Проблемы региональной безопасности

Сегодня ученые с тревогой обсуждают обострение глобальных противоречий и проблем развития на региональном уровне. Во внимание принимается и то, что на состоянии региональной безопасности сказывается проецируемое извне воздействие ведущих нерегиональных держав и влиятельных транснациональных акторов.

Изменение параметров безопасности в рамках обособленных регионов ведет к пересмотру их сложившейся конфигурации. Например, воспринимавшиеся обособленно друг от друга регионы Ближнего и Среднего Востока после террористических актов 11 сентября 2001 г. были объединены Джорджем Бушем-младшим проектом подавления «оси зла» в единый регион «Большого Ближнего Востока» (ББВ) . Аналогичные процессы происходят в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Расширились границы региона, который раньше именовался Западноевропейским. По-прежнему незавершенностью отличаются процессы формирования региональной безопасности на постсоветском пространстве .

В современной литературе также встречается термин «Большая Центральная Азия» (БЦА), связавший в единое военно-стратегическое и геополитическое целое Казахстан, среднеазиатские республики бывшего СССР и Афганистан. В США обсуждают возможность слияния в перспективе пространств БЦА и ББВ под эгидой Запада и вывода этого расширенного региона из-под влияния России и Китая. По замыслу авторов проекта, роль важнейших инструментов в осуществлении этой стратегии отводится Пентагону и НАТО . По мнению главного научного сотрудника Казахстанского института политических исследований Мурата Лаумулина, под вывеской проекта БЦА Вашингтон стремится навязать странам Центральной Азии внешнее управление, «некую мягкую форму протектората» при сохранении видимости «геополитического плюрализма» .

Владимир Кулагин также обращает внимание на «перераспределение значимости регионов в глобальном комплексе международной безопасности» по степени их «угрозоемкости». Он справедливо отмечает, что наибольшие изменения по этому признаку произошли в Европе, которая за последние десятилетия превратилась в один из самых безопасных регионов. А ведь на протяжении веков она выступает эпицентром разрушительных войн, ее страны «оказывали мощное, большей частью негативное, влияние на развитие процессов в области безопасности в других регионах мира». Напротив, значительной «угрозоемкостью» сегодня отличается Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР), не имеющий собственной «инфраструктуры коллективного поддержания безопасности».

Серьезную причину региональной нестабильности в АТР многие российские политологи видят в растущей агрессивности Китая, который имеет территориальные претензии к Индии, Японии, Вьетнаму, Филиппинам, России и некоторым другим соседям. Так, с начала 1970-х гг. продолжается его спор с Японией из-за островов Сенкаку (архипелаг в Восточно-Китайском море). Китай претендует на часть территории Индии — штат Аруначал Прадеш, конфликтует с Вьетнамом, Малайзией и Филиппинами из-за принадлежности островов Спратли — архипелага в юго-западной части Южно-Китайского моря. Само море он объявил регионом, имеющим ключевое значение для национальных интересов, — аналогично Тибету и Тайваню. В ответ США предложили свое посредничество в урегулировании конфликтной ситуации, причем все конкуренты КНР, включая Вьетнам и Индонезию, отнеслись к инициативе Вашингтона позитивно. Продолжающееся военное сотрудничество США с Тайванем — еще одна причина региональной напряженности. Именно поставки вооружений Тайваню послужили основанием для разрыва в начале 2010 г. отношений между военными ведомствами Китая и США.

Самым же проблемным по «угрозоемкости» в настоящее время является Большой Ближний Восток. Именно здесь наиболее активно и в концентрированном виде материализуются терроризм, распространение ОМП, внутренние политические конфликты — наиболее разрушительные новые угрозы международной безопасности. Во многом по причине слабой институционализации системы региональной безопасности, или недееспособности регионального механизма противодействия опасностям и угрозам здесь проводятся самые масштабные операции международного вмешательства .

У многих ученых наибольшее беспокойство вызывает «южная дуга нестабильности», простирающаяся от Ближнего Востока до прибрежной полосы Азии. В глазах Р. Каглера, она представляет собой «огромную зону, находящуюся в состоянии хаоса в силу целого ряда факторов — вакуумов безопасности, отсутствия равновесия сил, бедности, неэффективности правительств, высокого уровня безработицы и экстремистского исламского фундаментализма. В результате эта зона превратилась в настоящий момент в „рассадник“ главных опасностей, включая терроризм, тиранию, правительства-изгои, распространение ОМП, этническую напряженность, несостоятельные государства, нехватку ресурсов, геополитическое соперничество, нелегальную торговлю наркотиками и организованную преступность» .

З. Бжезинский проявляет большую озабоченность политическими перспективами протекающих здесь процессов. В связи с этим он выделяет три взаимосвязанные задачи: 1) урегулирование арабо-израильского конфликта; 2) «изменение стратегического расклада в нефтедобывающей зоне, простирающейся от района Персидского залива до Центральной Азии»; 3) сотрудничество ведущих стран по вопросам нераспространения ОМП и сдерживания «террористической эпидемии». По его прогнозу, в среднесрочной перспективе важнейшая задача США в укреплении международной и глобальной безопасности будет состоять в умиротворении именно этой зоны с последующей ее реорганизацией на началах сотрудничества .

Подтверждением этих опасений явилась череда революций, прокатившихся по Ближнему Востоку в конце 2010 — начале 2011 г. В этих событиях широко использовались так называемые «социальные сети» — для самоорганизации повстанческого антиправительственного движения.

В России давно пришли к пониманию, что в XXI в. наибольшую угрозу для мира и демократии будет представлять исламский экстремизм. Руководство страны возлагает на «фундаменталистский интернационал» вину за провоцирование нестабильности на территории от Филиппин через Центральную Азию, Чечню и до Косово и создание угрозы суверенитету России новым типом внешней агрессии — международным терроризмом.

Директор научно-исследовательского института стратегических исследований Пятигорского государственного лингвистического университета Виктор Панин убедительно показал исключительную роль Ближнего Востока в распространении исламского экстремизма и мирового терроризма. Говоря о причинах подъема политического ислама и новой волны исламизации арабского общества, он обратил внимание на распад традиционного общества, быстрый численный рост неимущих и маргинальных слоев, углубление пропасти между бедными и богатыми, оппозицию докапиталистического уклада новой модернизируемой социальной структуре общества, неграмотность (особенно среди женщин), неспособность регулировать рост населения, неразвитость и отсутствие государственных механизмов, регулирующих социальные и политические конфликты, неспособность арабских режимов урегулировать ближневосточный конфликт и связанные с этим безысходность и растерянность . Известный американский исследователь, главный редактор журнала Newsweek International Фарид Закария главную причину подъема исламского фундаментализма видит в провале политических институтов на Ближнем Востоке, отмечая то обстоятельство, что «из 22 членов Лиги арабских государств ни одно государство не стало демократией, где проводились бы выборы, в то время как таковыми являются 63 % всех стран мира» .

Реагируя на события 11 сентября 2001 г. руководство России ответственно заявило о своей решимости ускорить выработку принципов и форм сотрудничества с США и их союзниками, активно участвовать в международном сотрудничестве по линии спецслужб, предоставить спецслужбам стран — участниц новой коалиции всю агентурную информацию о местах пребывания международных террористов и базах подготовки боевиков и т. д. 21 октября 2001 г. на Шанхайском саммите АТЭС президенты США и России выступили с совместным заявлением, в котором резко и категорически осудили террористические акты 11 сентября. «Мы считаем, — заявили они, — что терроризм является прямой угрозой верховенству закона, правам человека и демократическим ценностям.

Для него нет основы ни в одной из религий, в национальных или культурных традициях, и он использует их исключительно для прикрытия своих преступных целей» . Стороны подчеркнули, что борьба с терроризмом потребует объединения всего мирового сообщества, использования ООН и других международных организаций, дипломатических, политических, финансовых, военных средств и мер по линии правоохранительных органов и спецслужб на основе международного права.

С тех пор прошло почти 10 лет. Формально стороны не отказались от ранее принятых на себя обязательств по борьбе с международным терроризмом. Однако существенных сдвигов, как в организации взаимодействия, так и в части обнадеживающих результатов антитеррористических усилий, не произошло. Более того, обострилась угроза героинового терроризма против России. В связи с этим многие отечественные ученые и политики говорят о том, что борьба с терроризмом — это «стратегический миф», под прикрытием которого США продолжают бороться за геополитический передел мира.

Отметим и то, что оборотной стороной американских усилий по противодействию глобальному терроризму стали злоупотребления со стороны различного рода заинтересованных групп, приведшие к многочисленным нарушения работы демократических институтов и прав человека в самих США. Произошел отказ от конституционности в пользу безопасности. Теперь, по словам Ф. Фукуямы, в глазах многих неамериканцев, символами Америки стали не статуя Свободы, а тюрьма в Гуантанамо и несчастный пленник в тюрьме Абу-Грейб . Молодой американский журналист, выпускник Гарвардского и Оксфордского университетов Марк Адоманис прямо говорит о том, что серьезная угроза американской либеральной демократии сегодня проистекает из обширности, скрытности и непрозрачности американского государства, которое после событий 11 сентября фактически стало «неподконтрольно даже самому себе» .

Некоторые отечественные авторы возлагают вину за нынешнюю смуту, охватившую Ближний Восток, на Вашингтон, который таким образом претворяет в жизнь теорию управляемого хаоса. Так, Николай Стариков считает, что США при Б. Обаме не отказались от имперского лозунга «разделяй и властвуй»! По его словам, они вдохновили и организовали в исламских арабских государствах целый «букет» оранжевых переворотов. Свергая своих собственных марионеток, Америка преследовала далеко идущие планы по дестабилизации обстановки Ближневосточного региона, обеспечению прихода к власти радикалов и дальнейшему обострению ситуации. В результате возможна война и «уж точно максимальное осложнение жизни Европе — через беженцев, экстремистов и новую войну на Балканах» .

Об этом же говорит политолог Сергей Шашков, который видит в ближневосточных событиях спланированную крупномасштабную операцию, «направленную на смену правящих элит в ряде арабских стран с использованием киберсетевых технологий в рамках доктрины „управляемого хаоса“. То, что произошло в Тунисе, Египте и некоторых других государствах, никак нельзя назвать революциями, поскольку там не только не сменились режимы, но вообще мало что изменилось. Главным результатом должно стать упрочение западного влияния на тех лиц, которые обретут право принятия стратегических решений на национальном уровне» . По словам того же автора, «практически во всех оказавшихся вовлеченными в хаос странах оперативно-стратегический „флешмоб“ был организован посредством рассылки сообщений о намечающихся митингах и других акциях через социальные сети и электронную почту, а также на мобильные телефоны.

Управляющие серверы Facebook, Twitter, а также Hotmail, Yahoo и Gmail находятся в США. То, что все они стоят под контролем соответствующих служб, которые имеют доступ ко всей необходимой информации, может вызывать сомнения только у самых отчаянных романтиков».