Источниковая база исследования истории советской повседневности.

Изучение повседневности предполагает объединение отдельных элементов в единую систему, по этой причине исследователи расширяют понятие источника и источниковедческую базу исследований за счет микроисторических подходов и синтеза работы с различными группами источников.

Применяются как традиционные письменные источники, прежде всего, «эго-документы» - биографии, мемуары, дневники и письма, - позволяющие понять человека и его поступки в конкретной ситуации, уловить то, что отличает его повседневность — от жизни других, находящихся в тех же обстоятельствах. В частности, интересный материал для реконструкции советской послевоенной повседневной жизни дают воспоминания участников событий тех лет.

Специалисты по истории повседневности ХX в. расширяют свою источниковую базу за счет свидетельств еще живущих информантов — то есть использовать метод сбора и записи «жизненных историй» — интервьювсех видов.

Еще одну группу источников составляют материалы периодических изданий (особенно региональных), в которых нашли отражение проблемы обеспечения населения продовольственными и промышленными товарами, жилищные условия и состояние детских учреждений, качество бытового обслуживания жителей и уровень организации культурных форм досуга, а также другие аспекты повседневности.

Широкое применение получило привлечение статистических сведений, являются неопубликованными и опубликованными.К числу весьма специфических источников исследования массового сознания и повседневного поведения можно отнести также фольклорные материалы. Фольклор и, прежде всего, частушки, очень точный индикатор крестьянских настроений. В социологической литературе подчеркивается, что особенности бытового поведения населения находят свое отражение в пословицах и поговорках, выполняющих в обществе незаменимые социальные и культурные функции. В пословицах и поговорках отражается огромное количество стереотипов поведения, привычек и навыков, вызывающих «автоматические» реакции людей на жизненные ситуации.

Карикатура служит таким же весомым источником представлений о юмористической составляющей повседневности, как и анекдоты. При изучении информационно-закрытых режимов анекдоты дают возможность дополнительной верификации характера происходящих процессов. Способность видеть в том или ином явлении смешное сопряжена с социальным статусом, менталитетом, системой ценностных ориентаций и уровнем культуры. «Магнитофонная культура» периода «застоя» - важный исследовательский материал по изучению особенностей мировосприятия советского человека этого времени.

Архивные документы постоянного хранения фонда первичной партийной организации расширяют возможности для изучения повседневных представлений различных периодов советской истории, а личные дела лиц, лишенных избирательных прав способствуют реконструкции мировосприятия средних городских слоев 1918-1936 годов. Архивные фонды предприятий содержат документы, отражающие производственную повседневность советской эпохи.

Конечно, в советском искусстве бытовой жанр приобрел черты, обусловленные становлением и развитием нового общества и, прежде всего, исторический оптимизм и утверждение нового быта, основанного на единстве общественных и личных начал.

При помощи семиотики, изучения психоаналитических практик и гендерных стратегий, анализа дискурса и различных теорий телесности и визуальности исследователей 1990-х заинтересовали пути формирования канона на материалах журнальных фотографий, плакатов. В кадр попадает «сырой» процесс, визуальная неполнота которого «достраивается» за счет поясняющего текста.

Устные источники служат важным способом передачи информации о прошлом. В XIX веке устные источники привлекали в большей степени литераторов, чем историков. Одним из приверженцев устной традиции был Вальтер Скотт, в 1802-1803 гг. вместе с Р. Шортридом составивший сборник «Песни шотландской границы». Известный романист значительный вклад в такую новую форму написания истории как исторический роман, лично собирая большинство необходимых для своих произведений устных свидетельств. С конца XVII в. быстро развивается такой жанр как биографические мемуары, где использование устных источников всегда было признанным методом.

Еще одним феноменом стало значительное распространение в XIX в. разнообразных автобиографийанглийских рабочих. Аналогично шел процесс во Франции, тогда как в Германии в XIX веке не возникла традиция социального романа или рабочих автобиографий. Лишь в 1904 г. социалист П. Гере выпустил серию автобиографий простых людей.

В XIX в. быстрыми темпами пошло развитие полевых исследований. Создание первого вопросника приписывается приходскому священнику из Беркшира Д. Дэвису, который изучал бюджеты сельских батраков. Если «исследовательская» поездка в колонии стала специализацией антропологов, то опрос – социологов, работающих с «современными» обществами. А в 1790-х гг. для очередного изучения положения бедняков Ф. Иден отправил в дорогу одного из интервьюеров современного типа. Однако со второй половины XIX в. ведущей тенденцией в рамках процесса профессионализации истории стала документальная традиция. В силу этого в настоящее время употребление термина «устная история» вызывает обоснованную критику за неточность и двусмысленность.

В настоящее время наиболее распространенным источником устной исторической информации остаются личные воспоминания и семейные предания, редко переносимые на бумагу. При этом в устной истории существует немало сфер, все еще ожидающих своих исследователей. К явлениям, которым пока «не повезло» с изучением, относятся и слухи, долгое время считавшиеся не совсем серьезным явлением, которому не место в исторических исследованиях. В то время как они являются весьма ценным источником и способом передачи социально значимой информации об отношении граждан к советской повседневности.

Российские исследователи занимаясь классификацией устных источников, считают, что они играют важную роль в их использовании. Использование разных видов устных источников, различные цели исследований и характер решаемых задач определили два направления в развитии устной истории. Перспективным представляется направление устной истории, связанное с использованием коллективных источников устного происхождения (фольклорных произведений, песен, народных рассказов, частушек, сказок, анекдотов, пословиц, слухов и других). Их особенность заключается в том, что автор часто не является непосредственным участником происходивших событии, его может даже разделять с ними солидный временной промежуток.

Второе направление определяется использованием воспоминаний - интервью непосредственных участников или очевидцев событий недавнего прошлого. Их оценки носят индивидуальный характер, при этом информаторы часто опираются не только на свою память, но и на сохранившиеся у них документы, материалы собственных архивов. Данный вид устных источников позволяет уточнить картину отдельных событий, что немаловажно при отсутствии иных свидетельств. Однако его использование может выводить за рамки вспомогательной роли, способствовать пониманию исследователем самой сути происходивших процессов.

Обращение к данному виду устных источников позволяет выявить их отличие от опубликованных мемуаров и дневников. Если последние представляют собой своеобразный диалог автора со временем, в котором сам автор определяет круг рассматриваемых вопросов и уровень их освещения, то устные источники создаются полноправными соавторами – информатором и интервьюером. Последний не является пассивным участником беседы, а направляет ее ход и разрабатывает программу интервью.

Можно заключить, что устные источники позволяют зафиксировать уникальную информацию, непередаваемую другим путем. Если письменные источники официального происхождения чаще всего отражают историю государства и его институтов, то устные источники обращаются к истории и повседневной жизни народа, причем позволяют сделать это глазами очевидцев происходивших событий. Тем самым истории возвращается человеческое измерение.

То есть обращение к устной истории способствует переосмыслению ряда устоявшихся в историографии положений и оценок, позволяет дополнить картину событий, наконец, дает возможность «услышать голоса тех простых людей и тех сторон жизни, которые прежде не являлись предметов специального исторического исследования». Более того, воссоздание устной истории следует рассматривать как глубоко социальный процесс и вид социальной практики.