РАЗВИТИЕ ИМПЕРИАЛИЗМА В ГЕРМАНИИ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX В. 3 глава

Однако по-прежнему главную роль играла средняя и мелкая промышленность. В конце XIX в. 94% всех французских предприя­тий имели от 1 до 10 рабочих. В 1906 г. в стране было только 611 заводов и фабрик, где работало по 500 и более человек.

По количеству предприятий и по объему производства ведущее место занимала легкая промышленность, производство предметов: потребления. На мировой рынок Франция вывозила главным об­разом дорогие шелковые ткани, парфюмерию и косметику, одеж­ду, ювелирные изделия и другие предметы роскоши. Производ­ство этих товаров было сосредоточено на мелких предприятиях, применявших в значительных количествах ручной труд.

Французская промышленность резко отставала от своих глав­ных конкурентов по техническому уровню производства. Оборудо­вание, установленное на предприятиях в годы промышленного пе­реворота, к концу XIX в. физически и морально устарело и тре­бовало замены.

Французская промышленность ощущала нехватку сырья и топлива, вынуждена была ввозить в значительных количествах коксующийся уголь и железную руду, черный металл, медь, хло­пок. Дорогое привозное сырье повышало себестоимость француз­ских товаров и понижало их конкурентоспособность на мировом рынке.

Экономическое и прежде всего промышленное развитие Фран­ции сдерживалось также вывозом капитала. Были накоплены ог­ромные денежные ресурсы, которые не вкладывались в отечест­венную экономику, поскольку прибыли, получаемые с мелких пред-* приятии и хозяйств, были значительно ниже, чем доходы от за­граничных инвестиций и иностранных ценных бумаг. В конце XIX в. доходность внутренних ценных бумаг составляла 3,1—3,2%, а иностранных — 4,2%. Кроме того, банки избегали распылять средства между тысячами мелких предприятий и ставить себя в зависимость от успеха их деятельности.

В 70-х гг. XIX в. французские капиталы инвестировались в Турции, Испании, в странах Латинской Америки, а с начала 80-х гг.— в Австро-Венгрии, России (главным образом, в строи­тельство железных дорог, горнодобывающую, нефтяную промыш­ленность). С 1869 по 1890 г. французский капитал, помещенный за границей, увеличился до 20 млрд. франков.

С 80-х гг. французский экспорт капитала становился преиму­щественно вывозом ссудного капитала в форме государственных займов. Таким образом, французский экспорт капитала приобре­тал ростовщический характер.

4. Развитие монополистического капитализма. Промышленный подъем, начавшийся в 1897 г., и кризис 1900—1903 гг. сделали монополии основой хозяйственной жизни Франции.

Экономический подъем охватил все отрасли промышленности и в особенности металлургию. Метод переплавки руд с большим содержанием фосфора, открытый Томасом, дал возможность ис­пользовать железную руду французской части Лотарингии, спо­собствовал развитию этого промышленного района, где возникли десятки новых чугуноплавильных и сталепрокатных заводов. В 1900 г. во Франции было выплавлено 2,7 млн. т чугуна и 1,9 млн. т стали, а в 1913 г. соответственно 5,2 млн.т и 3,6 млн. т. Добыча железной руды возросла в Зраза, потребление каменного угля — в 1,5 раза. В промышленности началось использование электри­ческой энергии, что было вызвано нехваткой каменного угля в стране. Экономический подъем сопровождался ростом внешней торговли, железнодорожного строительства, банковских опера­ций.

С 1900 по 1914 г. Франция добилась значительных успехов в машиностроении, строительной промышленности, авиастроении. По автомобилестроению перед первой мировой войной Франция вы­шла на второе место в мире. Развивалась судостроительная про­мышленность, что позволило увеличить в 1,5 раза тоннаж торго­вого флота. Но, несмотря на очевидные успехи французской эко­номики в начале XX в., Франция значительно отставала по темпам развития от передовых стран, сокращалась ее доля в миро­вом промышленном производстве и в мировой торговле. В 1913 г. она соответственно составила 6 и 8%.

Темпы концентрации производства были ниже, чем в США, Германии, Англии. В начале XX в. во Франции насчитывалось 76,9 тыс. предприятий капиталистического типа, из них 67,8 тыс. мануфактур. Промышленных заведений с числом занятых более 50 человек было 9 тыс. и на них работало 30,1% французского пролетариата. В 1912 г. на одно предприятие во Франции в сред­нем приходилось 8 рабочих, в Германии — 17. Крупных пред­приятий во Франции было в 3 раза меньше, чем в Германии.

Процесс концентрации развивался неравномерно. Наиболее быстрыми темпами он проходил в тяжелой промышленности — в ме­таллургической, горнорудной, бумажной, полиграфической отрас­лях; медленнее — в легкой промышленности.

Концентрация производства приводила к созданию монополий. В 1876 г. был создан металлургический синдикат, объединивший 13 крупнейших металлургических заводов. В 1883 г. возник сахар­ный картель, в 1885 г.— керосиновый картель. Наиболее крупные монополии создавались в отраслях тяжелой промышленности. Так, монополия «Комитэ де форж» объединяла около 250-металлурги­ческих и машиностроительных заводов и контролировала 3/4 про­изводства чугуна и стали в стране. Основные предприятия воен­ной промышленности объединялись концерном «Шнейдер Крезо». В химической промышленности крупнейшими монополистическими объединениями стали компании «Сен-Гобен», «Кюльман». Процесс монополизации охватил также текстильную, пищевую про­мышленность. Наиболее типичными для Франции этого периода формами монополистических объединений стали картели и синди­каты. Однако возникали и концерны, которые объединяли пред­приятия смежных отраслей. "

. Темпы концентрации и централизации банковского капитала во Франции были исключительно высокими, и в этом отношении она занимала первое место среди других капиталистических го­сударств.

Образование финансового капитала во Франции проходило при решающей роли банковского капитала. Центром финансового капитала страны стал Французский банк. 200 крупнейших акцио­неров банка составили верхушку финансовой олигархии, которая сосредоточила в своих руках экономическую и политическую власть в стране. В совет Французского банка входили такие представи­тели финансовой олигархии, как Ротшильд, Де Вандель, Шнейдер, Пежо. Клемансо, премьер-министр Франции, признавал, что во Франции полнотой власти обладают «члены правления Французского банка».

5. Ростовщический империализм. На стадии империализма Франция расширяет свою экономическую агрессию. Главными ее формами были внешняя торговля и экспорт капитала. С 1898 по 1912 г. оборот внешней торговли Франции возрос вдвое и составил 16,9 млрд. франков. Однако рост внешней торговли сдерживался отставанием французской промышленности. Поэтому решающее значение для экономической агрессии получает вывоз капитала. С 1890 по 1914 г. экспорт капитала увеличивается в 3 раза. За границей функционировало 60 млрд. франков. В 1870—1914 гг. тем­пы вывоза капитала значительно превышали темпы роста промыш­ленного производства: если за этот период объем промышленного производства увеличился в 3 раза, то экспорт капитала — в 6 раз. Более того, к 1914 г. объем вывезенного капитала в 1,6 раза пре­вышал общую сумму капитальных вложений в промышленность и торговлю 'Франции.

По объему экспорта капитала Франция уступала только Анг­лии. Но Англия вывозила капитал главным образом в форме про­мышленных инвестиций, а Франция — в форме ссудного капита­ла, что определило сам характер французского империализма. «В отличие от английского, колониального, империализма, — отмечал В. И. Ленин,— французский можно назвать ростовщическим импе­риализмом» ⁴.

К 1914 г. стоимость различных ценных бумаг во Франции со­ставляла 104 млрд. франков, из них на долю отечественной про­мышленности и торговли приходилось только 9,5 млрд. франков. Резко возросло количество рантье, живущих на доходы от цен­ных бумаг. К началу первой мировой войны число рантье дости­гало 2 млн. человек (население составляло 40 млн. человек).

Французские капиталы направлялись главным образом в евро­пейские страны и прежде всего в Россию. В начале XX в. в .Рос­сии, использовалось 10—11 млрд. франков (из 23 млрд. франков, помещенных в Европе), 4 млрд. франков приходилось на Амери­ку и 8 млрд. франков — на Азию, Африку и Австралию. С по­мощью французских капиталов поддерживались самые реакци­онные режимы, вооружались армии, форсировался вывоз фран­цузских промышленных товаров. Вывоз капитала обогащал фран­цузскую буржуазию.

Французские монополистические объединения принимали уча­стие в борьбе за экономический раздел мира. В конце XIX в. Фран­ция участвовала в 40 международных монополиях, перед первой мировой войной — в 100. Однако промышленные позиции Франции были слабее, чем США-и Германии. Поэтому французский импе­риализм ориентируется на создание колониальной империи. Ограб­ление народов Африки и Азии должно было увеличить экономи­ческие ресурсы Франции. Завоевание колонии создавало надежный рынок для экспорта товаров и капиталов.

На связь между развитием финансового капитала и захватом колоний указывал В. И. Ленин, ибо во Франции «как раз особо быстрое развитие финансового капитала, при ослаблении про­мышленного, вызвало с 80-х годов прошлого века крайнее обост­рение аннексионистской (колониальной) политики»^[40]. Так, в 1881—1883 гг. завоевывается Тунис; в 1883—1885 гг. — территория современного Вьетнама, в 1880—1895 гг. — часть Западной Аф­рики (Сьерра-Леоне, Золотой Берег, Берег Слоновой Кости, Да­гомея и др.); в 1885—1898 гг. — Экваториальная Африка, в 1895 г.— Мадагаскар, в 1912 г. объявляется протекторат над Ма­рокко.

К началу первой мировой войны Франция создала вторую по размерам (после Англии) колониальную империю, территория ко­торой равнялась 10,6 млн. кв. км, а население достигало 55,5 млн. человек. Зависимые страны становятся поставщиками многих •сельскохозяйственных продуктов (рис, какао, кофе, фрукты) и сы­рья (хлопок, уголь, железная руда и др.) для промышленности Франции. Кроме того, с начала XX в. возрастает значение коло­ний как рынков сбыта для французских промышленных товаров. Перед первой мировой войной Франция вывозила в колонии око­ло 10% всего экспортируемого капитала, а доля колоний во фран­цузском экспорте товаров не превышала 13%, в импорте — 9,5%. Некоторые территории захватывались по стратегическим мо­тивам.

Французский империализм сыграл значительную роль в подго­товке и развязывании первой мировой войны. Французская бур­жуазия стремилась к реваншу за поражение во франко-прусской войне, хотела вернуть Эльзас и Лотарингию и пресечь попытки Германии установить гегемонию в Европе и на мировом рынке.

Франция усиленно готовилась к войне. Постоянно росли расходы (бюджета на армию и флот. Из всех отраслей промышленности только военное производство по темпам развития не отставало от темпов его в других странах.

6. Экономическое положение трудящихся. Бремя военных рас­ходов ложилось на плечи трудящихся. Податные платежи и кос­венные налоги на душу населения во Франции были самыми вы­сокими в мире. Рост военных расходов, а также экономические кризисы перепроизводства 1900 и 1907 гг. повлекли за собой ухуд­шение материального положения трудящихся масс. В начале XX в. французские рабочие получали более низкую заработную плату за равный труд, чем английские и американские. Происходило сни­жение реальной зарплаты в результате роста цен на предметы пер­вой необходимости, увеличения квартирной платы.

Переход к империализму повлек за собой усиление эксплуа­тации трудящихся и ухудшение условий их труда. В промышлен­ности рабочий день продолжительностью 10 часов и более был обычным явлением. С 1900 по 1914 г. почти вдвое возросло ко­личество несчастных случаев на производстве. Рабочие страдали от безработицы. Усилилось разорение крестьянства и мелкой бур­жуазии. Жалкое существование влачили батраки, надомники, ино­странные рабочие. Женщины за равный труд с мужчинами полу­чали не более 50% их зарплаты.

Абсолютное и относительное ухудшение положения трудящих­ся масс приводило к обострению классовых противоречий моно­полистического капитализма, противоречий между трудом и ка­питалом.

Количество стачек в первое десятилетие XX в. возросло; сред­негодовое количество стачечников колебалось от 100 до 400 тыс. человек, а число потерянных рабочих дней — от 1,7 до 9,4 млн. В то же время процент поражений рабочих в стачечном движе­нии значительно снизился. Развивалось профсоюзное движение, росла политическая сознательность пролетариата.

Глава 28

ЭКОНОМИКА ЯПОНИИ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX В.

1. Аграрное развитие. Аграрная реформа «периода Мэйдзи», которую проводило дворянское правительство, носила буржуаз­ный характер. Бывшие феодалы получили за землю большие де­нежные компенсации. В деревне установилось частное землевладе­ние. Однако нехватка земли и аграрное перенаселение привели к распространению натуральных форм аренды и кабальных отно­шений арендаторов с землевладельцами.

Трехпроцентный поземельный налог поглощал ежегодно до 50% валового дохода крестьянства. Замена же натуральной фор­мы налога денежной была крайне невыгодна для крестьян, кото­рые должны были сразу же, по низким ценам, продавать свой урожай, чтобы уплатить налог.

Все это вело к крайней неустойчивости мелкого крестьянского хозяйства Японии, облегчало его ростовщическое закабаление и. обезземеливание. При этом в роли ростовщиков часто выступали японские помещики, округлявшие свои владения, забирая земли крестьян за долги. Поскольку город не мог предъявить достаточ­ного спроса на рабочую силу, возникло аграрное перенаселение,, ведшее к нерациональному дроблению участков и очень высокой (в 7 раз выше английской и в 3,5 — немецкой) арендной плате.

Однако изменения в социально-экономическом строе японской деревни привели к довольно быстрому росту сельскохозяйствен­ного производства. Если в течение полутораста лет посевные пло­щади не превышали 3 млн. тё, то уже через 5 лет после начала аграрной реформы они составляли 3,8 млн., а через 15 лет — 4,2 млн. тё. Сельское хозяйство становится более товарным. Это» выражалось в опережающем росте посевов основных экспортных культур: чая и шелка-сырца. С 1868 по 1882 г. их вывоз увеличил­ся почти в 2 раза.

Развитие сельского хозяйства Японии в первые 15 лет «эпохи-Мэйдзи» стимулировалось тем, что правительство покрывало государственные расходы путем выпуска бумажных денег. Это обус­ловливало высокий уровень цен на сельскохозяйственные продук­ты. Но взятый в 80-х гг. курс на твердую валюту привел к снижению более чем вдвое цен на рис и шелк-сырец и тем самым ус­корил разорение крестьянства. В 1883 г. было согнано с земли 33 тыс. крестьян, в 1884 г. — 70 тыс,, в 1885 г. — .108 тыс.

В результате, к 1905 г. собственность на землю сохранили лишь 30% крестьянских хозяйств, а 70% стали арендаторами. Земель­ная рента в условиях аграрного перенаселения оказывалась выше прибыли капиталистов. Поэтому многие предприниматели стреми­лись избыток прибыли вложить в землю, чтобы сдавать ее в аренду.

2. Капиталистическая индустриализация. Для первого десяти­летия «эпохи Мэйдзи» характерна была нехватка капиталов. Су­ществующие крупные капиталы старых торгово-ростовщических «домов» неохотно шли в сферу производства, привыкнув к парази­тическому существованию за счет крестьянства, доходов государ­ства и феодалов. Японская буржуазия предпочитала сферу обра­щения и кредита. Так, в 1883 г. капитал сферы кредита оценивал­ся в 75 млн. иен, торговли — 36, а промышленности — лишь 15 млн. иен. Денежные средства «старых домов» и бывших фео­далов составили основу не промышленного, а банковского капи­тала страны, образовав сеть «национальных банков». Первый та­кой банк был создан в 1873 г. торговыми домами Мицуи и Оно. В 1879 г. их число достигло 153, причем 75% капитала принад­лежало дворянству.

Поэтому первоначально все крупные предприятия фабричного типа строились государством или с помощью иностранцев. В частности, английскому капиталу была дана концессия на добычу угля. Железнодорожное строительство также началось с помощью иностранных займов. Вместе с тем государство само начало стро­ить «образцовые предприятия» в технически сложных и новых для Японии отраслях, взяв на себя основные затраты и риск. Первые «образцовые предприятия» появились в судостроительной, стеколь­ной, суконной и шелкомотальной отраслях промышленности. Пра­вительство содержало 10 горных рудников. Как правило, для тех­нического руководства такими предприятиями выписывались ино­странные специалисты.

В 1870 г. был создан даже департамент промышленности, уп­равлявший новыми предприятиями. Цель их строительства, по­мимо обеспечения оборонной мощи, заключалась еще и в том, чтобы дать неповоротливым японским предпринимателям пример капиталистического хозяйствования, а также наладить собствен­ное производство импортируемых товаров ради сохранения валют­ных резервов Японии. Государство занималось скупкой и прода­жей на мировом рынке риса, чая, шелка для закупки промышлен­ного оборудования и необходимых товаров, которые продавались японским фабрикантам. Активное участие принимало государ­ство и в организации банков.

Важным делом правительства явилось создание инфраструк­туры. В 1872 г. были построены первые телеграфная и железно­дорожная линии. Проводилось геологическое изучение страны. Бы­ли открыты запасы угля, железной руды и золота.

Но правительство не располагало достаточными средствами для создания целых отраслей хозяйства в широких масштабах. Так, к концу 70-х гг; общая протяженность железнодорожных ли­ний составляла лишь 100 км. Все «образцовые предприятия» были убыточными. Финансовая слабость государства заставила его при­бегнуть к политике инфляции. Особенно усилилась инфляция в 1877—1881 гг.

Основная масса новых предприятий принадлежала помещи­кам, мелкой и средней городской буржуазии. Прежде всего строи­лись предприятия по переработке сельскохозяйственного сырья, текстильные. Мелкие размеры их капиталов привели к тому, что эти предприятия оказались основанными на ручном труде. Зато число таких предприятий стремительно возрастало. В 1868— 1877 гг. было построено 490 новых мануфактур, в 1878—1885 гг.— около 800. Частным предпринимателям предоставлялись субсидии, правительственные заказы. Осуществлялась безвозмездная пере­дача производственных фондов. Протекционистская политика сильнее всего повлияла на развитие судоходства и текстильной промышленности. Однако все эти меры обходились очень дорого, давая лишь слабый эффект.

С 1880—1881 гг. начался новый этап в развитии японского ка­питализма. Правительство передает «образцовые предприятия» в частные руки и отказывается от инфляционной политики. В нояб­ре 1881 г. издается указ о передаче заводов, промышленный де­партамент ликвидируется. Передача казенных предприятий осу­ществляется по ценам в 2—4 раза меньшим, чем правительст­венные инвестиции в эти предприятия. Казенный капитализм по­терпел поражение. Началось настоящее разграбление государства,, которое проводило индустриализацию за счет налогоплательщи­ков. Казенные предприятия продавались очень дешево или отда­вались в счет погашения правительственных долгов. Большая часть фабрик досталась кредиторам правительства — семействам Мицуи, Мицубиси, Сумитомо и Ясуда. Однако в руках государ­ства оставался телеграф (открыт в 1869 г.).

Правительство развернуло строительство железных дорог. Пер­воначально оно использовало для этого иностранные займы. Ак­тивизировавшееся с 1881 г. частное предпринимательство конт­ролировалось правительством, которое гарантировало компаниям надежную прибыль. Это стимулировало перемещение крупных ка­питалов из сферы обращения (торговля, банки) в сферу произ­водства. Доля банковского капитала с 1884 по 1892 г. снизилась с 78 до 24%, а промышленного — поднялась с 5 до 30%. В то же время была проведена денежная реформа — введен золотой стан­дарт. Это значительно укрепило кредитно-денежную систему.

Все это не замедлило сказаться на динамике промышленного, производства. Во второй половине 80-х гг. начался его подъем. В первую очередь он затронул текстильную промышленность. С 1887 по 1897 г. число веретен в ней выросло с 70 тыс. до 1 млн. При этом происходила концентрация производства. Крупные раз­меры предприятий стимулировали развитие машинного производ­ства и в свою очередь -требовали увеличения размеров капитала. Возникли первые акционерные общества и, наконец, первый кар­тель «Босэки рэнгокай», объединивший крупнейшие текстильные предприятия страны. Наряду с ним существовало еще множество мелких предприятий мануфактурного типа. В 1891 г. 60% хлоп­чатобумажной пряжи было произведено на ручных станках.

Однако если в хлопчатобумажной промышленности имел место промышленный переворот, то другие отрасли текстильного произ­водства, прежде всего шелковая, все еще основывались на руч­ном труде. Их рост шел за счет крайней дешевизны рабочей силы.

Интенсивным был рост железнодорожного строительства: за 1882—1890 гг. протяженность железных дорог выросла почти в 10 раз, образовав единую сеть. Это способствовало развитию внут­реннего рынка.

В целом для японского капитализма начала XX в. характерно отсутствие собственной тяжелой промышленности. Не существова­ло металлургического производства и машиностроения. Поэтому технический уровень производства оставался низким.

Развитие капитализма сопровождалось формированием рабо­чего класса Японии. Своеобразие этого процесса заключалось в сильной текучести фабричной рабочей силы. Эта тенденция была очень устойчивой. Нехватка промышленного капитала в начале реформ Мэйдзи, низкий уровень производства приводили к тому,

что заработная плата мануфактурных рабочих не могла обеспечить воспроизводство рабочего класса, ее не хватало для того, чтобы прожить одному человеку, не говоря уже о содержании семьи. Более того, распространено было «ученичество», когда от­данный на мануфактуру ребенок первые 5—7 лет вообще не по­лучал никакой заработной платы.

Производство такого рода могло существовать, только опира­ясь на постоянный приток рабочей силы из деревни: ранний япон­ский капитализм переносил в деревню проблему воспроизводства рабочей силы, порождая хищническую эксплуатацию рабочих. Ра­зоряющийся крестьянин за единовременное вознаграждение про­давал на мануфактуры и фабрики своих детей, особенно девочек, начиная с 12—14 лет. После окончания оговоренного контрактом срока, обычно 10-летнего, такие работницы возвращались в родные места инвалидами. В отраслях промышленности, где требовались физически сильные работники — мужчины (прежде всего, в горнодобывающей), использовались отходники; в легкой промыш­ленности широко применялся надомный труд.

Все это тормозило рост политического самосознания рабочего класса и давало возможность увеличивать степень его эксплуата­ции до крайних пределов.

С 80-х гг. положение начало медленно изменяться. Образовал­ся слой профессиональных, потомственных рабочих, правда, очень узкий, не превышавший в начале 90-х гг. 100 тыс. человек. Об­щее число фабрично-заводских рабочих увеличилось до 350 тыс. в 1890 г., но подавляющую их часть все еще составляли женщины и дети.

3. Вступление Японии в стадию империализма. Наличие деше­вой рабочей силы к началу 90-х гг. превратилось из преимущест­ва в сильнейший тормоз развития японского капитализма. 90% промышленного производства приходилось на легкую и пищевую промышленность, а низкая зарплата ставила преграды на пути развития покупательного спроса.

Возник первый в японской истории кризис перепроизводства: общественный характер труда вступил в конфликт с частной фор­мой присвоения. В 1890 г. при росте цен на импортируемый хло­пок цены на пряжу сильно упали. Производство хлопчатобумажных тканей сократилось на 16%. Вдвое снизился вывоз шелка-сырца — основной экспортной культуры Японии. Цены же на рис выросли вследствие неурожая. Кризис тяжело ударил как по рабочему классу, так и по средним и мелким предпринимателям. Зато по­казал свою жизнеспособность картель текстильных фабрикантов, вовремя сокративший производство пряжи.

Выход из кризисного состояния экономики правящие круги начали искать не на путях повышения покупательского спроса внутри страны, а на внешних рынках. Низкое качество товаров при этом компенсировалось их дешевизной. Экономическая агрес­сия Японии была направлена в Корею и Китай.

Однако уже с начала 90-х гг. началось промышленное развитие

Китая, чьи текстильные товары начали усиленно конкурировать с японскими, а корейское правительство приняло ряд мер к огра­ничению японской торгово-экономической экспансии. «Мирного» завоевания Кореи не получилось. На повестку дня встал вопрос военной агрессии. В начале 90-х гг. Япония имела самый высо­кий в мире уровень военных расходов — 36% бюджета. В 1894 г. она напала на Китай и одержала ряд побед над его полуфеодаль­ной армией. Война стимулировала развитие тяжелой промышлен­ности, вызвав временное экономическое оживление. Япония полу­чила преимущественные права на колониальную эксплуатацию Ко­реи, а также огромную контрибуцию. С Китаем был заключен не­равноправный торговый договор, по которому японские граждане получили право открывать в Китае промышленные предприятия.

После войны начался бурный экономический подъем. Почти вся контрибуция, полученная с Китая, тем или иным способом на­шла капиталистическое применение. За 4 года (1894—1898 гг.)' сумма инвестированных капиталов выросла в 2,5 раза, в том числе в промышленность — в 3 раза. Особенностью подъема была его военная направленность. В обстановке шовинистической истерии парламент в 1895 г. принял 10-летнюю программу развития хозяй­ства с целью реорганизации и укрепления вооруженных сил и создания новых отраслей тяжелой и прежде всего военной про­мышленности. Предусматривалось, в частности, строительство пер­вого в Японии (казенного) металлургического завода, расшире­ние железнодорожной, телефонной и телеграфной сети. 90% конт­рибуции было инвестировано в тяжелую и военную промышлен­ность. За 10 лет (1893 —1903 гг.) число рабочих в военных арсена­лах увеличилось в _ 10 раз, энерговооруженность их труда возрос­ла в 40 раз. Бурно развивалось военное и торговое судостроение. Качество судов приблизилось к мировым стандартам.

В текстильной промышленности продолжалась концентрация производства. За последние десятилетия XIX в. число фабрик в хлопчатобумажной промышленности выросло с 30 до 83, а вы­пуск пряжи — в 8 раз. Изменилась структура японской внешней торговли: она все больше стала ориентироваться вместо экспорта сырья в промышленно развитые страны на экспорт готовых изде­лий в Китай и Корею. Начался вывоз капитала в эти страны, а также на Тайвань. Но Япония стала империалистической держа­вой при еще довольно низком уровне развития капиталистических отношений внутри страны. Этим определяется специфика ее коло­ниальных устремлений. Если другие капиталистические страны нуждались в колониях в первую очередь для экспорта капитала, то японские империалисты стремились обеспечить себе прежде всего новые рынки сбыта товаров, не находивших спроса внутри страны из-за крайней ограниченности платежеспособности насе­ления. Японский капитализм развивался своеобразным путем.

Промышленный подъем принес рабочим некоторое повышение реальной заработной платы. Но это коснулось по преимуществу квалифицированных рабочих, а по сравнению с европейскими и

американскими условиями труда положение оставалось тяжелым. Продолжительность рабочего дня достигала 14 часов.

Росла концентрация рабочего класса. В 1909 г. число рабочих составляло уже 700 тыс., а в 1914 г. — 1 млн. При этом подав­ляющая масса рабочих была занята на средних и крупных (с наймом свыше 100 человек) предприятиях. Профессиональные со­юзы стали организовываться лишь с 1897 г. В результате в на­чале XX в. средняя заработная плата одного человека равнялась 6 иенам, а квартирная плата составляла 3—5 иен в месяц. Ясно, что спрос на потребительские товары со стороны японских трудя­щихся был предельно узок.

4. Особенности монополистического капитализма в Японии. Важной особенностью формирования промышленных монополий в Японии было то, что они возникли после появления других при­знаков империализма. Государственная бюрократия олицетворяла военно-феодальные черты империализма Японии и торопилась при­ступить к внешней экспансии. Ее результаты в виде колониаль­ных сверхприбылей, в том числе от вывоза капитала, и военная контрибуция ускорили возникновение монополий в промышленно­сти. Этому содействовали и привилегии, предоставленные пра­вительством старым торгово-ростовщическим «домам». Эти ста­родавние компании становились монополиями. Толчок образова­нию монополий дали финансовый кризис 1887—1898 гг. и мировой кризис перепроизводства в 1900—1903 гг. Последний способство­вал массовому разорению мелких предприятий текстильной про­мышленности из-за резкого падения цен на пряжу. В результате кризиса произошел «естественный отбор»: сильнейшие компании использовали централизацию капитала, умножили свое производ­ство за счет поглощений и слияний. Укрепились позиции текстиль­ного картеля «Босэки рэнгокай». Тяжелая же промышленность из­начально отличалась высокой степенью концентрации, находясь частично в руках государства. «Государственный» характер Япон­ского капитализма привел к очень раннему по сравнению с дру­гими странами складыванию государственно-монополистических форм хозяйствования.

Японские монополии сразу же сложились как мощные финан­сово-промышленные группы. Характерной особенностью .их была диверсификация деловых операций. Монополии не сосредоточи­вались в какой-то одной отрасли хозяйства, а распространяли свое влияние во всех направлениях, не довольствуясь монополи­зацией производства и сбыта одного товара. Это объясняется ха­рактером развития капитализма в стране с хронической нехват­кой капиталов. С одной стороны, она крайне ослабляла конкурен­цию (в «новых» отраслях конкуренция вообще отсутствовала, по­скольку они выполняли правительственные заказы). С другой сто­роны, в текстильной промышленности, при преобладании мелких мануфактурных предприятий, фабричные товары обеспечивали устойчивую сверхприбыль и без установления полного контроля» над рынком.