германского империализма.

В 1924—1929 гг. в экономике Германии произошли существен­ные сдвиги. К концу этого периода объем промышленного, произ­водства удвоился и превысил довоенный уровень на 13%. По об­щему объему промышленного производства Германия вышла на второе место в мире (после США)., Расширение производства осуществлялось на новой технической основе. Сильно продвинул­ся процесс электрификации промышленности. Крупных успехов достигло машиностроение. Было освоено производство синтетиче­ского бензина, искусственного шелка. В молодых отраслях —• электротехнике, химии — темпы роста были особенно велики. На германскую почву переносились заокеанские приемы «выжимания пота». Форд и Тейлор стали учителями немецких промышленни­ков. Все это, вместе взятое, обеспечивало рост производительности труда на 40%.

Промышленный подъем усилил концентрацию и централиза­цию капитала. Качественную метаморфозу претерпевали герман­ские монополии. Картельная форма, несмотря на численный рост, потеряла самостоятельное значение. Доминирующую роль стали играть концерны и тресты.

О масштабах монополизации говорят и размеры наиболее зна­чительных промышленных объединений. Так, созданный в 1925 г. химический концерн «И. Г. Фарбениндустри» сразу стал самым крупным в Европе. Его предприятия давали 100% германского синтетического бензина и красителей, 80% синтетического азота/ 25% искусственного шелка. В 1926 г. обанкротившийся концерн Стиннеса был возрожден в форме «Стального треста», захватив­шего контроль над 43% выпуска чугуна и 40% производства ста­ли и железа. Число предприятий «Стального треста» приближа­лось к 300, на них трудилось около 200 тыс. рабочих. В электро­технической промышленности господствовали два концерна — АЭГ и Сименс.

К концу 20-х гг. германским магнатам во многом удалось вос­становить свои международные позиции. Оставаясь импортером капитала, Германия становится также и его экспортером. Правда, по стоимости ее заграничные инвестиции (10 млрд. марок) более чем вдвое уступали кредитам, полученным из США и Англии. В 20-е гг. германский финансовый капитал участвовал в двухстах интернациональных монополистических объединениях (из трехсот существовавших). В 1926 г. по инициативе германских промыш­ленников был создан Европейский стальной картель, захвативший 2/3 европейского производства стали. Возросла роль Германии в мировой торговле. Обновление промышленного аппарата позволило ей обойти Англию по вывозу машин и оборудования. Масштабы германских внешнеторговых операций превосходили дово­енные по импорту на 30%, а по экспорту — на 17%.

Однако все это было достигнуто за счет жестокой эксплуата­ции рабочего класса. Конечно, по сравнению с периодом катаст­рофической инфляции и хаоса его положение несколько улучши­лось. Сократилась безработица, повысилась реальная заработная плата. Но в 1926 г. она составляла только 60—70% довоенной и была на 20% ниже, чем у французских рабочих, и на 40% ниже,, чем у рабочих в Англии. Рабочий день стал более длительным. Монополии добились в 1927 г. принятия закона об увеличении его» продолжительности до 10—12 часов.

Общий кризис капитализма сказывался и в период 1924— 1929 гг. Он проявлялся в существовании хронической безработи­цы, колебавшейся в пределах от 3,5 до 1,9 млн. человек, в постоянной и очень высокой недогрузке мощностей, составлявшей в среднем 40% (в США — 22% ).

5. Катастрофические последствия экономического кризиса 1929—1933 гг. Мировой кризис 1929—1933 гг. поразил германскую экономику с особой силой. Масштабы сокращения промышленного производства в Германии (в 1932 г. — 40_,2%)_оказались катастро­фическими Особенно пострадали отрасли тяжелой промышлен­ности. В 1932 г. мощности в машиностроении были загружены только на 27%, в автостроении — на 25, в строительной промыш­ленности --- на 20%. Резко снизилось производство в горном деле и металлургии. По выпуску чугуна Германия была отброшена к концу XIX столетия.

Кризис нанес урон даже крупной буржуазии и помещикам. Несмотря на интенсивное государственное субсидирование, из 18 тыс. юнкерских хозяйств 13 тыс. находились на грани банк­ротства.

Но основная тяжесть кризиса выпала на долю трудящихся. Согласно официальным источникам, численность безработных достигла в 1932 г. 7,5 млн. человек. Полностью безработные составляли 44,4% лиц наемного труда, а работавшие неполную неделю — 22,6%. Это означало, что 2/3 немецких рабочих обрекалось на голод. Пособие по безработице получало лишь 15—20% зарегистрированных безработных. Его размер несколько раз снижался. Реальная заработная плата упала на 25—40%. Поскольку промышленный кризис переплетался с аграрным, в очень тяжелом положении оказалось крестьянство. ДОХОДНОСТЬ сельского ХОЗЯИства снизилась на 30%, а общая задолженность превысила к 1932 г. 18 млрд. марок. Предоставленные кредиты не могли оста­новить массового разорения крестьян. В 1929—1933 гг. ежегодно распродавалось за долги более 5 тыс. земельных владений, главным образом мелких.

За 1930—1933 гг обанкротилась 31 тыс. мелких производите» леи* Оборот розничной торговли сократился более чем на треть, ремесленных мастерских — наполовину.

«План Дауэса» оказался нереальным. Начался репарационный кризис и вновь на помощь немецкому империализму поспешили властители США, Англии, Франции/ Они опасались повторения ситуации 1923 г.⁴ В августе 1929 г. и январе 1930 г. состоялись ре­парационные конференции. Решено было дать новые льготы Гер­мании. Был принят «план Юнга», продиктованный США. Он пре­дусматривал досрочное прекращение оккупации Рейнской области (в 1930 г.), сокращение общей суммы репараций до 113,9 млрд. марок прекращение платежей через 59 лет, отмену контроля над экономикой Германии, некоторое уменьшение ежегодных плате­жей.

Но стихия экономического кризиса смела все планы империа­листов. Положение в Германии принимало угрожающий характер, и реализация «плана Юнга» была признана опасной. В июне 1931 г. президент США Гувер потребовал моратория" (приостанов­ки платежей) для репараций на один год, а в июне 1932 г. кон­ференция в Лозанне свела все репарационные платежи к 3 млрд. марок, и дала отсрочку для их выплаты на 15 лет.

6. Экономическая политика фашизма. Экономический кризис германского капитализма вызвал крах политической системы Вей­марской республики. Монополистическая буржуазия не могла бо­лее господствовать при помощи старых парламентских методов. Ее руководители, склоняясь к мысли о необходимости военной диктатуры, все чаще обращали взоры на фашистское движение. Промышленники Рура, например, решили отчислять в кассу на­цистской партии по 5 пфеннигов с каждой проданной тонны угля. Раскошеливались и другие магнаты.

В Германии не существовало фатальной неизбежности победы гитлеризма. Дорогу ему мог преградить единый антифашистский фронт. Но рабочий класс был вновь предан правыми социал-демократами, отказавшимися от единства действий с коммунистами. Раскол оказался роковым, и рабочие массы потерпели жестокое поражение. 30 января 1933 г. по прямому требованию финансовых воротил Германии президент Гинденбург передал реальную власть Гитлеру, назначив его рейхсканцлером.

С тех пор в истории Германии начался кровавый период фа­шистской диктатуры. Гитлеризм отвечал чаяниям наиболее реак­ционных и агрессивных кругов крупной германской буржуазии, а установленный им режим был самой зверской из известных исто­рии формой государственно-монополистического капитализма.

Главным содержанием экономической политики фашизма ста­ла всеобщая милитаризация Германии. Она проводилась ускоренными темпами, рассматривалась нацистскими главарями как главное средство выхода из кризиса. В сентябре_1936_года был ут­вержден четырехлетний план. Мобилизации экономических ресур­сов, накопления дефицитных материалов и. расширения произ­водства" военного снаряжение Его цели формулировались следу­ющим образом: «Немецкая армия должна быть в четыре года готова к действию».

Принимались специальные меры для закупок за границей руд цветных. металлов, была расширена разработка собственных же­лезорудных месторождений, хотя они и содержали мало- металла (20—25%). Стимулировались производство алюминия, добыча каменного угля. Ставилась задача обеспечения Германии синтетическим каучуком. Изготовление синтетических нефтепродуктов, столь важное для авиации, резко увеличилось. Для развертыва­ния исследований и производства синтетической продукции фа­шистское государство предоставляло огромные кредиты (главным образом, ИГ Фарбениндустри).

Преимущественное развитие получали отрасли тяжелой и военной промышленности. Сюда направлялось 3/5 всех инвести­ций. Предприятия, зачисленные в разряд «решающих в военном отношении» и «важных в военном отношении», снабжались в первую очередь кредитами, рабочей силой, сырьем. В итоге тяжелая промышленность, достигшая предкризисного уровня уже в 1934 г., к 1939 г. превысила его па 50%. Военное производство выросло за 1932 -1938 гг. в К) раз. Во столько же раз выросли расходы на вооружение и армию. Перед началом войны они сос­тавили 58% государственного бюджета. В то же время произ­водство товаров потребительского назначения так и не достигло уровня 1928 г. Был установлен прямой запрет на инвестиции в бумажную, джутовую, хлопчатобумажную, шерстяную и другие отрасли. Лозунг «пушки вместо масла» приобрел реальный смысл. В целях милитаризации экономики гитлеровское руковод­ство широко использовало иностранный капитал. Германская задолженность загранице в сентябре 1940 г. равнялась 14,8 млрд. марок. Монополии США щедро финансировали фашистскую Гер­манию. Корпорации США доверительно передавали немцам тех­нические секреты (производства каучука, радиоустановок, обору­дования для дизель-моторов и т. д.). Американские заводы, в Германии (в Россельгейме, Бранденбурге, "Кельне) играли веду­щую-роль в моторизации фашистской армии, поставляя ей автомобили.

Фашисты создали сложный аппарат для государственного регулирования хозяйства, его регламентации, выдавая милитаризацию экономики за общенародное дело. Жесткий контроль фашистского государства устанавливался и над валютными расчетами, внешней торговлей. Широко применялись методы налогового регулирования, выдача субсидии, кредитов, государственное предпринимательство_:,.

Но главный упор в руководстве экономикой неизменно делал­ся на методы прямого, административного диктата В этом за­ключалась отличительная особенность государственно-монополи­стического капитализма в гитлеровской Германии. Символом веры фашизма стал так называемый «фюрер-принцип». Гитлеризм верно служил интересам германских монополий. Стимулируемая им концентрация производства, политика принудительного синдицирования позволила 6 банкам и 70 крупнейшим акционерным обществам захватить контроль над 2/3 промышленного потен­циала Германии. При этом фаворитами фашизма всегда были концерны, производящие вооружение, военные материалы.

По закону «Об организации национального труда» (январь 1934 г.) декларировалось прекращение классовой борьбы, , а рабо­чие превращались в «солдат труда». Каждый фабрикант объяв­лялся их «фюрером» и получал диктаторские полномочия. Кол­лективные договоры были отменены, забастовки запрещены. Сис­тема принудительного труда рекламировалась как высшее прояв­ление «социального партнерства» труда и капитала. Нацисты поспешили провозгласить, что' промышленный капитал является •своеобразной «разновидностью труда», причем «самой почетной».

Постепенно вводились различные виды трудовой повинности. Для юношей и дёвушек в возрасте от 18 до 25 лет она была введена с 1935 г., а в 1938 г. стала всеобщей. В целях учета и мобили­зации рабочей силы в феврале 1935 г. использовались особые рабочие билеты. Уже в 1934 г. рабочим-металлистам было запре­щено произвольно менять место работы. Позднее эти ограниче­ния распространились на другие категории квалифицированных рабочих. Все больше удлинялась рабочая неделя. Накануне вой­ны рабочий день достигал 10—11 часов. Существовали организа­ции, специально занимавшиеся проблемами интенсификации тру­да («Динта», «Рефа»).

Аграрная политика фашизма была рассчитана на создание продовольственных резервов к началу войны. С этой целью было создано «Имперское сословие по продовольствию», где главные позиции заняли помещики и кулаки. Вводилась система принудительных поставок сельскохозяйственной продукции, был ликвидирован профсоюз сельскохозяйственных рабочих. Особую роль сыграл закон «о наследственных дворах» (сентябрь 1933 г.), ко­торыми "признавались кулацкие хозяйства, имевшие от 7,5 до 125 га земли. Они объяснялись Неотчуждаемыми, освобождалось от некоторых налогов (поземельного, на наследство) й могли наследоваться только старшим из сыновей.

Как внутренний, так и внешнеэкономический курс фашизма с самого начала был связан с подготовкой второй мировой войны. Сразу после прихода к власти Гитлер нарушил условия Версаль­ского договора и начал открытое перевооружение Германии: соз­дал министерство авиации (апрель 1933 г.), ввел всеобщую воин­скую повинность (март 1935 г.) и, разорвав Локарнские согла­шения (7 марта 1936 г.), послал войска в Рейнскую область (демилитаризованную). В 1934 г. было восстановлено колониаль­ное ведомство. Фашисты не скрывали своих грабительских целей. Речь шла о создании «третьей империи» как вотчины_ _ немецких монополий. Провозглашался лозунг «дранг нах Остен» и вына­шивались планы истребления и порабощения целых народов. Но империалисты Англии, Франции и США игнорировали все это, делали вид, будто ничего особенного не происходит, отвергали советские предложения о коллективных санкциях и тем самым поощряли агрессора. Больше того, монополии этих стран обиль­но финансировали фашистскую Германию, снабжали ее стратеги­ческим сырьем, помогали оснащению ее армии.

1 сентября 1939 г. фашистские орды обрушились на Польшу. Началась вторая мировая война, развязанная фашизмом. Но Гитлер не оправдал доверия своих западных покровителей. Вес­кой 1940 г. Франция была оккупирована и ограблена. Угроза гитлеровского вторжения нависла над Англией. Лишь историче­ские победы Советской Армии, достигнутые ценой величайших жертв и беспримерного героизма советского народа, сокрушили военную машину фашистского рейха и освободили народы Европы от гитлеровской тирании.

Глава 32

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ АНГЛИИ В ПЕРИОД ПЕРВОГО ЭТАПА ОБЩЕГО КРИЗИСА КАПИТАЛИЗМА

1. Экономические последствия первой мировой войны. Первая

мировая война оказала на экономику Англии весьма тяжелое влияние. Правда, Англия добилась победы над одним из главных своих конкурентов — кайзеровской Германией и за счет ее ко­лоний, а также за счет колоний Турции приумножила свои за­морские владения (на 2,6 млн. кв. км с населением почти в 13 млн. человек). Это позволило английским империалистам рас­ширить масштабы колониальной эксплуатации, улучшить снабже­ние метрополии промышленным сырьем и продовольствием. По Версальскому договору на долю Англии пришлась значительная

доля репараций.

За годы войны усилилась концентрация производства и капи­тала. Совокупные прибыли английских монополий составили ог­ромную сумму в 4 млрд. ф. ст. В 1916 г. при участии правитель­ства была создана Федерация британской промышленности — союз предпринимателей, в рамках которого крупнейшие монопо­лии (нефтяная компания «Ройял-датч-Шелл», концерны «Леверс», «Маркони», банки «Большой пятерки») диктовали волю 18 тыс.

остальных членов.

Но к концу 1918 г. международные экономические позиции английского империализма оказались ослабленными. На фронтах погибло 743 тыс. англичан, было потеряно около трети нацио­нального богатства, потоплено 70% английского торгового флота. В старых отраслях промышленности — угольной, судостроитель­ной, текстильной — наблюдался технический застой и шло сок­ращение производства. Трудным стал импорт продовольствия. За годы войны экспорт английских товаров уменьшился почти вдвое. Импорт же, наоборот, почти вдвое вырос. Это увеличивало внеш­нюю задолженность. К 1919 г. Англия была должна своему глаз­ному кредитору — США 850 млн. ф. ст. (4 млрд. долл.). Госу­дарственный долг страны вырос в 12 раз (с 0,6 млрд. ф. ст. в 1914 г. до 7,8 млрд. в 1918 г.). В итоге роль мирового финансо­вого центра перешла от Лондона к Нью-Йорку.

Расстройство международных экономических связей сказалось на отношениях Англии с колониями. На их рынки все шире втор­гались более дешевые товары из США, Японии, выросло и мест­ное производство. Под влиянием Великого Октября ширилось освободительное движение в Индии, Египте, других зависимых странах. Начавшийся кризис Британской империи затруднял по­литику колониального грабежа.

Экономические трудности английские буржуа пытались пере­ложить на рабочий класс. Несмотря на сокращение безработицы,, его положение ухудшилось. По отношению к уровню 1900 г. ре­альная заработная плата в 1919 г. составила 93,2%.

2. Экономический застой в послевоенное десятилетие. Почти весь межвоенный период в развитии английской экономики наб­людалось состояние хронической депрессии. Англия была един­ственной страной, не сумевшей восстановить хозяйство к середине 20-х гг. В сравнении с 1913 г. общий индекс промышленной про­дукции составил в 1924 г. лишь 91%. По выпуску промышленных изделий довоенный уровень был едва достигнут в 1929 г., а по экспорту капитала — в 1930 г.

Правда, сразу же по окончании войны Англия пережила крат­косрочный бум, в основе которого лежал экспорт оборудования для восстановительных работ на континенте и отложенный спрос населения на предметы потребления. Но эти источники оживле­ния быстро иссякли, и уже к концу 1920 г. наметилось кризисное падение производства. Индекс промышленной продукции, состав­лявший в 1920 г. 90,5% довоенного, в 1921 г. и 1922 г. упал соответственно до 61,5 и 76,6%. Особенно сильно снизилось про­изводство в металлургии. Безработица, находившаяся в 1920 г. на сравнительно невысоком уровне, поднялась за годы кризиса в 6—7 раз. В 1921 —1922 гг. даже среди членов профсоюзов она составляла в среднем 15%.

Застойные явления сохранялись и в последующие годы. Осо­бенность экономического развития Англии в период частичной ста­билизации капитализма (1924—1929 гг.) состояла в том, что здесь не наблюдалось сколько-нибудь заметного подъема про­мышленного производства. Его индекс в 1929 г. составил лишь . 100,5% по отношению к 1913 г. Английская промышленность «топталась» на месте.

Это не означает, конечно, что в ней вообще не произошло ни­каких изменений. Во второй половине 20-х гг. продолжали раз­виваться довольно быстрыми темпами новые отрасли — автомо­бильная, авиационная, моторостроительная,, химическая, электро­техническая. Их продукция была защищена высокими протек­ционистскими пошлинами и сбывалась главным образом внутри страны. Однако в общем объеме промышленного производства доля этих отраслей не достигала и 10%. Но в старых отраслях ярко проявилось загнивание английского капитализма. Финансо­вая олигархия не проявляла интереса к технической реконструк­ции собственных предприятий, предпочитая обогащаться за счет вывоза капитала за границу, неэквивалентного обмена с зависи­мыми странами и т. д. В результате, например, в каменноуголь­ной промышленности в 1925 г. средний возраст крупных шахт равнялся 51 году. На английских предприятиях иногда использо­вались машины, которые скорее должны были находиться в му­зее.

В целом такие отрасли, как угледобыча, судостроение, произ­водство металла и текстиля, за весь послевоенный период ни разу не смогли даже достигнуть уровня 1913 г. Между тем в ука­занных отраслях была занята пятая часть промышленных рабо­чих. Этим во многом объясняется снижение доли Англии в про­мышленном производстве капиталистического мира. В 1920— 1929 гг. эта доля составляла 9,8%, в 1913 г.— 14,8%.

Технический застой обусловил снижение конкурентоспособно­сти английских товаров. Экспортная торговля текстилем страдала от жестокой конкуренции со стороны Японии. Серьезными конку­рентами в сбыте угля сделались Германия и Польша. Главным же соперником Англии на мировом рынке были США. Они тесни­ли ее даже в сфере экспорта продукции новых отраслей, где си­туация для Англии складывалась более благоприятно. Англий­ские 'Промышленники искали выход в специализации на произ­водстве дорогостоящих, добротных изделий, требующих, труда высшей квалификации. Как товары более высокого качества, анг­лийские ткани, обувь, машины, станки, автомобили, мотоциклы, самолеты, личное оружие удавалось сбыть. Но прочность экспорт­ных позиций зависела от внедрения массового, поточного произ­воле! на, обеспечивающего резкое снижение издержек. Между тем отставание Англии от иностранных конкурентов сказывалось здесь в наибольшей степени.

Английский экспорт затруднялся также и недальновидной фи­нансовой политикой правительства. В 1925 г., желая возвратить Англии роль мирового банкира и укрепить престиж националь­ной валюты, оно ввело золотой стандарт, подняв стоимость фунта стерлингов до довоенного золотого паритета. Курс фунта по от­ношению к другим валютам значительно вырос. Это укрепило позиции банкиров, но больно ударило по интересам промышлен­ников, которые теперь продавали свои товары за границей на обесцененную иностранную валюту. По существу английские то­вары стали продаваться по более дорогой цене. Удорожание сос­тавило примерно 12%.

Развитие английского экспорта затруднялось также ростом протекционистских тенденций в мировой торговле, увеличением собственного производства в доминионах и колониях. Все это, вместе взятое, обусловило снижение доли Англии в мировом экспорте с 13,9% в 1914 г. до 10,9% в 1929 г.