Предпосылки и условия политического раздробления

Политическое единство Киевской Руси было относительным и держалось главным образом на военной силе киевских князей. Колоссальные же размеры государства затрудняли и без того слабые связи малонаселенных земель. Развитие центробежных тенденций привело к тому, что империя Рюриковичей повторила судьбу варварских империй древности. После смерти в 1132 г. великого князя киевского Мстислава окончательно наступил период политической раздробленности.

Количество княжеств, на которые распалась Киевская Русь, все время увеличивалось: от 10–15-ти в XII в. до 50-ти в начале XIII в. Но в отдельных случаях соседние княжества, наоборот, объединялись. Крупные княжества получили название «земель». Это понятие обычно употреблялось для обозначения суверенных государств: «Греческая земля» (Византия), «Угорская земля» (Венгрия), «Лядская земля» (Польша). Название «Русская земля» с середины XII в. начинает употребляться в узком смысле слова для обозначения Киевского княжества или Киевского и Переяславского и частично Черниговского княжеств. К 1142 г. относится первое упоминание «Черниговской земли», к 1152 г. – «Галицкой земли». Более мелкие княжества, которые входили в состав земель, назывались волостями. Размеры отдельных волостей-уделов могли ограничиваться какой-нибудь небольшой речушкой.

Раздробленность Руси, или, по определению дореволюционных историков, удельный период ее истории, имеет свою внутреннюю историческую логику. Этот объективный процесс был связан с общим ходом как экономического, так и социально-политического развития. Но не следует забывать, что процесс раздробления и распада пережили все вообще крупные державы средневековья.

Историки по-разному оценивали предпосылки дробления Киевской державы, определяли начало удельного периода в истории Руси, степень развития и формы государственности отдельных земель, их роль в исторических судьбах восточного славянства. Такой разнобой объяснялся не только уровнем развития исторических знаний, по и политической конъюнктурой, межэтническими отношениями на каждом конкретном этапе исторического развития.

Уже для российских историков XVIII в. в целом было характерно представление об утрате древней Русью единодержавия в результате раздела земли между князьями и междоусобиц. При этом В.Н. Татищев, например, считал, что самодержавие на Руси времен Рюрика и Мономаха сменилось господством аристократии. С.М. Соловьев попытался найти объяснение причинам распада Киевской Руси исходя из концепции борьбы «родового» и «государственного» начал. В Киевской Руси, считал он, государственного начала не было (оно начало вызревать только со второй половины XII в.). Рюриковичи же, придя в Приднепровье, застали у славян господство родовых отношений и подчинились их общественному порядку. Они предстают перед глазами Соловьева не как самодержцы, а как члены одного рода, которые совместно управляют страной, переходя с одного «стола» на другой принципу так называемого «лествичного восхождения», сформулированного еще в XVIII в. М.М. Щербатовым. Первый же шаг к государственным отношениям Соловьев увидел в том, что Андрей Боголюбский, когда занял Киев, не сел в нем княжить, а отдал предпочтение Владимиру-на-Клязьме. Однако, нам известно, что отдельные князья пренебрежительно относились к Киеву и ранее.

Святослав Игоревич, например, желал обосноваться в Переяславце на Дунае. Киевом пренебрег и Всеслав Полоцкий. В целом вплоть до 30-х гг. XX в. историки считали главными причинами раздробленности Руси то, что многочисленным наследникам Владимира Святославича и Ярослава Мудрого просто не хватало княжеских столов, а также нарушение традиционного порядка наследования (от старшего брата к следующему по возрасту) принципом «отчинным» (от отца к сыну). И действительно, система «лествичного восхождения» («очередной порядок» наследования) была далека от совершенства и порождала постоянные распри между братьями и детьми князей. Старший сын великого князя мог занять отцовский стол только после смерти всех своих дядьев. Древнерусские князья пребывали в постоянном движении, не щадя сил и энергии для перемещения и занятия политически и экономически более выгодного стола. При этом правители отдельных земель-княжеств, добиваясь новых приобретений, стремились оставить за собой и старые владения. Для западноевропейских феодальных владений и их государей, которые правили, так сказать, в статичном состоянии, была абсолютно непонятна ситуация, зафиксированная в Ипатьевской летописи под 1135 г.: «Юрьи испроси су брата своего Ярополка Переяславль, а Ярополку дасть Суждаль, и Ростов и прочую волость свою, но не всю». Схема оказалась нежизнеспособной, стала постоянным источником смут, когда, по образному выражению украинского историка С. Томашевского, «нож был дополнением и корректором недостающего права».

Накопленный предыдущей историографией опыт позволяет современным исследователям глубже вникнуть в суть проблемы, в частности рассматривать социально-экономические, внутри- и внешнеполитические, духовно-психологические и моральные предпосылки раздробления Руси в их совокупности. Раздробленность получила название феодальной, поскольку в ее основе лежало формирование феодального способа производства. Не случайно в западной историографии распространена точка зрения, трактующая ее как один из важнейших системообразующих признаков феодализма.

В социально-экономическом развитии Руси XII — начало XIII в. — время распространения вотчинной формы феодальной земельной собственности (княжеской, боярской, монастырской). Вместе с укреплением княжеских доменов в разных регионах Руси происходило закрепление соответствующих им волостей за определенными ветвями разросшегося рода Рюриковичей и приобретение ими фактической самостоятельности от киевского центра. Основой экономического могущества князей и их знатных дружинников было уже не полюдье и далекие военно-торговые экспедиции, а эксплуатация феодально-зависимого населения внутри вотчин. Местные правители перестали воспринимать подвластные им владения только лишь как источники людских и материальных ресурсов в политической борьбе за далекий Киев, а поэтому больше пеклись об их благополучии.

Социальные антагонизмы, носившие в основном локальный характер, успешно разрешались местной властью. Бояре-вотчинники не видели необходимости делиться доходами с киевским князем и активно поддерживали в борьбе за экономическую и политическую самостоятельность властителей отдельных княжеств.

Система натурального хозяйствования превращала боярские вотчины во вполне самодостаточные производственные единицы, экономические связи которых ограничивались ближайшей округой. Торговые и ремесленные потребности могли удовлетворяться в местных хозяйственных и политических центрах — городах. Наряду с древними городами, такими, как Новгород, Полоцк, Смоленск, росло значение новых — Галича, Владимира-на-Клязьме и др., которые становились для местных князей средством усиления их самостоятельности и политиче­ского влияния, а также источником финансовых доходов.

Изменяется система государственного управления — древнейшая десятинная (численная) система заменяется дворцово-вотчинной. Формируются два центра управления — дворец и вотчина. Все придворные чины (конюший, кравчий, постельничий и др.) одновременно являются государственными должностями в пределах отдельного княжества, земли, удела и пр.

Большим политическим влиянием в русских княжествах пользовалось православное духовенство, приобщенное к управлению. Понятно, что местные епископы нередко освящали стремление князей к установлению самостоятельности земель-княжеств, стремились усилить роль своей епархии вплоть до превращения ее в митрополию. В 60-х гг. XII в. князь Андрей Боголюбский пытался добиться статуса митрополии для владимирской епархии. Новгородский епископ с 1165 г. получил сан архиепископа.

Усилению центробежных тенденций в Киевской Руси способствовала и этническая неоднородность населения. Вместе со славянами тут проживало более 20 народов: на северо-западе — литва и ятвяги; на севере и северо-востоке — чудь, весь, меря, мурома, мордва; на юге — печенеги, половцы, торки и др. Не стерлись окончательно и остатки племенной обособленности самого восточного славянства.

В процессе распада относительно единой империи Рюриковичей существенную роль сыграли также внешнеполитические факторы: опустошительные набеги кочевников на Киев, вызывавшие отток населения на юго-запад и северо-восток; исчезновение древнего торгового пути «из варяг в греки», объединявшего некогда вокруг себя восточнославянские племена и придававшего Руси роль посредницы между азиатским, греческим и западноевропейским миром. С течением времени русским княжествам все труднее было приходить к согласию в том, кто является для них главным врагом. Если для Киева это были половцы, то Новгород считал наибольшей для себя угрозой немецких рыцарей, для Полоцка это были литовцы, для Ростова и Суздаля — волжские булгары, для Галича — венгры и поляки. В междоусобных войнах Южной Руси активное участие принимали черные клобуки и довольно сильные в военном отношении объединения вольных гулящих людей («бродники», «берладники»).

В современной украинской историографии торжество феодальной раздробленности Руси в XII в. в целом не отрицается. Однако одновременно значительное распространение получает более, чем спорное, утверждение о том, будто бы Древнерусская держава в это время окончательно не распалась, на смену относительно единой и централизованной монархии пришла монархия федеративная, а Киев сохранял роль политического центра Руси вплоть до монгольского нашествия.

Для определения формы государственного устройства русских земель в научный обиход даже введено понятие «коллективного сюзеренитета» княжеской династии. Однако такое определение справедливо только по отношению к небольшим по размеру Киевскому и Переяславскому княжествам, которые не закрепились за какой-либо определенной княжеской ветвью. Не сразу стал отчиной отдельной ветви и новгородский стол. В целом же о Руси второй половины XII – первой половины XIII в. можно говорить как о конфедерации (но не федерации) земель и княжеств, в которой киевский стол чисто номинально продолжал считаться старейшим.

Средневековая Европа пережила полосу распада, раздробленности, локальных войн, чтобы затем развился процесс образования национальных государств светского типа, которые существуют до сих пор. Развитие Руси пошло иначе. Сыграли свою роль не только геостратегическое положение отдельных регионов, населенных восточным славянством, политическая ориентация их властителей, но и внешние вторжения, особенно монгольское нашествие.

Крупнейшими политическими объединениями эпохи феодальной раздробленности, сыгравшими ведущую роль в судьбах Руси, являлись Галицкое и Волынское (объединившиеся впоследствии в Галицко-Волынское), Ростово-Суздальское (впоследствии — Владимиро-Суздальское) княжества и Новгородская земля. В каждом из этих государственных образований сложилась оригинальная политическая традиция, определявшая альтернативные пути исторического развития. Для Галицкого княжества было свойственно противостояние традиционно-сильного боярства и княжеской власти. В связи с перемещением торговых путей на запад от Киева, Галицкая земля получила благоприятные возможности для развертывания внешнеторговой деятельности.

Феодальная раздробленность отмечена экономическим и культурным подъемом русских земель. Она способствовала развитию феодального землевладения, прогрессу в сельском хозяйстве, росту городов, число которых в XIII в. достигло 300. Постепенно замкнутое натуральное хозяйство разрушалось, городские мастера переходили к работе на рынок. Получило развитие ростовщичество, которое обеспечивало первоначальное накопление капиталов.

Политическое дробление Киевской Руси не повлекло за собой культурной разобщенности. Удельные княжества продолжали жить по законам «Русской Правды». Общее религиозное сознание и единство церковной организации давали шанс для возможного будущего воссоединения русских княжеств. Вместе с тем раздробленность ослабила общий военный потенциал. Если русские княжества более или менее успешно противостояли половцам на юге и крестоносцам на западе, то они оказались совершенно не готовы дать отпор хлынувшим с востока и XIII в. войскам Чингисхана и его наследников.