Условием совместимости свободы и монархии является разделение властей на исполнительную, законодательную и судебную - принцип, следующий из физического принципа равновесия сил.

Жесткий детерминизм получает в концепции Ш.Монтескье абсолютное выражение - по его мнению, нет ничего случайного, во всем господствует необходимость. В том числе и по этой причине он приходит к следующему выводу: ни одно государственное устройство не может устоять против испорченности своих подданных. Идея общественного договора, как ее понимал Дж.Локк (или даже Т.Гоббс) не находит у Ш.Монтескье поддержки. Законы социального бытия - как и любые законы - суть "необходимые отношения, вытекающие из природы вещей". Это и есть то, что мыслитель именует "дух законов". Таким образом, Ш.Монтескье также приходит к мысли, что коренной принцип, базовое основание государственного устройства вытекает из природы человека, из его естества. Это естество - фундаментальные человеческие страсти: честь, страх, "любовь к отечеству и равенству".

Знаменитое учение, изложенное Ш.Монтескье в трактате "О духе законов", выводит многообразие форм политического устройства из разнообразия климата, почв, территорий государств, определяющихся рельефом местности. Так жаркий климат "подрывает силы и бодрость людей", "холодный климат придает уму и телу известную силу...". Точно так же и республиканское правление возможно лишь в небольших странах - так как величина территории не позволяет большим государствам организовывать народные собрания, то есть, осуществлять "прямую демократию". Более того, время республик, по мнению Ш.Монтескье, ушло вместе с античностью (исключение - Швейцария), поэтому идеал для родной ему Франции - конституционная монархия, хотя и отличная по ряду черт от английской. Сведение многообразия государственных форм к географическим факторам получило название «географический детерминизм».

Другой вариант интерпретации наследия Дж.Локка встречается в трудах Томаса ДЖЕФФЕРСОНА(1743-1826), одного из авторов "Декларации независимости США", "отца-основателя" американской демократической системы, видного государственного деятеля и третьего Президента Соединенных Штатов.

Он приспособил локковскую концепцию "естественного права" человека для обоснования прав отдельных колоний в рамках федеративной империи. По его мнению, теперь уже не столько людям, сколько народам необходимо обрести равный и независимый статус: законодательство колоний должно обрести равные права с законодательством метрополии. В этом и заключается, по мысли Т.Джефферсона, подлинный смысл федерации. С другой стороны, он дополняет локковское понимание свободы классическим, трактуя ее и как свободу от государственного вмешательства, и как участие в обсуждении общественных дел, которое развивает высшие способности человека и формулирует законы, по которым он живет.

Республика, в управлении которой участвуют все граждане, есть главный инструмент защиты "естественных прав" человека, не позволяющий узурпировать центральному правительству местную демократическую власть. Отстаивая необходимость федерации небольших "республик участия", Т.Джефферсон возражает Ш.Монтескье по поводу идеи о невозможности республиканского строя в территориально больших государствах. Наоборот, считает автор, именно значительная территория представляет возможность появления множества "республик участия" "снизу", как инструментов прямой демократии.

Высокое участие граждан в непосредственной политической деятельности должно привести к развитию "сердца и ума" граждан, "нравственного чувства" человека. Такая активная политическая деятельность предполагает сглаживание различия между элитами и массой, между "аристократией" и "гражданами". Если указанные условия имеются в полном объеме, то, считает Т.Джефферсон, ничто не мешает распространять республиканское правление на более высокий уровень - вплоть до федерального центра. Многие из указанных идей Т.Джефферсона впоследствии стали фундаментальным основанием демократии в США.

Максимальное свое выражение концепция "общественного договора" находит в знаменитых трактатах Жан-Жака РУССО(1712-1778), известного писателя, философа, общественного деятеля Франции. Несмотря на то, что сам Ж.-Ж.Руссо, как известно, резко разошелся с просветителями по ряду принципиальных вопросов, его работа "Об общественном договоре" по духу последовательно просветительская. Если в ранних трактатах он делал акцент на порабощенном состоянии человека в современном ему буржуазном обществе, обращал внимание на гибельность и порочность цивилизационного развития (Ж.-Ж.Руссо - антипрогрессист, в отличие от подавляющего большинства просветителей) то теперь, хотя и признавая, что человек "повсюду в оковах", он отказывается считать "общественное состояние" принципиальным порабощением бедных богатыми. Свобода для него становится соответствием праву, порабощение же по природе своей лишено правовых оснований. Таким образом, Ж.-Ж.Руссо продолжает развивать юридическое понимание природы государства и политической жизни в целом.

"Общественный договор" для Ж.-Ж.Руссо не конкретный исторический акт, но базовый принцип, лежащий в основе совместного существования людей. Статьи этого договора "везде молчаливо допущены и признаны".

Общественный договор – это изначальное соглашение, которое позволяет защищать иохранять общей силой личность и ее имущество. Каждый здесь, соединяясь со всеми, повинуется только самому себе и остается таким же свободным, "каким он был раньше". Естественную свободу человек теряет, вступая в общество, приобретая при этом свободу политическую. Он вполне может не видеть, в чем именно заключается его счастье - и тогда суверен может "силой принудить его быть свободным". Тем не менее, Ж.-Ж.Руссо не говорит прямо об абсолютном поглощении личности обществом. С одной стороны, договор предполагает полное отчуждение "каждого члена... со всеми его правами в пользу всей общины", с другой - поскольку "нет ни одного участника, по отношению к которому все остальные не приобрели того же права, какое они уступают ему по отношению к себе, то каждый снова приобретает все, что он теряет". Так Ж.-Ж.Руссо решает фундаментальный вопрос политической философии Нового времени - соотношения общественного и индивидуального.

Фундаментальным открытием Ж.-Ж.Руссо стала концепция "народного суверенитета". Если у Т.Гоббса "суверенитет" был атрибутом суверена - личности правителя, делающего государство вполне осязаемым "живым Богом", "Левиафаном", то Ж.-Ж.Руссо передает суверенитет непосредственно народу, "общей воле", причем этот суверенитет принципиально невидим. Суверен - это "коллективное существо", "политический организм", образуемый из частных лиц, личностей, граждан. Природа его не телесна, а социальна - поэтому непосредственно могут быть видны лишь проявления общей воли, но не она сама. "Волю делает общею... общий интерес, объединяющий голосующих". Народ, отказавшийся от суверенитета, перестает быть народом и теряет качественные свойства политического организма - поэтому Ж.-Ж.Руссо категорически утверждает принцип неотчуждаемости и неделимости народного суверенитета.

В соответствии с принципом народного суверенитета, законодательная власть может осуществляться только народом.В законах, принимаемых народным собранием и проявляется общая воля. "Общая воля, - пишет Ж.-Ж.Руссо, - всегда направлена верно и правильно, но решение, которое ею руководит, не всегда бывает просвещенным", "сам по себе народ всегда хочет блага, но сам он не видит, в чем оно". Он убежден, что только "просвещенное общественное сознание создаст в общественном организме единство понимания и воли, отсюда же явится правильное соревнование частей и, наконец, величайшая сила целого". Народные собрания созываются в определенные законом сроки и не нуждаются в положительной санкции правительства.

Правительство же, по мысли Ж.-Ж.Руссо, является только исполнительной властью, которую суверен "имеет право ограничить, изменить, отнять, когда ему угодно".Народное собрание может менять по своему усмотрению как конкретных чиновников и министров, так и саму форму правления в целом. В случае отказа правительства подчиниться или в случае действия правительства в своих, а не общественных интересах, речь идет о нарушении фундаментального принципа общественного договора, о попытке отчуждения суверенитета - то есть, о преступлении. Поэтому, согласно идее Ж.-Ж.Руссо, народ имеет полное право на восстание против правительства, покушающегося на его суверенитет.

Что же касается конкретной политической реальности, то здесь Ж.-Ж.Руссо, в целом, следует за географическим детерминизмом Ш.-Л.Монтескье. Так описанная выше система может быть реально действующей только в "умеренном климате" и для небольших по территории государств. В целом концепция Ж.-Ж.Руссо оказала огромное влияние на умы эпохи Просвещения. В годы Великой Французской революции, в 1793-1794 годах, была даже предпринята попытка ее последовательного воплощения в жизнь - в форме якобинской народной диктатуры.

Вершиной новоевропейской политико-философской мысли стала концепция немецкого философа Георга Вильгельма Фридриха ГЕГЕЛЯ(1770-1731) - мыслителя, обобщившего достижения всей предшествующей философии и создавшего единую цельную философскую систему. Для решения этой задачи мыслитель последовательно использовал диалектический метод - метод, позволяющий рассматривать, анализировать и описывать реальность как единую целостную систему во всем многообразии существующих связей и движении. Политическая философия (изложенная им в работе "Философия права") является лишь частью общей системы и потому не может быть полностью понята сама по себе. Тем не менее, в рамках настоящего издания полностью раскрыть смысл гегелевской системы не представляется возможным - поэтому ограничимся лишь основными моментами понимания Г.Гегелем природы общества и государства.

Философия права, по Г.Гегелю, это не просто юридическая или политическая философия - это социальная философия, предметом которой является система права как"царство реализованной свободы воли, мир духа, порожденный им самим как некая вторая природа".

Известно, что философское учение мыслителя, посвященное раскрытию бытия человека во всей полноте форм деятельности и практики имеет обобщающее название "философия духа" и разделяется на три части: философия субъективного духа (отдельный человек как индивид): философия объективного духа (общество во всех проявлениях бытия человека-социального) и философия абсолютного духа (высшие формы деятельности человека - искусство, религия, философия - ведущие к обретению абсолютного истинного понимания мира и себя самого). Таким образом, философия права - это философия объективного духа, говоря гегелевским понятийным языком, явление и обретение сущности человека как свободной воли, ее внутреннее обнаружение (в противовес ее внешнему, чисто природному полаганию в рамках субъективного духа).

Философия права также делится Г.Гегелем на три больших раздела - абстрактное право (внешнее проявление бытия социального человека), философия морали (внутренняя сущность социального человека), философия нравственности (цельная действительность социального бытия во всей полноте). Конкретными проявлениями последней являются семья, гражданское общество и государство. Следует заметить, что Г.Гегель рассматривает и описывает различные проявления бытия человека и общества не в историческом разрезе (то есть, не в порядке их появления в ходе исторического процесса социальной эволюции), но с точки зрения логического подхода - то есть, мыслитель описывает их место в современной ему системе общественных отношений и анализирует связи между ними здесь и сейчас.

Основания свободы воли лежат за пределами философии права - они находятся в области субъективного духа и в данном разделе гегелевского учения берутся как предпосылки. Что же такое воля для Г.Гегеля? По его мысли, воля есть "ближайшая истина" мышления; это мышление, превращающее себя в свое собственное "наличное бытие", то есть, проявление мышления в реальности. Таким образом, воля это не просто желание или влечение - это есть особый способ мышления, особый путь его саморазвертывания и самовыражения. Воля, подчеркивает Г.Гегель, свободна: "Воля без свободы представляет собой пустое слово, и точно также и свобода действительна лишь как воля, лишь как субъект". Однако Г.Гегель четко отграничивает свободу подлинную и свободу неподлинную, свободу определенную (то есть, действительную свободу, свободу, которая в своем существовании являет саму себя, свою собственную сущность) и неопределенную - например, произвол. Подлинно свободной является лишь та воля, сознательная цель которой - разумное; то есть та воля, "которая имеет своим содержанием себя" - то есть как некое максимально полное саморазвертывание разумного мышления, его максимальная явленность.

Отсюда знаменитый тезис Г.Гегеля - "все действительное разумно, все разумное действительно". Это не означает, что разумно вообще все существующее - ведь существует и нечто случайное, исторически преходящее. Задача же мыслителя - понять, почему то или иное явление существует именно в таких формах; что в том или ином явлении случайно, а что необходимо; что вполне могло не произойти, а что не могло не произойти в силу объективных законов природы и общества. Действительно только то, что выражает собой разумное. Случайное же есть не более чем возможное.

Почему же государство, по Г.Гегелю представляет собой действительность, подлинное воплощение нравственной идеи? И почему сама нравственная идея есть действительность объективного духа? Дело в том, что следование нравственным обязанностям развивает свободу личности, приводит в соответствие внутренний мир человека и внешние условия его существования. "В обязанности, - пишет Г.Гегель, - индивид освобождает себя к субстанциональной свободе".

Реализация свободы начинается в семье, затем продолжается в гражданском обществе и завершается в форме государства. С другой стороны, мысль Г.Гегеля движется от предельно абстрактного (всеобщего) понятия к понятиям максимально конкретным (единичным). Он не противопоставляет частное общему, но видит в частном выражение всеобщего, которое, в свою очередь, выступает как возможность частного. В самом деле - ведь человек, познавая мир, имплицитно воспринимает его в некотором суммативном единстве, как целое ("мир", "космос").

Различие отдельных частей, выделение особенного и единичного, возможно только в том случае, если есть некоторое общее основание как сама возможность различия. И как "Логику" Г.Гегель начинает с понятия "бытия вообще", понятия, которое описывает всю сферу существующего без каких-либо различий (то есть, все, что есть - попадает под его описание), так и "Философию права" он начинает с рассмотрения сферы абстрактного права - двигаясь от абстрактному ко все более и более конкретному через полагание различий особенного и единичного. В этом смысле, семья, гражданское общество, государство всегда существуют только в предельно конкретных, а не всеобщих формах. Тем не менее, именно в этой конкретике и явлено всеобщее - но уже не как случайное полагание, а как действительно всеобщее, как общее в конкретном содержании.

С другой стороны, семья выступает для Г.Гегеля как чисто природное, непосредственное, самополагающее существование свободного духа, как нечто случайное само по себе, чья действительность не может быть раскрыта посредством анализа ее бытия.

Гражданское общество представляет собой совокупность обособленных индивидов, действующих в своих собственных интересах,- что частично напоминает аналогичные рассуждения Т.Гоббса. Каждый для себя самого представляет только лишь эгоистическую цель. Все остальное для него - ничто. Индивидуальная свобода граничит здесь с произволом. Тем не менее, между людьми существуют объективные естественные связи, прежде всего, экономические. "Я приобретаю от других средства удовлетворения и должен... принять их мнение. Но наряду с этим я вынужден производить средства для удовлетворения других. Одно... переходит в другое и связано с ним; все частное превращается... в общественное". В законах, которые вводит общество, находит свое выражение всеобщая воля - причем настолько определенно, что может быть познана отдельным лицом.

В рамках данной формы Г.Гегель выделяет три сословия - земледельческое (субстанциальное), промышленное (формальное, внутри которого выделяются ремесленники, фабриканты и торговцы) и интеллигенцию или управленцев (всеобщее). Трудовая производственная деятельность ведет к росту общественного благосостояния и накоплению общественных богатств, однако оно порождает и углубляет неравенство, зависимость и нужду "связанного с трудом класса", бедность и "чернь". Это логическое следствие существующих в рамках гражданского общества форм деятельности и социальных отношений - поэтому справиться со своим основным противоречием гражданское общество само по себе просто не в состоянии. Соответственно, необходим более высокий уровень организации - государство.

Государство является действительным выражениемнравственной идеи по той простой причине, что оно и только оно может позволить как отдельному человеку, так и обществу в целом воплотить в себе разумное начало. "Государство есть действительность нравственной идеи - нравственный дух как явная, сама себе ясная, субстанциональная воля, которая мыслит и знает себя и выполняет то, что она знает и поскольку она это знает". Если семья была непосредственным явлением общей нравственной идеи как единства объективного абстрактного права и субъективной морали, то государство есть максимально полное ее развертывание, когда эта идея как проявление общей воли становится ясной самой воле. Иными словами, государство есть максимальная явленность общества в своей подлинности, действительности, самому себе. Именно в государстве и посредством государства общество сознает себя как действительное, подлинное общество - а не как исторически случайную общность случайных людей.

Особым образом государство относится к индивиду. "Так как оно есть объективный дух, то сам индивидуум лишь постольку объективен, истинен и нравственен, поскольку он есть член государства". Это не означает растворение индивида в государстве, не означает подчинения индивида государству и уж, конечно, данное положение не содержит в себе никакого основания тоталитаризма - как может показаться на первый взгляд. Г.Гегель имеет в виду следующее: индивид как некая определенность не может быть понят сам по себе, вне общества, вне государства; более того, сам индивид не может понять самого себя как действительного индивида (а не как случайное произвольное существо), если он мыслит себя в отрыве от государства. Точно также ни одно живое существо не может быть понято и познано в отрыве от всего многообразия животного мира, частью которого оно является. Так государство становится всеобщим по отношению к индивиду - подлинно, действительно всеобщим - но и индивид выступает лишь как конкретное выражение этого всеобщего, как его проявление в непосредственной деятельности своего Я. Отдельная воля есть лишь форма проявление всеобщей воли - максимально развернутой в государстве.

Истинное государство имеет монархическую форму правления (которая, по мнению Г.Гегеля, "выше" всех остальных форм), условием истинности которой является содержание и развитие в ее рамках принципов права. Он не принимает идею "общественного договора", считая, что части не могут сами по себе образовывать и организовывать целое - просто по той причине, что каждый отдельный индивид через свое собственное существование никак не может прийти к полному рациональному раскрытию всеобщего. Тем не менее, Г.Гегель выступал за разделение властей - не механически, как в работах просветителей, а органически, функционально, когда за различием сохраняется единство. Мыслитель выделяет три вида власти - законодательную (установление "всеобщего"), правительственную (подведение под "всеобщее" конкретных случаев; к этой ветви относится и суд) и княжескую (вынесение окончательного решения). В последней отдельные ветви получают индивидуальное единство - поэтому именно она есть начало и вершина целого, конституционной монархии.

К функциям государства Г.Гегель относил: сохранение личности, собственности, охрана семьи и руководство гражданским обществом. В предисловии к своей работе Г.Гегель замечал, что данное произведение "будет попыткой постичь и изобразить государство как нечто разумное внутри себя" - то есть, главное для политической философии не понять, каким государство должно быть, но указать, как государство должно быть познано как некая действительность, как проявление разума, как некая часть в цельной системе социальных и природных отношений.

Каждое государство есть максимальное выражение духа народа. Именно это, с одной стороны снимает вопрос об абсолютности государства - ведь каждый народ, по Г.Гегелю, есть часть всемирной истории, всего лишь отдельный, особенный этап ее. "Государственное устройство определенного народа зависит вообще от характера и ступени развития его самосознания". С другой стороны, государство есть действительность объективного духа, а не абсолютного, государство не является вершиной человеческой практики и абсолютным же ее завершением. Это лишь этап развертывания абсолютной идеи во всей полноте бытия, тем не менее - этап закономерный и рационально обусловленный.

Далеко не всякое государство, конечно, является разумным - то есть действительным государством. Однако именно в разумном государстве народный дух вызревает настолько, что может вплотную подойти к границам абсолюта, истины во всей ее полноте. Опираясь на разумное государство народ может создать совершенное искусство, абсолютную религию и подлинную философию.

Гегельянство оказало огромное влияние на осмысление политического процесса и развития общества в целом. Именно из теории Г.Гегеля во многом вышел марксизм, учение, оказавшее радикальное воздействие на исторический процесс в конце XIX - ХХ веке. Идеи развития и прогресса, цели истории, разумности историко-политического процесса, перенесенные из области духа в область реальной человеческой практики, реальной деятельности реальных людей оказались поистине революционными.

Концепция Г.Гегеля завершает, в целом, процесс становления политико-философской мысли Нового времени. Следующие попытки осмысления феномена политики будут так или иначе следовать в русле уже намеченном предшествующим развитием мысли и будут, как правило, лишь содержательно дополнять политические теории, нежели существенно изменять их концептуальные формы. С другой стороны, в последующем политическая реальность становится предметом науки - сначала в рамках социологии, а уже в двадцатом веке - самостоятельной науки о политике, политологии.