Сущность волюнтаризма

"Философия жизни" в собственном смысле слова имеет свою предысторию. Происхождение ее обычно выводят из анонимного произведения "О морально прекрасном и философии жизни" (1772 г.), в котором для объяснения искусства рекомендовалось вместо "теорий и систем" обращаться к "силам и свойствам души", соответственно ее проявлениям в человеческой жизни. Ф. Шлегель в лекциях о "Философии жизни" (1827 г.) призывал отказаться от блужданий в "пустом пространстве абсолютной мысли" и обратиться к "духовной внутренней жизни". "Философия жизни, – писал он, – кладет целостное сознание, во всех его различных аспектах и силах, в свою основу и рассматривает душу как свой центральный пункт". Такая философия, созданная из самой жизни как простая теория духовной жизни, мыслилась Шлегелем как противовес, с одной стороны, объективному идеализму, а с другой – одностороннему механицизму современного ему естествознания и складывающегося вульгарного материализма.

Но Шлегель стоял еще в пределах классической философии, пытался примирить противоположные, но родственные стороны человеческого сознания: рассудок и волю, разум и фантазию, разум и интуицию. "Философия жизни" конца ХIХ века опирается уже на инстинкт, а разум низводит до уровня простого подсобного средства практики, "жизни".

Поэтому, когда один из основоположников "философии жизни" В. Дильтей усмотрел в "господстве науки над жизнью" главное выражение "духа прошлого века", он тем самым невольно раскрыл одну из тайн своей философии: реакцию на развитие науки и научного мировоззрения, принципиальную переоценку ценности научного знания. Условия для переоценки ценности науки возникли во второй половине ХIХ в. в связи с кризисом механистической в ее основе методологии тогдашнего естествознания. Характерное для последнего сведение движения к механическому, и только, анализ как единственное средство познания, истолкование достижений науки ХVIII-ХIХ вв. как абсолютных истин – все это делало естественнонаучное мировоззрение ХIХ в. чрезвычайно уязвимым перед революцией в естествознании.

Между тем материалистическое мировоззрение выступало от лица самой науки, претендуя на роль окончательного научного мировоззрения. И критики механистического материализма использовали эту его претензию. Но кризис в физике конца ХIХ-начала ХХ вв. роковым образом сказался на основных принципах гносеологии естествознания и материализма ХIХ в. В борьбе с ними "философы жизни" прежде всего попытались использовать несводимость биологических, психологических явлений к законам механики. Понятие "жизни" выступило поэтому как замена понятия "материя". "О материи как комплексе атомов, подвластном математической обработке, в настоящее время не хотят и слушать, когда речь идет о "сущности" природы, писал Г. Риккерт. Механизм как нечто неизменное отвергается теперь даже для неорганической материи. Антимеханические силы вводятся в качестве действующих принципов цели, и природа должна мыслиться отчасти или целиком телеологичной. Только таким образом, полагают, можно адекватно понять живую жизнь, которая никогда не может возникнуть из мертвой механичной материи. В философском смысле "жизнь" как принцип движения природы превращается в психику, в переживание.

Следовательно, там, где механицизм пытался свести жизнь и психику к неорганической материи и законам ее движения, "философия жизни" пыталась объяснить неорганическую материю из "жизни" и "психического", не видя реальных законов возникновения жизни и психического из эволюции материи, то есть "философия жизни" фактически закрывает путь к их исследованию. Жизнь имеет своим источником "жизнь", и только.

Не менее четко выступает та же тенденция в попытках "философов жизни" создать свою философию истории, "философию культуры". Поскольку в новых исторических условиях уже нельзя было больше искать источник общественного развития в гегелевском абсолютном духе или чисто субъективных факторах, с одной стороны, и не хотелось соглашаться с позициями исторического материализма – с другой, то на смену им приходит мнимо универсальная концепция "полноты жизни". В противовес вышеназванным концепциям "философия жизни" вводит "переживание" или "вживание" исследователя истории в события прошлого, делающее их якобы вновь "живыми", настоящими. Это означало, что деятельность историка или философа культуры есть интуитивный процесс. "Жизнь постигает здесь жизнь, а не понятийная деятельность образует основу наук о духе..." Именно такая постановка вопроса требовала принципиальной перестройки теории познания на методологической основе иррационализма. Это и выполнила "философия жизни".

Понятие "жизни", расплывчатое и неопределенное, включающее в себя как биологическую сторону человеческого существования, так и "переживания" – от обыденных до философских и религиозных, – представляло собой удобную возможность для того, чтобы истолковать действительность как "живой" поток, постоянное становление. Но в то же время – приписать происхождение всех катаклизмов общества "жизни вообще" и перенести движущие силы общественного развития в ту же иррациональную "жизнь", подменить научное их исследование мифологией.

"Философия жизни", утверждает один из ее сторонников Ф. Хейнеман, покоится на протесте жизни против преувеличенной роли исчисляющего разума, рассудка в современном обществе, на протесте души против машины и вызванных ею овеществления, технификации и обездушивания человека. "Философия жизни", как духовная реакция на создавшуюся социальную ситуацию и новое положение человека в ней, представляет собой явный апофеоз "сильного человека", но творящего историю не силой разума, а "полнотой своей жизни" (Шопенгауэр), "волей к власти" (Ницше) и представляющей человека как "хищного зверя", использующего технику в качестве "жизненной тактики" (Шпенглер), это призыв к свободе инстинктов и физиологических потребностей, к "освобождению жизненных сил", которые ведут за пределы существующих морально-правовых норм, по ту сторону материального и идеального, добра и зла, света и тьмы, свободы и рабства.