Распад якобинского блока и падение якобинской диктатуры.

Телеги с осуж­ден­ны­ми ежед­нев­но еха­ли к пло­ща­ди Ка­ру­се­ли, где сто­яла гиль­оти­на, и это не мог­ло не нас­т­ра­ивать на­род про­тив Ро­бес­пь­ера. Его дей­ст­вия не при­нес­ли об­лег­че­ния бед­ня­кам и все бо­лее раз­д­ра­жа­ли за­жи­точ­ных, осо­бен­но раз­бо­га­тев­шую во вре­мя ре­во­лю­ции бур­жу­азию. Обе­ща­ния «рай­ской­» жиз­ни в бу­ду­щем уже не вы­зы­ва­ли до­ве­рия, а нас­то­ящее, нес­мот­ря на ус­пе­хи в вой­не, бы­ло до­воль­но мрач­ным. Яко­бин­с­кий блок с вес­ны 1794 г. быс­т­ро рас­па­дал­ся. Зна­чи­тель­ная часть чле­нов Кон­вен­та хо­те­ла сво­бо­ды куп­ли-про­да­жи. Фе­одаль­ные фор­мы от­но­ше­ний бы­ли раз­ру­ше­ны.

Наступала дру­гая эпо­ха, а до­ро­га ей бы­ла зак­ры­та. По­пыт­ка объ­еди­нить на­род на поч­ве но­вой ре­ли­гии - ее на­зы­ва­ли «культ вер­хов­но­го су­щес­т­ва», т. е. ра­зу­ма, спра­вед­ли­вос­ти, люб­ви к Ро­ди­не и т. д. - не уда­лась. Ни «сле­ва», ни «спра­ва» ее не под­дер­жа­ли. В то же вре­мя 10 июля был при­нят дек­рет об ус­ко­ре­нии и уп­ро­ще­нии тер­ро­ра, ко­то­рый и так от­пу­ги­вал не толь­ко бо­га­тых, но и го­род­с­кой плебс и крес­ть­ян­с­т­во. В са­мом Кон­вен­те зрел за­го­вор. Об этом зна­ли мно­гие, не­сом­нен­но, знал и Ро­бес­пь­ер. Глав­ную роль в за­го­во­ре иг­ра­ли раз­бо­га­тев­шие во вре­мя ре­во­лю­ции чле­ны Кон­вен­та Таль­ен, Бар­рас и др., но не мень­шую роль и те, кто не мог прос­тить Ро­бес­пь­еру рас­п­ра­вы с быв­ши­ми со­рат­ни­ка­ми. 8 тер­ми­до­ра 1794 г. (26 июля 1794 г.) Ро­бес­пь­ер выс­ту­пил в Кон­вен­те с речью, в ко­то­рой при­зы­вал к бди­тель­нос­ти, но не наз­вал ни од­но­го име­ни. Пос­ле за­се­да­ния Кон­вен­та мно­гие его чле­ны - за­го­вор­щи­ки ос­та­лись в ку­лу­арах об­суж­дать про­ис­хо­дя­щее, о чем друзья пре­дуп­ре­ди­ли Ро­бес­пь­ера, од­на­ко ни­ка­ких мер он не при­нял и ушел до­мой.

9 тер­ми­до­ра (27 июля) вновь про­дол­жа­лось за­се­да­ние Кон­вен­та. С речью выс­ту­пил Сен-Жюст, ко­то­рый рас­хо­дил­ся с Ро­бес­пь­ером в мне­ни­ях о тер­ро­ре. Сен-Жюст хо­тел смяг­чить тер­рор и выд­ви­гал свою аль­тер­на­ти­ву, но Кон­вент не при­нял во вни­ма­ние его мне­ния, хо­тя Сен-Жюс­та фак­ти­чес­ки и при­чис­ля­ли к груп­пе Ро­бес­пь­ера. Са­мо­го Ро­бес­пь­ера и его груп­пу ста­ли об­ви­нять в узур­па­тор­с­т­ве влас­ти, как на са­мом де­ле и бы­ло. На­ча­лись кри­ки с мест, воз­ник бес­по­ря­док, ни­ко­му поч­ти не из­вес­т­ный де­пу­тат из про­вин­ции Му­лие пред­ло­жил арес­то­вать Ро­бес­пь­ера. Во­ца­ри­лась мгно­вен­ная ти­ши­на, но тут же это пред­ло­же­ние под­дер­жа­ли мно­гие чле­ны Кон­вен­та: Ро­бес­пь­ер, а так­же его брат Опос­тен, Ку­тон, Ле­ба, Сен-Жюст и дру­гие его яв­ные сто­рон­ни­ки бы­ли арес­то­ва­ны. Их всех соп­ро­во­ди­ли в тюрь­му. Но на­чаль­ник тюрь­мы не (при­нял Ро­бес­пь­ера, так как, ви­ди­мо, бо­ял­ся вод­во­рить в нее «не­под­куп­но­го». Сек­ции и Ком­му­на Па­ри­жа ос­во­бо­ди­ли и ос­таль­ных ро­бес­пь­ерис­тов и дос­та­ви­ли их всех в ра­ту­шу. По­мог это­му на­чаль­ник гвар­дии Ан­пио. В ра­ту­ше все жда­ли, что Ро­бес­пь­ер ор­га­ни­зу­ет соп­ро­тив­ле­ние Кон­вен­ту. До двух ча­сов но­чи сол­да­ты прож­да­ли око­ло ра­ту­ши, при­зы­вая все сек­ции Па­ри­жа на по­мощь. Из 48 сек­ций лишь 16 прис­ла­ли свои от­ря­ды, но в кон­це кон­цов они ра­зош­лись. От­ряд Кон­вен­та во­шел в ра­ту­шу и жес­то­ко рас­п­ра­вил­ся со все­ми сто­рон­ни­ка­ми Ро­бес­пь­ера. Ему са­мо­му прос­т­ре­ли­ли че­люсть, как го­во­ри­ли, для то­го что­бы он боль­ше не мог выс­ту­пать. На сле­ду­ющий день всех жи­вых и мер­т­вых сто­рон­ни­ков Ро­бес­пь­ера и его са­мо­го (23 че­ло­ве­ка) гиль­оти­ни­ро­ва­ли. В пос­ле­ду­ющие два дня бы­ли гиль­оти­ни­ро­ва­ны еще бо­лее 80 чле­нов Ком­му­ны Па­ри­жа.

Якобинская дик­та­ту­ра бы­ла унич­то­же­на, дей­ст­во­вать на­чал очи­щен­ный от яко­бин­цев Кон­вент. Яко­бин­с­кая дик­та­ту­ра не об­лег­чи­ла жизнь на­се­ле­ния Фран­ции, мак­си­мум не дал ожи­да­емых ре­зуль­та­тов, а на ка­пи­та­лис­ти­чес­кий путь раз­ви­тия Фран­ция ста­ла пе­ре­хо­дить во вре­мя Тер­ми­до­ри­ан­с­ко­го кон­вен­та и окон­ча­тель­но ста­ла на этот путь в пос­ле­ду­ющие го­ды.