Особенности формирования и первичного развития донского казачества.

Вторым крупнейшим центром формирования казачества XVI в. стала река Дон с ее многочисленными притоками. Активное проникновение казачьих элементов в этот регион отмечается с двадцатых – тридцатых годов текущего столетия. В его первой половине казачье сообщество Дона являлось еще аморфно-непрочным разноэтничным формированием, объединенным только общим способом существования. Согласно московским данным 1538 г. в Донских степях казаковали: казанцы, азовцы, крымцы и казаки с русских окраин: севрюки, малороссы, черкассы. К ним можно отнести и знатоков этих мест рязанских казаков, часть из которых после присоединения Рязанского княжества к Москве в 1521 г. ушла в верховья Дона, слившись с местным казачьим населением. Наибольшую сплоченность, а следовательно и значимость вначале имели остатки ордынского казачества, получившие наименования Азовских казаков. Они доминировали в низовьях Дона и опирались на поддержку турецкой администрации Азовской крепости, где они отсиживались после своих набегов, торговали военной добычей. Прежде всего пленниками и имели свои подворья. Первоначально в их составе преобладал тюркско – татарский элемент, о чем свидетельствуют имена их предводителей: Угуз – Черкас, Карабай, Караман, Темеш, Ямчурей и так далее. С середины века в среду азовцев начинают активно проникать славянские этнические элементы, что приводит даже к смене их элиты. В частности, одним из последних упоминающихся азовцев стал атаман Сенка Ложник. Главным объектом нападений казаков – азовцев являлись купеческие и посольские караваны. Расцвет и доминирование азовцев на нижнем Дону носил очень кратковременный характер. Уже в 1502 г. они потерпели серьезное поражение от кавказских черкесов и постепенно стали снижать свою активность. Это было связано с миграцией в Придонье Московских служилых людей: севрюков и рязанцев к которым примыкали и татары, служившие Москве.

Военно-организационный опыт и сохранение прежних связей с остающимися на Руси сослуживцами, а следовательно и русской администрацией, а также возможность их постоянного пополнения уходящими в степь сельскими поселенцами, служилыми людьми и даже беглыми холопами, давали им преимущество пред остатками ордынского казачества. Оно постепенно ассимилировалось или вытеснялось с Дона. Оценивая этнический состав новых казачьих общин московские воеводы выделяли черкасов (украинских казаков), киян и представителей других русских окраин.

Уже в сороковых годах XVI в. начались попытки самоупорядочивания условий жизни новых обитателей Дона.Они связаны с основанием первых казачьих городков атаманом Сары-Азманом, находящимся некоторое время на русской службе. Тогда же донское казачество начинает признаваться серьезным геополитическим и даже стратегическим фактором в борьбе за освоение «Дикого поля» и с поволжскими татарскими ханствами. Тем не менее, прочно казаками удерживались только территории верхнего Дона по рекам Хопер и Медведица, куда казачьи артели и отступали в случае опасности. Так произошло во время турецкого похода на Астрахань в 1569 г. В 1570 году письменно зафиксировано существование только одного казачьего городка на реке Аксай. Отражение турецкой опасности и продвижение на юг русских засечных линий позволило казакам вернуться на нихний Дон. В 1571 г. здесь была основана неофициальная столица Донского казачества – станица Раздоры, а рядом городок Митякин.

Строительство постоянных казачьих поселений продолжилось и к 1595 г. было основано еще не менее 6 казачьих городков-станиц, что свидетельствует о повышении плотности казачьего населения. К этому же времени относится и появление потомственных казаков, которые «постарились на Дону».

Основными занятиями донского казачьего населения являлись традиционные казачьи промыслы: охота, рыбная ловля, к которым добавилось животноводство, преимущественно коневодство.

Торговля результатами данных занятий с русскими пограничными районами позволяла обеспечивать казачьи городки и их население зерном и более того перепродавать его в турецкий Азов и ногаям.

Ведущую роль в жизни донского казачества играла военно-промысловая деятельность, способствующая его внутренней дифференциации. В ее содержании большое значение имела военная служба Российскому государству. Она эволюционировала от разовых поручений (сопровождение посольств и караванов), через наемничество при военных походах (участие во взятии Казани в 1552 г. и ликвидации Астраханского ханства, в Ливонской войне) до письменных договоров о службе. Первый такой договор был заключен в 1570 г. повторяющийся и в последующие десятилетия XVI в. Он не распространялся на все казачьи артели и не был равен договору о подданстве, не содержа текста присяги и поэтому не исключал самостоятельных военных действий. Они могли сопровождаться и отдельными нападениями на русские посольские и купеческие караваны, что впрочем, уже в 80-90 годах XVI воспринималось самими казаками, как дело предосудительное.

В отличие от украинского казачества, испытавшего сильное влияние сословных отношений польско-литовского государства и имевшего землевладельческую - хуторскую часть, донское казачество развивалось в отрыве от формирующейся феодально-крепостнической системы московского государства. Поэтому процессы внешнего и внутреннего структурирования казачьих общин – артелей проходили здесь медленней.

До конца XVI в. донское казачество оставалось совокупностью различных казачьих объединений: артелей, общин, станиц. Они подчинялись выборным атаманам и их помощникам есаулам. Развитие отношений с Московским государством привело к появлению выборных должностей писарей. Выборными являлись и священники. Во время объединения в период крупных военных предприятий нескольких артелей в станицы или полки избирались полковники. Формально высшим органом власти являлось вечевое собрание артели или станицы. Оно именовалось кругом. В компетенции круга находилось и заключение договоров о службе и суд. Как и в украинском казачестве, процесс внешней консолидации казачьего сообщества в донских степях сопровождался имущественной дифференциацией и началом внутреннего структурирования. Оно заключалось в активном выделении из казачьей среды старшины, которая еще не являлась наследственной и несла отпечаток харизматичности. В отличие от запорожских казаков на Дону не возбранялось появление и проживание в казачьих городках семейных казаков. Семейные отношения регулировались традиционным правом и складывающимися казачьими обычаями, не совпадающими с религиозно-церковными нормами того времени.

Дон и донское казачество стал источником казачьей колонизации Поволжья, Терека и Сунжи, а также транзитной территорией представителей украинского казачества.

Тем не менее, появление новых казачьих сообществ на Востоке Российского государства стало следствием его прямой или косвенной деятельности.