Феноменологический метод М. Хайдеггера

Исходным пунктом эзистенциалистского философствования М. Хайдеггера (1889-1970) является категория "существования". В свете ее рассматриваются социальные отношения и внешний мир, познавательные акты и эмоциональные реакции, общественные институты и действия отдельных людей. В немецком экзистенциализме "существование" обозначается словом Dasein (буквально – "тут-бытие"), что предполагает наличие человека "здесь и теперь", в этом остановленном моменте времени. Соответственно задача подлинной философии определяется как аналитика бытия человека, застигнутого "здесь и теперь" в непроизвольной сиюминутности его переживаний. И прежде чем говорить о науке, о ее предмете, о мире, следует рассмотреть их основу, "человеческое бытие", а затем на этой основе – понять все сущее как существующее сообразно человеческому существованию. Иначе говоря, все сущее, как нам оно дано, определяется способом человеческого бытия, то есть сознанием. Именно в этом, считает Хайдеггер, специфика философского рассмотрения. И хотя такой подход имеет смысл, все же приписывание "человеческому бытию" онтологического приоритета не дает ответа на вопрос о происхождении логической и эмоциональной структур сознания – они превращаются в априорные, врожденные.

Познание этих структур, по мнению Хайдеггера, возможно на основе созданного немецким философом Э. Гуссерлем феноменологического метода. Предпосылкой феноменологического метода, как он выступает у Гуссерля, является тезис, что познание не есть деятельность и конструирование предмета, но есть созерцание. Хайдеггер следует за Гуссерлем в этом направлении. Речь идет не об эмпирическом созерцании, что имело место в науке и философии, а о чистом созерцании феноменов трансцендентального сознания. Понятие "феномен" Хайдеггер трактует как "то, что себя обнаруживает" или в более точном определении это звучит как "себя-в-самом-себе-обнаруживающее". Это определение феномена, по Хайдеггеру, уже включает в себя отличие его от того, что принято называть "явлением". Явление означает извещение о чем-то таком, что обнаруживает субъект. Явление – это нечто другое, феномен указывает на самого себя. Явление рассматривается в познании как средство, феномен как цель. Явление обнаруживает себя через сущность, которая требует цепочки дальнейших определений. Феномен обнаруживается с помощью интуиции.

Понятие феномена, говорит Хайдеггер, по своему значению изначальнее, чем понятие явления. Если мы не пытаемся найти нечто, стоящее позади явления, если феномен выступает как цель исследования, – тогда мы сможем увидеть все то, что мы обычно не замечаем, поскольку смотрим "сквозь" объект, пытаясь найти в нем еще что-то. Понятый таким образом философский метод значительно ближе к художественному способу рассмотрения мира, чем к научному. Впоследствии Хайдеггер назвал этот метод герменевтической феноменологией. Критерием истинности в познании при применении этого метода является очевидность.

Герменевтика означает искусство толкования древних текстов. Хайдеггер пришел к герменевтике после тщательного изучения текстов Библии. Различные истолкования Священного писания привели его к мысли о необходимости прочтения текстов такими, какими они являются на самом деле, без подтекстов и комментариев, как они соответствуют авторскому мироощущению.

Основная мысль хайдеггеровской феноменологии такова: человеческое существование есть исходное бытие, исходная реальность, которая обладает приоритетом по отношению ко всему тому, о чем мы можем философски мыслить. Бытие человека принципиально отличается от бытия вещественного, потому что оно, по сути, есть "бытие-сознание".

Бытие человека отличается осознанностью своего существования и конечностью существования. Хайдеггер пишет, что ничто сущее, кроме человека, не знает о своей конечности, смертности, и потому только ему ведома временность, а с нею и само бытие. На первый взгляд, о смертности, конечности бытия человека рассуждает и классическая философия. Только в ней упоминается понятие самосознания. Но последнее рассматривалось как результат длительного развития человеческого разума, а Хайдеггер подразумевает под самосознанием исходное, ниоткуда не выводимое свойство человека. Задача состоит в том, чтобы вывести самосознание человека из способа бытия человека, то есть из его конечности, иначе говоря, из "экзистенции".

Структуру человеческого бытия в ее целостности Хайдеггер определяет как "заботу". Она состоит из трех временных моментов: "бытия-в-мире", "забегания вперед", "бытия-при-внутримировом-сущем". Первый из них означает момент прошлого, второй – будущего, третий – настоящего. Все они взаимопроникают друг в друга и существенно отличаются от объективного времени: прошлое – это не то, что "осталось позади", чего больше уже нет, – напротив, оно постоянно присутствует и определяет собой как настоящее, так и будущее. То же самое можно сказать и о двух других моментах. Таким образом, время мыслится как качественная характеристика в отличие от физического, объективного времени, которое мыслится как однородная линия, состоящая из моментов "теперь". Прошлое выступает для Хайдеггера как "заброшенность", "фактичность"; настоящее – как "обреченность вещам"; будущее – как "проект", постоянно на нас воздействующий. В этом смысле экзистенциальный поток времени идет не от прошлого к будущему, но в обратном направлении.

В зависимости от того, какой фактор времени оказывается выдвинутым на первый план, – будущее, направленность к смерти, или настоящее, обреченность вещам, – в зависимости от этого человеческое бытие будет подлинным или неподлинным. Неподлинное бытие выражается в том, что "мир вещей" заслоняет от человека его конечность и сам человек становится вещью. Неподлинное бытие кроется в самой структуре "заботы" и потому не может быть устранено каким бы то ни было преобразованием среды. Напротив, оно возникает с необходимостью и влечет за собой также неподлинный способ философствования, при котором бытие отождествляется с сущим, а мир с "внутримировым сущим". Традиционное понимание человека, по мысли Хайдеггера, в конечном счете базировалось на истолковании человека по аналогии с вещами, на забвении им своей конечности, временности, поэтому от него скрывается суть бытия.

Характерной особенностью неподлинного бытия человека является своеобразная структура его отношений с другими людьми. Хайдеггер согласен с тем, что человеческое бытие никогда не выступает в качестве изолированного. О других людях человек узнает с самого начала, в этом состоит сущность человеческого общества. Но при неподлинном существовании этот факт имеет особый характер. Человек рассматривает себя по аналогии с другими людьми, то есть смотрит на себя как бы со стороны, как на подобную вещь. И при таком подходе возникает точка зрения заменимости одного человека другим, создается некий усредненный образ. А за ним исчезает представление о подлинной сущности человека.

Несомненно, изображая неподлинный мир, Хайдеггер предвидел тенденцию разрастания массового общества, где индивиды "взаимозаменяемы", где исчезает индивидуальность, где никто не хочет выделяться из толпы. И выхода из этого тупика нет. Если "неподлинное существование" вытекает из априорной структуры человеческого бытия вообще, то тщетны попытки вырваться из него: любое преобразование натолкнется на человеческое бытие с его предопределенной судьбой, и остается только ограничиться осознанием этого.

"Подлинное существование" выступает у Хайдеггера как осознание человеком своей исторической ограниченности, конечности и свободы. Экзистенциалисты считают, что катастрофические события новейшей европейской истории обнажили внутреннюю неустойчивость, хрупкость, неустранимую конечность всякого человеческого существования: не только индивидуального, но и родового, общеисторического. Вот почему самым адекватным и глубоким знанием о природе человека они признают сознание собственной смертности и несовершенства, которым обладает каждый, даже самый непросвещенный, замкнутый в своем обыденном опыте индивид. К. Ясперс называет это сознание "единственным небожественным откровением", М. Хайдеггер определяет человеческое бытие как "бытие-к-смерти".

Представление о смерти как о самоочевидной абсолютной границе любых человеческих начинаний занимает в экзистенциализме такое же место, как и в религии, хотя большинство его представителей не предлагают человеку никакой потусторонней перспективы. Экзистенциалисты считают, что человек не должен уходить от осознания своей смертности. Но это осознание достижимо только "перед лицом смерти", в момент обреченности.

Смерть – сугубо личный акт, но знание о ее существовании рождает страх у всех людей. Причем возникает не боязнь чего-то конкретного, а "то, чего страшится страх, есть само бытие-в-мире". В основе любого страха лежит страх смерти. Это самое сильное чувство, предшествующее любому другому. Перед ним меркнет все содеянное человеком. Поэтому, согласно Хайдеггеру и другим экзистенциалистам, единственное средство вырваться из сферы обыденности и обратиться к самому себе – это посмотреть в глаза смерти. И здесь не помогут ни общество, ни друзья, ни близкие. Человек остается наедине с собой. В этом экзистенциальном состоянии он отчужден от всех, он одинок, но он познает свое бытие. И значит, по сути своей, человек есть существо одинокое, заброшенное. Успокоить себя он может только осознанием безвыходности ситуации, в которой оказываются все люди без исключения.