Глава 23. Инвазионизм и библейская археология 6 глава

Так или иначе, Даниела эти события привели к глубокому идейному кризису, к пересмотру всей концепции. Он оставил диффузионизм. Оставил вчистую, гораздо более радикально, чем за несколько десятилетий до него Чайлд, который лишь убрал его на задний план ради новых взглядов. Новые взгляды Даниела оказались совсем иными, чем у Чайлда, и лучше рассмотреть их тоже в другом контексте.

12. Методические разработки умеренного диффузионизма. Умеренный или модифицированный диффузионизм – это диффузионизм, прошедший сквозь критику и отрешившийся от крайностей. Это диффузионизм, осознавший, что его идеи – не очевидность, что для доказательства их нужны строгие критерии. Поэтому именно в умеренном диффузионизме оказалось много методических разработок.

Прежде всего, принципиальное значение имело новое представление об археологической культуре, введенное Чайлдом. До него археологическая культура понималась как совокупность археологического материала некой эпохи, ограниченная рамками этой эпохи и одинаковая для всей земли. Это было эволюционистское понимание, представленное у Мортилье. У Косинны было другое понимание, связанное с миграционизмом (или с националистическим автохтонизмом). По этому пониманию, археологическая культура представляла этнос, поэтому она была ограничена определенной территорией и являлась цельной, стилистически единой (монолитной), так что в каждом ее звене (в каждом типе) отражалась вся культура, по каждому можно было опознать эту культуру.

Принимая совпадение археологической культуры с этносом, Чайлд исходил из представления Косинны, но видоизменил его. По его представлению, археологическая культура не обладала цельностью и внутренним единством – в ней ведь, по новым взглядам, было полно вещей заимствованных и созданных под чуждым влиянием. Четкость территориальных границ также оказалась под вопросом – контакты, влияния и разномасштабные миграции размывали границы. Что же объединяло материалы одной культуры и отличало их от материалов другой культуры, по Чайлду? Регулярная встречаемость вещей определённых типов в одних и тех же местах, в одних и тех же замкнутых комплексах. Сопряженность. То есть чисто типологическая характеристика. Это не только сделало понятие археологической культуры удобным для диффузионистских штудий, но и обеспечило его большую пригодность для формального анализа вообще, лучшую артикулируемость.

Для умеренного диффузионизма имело значение и обоснование Мортимером Уилером предпочтения трансмиссии по сравнению с миграцией, потому что трансмиссия не предполагала радикального перемещения всей культуры и ее носителей, допуская значительное сохранение культуры на старом месте и в то же время признание контактов и связей.

Еще один методический принцип, связанный с диффузионизмом, разработан в Германии после войны. Во Франкфурте на Майне Герман Мюллер-Карпе (Herman Müller-Karpe, 1925 - ????) наряду с многотомным коллективным изданием доисторических бронзовых предметов всей Европы предпринял издание единоличного "Руководства по первобытной археологии" ("Handbuch der Vorgeschichte") в нескольких томах. Перед ним встала проблема, как разделить материал по периодам. Одна возможность – провести рубежи периодизации, руководствуясь теми типологическими критериями, которые ввел Кристиан Томсен и впоследствии многие исследователи дополняли и корректировали. То есть в один раздел включить все неолитические памятники, независимо от их датировки, в другой – все памятники медного века, в третий – бронзового и т. д. Этот подход Мюллер-Карпе назвал изотипологическим. Прогрессисты и эволюционисты поступали именно так.

Но поскольку, каждый период (неолит, бронзовый век и т. д.) в разных странах начинался в разное время, памятники одного времени, но с разных мест войдут в разные разделы. Проследить контакты между разными территориями окажется затруднительным. А именно это очень важно для диффузионистов. Вот с этой точки зрения Мюллер-Карпе организовал свое капитальное издание иначе. Он провел рубежи между периодами (названия которых оставил прежними) исключительно по абсолютной хронологии. К каждому разделу (соответственно каждому периоду) он отнес памятники только определенного хронологического отрезка. Этот подход Мюллер-Карпе назвал изохронологическим. По нему, к медному веку отошел основной массив памятников, характеризующихся признаками, по которым они, по современным критериям, относятся к медному веку. Но сюда же включена и часть памятников, по всем данным – неолитических, только расположенных на территориях, где неолит затянулся, а также часть памятников с бронзовыми орудиями – с территорий, где развитие пошло опережающими темпами.

Логика тут есть: коль скоро контакты и связи культур выходят на первый план, такой подход уместен, но тогда уж нужно было бы отказаться от старых названий периодов – при чем тут неолит, энеолит (медный век), бронзовый век и т. д.? Это другие периоды.

Перенося в археологию методы исследования диффузии из биологии и этнологии (продвижение вида животных, расширение очага инфекции, подвижки гена в популяции, миграция этноса), в 1970-е годы (1972, 1973 и 1979) итальянские исследователи, работающие в США, антрополог Альберт Аммерман (Albert Ammerman) и биолог-генетик Л. Кавалли-Сфорца (L. L. Cavalli-Sforza) применили их к распространению земледелия с Ближнего Востока в Европу, а это распространение связывали с миграцией земледельцев и соответственно с демографическим ростом населения в земледельческих районах. На этих основаниях они выработали математическую модель диффузии. Скорость у них получилась в 18 – 25 км за одно человеческое поколение. Иной способ расчета они получили, отложив на одной оси координат расстояние от центра диффузии до крайнего пункта, на другой оси даты. Помещая на эту сеть координат датированные земледельческие поселения этого региона, они получили их группировку возле диагонали, которая пролегла на 4,5 тысячи км за 4,5 тыс. лет (рис. 17). Получается 1 км в год. То есть скорость примерно та же.

Аналогичные работы публиковали в 1961 г. американец Манро Эдмонсон (Munro Edmonson) и в 1978 г. советский географ-археолог (впоследствии перебравшийся в Англию) П. М. Долуханов.

Ученые Центральной Европы развивали сравнительную археологию.

Сравнительной археологией в диффузионистском ключе много занимались австриец Фриц Шахермейр (Fritz Schachermeyr, ???? - ????), а в Германии Владимир Милойчич. Шахермейр исследовал главным образом этнические проблемы Средиземноморья (этруски, древнейшие культуры Греции, Эгейский мир и Восток) и разрабатывал методические проблемы изучения диффузии. Ему, например, принадлежит понятие Typenfront ("фронт типов") – это требование, чтобы на том месте, куда предполагается прибывшей миграция, был зафиксирован не один иностранный тип, а целый ряд типов. Милойчич заслуживает особого разговора.

13. Владимир Милойчич и его хронологическая система.Хорват, осевший в Германии, Владимир Милойчич (Vladimir Milojčić, 1918 - 1978) стал ведущим европейским авторитетом в построении хронологических систем и разработке методики этого дела (Werner 1978; Engelien 1987; рис. 18). Родившийся в Загребе, он еще школьником, во время проживания семьи в Белграде, втянулся в археологию, помогая сербским археологам М. Грбичу и И. Петровичу. С 1937 по 1942 учился в Белградском университете и участвовал в раскопках В. Унферцагта и других, затем под руководством старика Милое Васича изучал материалы из его раскопок Винчи, стержневого неолитического памятника, а также участвовал в раскопках Р. Р. Шмидта в Вучедоле. Тот направил способного студента в Венский университет к Освальду Менгину, и на Милойчича произвели впечатление широкий кругозор Менгина и его этническое восприятие культур. Там он познакомился и с Шахермейром, который как раз опубликовал работу "К индогерманизации Греции". В Вене 26-летний Милойчич защитил диссертацию в 1944 г.

В 1945 г., когда Югославия была погружена в хаос партизанской войны, немецкие учителя Милойчича пригласили его в Баварию, в Мюнхен. Он тащил с собой свою рукопись о хронологии неолита, но первое время испытывал бедствия беженца, да еще в побежденной и разбитой стране. Единственным сохранившимся местом для археологов был Марбург, где Мерхарт собрал в 1945 г. молодежь – тут были кроме Милойчича Георг Коссак, Герман Мюллер-Карпе, Вернер Крамер. Тут Милойчич и закончил свою вторую диссертацию (Habilitationsarbeit) "Исследования по абсолютной и относительной хронологии позднего неолита и по индогерманской проблеме". Работа была опубликована в 1949 г. под названием "Хронология позднего неолита Центральной и Юго-Восточной Европы". Милойчич впоследствии говорил, что ощущает себя учеником Мерхарта, и, видимо, его критический запал восходит к этой школе. Другой ученик Мерхарта Иоахим Вернер взял его к себе в Мюнхен ассистентом. Тут на Милойчича оказали влияние хронологические интересы Рейнеке.

Милойчич построил свою систему хронологии на основании сравнительной стратиграфии в сочетании с выявлением импортов (Werner 1978: 16). Он затратил массу труда на синхронизацию центральноевропейских древностей неолита с опорными абсолютными датами Востока и Египта через Трою и Средиземноморье. Он разработал строгие правила сравнительной археологии, основанные на учете надежных и только надежных сопоставлений – импортов и влияний (методические правила изложены в статье 1959 г. в "Германии").

Так, он требовал, чтобы не учитывались дальние аналогии, предполагающие результат разовых дальних миграций. Милойчич называл это Siebenmeilenstiefelverbindungen – "увязка семимильными сапогами". Такие броски в первобытности он считал невозможными и требовал увязывать только культуры соседей, а дальние увязки осуществлять только соединением нескольких посредствующих звеньев, нескольких увязок соседей. Как костяшки домино выстраиваются в линию.

Кроме того, Милойчич требовал, чтобы основу соединений в хронологическую систему составляли не однослойные памятники, а непременно многослойные, причем чтобы увязка была многоэтажной - не в одном слое, а сразу в нескольких слоях. То есть чтобы соседние многослойные памятники увязывались друг с другом на каждом хронологическом уровне, слой со слоем, как две стороны шнуруемого ботинка. Такой вот метод шнуровки, если хотите.

Разумеется, такая методическая строгость придала его хронологической системе большой авторитет, а диффузионистский характер обеспечивало то, что это была "короткая хронология". В отличие от системы Монтелиуса, все даты европейской хронологии неолита и бронзового века у Милойчича оказывались на пятьсот лет (в позднем конце) и на тысячу – полторы тысячи лет (в раннем конце) моложе, чем у Монтелиуса. А это значит, что всё центральноевропейское развитие оказывалось еще сильнее запаздывающим по сравнению с Востоком, чем у Монтелиуса. В 1953 г. Милойчич вместе с Бенгтсоном выпустили "Большой исторический атлас мира", выдержавший ряд изданий. Милойчич еще как мюнхенский доцент, затем внештатный профессор, начал раскопки неолита Греции, в 1958 г. стал профессором Гейдельбергского университета, сменив Эрнста Вале. К этому времени Милойчич был ведущим археологом-преисториком Европы. У него учились Бернгард Хэнзель (который всю Берлинскую кафедру поставил на службу археологии Юго-Восточной Европы), Йенс Люнинг, Клаус Килиан, Кристиан Подцувейт и др. Он занялся проблемой последовательных вторжений индоевропейцев (в том числе дорийцев) в Эгейский мир, всё это на основе короткой хронологии.

Когда в начале 1950-х появился радиоуглеродный метод и разом удлинил всю хронологию Европы, Милойчич отверг радиоуглеродный метод. Он поместил пространные статьи, приводя ряд слабых мест радиоуглеродного метода и настаивая, что им пользоваться нельзя. Он так и умер в этой уверенности.

Каюсь, и я поддавался убедительности штудий Милойчича и выступал против радиоуглеродного метода (я разделял эту ошибку с Иоахимом Вернером). Для тех, кто просто не знал этих штудий, принять радиоуглеродный метод было легче. А мне это было очень трудно. Но радиоуглеродный метод усовершенствовался, был подтвержден дендрохронологией, укрепив свои позиции. В конце 1960-х – начале 1970-х застрельщиком "радиоуглеродной революции" в археологии выступил Колин Ренфру со своими работами конца 60-х – начала 70-х. Это статьи "Уэссекс без Микен" (1968), "Автономия Юго-Восточного медного века Европы" (1969), "Дендрохронологическая калибровка радиоуглеродных дат: археологическая оценка" (1970) и др. и книга "Перед цивилизацией: радиоуглеродная революция" (1973). Ренфру показал, что ошибки были сделаны при синхронизации на участке между Эгейским миром и остальной Европой – там лежит "рубеж сбоя" (рис. 19).

Уже при жизни Милойчича его короткая хронология рухнула, а с ней и значительная часть обоснования моноцентрического диффузионизма с центром на Древнем Востоке. Это вызвало глубокий кризис археологических методов установления хронологии, и надо бы проанализировать, в чем же конкретно те ошибки Милойчича, которые создали этот разрыв в тысячу лет и более на "рубеже сбоя". Такая работа проделана. Во второй половине 1980-х Манфред Эггерт и другие немецкие археологи подвергли тщательной проверке фактические основания синхронизации Милойчича и опубликовали результаты в 1987 г. в двух статьях Эггерта с соавторами. В одной (Эггерта и Люта) были выявлены ошибки на пути от Передней Азии через Малую Азию к Европе, в другой (Эггерта с Вотцкой) были показаны ошибки на пути от Египта через Крит. Проверявшие пишут:

"Результат нашего исследования однозначен. Его можно выразить в одном предложении: возведенная Милойчичем система абсолютной хронологии эгейского и континентального неолита есть фикция" (Eggert und Wotzka 1987: 421).

Так что же привело Милойчича к такому провалу, если его методы были столь строги и совершенны? Используя демонстрацию Эггерта с соавторами и наши знания ситуации в археологии Балкан можно свести эти причины к двум.

Первый фактор – это недоброкачественность и неполнота материалов из Юго-Восточной Европы (Болгарии, Румынии) на которых было построено восточное крыло его хронологической системы. Частично это выявилось еще при жизни Милойчича. В Болгарии тогда многие раскопки памятников проводил Миков, много сделавший, но сугубо провинциальный археолог с чудаковатыми замашками. Работавший с ним Мерперт рассказывал мне, как Миков встречал иностранных визитеров на ключевом памятнике Караново. Он водил гостей, иностранных археологов, по раскопу, показывая им вещи и профили, и очень заботясь о том, чтобы гости, не дай бог, не поняли слишком много, больше, чем он сам понимал, и не опубликовали какую-то информацию, которую он берег для своих книг. Он говорил: Вот это Караново III, это Караново IV… Мерперт шепчет ему: Товарищ Миков, товарищ Миков, это же не Караново III и IV, это VI и VII! Миков тоже шепотом: "Знаю, пусть думают, что это III и IV!"

Миков не всегда мог разобраться в сложной стратиграфии, и, видимо, были сбои в аккуратности публикаций. Во всяком случае, после разоблачения одного из опубликованных им комплексов как искусственного, Милойчич объявил Микова фальсификатором и призвал всех археологов не верить Микову. С тех пор если на каком-нибудь международном конгрессе Миков делал доклад, то там отказывался появляться Милойчич, а если объявлено было участие Милойчича, то туда не ехал Миков. Но Милойчич мог метать громы и молнии, а восточное крыло его системы было расшатано.

Вторым фактором были опрометчивые выводы из аналогий. Типы существовали во многих восточных культурах гораздо дольше, чем это предполагали археологи, а аналогии привлекались и не очень точные, слишком приблизительные. Но даже когда они были точными, при малом количестве находок избранная одиночная аналогия ненадежна, а как раз между Троей-Илионом и болгарскими памятниками простиралась довольно значительная лакуна – территория, где раскопок было очень мало (пограничные земли Турции и Болгарии), и они были низкого качества, так что приходилось основываться на одиночных аналогиях. Связи и совпадения между Египтом и Критом тоже очень скудные. Главной бедой Милойчича Эггерт и его соавторы считают "ошибку малых чисел". Ведь привязка импортированного типа к абсолютной хронологии точечная из-за малого числа таких находок, а на деле тип существовал длительное время. Одиночная (точечная) аналогия могла при возведении к оригиналу случайно угодить в край хронологического диапазона того или иного типа, а это могло привести к сильным сдвигам в результатах. Цилиндрические каменные сосуды Египта, найденные на Крите, в самом Египте имеют диапазон существования в 700 лет. Внутри этого диапазона времени искомая дата может плавать. Точечная аналогия и точная аналогия – не всегда одно и то же. Эта трудность есть то, что М. Б. Щукин определил как проблему "широких и узких датировок". Здесь-то и таились подвохи в увязке.

Эти бои отгремели. Но даже ультра-длинная радиоуглеродная хронология, которая господствует ныне, не переворачивает картину: основные события на Востоке всё-таки произошли раньше. Путь диффузии культуры с Востока всё же не опровергнут. Иначе понимаются лишь темпы, механизм и значение диффузии. Критерии Милойчича не забракованы – они лишь нуждаются в дополнении. В этом самом различении узкой и широкой датировок.

14. Итог. Даниел сформулированл суть течения так: "Модифицированный Чайлдовский диффузинизм 20-х годов, который стал стандартом для 30-х и 40-х" – выразился. В чем же его основные отличия от противоположной крайности – диффузионизма манчестерской школы, Коссины и проч.?

1) Более строгие методы – ограничения на подбор аналогий (функциональная равнозначность), хронологические, географические и исторические возможности контактов, детальность и массовость прослеживания от района к району и т. п.

2) Преимущество трансмиссии перед миграцией – падение понятий "мегалитическая раса", "мегалитический народ", даже не "мегалитическая традиция или культура", а всего лишь "мегалитическая идея".

3) Расширение исходного очага диффузии: не один лишь Египет, а Египет плюс Месопотамия, весь Плодородный Полумесяц, по выражению Брестеда.

4) Ограничение сферы воздействия даже этого очага: Европа, Средиземноморье и Ближний Восток. А вне этой сферы – иные сферы со своими очагами – Азия (из Китая и Индии), Америка (очаг – майя и ацтеки). Все эти цивилизации имели собственные культурные растения, собственных домашних животных, письменности, ремесла, города, и не нуждались друг в друге. От этого диффузионизм не исчезает и не становится исключительно полицентрическим: в каждой сфере – только один центр.

5) Признание в той или иной мере и самостоятельного развития, конвергенции. А это связано с переориентацией полемической заостренности – не против эволюционизма, а против "нордического мифа" Косинны.

Не внушало ли признание других, самостоятельных очагов развития сомнений в принципах диффузионизма? Как мыслители-диффузионисты справлялись с этим препятствием? Чайлд считал американскую археологию побочным путем человеческой истории. В книге "Что случилось в истории" (1942) он объяснял, что развитие доколумбовой Америки пролегало вне главного течения истории. Мортимер Уилер в беседе с Глином Даниелом обозначил однажды Америку как "стоящую на обочине и ни для кого не интересную". А после паузы добавил: "Она варварская" (Daniel 1988: 290 – 291).

15. Некоторые уроки. Прежде всего, конечно, напрашивается идея осмотреться в своем собственном научном окружении: кто в нынешних научных направлениях олицетворяет крайнее полу-дилетантское крыло, а кого можно отнести к научному крылу. Это тем более важно, что нынче в условиях резкого ослабления централизованного контроля полудилетантский контингент буквально заполонил науку. Люди с дипломами, но без солидного образования, нахватавшиеся верхов науки, или с солидным образованием, но в другой отрасли, претендуют на выдвижение концепций в археологии. Нужно смекать, где Чайлд, а где Эллиот Смит. Таков первый урок.

Биография Чайлда дает моральную поддержку тем, кто запоздал с вхождением в науку. В тридцать лет он вступил в нее, а уже через три года стал светилом. Но вся его предшествующая жизнь была закалкой характера и отработкой навыков исследований, а также накоплением общих знаний о культуре. Он вступил в науку готовым к проработке колоссального материала на разных языках. Готовым умственно и морально – самоотверженным. Это второй урок.

Третий урок – потрясающий успех его книги, несмотря на ее слабости, очевидные для него самого. Это говорит о том, что для успеха важны не только качества самой книги, но и настроенность читающей публики. А с другой стороны, это говорит о том, что никаким успехом не стоит обольщаться, если трезво проанализировать его причины.

Четвертый урок вытекает из трагедии Милойчича. Уж как он старался оградить себя от возможных ошибок, как разрабатывал методику! И такой крах! А не учел, казалось, самую малость – диапазон хронологического основания. Это говорит о том, что, когда строишь систему, и один методический просчет может погубить плоды огромных трудов. Это говорит также о том, что даже результаты больших ученых нужно проверять.

С этим связан и пятый урок. Для меня, конечно, опровержение короткой хронологии было суровым личным уроком. Я долго держался за нее, дольше, чем следовало бы, не только потому, что уважал тщательность построений Милойчича, но и потому, что подсознательно верил в непреложность диффузии с Востока – тем более, чем громче ее у нас опровергали, исходя из марксистских догм. Внутреннее сопротивление догмам вызывало уклон в противоположную сторону. Падение короткой хронологии – урок не поддаваться ни магии безукоризненных построений, ни оппозиционным искушениям, а полагаться только на независимую проверку.

Более оптимистический взгляд можно вывести из печальных эскапад Мортимера Уилера. В середине ХХ века Уилер с тоской взирал на новое поколение археологов, вопрошая: "Где сегодня наши Шлиманы, наши Флиндерсы Питри, наши Артуры Эвансы, наши Джоны Маршалы? Люди, которые на свой разный манер добавили целые цивилизации к нашему знанию и на широком импрессионистском холсте увеличили наше понимание человеческих достижений в сотни раз?" (Wheeler 1952: 181). Этот грустный риторический вопрос он задавал в то время, когда были живы Гордон Чайлд, Леонард Вули, открыватель радиоуглеродного метода Либби, аббат Брёйль, Франсуа Борд, Леруа-Гуран…

Возможно, и наше время при взгляде из будущего окажется не таким уж бедным светилами. Оглянитесь вокруг себя. Вполне возможно, что эти светила рядом с Вами, и вы можете лично общаться с ними, обогащаясь знаниями и приобщаясь к их горению.

Вопросы для продумывания:

1. Вскоре после Первой мировой войны возможны были и другие научные ориентации, кроме диффузионистской: эволюционистская (в которой работали Фрэзер и Риверс), географическая (за два года до "Рассвета" вышла первая книга Крофорда). Что же толкнуло Чайлда именно на путь диффузионизма?

2. Одна и та же лингвистическая подготовка и один и тот же интерес бросили Косинну и Чайлда в археологию, но одного – в миграционизм, ведущий индогерманцев из Северной Европы во все стороны, другого – в ориентоцентричекий дифузионизм, при котором индоевропейцы распространяются из восточноевропейских степей. Что обусловило эту разницу?

3. Есть ли преемственность между Эллиотом Смитом, Чайлдом и Мортимером Уилером и в чем она состоит?

4. Уилер рассматривал свою приверженность трансмиссии как протест против биологизации археологии. Есть ли здесь связь и в чем она?

5. Обосновано ли стремление Уилера рассматривать предпочтение к диффузии как протест против материализма?

6. В чем, по Вашему, причина катастрофы, постигшей умеренный диффузионизм Чайлда и Даниела?

7. Какой подход в сравнительно-археологическим обзорам и в каких случаях более предпочтителен – изотипологический или изохронологический?

8. Против какого (и чьего) положения направлено Ф. Шахермейром требование "фронта типов"?

9. Против какого (и чьего) положения направлены Милойчичем требование избегать "увязки семимильными сапогами" и другое, названное мною "принципом домино"?

10. Хронологическая система Милойчича рухнула. Означает ли это, что от нее ничего не осталось?

Литература:

Чайлд Г. 1952. У истоков европейской цивилизации. Москва, изд. Иностранной Литературы (перев. с 5-го англ. изд. 1950 г.).

Adams W. Y., Van Gerven D. P., & Levy R. S. 1978. The retreat from migrationism. – Annual Review of Anthropology, 7: 483 – 532.

Atkinson R. J. C. 1981. Glyn Daniel as Editor. – Evans J. D., Cunliffe B. and Renfrew C. (eds.). Antiquity and man. Essays in honour of Glyn Daniel. London, Thames and Hudson: 236 – 239.

Boas F. 1988. The aims of ethnology. – Science, 9: ??????????.

Bunzl M. 1996. Franz Boas and the Homboldtian tradition. – Stocking G. W., Jr. (ed.). Volksgeist as method and ethic. Madison, Wisconsin University Press: 17 – 78.

Buttner-Janusch J. 1957. Boas and Mason: Particularism versus generalization. – American Anthropologist, 59: 318 – 324.

Childe V. G. 1935. Changing methods and aims in prehistory. – Proceedings of Prehistoric Society 1: 1 - 15.

Childe V. G. 1956. Retrospect. – Antiquity, 32: 70 – 74.

Chippindale Chr. 2001. Daniel, Glyn (1914 – 1986). – Murray T. (ed.). Encyclopedia of archaeology. History and discoveries. Santa Barbara, ABC – Clio: 405 – 406.

Clark R. 1960. Sir Mortimer Wheeler. London, Phoenix House.

Clark J. G. D. 1976. Prehistory since Childe. – Bulletin of the Institute of Archaeology, University of London, 13: 1 – 21.

Crawford O. G. S. 1926. Review of Childe 1925. – Antiquaries Journal, 6: 89 – 90.

Cunliffe B. 1999. Sir Mortimer Wheeller. - Murray T. (ed.). Encyclopedia of archaeology. The great archaeologists. Vol. I. Santa Barbara et al., ABC-Clio: 371 – 383.

Daniel G. E. 1950. A hundred years of archaeology. London, Duckworth (2d ed. 1975. A hundred and fifty years of archaeology. London, Duckworth).

Daniel G. E. 1988. Geschichte der Archäologie. Bergisch Gladbach, Lübbe (übers. v. Engl. 1981 A short history of archaeology).

Eggert M. K. H. und Wotzka H.-P. 1887. Kreta und die absolute Chronologie des europäischen Neolithikums. – Germania, 65: 379 – 422.

Engelien I.-B. 1987. Vladimir Milojčić. – Hachmann R. (Hrsg.). Studien zum Kulturbegriff in der Ur- und Frühgeschichte (Saarbrückener Beihefte zur Altertumskunde, Bd. 48). Bonn, Rudolf Habelt: 135 – 154.

Evans J. D. 1981. Introduction: Glyn Daniel the person. – Evans J. D., Cunliffe B. and Renfrew C. (eds.). Antiquity and man. Essays in honour of Glyn Daniel. London, Thames and Hudson: 232 – 235.

Green S. 1980. Prehistorian. A biography of V. Gordon Childe. Braidford-on-Avon, Moonraker Press.

Harris D. (ed.). 1994. The archaeology of V. Gordon Childe: Contemporary perspectives. London, University College London Press.

Loré Fr. 1987. Vere Gordon Childe. – Hachmann R. (Hrsg.). Studien zum Kulturbegriff in der Ur- und Frühgeschichte (Saarbrückener Beihefte zur Altertumskunde, Bd. 48). Bonn, ????????: ?????.

Mallowan M. 1876. Sir Mortimer Wheeler 1890 – 1976. London, St. James Church.

McNairn B. 1980. The method and theory of V. Gordon Childe. Edinburgh, Edinburgh University Press.

Megaw V. 1973. Archaeology from down under: A personal view. Leicester, Leicester Unuversity Press.

Miller E. 1981. Glyn Daniel and Cambridge. – Evans J. D., Cunliffe B. and Renfrew C. (eds.). Antiquity and man. Essays in honour of Glyn Daniel. London, Thames and Hudson: 243 – 246.

Piggott S. 1958. The Dawn: and an epilogue. – Antiquity, 32: 75 – 79.

Sherratt A. 1989. V. Gordon Childe: archaeology and intellectual history. – Past and Present, 125: 151 – 185.

Stocking G. W., Jr. 1968/1982. Race, culture, and evolution: Essays in the history of anthropology. Chicago and london, University of Chicago Press (2d ed. 1982).

Stocking G. W., Jr. 1987. Victorian anthropology. New York, Free Press; London, Collier Macmillan.

Stoddard S. and Malone C. 2002. Editorial. – Antiquity, 76 (294): 915 – 924.

Thomas D. H. 1979. Archaeology. New York et al., Holt, Rinehart and Wilson.

Trigger B. G. 1979. Gordon Childe. Revolutions in archaeology. London, Thanes and Hudson.

Trigger B. G. 1994. Childe's relevance to the 1990s. - Harris D. (ed.). The archaeology of V. Gordon Childe. Contemporary perspectives. London, University College London: 9 – 34.

Tringham R. 1983. V. Gordon Childe 25 years after; his relevance for the archaeology of the eighties. – Journal of Field Archaeology, 10: 85 – 100.

Veit U. 1984. Gustaf Kosinna und V. Gordon Childe: Ansätze zu einer theoretischen Grundlegung der Vorgeschichte. – Saeculum 35: 326 – 364.

Wheeler R. E. M. 1950. What matters in archaeology. – Antiquity, 24 (???): ????????.

Wheeler R. E. M. 1952. Archaeology and the transmission of ideas. – Antiquity, 26 (104): 180 – 192.

Wheeler R. E. M. 1954. Archaeology from the earth. Oxford, Clarendon Press (2d ed. Penguin Books 1956).