Отчего нас не уважают?

Часто приходится слышать от людей, искренно преданных пожарному делу, что, несмотря на тяжелую и бескорыстную работу пожарных, обыватель не только не питает к ним должной благодарности и уважения, на которые они по справедливости могли бы рассчитывать, но по большей части относится к ним с каким-то полупрезрением, полунасмешкой. Нужно, конечно, отдать должную дань нашим неблагодарным обывателям, но нужно также и поискать поглубже причин такого ненормального отношения к нам, пожарным. И если мы займемся этим анализом, то к своему великому горю увидим, что в значительной степени виноваты во всем мы сами, виноваты тем, что, говоря везде и всюду о высоком назначены пожарного, мы нисколько не заботимся о том, чтобы поддержать свое звание на должной высоте, мы не обращаем внимания на то, из кого состоят наши добровольные пожарные команды и отвечают ли члены их своему назначению. Раз­ве ряды пожарной армии не пополняются подчас и рядом таким элементом, который, если что и может сделать для дела, то разве только одно – окончательно скомпрометировать его? Разве не идут часто в добровольные пожарные команды такие типы, которым не следовало бы давать место вообще ни в какой организации?.. Разве не смотрит половина из них на свою службу в команде, как на средство лишний раз выпить или получить «на чай»? ...Достаточно указать, например, на такие случаи, которые имели место в одном из городов Рязанской губернии не далее как 1-2 года тому назад. Там толпа членов-охотников, одетых в форму, ходила в большие праздники из дома в дом. Они всячески вымогали у обывателей деньги, не останавливаясь даже перед руганью и угрозами по адресу тех, кто ничего не давал им. Если прибавить к этому, что все они были совершенно пьяны, то получится картина, мало говорящая в пользу развития популярности пожарных и хорошего отношения к ним жителей. Правда, к чести пожарного общества нужно сказать, что у него хватило духу раз навсегда покончить с этим злом и исключить более половины старого состава команды, чем сразу оно высоко подняло себя и материально, и морально. Но сколько у нас еще таких обществ, где не только ничего не предпринимают против подобных безоб­разий, но, очевидно, и не представляют себе, что дело можно поставить как-нибудь иначе, чем оно шло у них до сих пор! Так, не­давно несколько человек петербургских жителей, случайно проведших 4-е апреля с. г. в одном из городов Псковской губернии, на вопрос, что они видели там интересного, рассказывали, как там на этот день было какое-то пожарное торжество и по сему слу­чаю по улицам ходили пьяные пожарные в полной форме: касках, топорах и спасательных веревках. Одни из них горланили песни, другие прямо среди улицы пускались в пляс. Должно быть, это зрелище пляшущих вприсядку на дороге рыцарей в медных шлемах и боевом вооружении было очень забав­но, так как очевидцы при воспоминании об этом умирали со смеха. Им можно было сме­яться... Но мне, мне – пожарному было до боли обидно слушать это, больно было за то, что смеявшиеся имели полное основание так потешаться над «пьяницами-пожарными»; боль­но было, что у нас под видом пожарных скрываются на самом деле враги пожарного дела, как будто бы поставившие своей исклю­чительной целью всячески дискредитировать его. Пока дело будет идти и дальше так же, пока обыватель среди нас будет встречать на пожаре тех пьяниц, которых он в другое время видит в том же костюме пля­шущими среди дороги, он никогда не вверит нам охотно защиту своей жизни и имущества, он не будет поддерживать нас, а без общего сочувствия и поддержки мы никогда не уйдем вперед. Ведь все пожарные знают, что, раз затянулись грязью клапаны трубы, то вода не пойдет через нее, пока они не будут как следует прочищены. Так пора же, наконец, нам очистить и сами команды от того элемента, который загрязняет их и не дает возможности влиться туда свежей струе и придти на службу пожарному делу тем, кто действительно хочет служить ему и общему благу, а не рюмке водки.

Н. Серовский [35].

Кривое зеркало

Именно таким является для нас, русских белых медведей, тот кодекс пожарных правил, которые придумали немцы и которые перепечатаны в № 3 «Пожарного дела». Правила эти по сравнению с нашими русски­ми немудреными кажутся такими кособокими, такими нелепыми, что поражают даже простых пожарных. Так, ко мне обратился полный недоумения служитель, находящийся в команде лишь второй год, и спрашивает, что значат эти правила, к чему они придуманы, если следование им приведет к полному расстройству команды? И почему «Пожарная тактика» Н. П. Требезова, которого все считают лучшим знатоком пожарного дела, противоречит этим правилам. Полагая, что такие и подобные сомнения могут возникнуть и у многих других прочитавших «Правила, которых следует придерживаться зимой», я решаюсь дать комментарии к ним. Пре­жде всего, правила эти насквозь пропитаны стремлением себя защитить, что совершенно не согласуется с основной идеей пожарной службы – жертвовать собою для блага других. Второй отрицательной чертой этих правил является усердно рекомендуемая и младшим, и старшим медлительность в действиях, которая ведет к ущербу для дела. Что зимой нужно одеваться теплее, – спорить не будем. Что рукава должны быть прочны, – это верно для всех времен года. Но чтобы ватные перчатки были пригодны для работы на пожаре, этому никто не поверит. Точно также не принято у русских пожарных прятаться от ветра, так как там, где ветер, там и большая опасность, там, значит, и быть надлежит пожарному. Прикрываться шинелью при случайном перерыве работ могут только бутафорские пожарные, которые носят каску только из-за ее блеска. По возвращении домой мы тоже умываемся. Предаемся же кейфу на мягком матрасе лишь после того, как приведены в порядок обоз и инструменты. Если же наши заграничные товарищи после пожара, все побросав, полощутся в ванночке, а затем идут под тепленькое одеяльце, то это едва ли полезно рекомендовать. Итак, не все то золото, что блестит. И не всем заграничным порядкам можно следовать.

Е. Тымовский [36].

О пожарной службе

Многие думают до сих пор, что вся работа пожарных заключается лишь в том, чтобы рубить, ломать и заливать, а что теперь имеются сотни всевозможных технических приспособлений, требующих для употребле­ния их в дело очень многосторонних знаний и опять-таки громадной тренировки – этого никто не знает и не интересуется... Не знает никто также, какие переживания, какие ощу­щения испытывают пожарные, когда мчатся на большой пожар, видя страшное зарево и зная, что там гибнут, задыхаются в дыму сонные, перепуганные люди, и зная, что и из них самих, быть может, там кто-нибудь погибнет. Из таких переживаний припоминается мне рассказ о ча­совом на каланче в одной из пожарных частей города Харькова. Была глухая ночь, все было тихо, и он, усталый, недавно только вернув­шийся с пожара, не смог бороться с устало­стью и задремал... Дремал он не долго, но все же, когда он открыл глаза, то весь задрожал, увидев яркое, сильное зарево... Он проспал, он пропустил момент начала пожара! Он от­чаянно забил тревогу, команда всполошилась и быстро помчалась. А он? Как заворожен­ный, весь дрожа глядел он, не спуская глаз на страшные огненные языки, охватившие вдали со всех сторон пылавший, деревянный дом... Он совершил преступление, он проспал... А что, если там, в страшном огне гибнут люди, дети? Ведь это по его, часового, вине. Он и не заметил, как прошло часа полтора, огонь постепенно погас, и вот раздались знакомые звонки – команда едет обратно. Не успела она въехать во двор, как один из товарищей крик­нул ему: «Эх, ты, ротозей, знаешь, что там через тебя сгорела девочка!». Часовой, как только услышал это, мгновенно бросился вниз с 10-ти саженой каланчи и упал к ногам соскакивающих с обоза товарищей. Его подняли уже бездыханным, бесформенным трупом... Разве этот быт, эта всегдашняя смелость, эта игра со смертью, эти частые геройства не достойны описания?...

Инспектор Пожарной Охраны ССРГ,

Тифлисский Брандмайор Беридзе [34].