Статистика сельского хозяйства

Статистика начала 30-х годов явно фальсифициро-
вана. Известно, что с 1933 г. данные о производстве зерна в резуль-
тате манипуляций с методикой стали заведомо преувеличиваться.

Размеры фальсификации видны на следующем примере. На
XVII съезде ВКП(б) в 1934 г, в докладе Сталина говорилось о том,
что в 1933 г. было произведено 89,8 млн тонн зерна. В конце 80-х
годов Госкомстат СССР оценивал производство зерна в 1933 г. в
68,4 млн тонн, а за более ранние годы цифры публиковались
прежними. И, судя по ним, никакого неурожая в 1932 г. не было.
В юбилейном статистическом ежегоднике повторены старые
цифры. Для 1932 г. - 69,9 млн тонн, что на 0,4 млн тонн больше
урожая зерновых 1931 г., и, напротив, для 1934 г. Госкомстат давал
цифру на 2,3 млн меньше по сравнению с 1932 г.⁴⁷

Фальсификация объемов производства зерна основана на ма-
нипуляциях при подсчете урожайности. Урожайность, т. с, коли-
чество растениеводческой продукции, получаемой с единицы
площади (с 1 га или кв. м), в разные годы исчисляли по-разному.

В сталинские времена показатель урожайности определялся
по биологическому состоянию посевов: до начала уборки члены
государственных комиссий объезжали поля и оценивали урожай,
как говорится, на корню. Технология такой оценки выглядела
примерно так: присланный в колхоз учетчик выбирал участок
размером и квадратный метр, затем собирал все колоски на нем,
взвешивал зерно из них и вычислял урожай. Не трудно понять,
что на основе такого подсчета истинная урожайность, т. е. амбар-
ная, всегда оказывается намного меньше биологической.

Этот метод может всячески видоизменяться, но это уже будет
фальсификация производного от главного. Допустим, учетчик
может выбрать участок наугад, или если хочет помочь председа-
телю изменить урожайность, то похуже или получше. В своем «со-
вершенствовании» сам «метод» упрощался до того, что урожай
уже определялся просто «на глазок».

На основании таких исчислений выводился урожай года по
районам, областям, по стране в целом. И всегда он оказывался вы-
ше фактического намолота. Правда, платили людям не за биоло-
гический урожай, а лишь за намолоченные пуды, и потому мате-
риальных потерь государство не несло, если не считать, во что
обходилось содержание многолюдных государственных комис-
сий.

Идея исчисления валовых сборов зерна на основе биологиче-
ской урожайности возникла в 1931-1932 гг. С 1933 г. она стала осу-
ществляться на практике и официальная статистика фиксирова-
ла именно такую урожайность. При этом учитывались возможные
потери при транспортировке, сушке, очистке зерна. С 1939 г. эти
потери в расчет уже не принимались.

Подобная методика существовала до середины 50-х годов.
В 1957 г. в статистическом сборнике ЦСУ СССР «Народное хозяй-
ство в 1956 г.» впервые были опубликованы данные по валовому
сбору зерновых и технических культур за 1951-1956 гг. (в процен-
тах к 1950 г.) как амбарный урожай.

В конце 50-х годов Центральная государственная комиссия пе-
ресчитала все показатели предыдущих лет на амбарную урожай-
ность, т. с. на величину, характеризующую реальный объем зерна,
заложенный на хранение⁴⁸. При этом обнаружились весьма суще-
ственные расхождения с прежними показателями, основанными
на биологическом методе. Так, в 1933 г. согласно биологическому
методу по сравнению с 1932 г. валовые сборы выросли на 200 млн
центнеров. Па самом же деле урожайность была ниже приблизи-
тельно на 30%. В 1935-1937 гг. разрыв между биологической уро-
жайностью и амбарной составил 20-22%, с 1939 г. он стал еще
большим.

Казалось бы, учет производства зерна по амбарной урожайно-
сти наконец-то наводил порядок в сельскохозяйственной стати-
стике. Однако на практике внедрялась еще одна хитрая и таинст-
венная, категория учета: с 60-х годов в различных материалах воз-
никает такое понятие, как бункерная урожайность. Именно ею
отчитывался комбайнер, т. е. количеством зерна, которое он по-
грузил в машину за смену. Иным способом он не мог отчитаться.
Все зависело от честности комбайнера и водителей. Но выгру-
женный из бункера в грузовик урожай содержал и зерно, и семена
сорняков, и мякину. Кроме того, выгруженная масса почти всегда
имеет повышенную влажность, а при дождливой погоде она пре-
вышает норму более чем на 10%. В целом же разница между бун-
керным и фактическим весом зерна может достигать 25-30%!

Конечно, комбайнер мог отчитываться только так. Но когда
по бункерному весу стали отчитываться колхозы - сначала на раз-
личных совещаниях и в рапортах, а затем уже и в официальных
отчетах, то это было уже явной липой, так как при подобном уче-
те не фиксировались потери при транспортировке, сушке зерна и
его очистке.

Из года в год разница между бункерным и фактическим весом
зерна росла, создавая видимость роста продуктивности полей. И
в этом оказалось много заинтересованных лиц: все звенья агро-
прома, районное, областное и более высокое партийное руковод-
ство. Да и самим механизаторам, специалистам и руководителям
колхозов и совхозов учет бункерного веса приносил не только мо-
ральные поощрения, но и материальные блага.

На практике каждое хозяйство, составляя промфинплан на
очередной год, записывало, сколько зерна намерено получить. Там
же расписывался весь расход: продажа государству, на семена, на
корм скоту. И все расчеты велись как бы по чистому зерну. Эти циф-
ры вписывались и в принятые соцобязательства. Но в зачет плана
шел бункерный вес зерна с мусором. Таким образом, по документам
проходили два веса, причем зачастую без обозначения, где какой.
Так как же разобраться? Ведь авторы такой документации не пояс-
няли различий! Здесь впору работать не источниковеду, а ревизору
или органам милиции, когда сталкиваешься с документами совет-
ской эпохи. Единственным критерием, помогающим сориентиро-
ваться, вероятно, следующий: там, где речь идет об интересах пред-
приятия, вес наверняка приводится чистый, в тех же бумагах, где
делался отчет государству - там, скорей всего, липа.

Но не только сельскохозяйственная статистика, а статистика
в целом не отвечала своему назначению. О состоянии статистики
начала 50-х годов и о том, как она «изготовлялась», рассказал жур-
налист Л. Стреляный. К докладу Н.C. Хрущева сентябрьскому

(1953 г.) пленуму ЦК КПСС требовались данные о состоянии эко-
номики страны, и поэтому вызывали начальника ЦСУ Старовско-
го, готового, как вспоминает помощник Хрущева, сделать из нуля
единицу.

«Владимир Николаевич! Вы сегодня эту цифру уже четвертый
раз исправляете.

• Но я же в лучшую сторону меняю!

• Мы не собираемся хвалиться нашими достижениями. Нам
самим надо все точно знать.

• Понял вас! - мелкими шажками первый статистик государст-
ва пятился к двери, чтобы на следующий день прибежать с новой
еще раз повышенной цифрой»⁴⁹.

Так продолжалось годы. Создавалась видимость могучего госу-
дарства, богатой страны. Кто-то сочинил шутку, похожую на прав-
ду: ЦСУ и ЦРУ работали на одно - создавали видимость могущест-
венной державы.

3. Статистика народонаселения

Перепись населения - это один из массовых госу-
дарственных источников, который отражает состояние общест-
ва. Выполняя одну из важнейших функций - организацию жизни
общества, государство в лице различных учреждений и ведомств
ведет постоянный учет определенных категорий населения. Кро-
ме того, государство пользуется также временными массовыми
источниками, одним из видов которых являются периодически
проводимые переписи населения.

Перепись населения, проводимая и финансируемая государ-
ством, обладает определенными заданными свойствами. Инфор-
мация, которую с помощью переписи должны получить в течение
короткого промежутка времени, содержит ответы на многие воп-
росы, прежде всего необходимые для удовлетворения информа-
ционного фонда государства. Следовательно, на составление ан-
кеты-опросника - этого основного первичного исходного доку-
мента - влияет ряд факторов: тип государства и тип политиче-
ской системы, традиционные и приоритетные информационные
заказы государства, структура общества, принципы ведения пере-
писи и др.

Государство формулирует весь информационный заказ в об-
щем виде, т. е. не абсолютно все вопросы, по которым желатель-
но было бы получить ответ, а их категории. Например, перепись
населения должна содержать ответы на следующие категории во-
просов: о национальности, жилищных условиях, общественном
положении и т. д. Чтобы получить объем информации, способ-

ной дать ответ на заданные категории вопросов, в основу ее про-
ведения кладутся определенные принципы.

В отличие от прежних переписей, в которых учитывалась вы-
борочная часть населения или отдельные сословия, современные
переписи всеобщи. Это первый и важнейший принцип. Второй
принцип - единство программы, т. е. сведения собираются обо
всех жителях страны в одно время. В дальнейшем при обработке
собранные сведения обезличиваются и используются только в
обобщенном виде. Это - третий принцип.

Все сведения получают непосредственно путем опроса каждо-
го взрослого лично по их самоопределению. Человек является ис-
точником информации о себе, а не комплекс различных постоян-
ных документов о нем. Это - четвертый и пятый принципы.

Последний, шестой, принцип заключается в том, что работни-
кам, проводящим переписи, запрещено сообщать кому бы то ни
было содержание собранных предварительных сведений, запи-
санных в переписных листах. Таким образом, перепись не затра-
гивает ни личных, ни имущественных прав и интересов конкрет-
ных граждан.

Исходя из принципов осуществления переписи и категории
вопросов, строится анкета-опросник, в которой каждая категория
вопросов представлена одним или несколькими вопросами анке-
ты, а их количество определяют заложенные в ней принципы.

Перепись населения дает уникальную возможность собрать о
каждом человеке совокупность заранее намеченных признаков
на единый хронологический срез. В этом ее главное преимущест-
во перед другими массовыми статистическими источниками. Пе-
репись даст одновременный «сколок» общества, причем очень
высокой степени достоверности.

Одна перепись, безусловно, статична, но несколько перепи-
сей дают возможность выявить динамику развития общества и ре-
зультаты социально-экономических процессов, связанных с проб-
лемами народонаселения. Правда, эта динамика рассматривается
на протяженности десятилетий, так как между переписями про-
ходит в среднем десять лет, но с помощью определенных выбо-
рочных опросов, математических подсчетов-прогнозов можно с
большой степенью точности выявлять, изучать и прогнозировать
различные демографические процессы.

Переписям, разумеется, свойственны недостатки. Так, про-
грамма переписи 1926 г. была наиболее полной по сравнению со
всеми другими. Тем не менее изучение народов гигантской стра-
ны, живших в капиталистической, феодальной и родовой форма-
циях, по единой, пусть и весьма обширной программе, неизбеж-
но смазывало картину, как бы подтягивая отсталые в социально-

экономическом отношении народы к уровню передовых и чис-
ленно преобладающих, поскольку программа переписи, в конеч-
ном итоге, ориентирована именно на них. Разница в эпохах по пе-
реписи выглядит всего лишь разницей в тех или иных показате-
лях. Огромная роль патриархального уклада в социально-эконо-
мической жизни народов Средней Азии, Сибири, Кавказа, неуло-
вимая статистически, тем более путем проведения демографиче-
ской переписи, усиливает условность данных 1926 г. Последую-
щие переписи сохранили эту особенность.

Остановимся на некоторых особенностях использования перепи-
сей населения.

Прежде всего при работе с переписями исследователь нико-
гда, в отличие от работы с другими источниками, не имеет дела с
первичным массивом данного источника, т. е. с самими анкетами.
Это юридически запрещено и вытекает из принципов проведе-
ния переписи. Он всегда изучает вторичную, обработанную и
обобщенную информацию, у него нет возможности изучить анке-
ту конкретного человека. Но это компенсируется следующими
факторами: во вторичной информации содержится анализ всего
массива источника, в этом смысл переписи. Вторичная информа-
ция представляет собой первичный анализ данных переписи по
одному из признаков, их совокупности или по всем признакам.
Существует перечень таблиц, диаграмм и прочих схем, содержа-
щих комбинации этих учтенных признаков. В них переводится
первичная информация, которая была заключена в массиве анкет
переписи.

Государство, монопольно владея первичной информацией,
окупает это тем, что проводит первичный анализ данных, конеч-
но, для своих нужд. Здесь, кстати, уместно заметить, что любой
массовый источник без первичной обработки его данных мало о
чем говорит исследователю.

Информация, заключенная в переписи, так велика, что вто-
ричная информация тоже представляет определенный массив в
виде сводных таблиц, диаграмм и пр. Массив вторичной инфор-
мации разбит на категории вопросов, которые, как известно,
формулирует государство. Категории этих вопросов и являются
ключом к работе с массивом. Всю вторичную информацию охва-
тить невозможно, да и не нужно. Более того, это логически нераз-
решимо, потому что эта информация отражает различнейшие ас-
пекты жизни общества, часто далекие друг от друга. Исследова-
тель пользуется информацией лишь одной категории вопросов.
Редко изучаются несколько категорий вопросов - здесь более
подходит метод изучения частей различных категорий вопросов
и порою необходима помощь ЭВМ.

Подавляющая часть информации переписи содержит гриф
«Для служебного пользования», часть, очень маленькая, - публи-
куется. После определенного времени информация сдастся в ве-
домственный архив, а потом - в государственный (РГАЭ), но дос-
туп к ней тоже ограничен.

Считается, что после Октябрьской революции в нашей стране
было проведено семь переписей населения - в 1920, 1926, 1939,
1959, 1970, 1979, 1989 гг. Но была еще перепись 1937 г., итоги кото-
рой не были признаны, поэтому следует обратить на нее внимание.

Когда подвели ее первые итоги, оказалось, что они сильно ра-
зошлись с ожидаемой численностью (170 млн) населения. Циф-
ра, отражающая численность населения, была широко известна,
неоднократно повторялась в печати. Произошло то, чего стати-
стика опасалась еще в 1934 г.: тогда на XVII съезде партии Сталин
предсказывал, что численность населения страны в конце 1933 г.
будет 168 млн.

Статистика населения в те годы не отличалась точностью: в
ее основу клались устаревшие данные переписи 1926 г. с приложе-
ниями расчетного характера и с поправками на основе отрывоч-
ных сведений о движении народонаселения. Акты гражданского
состояния регистрировались нечетко. Наконец, в 1934 г. более
четверти населения вообще не были учтены. В этих условиях при
определении численности населения приходилось прибегать к
прикидкам, и они всегда тяготели к максимуму. Сталинская цифра
в 168 млн есть результат самой грубой прикидки. В 1926 г. в СССР
проживало 147 млн человек. Считалось, что каждый год населе-
ние увеличивалось на 3 млн, следовательно, за семь лет оно долж-
но было увеличиться на 21 млн, и в итоге в конце 1933 г. в стране
должны были жить 168 млн человек.

Привлекает внимание странное обстоятельство. Все публика-
ции ЦУНХУ о численности населения обрываются данными на
начале 1933 г. - 165,7 млн человек. Эти цифры повторялись во
всех справочниках до переписи 1937 г. А цифра 168 млн не встре-
чается нигде, так как статистики не давали ее Сталину. Да это бы-
ло и невозможно: что будет, когда пройдет перепись? Ведь гово-
рить о росте населения к 1933 г. - заведомая ложь. Ныне извест-
но, что огромное количество смертей в те годы было сокрыто. Но
даже тогда статистики знали истинное положение дел.

...1932 г. на юге страны оказался неурожайным, как следствие
разразился сильнейший голод. Подлинные масштабы бедствий
неизвестны. Исследований советских историков-демографов до
сих пор не существует. Зарубежные советологи считают, что в пе-
риод коллективизации были уничтожены 13 млн крестьян, в том
числе более 7 млн умерли от голода. Однако эти цифры вызвали

критику даже в англо-американской печати. Достаточно убеди-
тельно было показано, что в основу проведенных расчетов легло
использование «темных источников», «ничем не оправданные
интерпретации». По более объективным данным историков Р. Дэ-
виса и С. Уиткрофта, демографов Б. Андерсон и Б. Сильвера, чис-
ло жертв голода составило 3-4 млн человек. Согласно последним
данным отечественных историков, голод 1932-1933 гг. унес
7-8 млн человеческих жизней⁵⁰.

Таким образом, к трудностям периода индустриализации и
коллективизации, которые с начала 30-х годов резко снизили рост
населения, добавились тягчайшие последствия голода 1932 г.

Как же все это отразилось на народонаселении? Здесь, види-
мо, уместно привести одно из определений статистики, правда,
довольно мрачное и циничное, но меткое: «Если погиб один чело-
век - это трагедия, если миллионы - это статистика».

В данном случае речь действительно идет о миллионах. Но
это не только цифры, это наша национальная трагедия. По расче-
там советского демографа В.Ц. Урланиса численность населения
на 1 апреля 1933 г. составляла 158 млн человек, что на 10 миллио-
нов меньше цифры, которую приводил Сталин в 1934 г.

И перепись 1937 г. подтвердила эти цифры. Перепись плани-
ровалось провести в декабре 1937 г. На ее проведение отводи-
лось пять дней в городе и семь дней - в деревне. Подготовлен-
ный руководителем переписи О.А. Квиткиным проект програм-
мы учитывал накопленный опыт проведения переписей. Однако
не все предполагавшиеся вопросы вошли в окончательную про-
грамму. Так, планировалось включить вопросы о месте рождения
и продолжительности проживания, намечен был сбор подроб-
ных данных о семьях.

Но в конце апреля 1936 г. Совнарком принял новое решение о
переписи. Срок ее проведения был перенесен на начало января
1937 г. Перепись должна, была быть проведена в один день, что со-
здавало чрезвычайно напряженный ритм работы. В переписной
лист было включено лишь 14 вопросов. И среди них единствен-
ный раз в истории советской статистики появился вопрос о рели-
гии. В 1920 г. вопрос о вероисповедании был исключен из про-
граммы первой послереволюционной переписи. Не известно,
кто же включил его в переписной лист 1937 г. Есть все основания
считать, что инициатива исходила не от статистиков.

Итак, перепись 1937 г. не подтвердила цифру 168 млн. Вскоре
были арестованы те, кто отвечал за организацию переписи. На
них обрушились чудовищные обвинения. Утверждалось, что пе-
репись была проведена с грубейшим нарушением элементарных
основ статистической науки, а ее итоги лживы.

Какова же точность цифр, полученных в тех трудных услови-
ях? По одним оценкам размер недоучета в 1937 г. составил 0,33%.
Но если даже он и был выше в три раза, тогда речь может идти о
1;7 млн человек, в то время как разница между ожидавшейся циф-
рой в 170 млн человек и оценкой в 163,8 млн, опубликованной
ЦСУ в 60-е годы, составляет 6,2 млн.

Организаторов переписи обвиняли в недоучете населения,
прежде всего по Украине и Казахстану. Но проведенная в январе
1939 г. новая перепись показала, что в Казахстане население уве-
личилось только на 1 % по сравнению с 1926 г. Для Украины расче-
ты показывали примерно такое же увеличение как раз к началу
1937 г. Все это говорит о том, что данные переписи 1937 г, должны
рассматриваться как серьезное статистическое свидетельство.

Что же было потом? Цифры якобы показывают прирост насе-
ления в 1937 и 1938 гг. на 3 млн ежегодно. Но до переписи 1937 г.
данные о смертности заключенных не попадали в ЦУНХУ. И пра-
ктика следующей переписи не была изменена. Возникает вопрос:
не было ли двойного счета, а значит, и преувеличения в числен-
ности населения по переписи 1939 г.? Ведь эта перепись как раз и
показала ту цифру, которая не получалась в 1937 г., - 170 млн чело-
век в государственных границах тех лет.

Публикация демографической статистики. С тех пор как был из-
дан единственный за послевоенные годы статистический сбор-
ник, целиком посвященный демографической проблематике
(ЦСУ СССР. «Население СССР: Статистич. сб.» М., 1975), инфор-
мация о численности, составе и движении населения стала появ-
ляться только в ежегодниках ЦСУ («Народное хозяйство СССР
в... году») и ежемесячном журнале «Вестник статистики». О ее не-
достаточном объеме свидетельствует хотя бы тот факт, что в еже-
годниках «Народное хозяйство СССР» раздел «Территория и на-
селение» редко насчитывает более 30 страниц. Характерно, что с
1972 г. ЦСУ СССР перестало предоставлять информацию о мла-
денческой смертности, сведения о которой вскоре исчезли со
страниц республиканских статистических ежегодников. В 1972 г.
были опубликованы последние (да и то сокращенные) таблицы
смертности и средней продолжительности жизни, в 1975-1976 гг.
в последний раз появились в печати повозрастные коэффициен-
ты смертности. Естественное движение, таким образом, свелось
к рождаемости.

Что касается публикации переписей населения, то сложилась
такая картина: перепись 1937 г, была аннулирована, перепись
1939 г. якобы из-за начавшейся вскоре Отечественной войны не
удостоилась отдельной публикации, и ее результаты пригодились
только в сопоставлении с итогами других переписей. Таким обра-

зом, были опубликованы итоги лишь пяти всесоюзных переписей
(1920, 1926, 1959, 1970, 1979 гг.).

Весьма выразительны данные об общем объеме опубликован-
ной по переписям информации и времени, которое потребова-
лось на ее исследование. Так, предварительные и краткие итоги
переписи 1926 г. были опубликованы в 13 выпусках в течение
трех лет, а окончательные и полные - в 56 томах - к 1933 г., т. е. в
течение семи лет. Переписи 1959 г., кроме двух небольших сбор-
ников, были посвящены 16 томов. На ее издание ушло около че-
тырех лет. Несколько скромнее выглядят итоги переписи 1970 г.
Издание продолжалось тоже четыре года, но вся перепись вме-
стилась в семь томов и в две брошюры. Что касается переписи
1920 г., то ее предварительные итоги в пяти тонких выпусках бы-
ли изданы уже в 1921 г., а окончательные - в 1926 г. По объему ин-
формативного материала ее превзошла перепись 1979 г., итогам
которой посвящен единственный том, вышедший в свет спустя
пять с половиной лет. Его объем в 7,6 раза меньше общего объема
переписи 1959 г., в 6,7 раза - 1970 г., в 31,3 раза - 1926 г. и только
на 19% больше объема итогов первой советской переписи!⁵¹

Проблемы использования
демографической и иной статистики

В 70-е годы информационные возможности демо-
графической статистики по сравнению с 20-ми годами уменьши-
лись в 50 с лишним раз. При этом качество данных ухудшилось.

Искаженность нашей статистики такова, что английский ис-
следователь А. Безансон по этому поводу заметил: «Публикуе-
мые цифры должны восприниматься не в их арифметическом, а
в их политическом значении». И далее он делает весьма мрач-
ный вывод: «Королева Вильгельмина говорила о Наполеоне Ш,
что тот так изолгался, что нельзя принимать за истину даже пол-
ную противоположность того, что он говорит. Ее слова должны
стать девизом каждого, кто берется за интерпретацию совет-
ских источников, особенно содержащих цифровые данные.
Здесь мы имеем дело не с искажением реальности путем преуве-
личения или преуменьшения и не с псевдореальностью, от нача-
ла до конца сфабрикованной и не имеющей никакого отноше-
ния к подлинной действительности. И то, и другое предполага-
ло бы знание этой подлинной реальности, что кажется в выс-
шей степени маловероятным... Советские цифры ложны, но да-
же если бы они были правильными, то не стали бы от этого ме-
нее ложными, поскольку между ними и реальностью нет никако-

го соотношения, далее того, которое имеется между правдой и
ложью»⁵².

То же находим и у американского демографа Д. Вересова: «...Я
давно знаю, что ложью в советской статистике, в том числе и де-
мографической, пропитана чуть ли не каждая цифра»⁵³.

Неужели все так безнадежно? Действительно, есть основание
согласиться с наблюдениями иностранцев. Однако следует ли опи-
раться на их мнение, особенно в демографической статистике?

Наша демография как наука, разбитая в свое время, не может
никак восстановиться. Выступая по телевидению весной 1988 г.,
академик Л.И. Абалкин говорил, что на этом выбитом направле-
нии мы испытываем большие трудности из-за отсутствия специа-
листов. На Западе же нашей демографией интересовались всегда,
и не просто интересовались, а тщательно изучали. Именно ино-
странцы, а не мы первыми начали подсчитывать размеры челове-
ческих потерь от коллективизации и голода 1932 г.

Поэтому вновь обратимся к Вересову. Он писал: «Но ложь, ка-
кой бы упорной и злостной она ни была, не исключает, на мой
взгляд, возможности докопаться до истины. Тут я не могy стать на
точку зрения А. Безансона, считающего бесполезной любую по-
пытку корректировать цифры, поставляемые советской стати-
стикой. Я проявил бы непростительную наивность и совершил
бы грубейшую ошибку, если бы счел точной и не требующей про-
верки каждую официально сообщенную цифру о составе и движе-
нии населения СССР. Столь же наивным и ошибочным было бы,
по-моему, убеждение, что в совокупности они не складываются в
ясную картину, а в их динамике не находят своего отражения те
или иные процессы.

Даже пробелы в советской государственной статистике име-
ют немалое познавательное значение. Именно они оказываются
первыми сигналами, приковывающими внимание независимого
исследователя. Заметив исчезновение в очередном сообщении
ЦСУ того или иного прежде публиковавшегося показателя, он
сразу же видит набежавшую на советское демографическое небо
тучку и догадывается, откуда начинать поиски скрытой истины.
В демографической статистике многие явления и процессы, сле-
довательно, и отражающие их цифры, взаимосвязаны. Невозмож-
но поэтому скрыть истину путем замалчивания одного показателя
даже на протяжении нескольких лет. С большей или меньшей
точностью он определяется по указующим на ту или иную тенден-
цию количественным характеристикам того же явления в преж-
ние годы или по другим показателям данного года»⁵⁴.

Цитата длинная, но чрезвычайно содержательная и полезная
с точки зрения источниковедения. Во-первых, здесь говорится о

необходимости критического отношения к любой официальной
цифре. И в этой связи приведем сделанное в 1978 г. заявление на-
чальника ЦСУ Азербайджана С. Абасалиева, в котором отстаива-
ется совершенно противоположная позиция. По поводу серьез-
ных претензий прокурора республики относительно крупномас-
штабной антигосударственной практики Абасалиев ответил:
«У нас не допускается никаких приписок. Первой нашей опорой
в вопросах достоверности является товарищ Гейдар Алиевич Али-
ев...»⁵⁵. Нетрудно догадаться, какая позиция предпочтительней.

Во-вторых, из этой цитаты исходят непоколебимые уверен-
ность и оптимизм относительно возможности использования са-
мых ненадежных источников. И сам Вересов доказал это, в част-
ности, в книге «Историческая демография СССР», в которой под-
твердились гипотетические оценки автора относительно прогно-
за на перспективу.

Фальсификация статистических данных проникла во все по-
ры социального организма. Многие годы она скрывала нарастав-
шее разбалансирование экономики. Недостоверная экономиче-
ская и социальная информация закладывалась в постановления
съездов КПСС и пленумов ЦК. На ее основе принимались хозяй-
ственные и политические решения. Даже в годы перестройки Го-
сударственный комитет по статистике традиционно продолжал
«улучшать» показатели развития экономики.

На основе этих данных М.С. Горбачев в своем докладе на
XXVII съезде КПСС отмечал, что «повысилась продуктивность
земледелия и животноводства»⁵⁶, а на пленуме ЦК КПСС
25-26 июня 1987 г. он говорил об увеличении по сравнению с 1984 г.
производства зерна (на 86 млн тонн), мяса, молока, яиц⁵⁷.

Сообщения Госкомстата СССР оставались поразительно бод-
рыми. Так, в сообщении «Об экономическом и социальном разви-
тии СССР в первом полугодии 1988 года»⁵⁸ утверждалось, что «в
народном хозяйстве СССР продолжали нарастать позитивные
тенденции экономического и социального развития». Понятно,
что отчет Госкомстата должен был иллюстрировать мудрость
проводимой СССР политики. И он иллюстрировал: «по ряду важ-
нейших показателей достигнуто ускорение». Госкомстат словно
бы не видел и не ведал, что сама концепция социально-экономи-
ческого ускорения оказалась бредовой и что нелепо не только ил-
люстрировать несуществующие результаты мнимого ускорения,
но и говорить о самой идее ускорения.

Сообщения Госкомстата об оздоровлении экономики появля-
лись и в конце 1988 г. А между тем кризисные явления в народном
хозяйстве нарастали, снабжение населения продовольствием
ухудшалось. Так, по данным Госкомстата СССР в 1989 г. на душу на-

селения в стране потреблялось 65 кг мяса в год. Экономист Д. Ва-
ловой провел расчеты, которые этот показатель не подтвердили,
Об итогах поиска этих 65 кг он писал: «Если потребовалось бы
ввести карточки на мясо, то при нынешнем уровне импорта и
структуре потребления мы можем обеспечить из госресурсов в
месяц на душу населения лишь 1,2 кг мяса вместе с птицей»⁵⁹. Это
примерно по 15 кг в год. Даже с учетом рыночных фондов ясно,
что в официальных показателях много «липы». Из этого примера
видно, как рискованно пользоваться данными официальной ста-
тистики.

Всегда вызывала недоверие статистика роста доходов трудя-
щихся, выраженная в рублях. Особенно нелепо выглядит это ут-
верждение при росте инфляции. Происходила щедрая раздача
незаработанных рублей. Доходы вроде бы росли, но их рост не
обеспечен товарами. Поэтому, когда в сводках Госкомстата встре-
чается фраза типа «денежные доходы населения составили» или
«среднемесячная зарплата рабочих и служащих достигла...», не
верьте написанному, ибо это рост в ботву, купить на эти деньги
было нечего.

Так, по Москве за 9 месяцев 1990 г. средняя зарплата в госсе-
кторе выросла с 266 до 300 рублей и доход населения увеличил-
ся на 14%, Но он в значительной мере поглощен возросшими на
4% государственными ценами и на 35% - рыночными ценами.
Цены росли в каждой области потребительского рынка - на
одежду, обувь и пр. Если же перечислить это на цены черного
рынка, где только и можно было отоварить зарплату, то показа-
тели уровня жизни оказывались существенно ниже официаль-
ных⁶⁰.

Если мы откроем любой статистический справочник и посмо-
трим раздел «Внешняя торговля», то не найдем даже намека на
поставки Советским Союзом оружия за рубеле. От кого секрет? От
западных разведок? Но если заглянуть в публикации Стокгольм-
ского института по исследованию проблем мира, Лондонского
института стратегических исследований, то можно обнаружить,
что СССР довольно представительно участвовал в мировых по-
ставках оружия. Так что это было секретом исключительно для
советских людей. Он стал раскрываться лишь только после агрес-
сии Ирака против Кувейта в 1990 г., когда выявилась роль СССР в
вооружении Ирака.

Серьезные упущения содержит статистика народного образо-
вания. Основой развития системы народного образования явля-
ется его материально-техническая база. Официальная статистика
свидетельствует, что за годы десятой пятилетки в стране было
введено 11,3 тыс. школ на 6,7 млн мест, за годы одиннадцатой пя-

тилетки - 8,7 тыс. школ на 5,2 млн мест. Архивы ГАРФ, хранящие
материалы проверок ЦСУ СССР за 1980 г., свидетельствуют, что
до 27% общего количества ученических мест в Киргизии, 25% -
в Армении, 16% - в Узбекистане, 15% - в Туркменистане, 15% -
в Белоруссии, 12% - в Молдавии фактически не были введены. До
35% ученических мест были сданы со значительными недоделка-
ми. Многие школьные здания числились лишь в отчетной доку-
ментации, в реальной же жизни их не существовало.

Фальсифицированная статистика проникла далее в следствен-
ные органы. И здесь престижным стало не столько качество рабо-
ты, сколько благополучная статистика. Не без участия самих сле-
дователей, не брезгуя и служебным давлением на них, статистику
научились лакировать. Например, уровень раскрываемости пре-
ступлений зачастую повышали не через улучшение работы, а за
счет укрытия от учета неочевидных преступлений и, напротив,
регистрации инициативно выявленных правонарушений (чаще
всего хулиганства)⁶¹.

Статистическая липа не обошла и спорт. При тщательной
проверке вскрылось столько дутых отчетов, фиктивных сводок о
массовости и мастерстве, что только диву даешься нашей былой и
всеобщей любви к красивой цифре.

Известный академик С.С. Шаталин на заявление корреспон-
дента газеты «Социалистическая индустрия» о том, что Госком-
стату никто не верит, ответил: «Это величайшая драма нашей эко-
номической науки - положение со статистикой. Одно искажено,
дается отрывочно, другое просто замалчивается. У Госплана -
собственная кухня, но он туда никого не пускает. Правительству
предоставляется информация, достоверность которой прове-
рить невозможно, поскольку ученым неизвестно, где она добыта.
Стыдно сказать, о некоторых аспектах своей новой экономики
мы узнаем из зарубежных источников». В заключение Шаталин
заметил: «Статистика тоже нуждается в перестройке, притоке
свежих молодых сил, нерастленных застойным периодом. Надо
изменить само отношение к статистике. Желание выглядеть луч-
ше, чем мы есть, - пагубно для общества... Пора, это, наконец,
твердо усвоить»⁶². Здесь, бесспорно, можно подписаться под каж-
дым словом.

Перестройка экономики требует прежде всего необходимо-
сти точного учета везде и во всем. До публикации полной и досто-
верной экономической статистики диагноз прошлых, нынешних
и будущих экономических бед трудно ставить. И вообще, прежде
чем приступить к экономическим реформам необходима была бы
публикация экономической и финансовой статистики.

Кое-что, конечно, делалось. В 1988 г. были опубликованы неко-
торые данные судебной статистики за 1988 г., а в 1989 и 1990 гг. -
сведения о преступности в СССР. Безусловно, это был прогрес-
сивный шаг, но он требовал следующих тагов. Эти данные нужда-
ются в подкреплении их научно обоснованными исследованиями
и сравнительными данными других государств. Без этого публика-
ция подобных материалов малоэффективна.

Стала публиковаться секретная статистика об афганской вой-
не. В «Правде» от 17 августа 1989 г. опубликованы данные Гене-
рального штаба о потерях СССР с 1979 по 1989 гг. (по годам) в Аф-
ганистане.

Реальная статистика пела к открытиям, в то время для нас огор-
чительным. Большое значение имело признание у нас инфляции.
Инфляция вошла в общественную жизнь после того, как осенью
1988 г. в докладах министра финансов и председателя Госплана бы-
ли обнародованы сведения о несбалансированности союзного
бюджета. Это признание, в свою очередь, повлекло за собой уточ-
нение величины бюджетного дефицита. Первоначально его оцен-
ка была занижена и составляла 35 млрд рублей, затем она подня-
лась до 100 млрд. Потом открылось, что не 100, а 120 млр<