Радикальные и критические подходы к социальной работе

Анализ социальной политики и социальной работы, который содержится в этом пособии, основан на идеях феминистской и радикальной критики социального неравенства. Именно с этих теоретических позиций становится очевидным тот факт, что социальные службы, дома-интернаты и образовательные учреждения порой воспроизводят ту самую структуру социальных отношений, на которой базируется существующее в нашем обществе неравенство, в том числе по признакам социального класса, пола, инвалидности и возраста. А дискурс социальных проблем зачастую становится их источником. Ведь от того, что именно и какими словами говорится о пожилых, инвалидах, бедных, мужчинах и женщинах, детях и семьях в учреждении, профессиональном сообществе, СМИ и учебной литературе, зависит самоопределение специалистов и потребителей услуг – клиентов. Из того, что пишется в региональных программах и отчетах или что содержится на стендах и выставках, посвященных социальной работе и социальной политике, следует, как определяется человеческое достоинство и каковы различные роли, которые исполняются в этой драме социальными акторами – социальными работниками, педагогами, детьми и родителями, врачами, инвалидами, пациентами и пользователями социальных сервисов.

Остановимся кратко на идеях радикальной критики социальной работы, которые впервые зазвучали в полный голос на Западе еще в 1970-х годах, и хотя их влияние затем уменьшилось, некоторые идеи сохранились и успешно развивались в теории и практике социальной работы. Именно в радикально-теоретической среде выросли и получили распространение такие понятия, характеризующие взаимодействие социального работника и клиента, как мобилизация ресурсов (empowerment), защита прав (advocacy) и рост сознания (consciousness-raising).

Радикальный, критический, марксистский, феминистский подходы в социальной работе, как указывает М. Пэйн [60], имеют много общего между собой. Остановимся кратко на марксистском подходе, который выступает наиболее общим источником всех остальных критических направлений социальной работы. В его рамках можно выделить различные позиции или модели. С точки зрения прогрессивной модели, социальная работа – это позитивный агент изменений, поскольку деятельность социальных работников позволяет сблизить или интегрировать капиталистическое общество, в котором создана система, эксплуатирующая рабочий класс, с представителями рабочего класса. Здесь специально оговаривается тот факт, что социальные работники не просто доминируют над клиентами в разрешении индивидуальных или групповых проблемных ситуаций, а обеспечивают и организуют коллективное действие и рост сознания, тем самым помогая осуществить позитивные социальные изменения. Этот подход сродни либерально-демократической модели феминизма, где большое значение придается именно образованию и совершенствованию правовых механизмов достижения социальной справедливости.

Следующий шаг в сторону критического анализа социальной работы делает репродуктивная модель. Социальные работники здесь – это агенты классового контроля, повышающие давление капиталистического общества на рабочий класс. Тем самым именно посредством социальной работы в обществе достигается воспроизводство социального неравенства, репродуцируется социальная структура со свойственными ей отношениями иерархии и контроля. Именно такой образ социального работника преобладает в массовой культуре на Западе, где создается стереотип сотрудника социальной службы как антигуманного бюрократа, отнимающего ребенка у матери, определяющего героя в психиатрическую лечебницу или предписывающего бедняге унизительные и заведомо бесперспективные условия поиска работы.

Еще одна модель марксистской критики социальной работы представлена контрадикторной (противоречивой) позицией, согласно которой социальные работники – это агенты капиталистического контроля, и в то же время они реструктурируют классовое общество. По крайней мере, такой потенциал у них имеется, так как они передают знание и власть государства своим клиентам, выступая для тех социальными адвокатами и координаторами услуг. Существование такого противоречия в их роли приводит к другим противоречиям, которые, возможно, вносят вклад в опрокидывание, распад структур капиталистического общества.

Упомянутую выше прогрессивную позицию как раз чаще всего и называют радикальной. Радикальная теория и практика социальной работы происходит из критики традиционной (психодинамической) социальной работы, теорий, полагающихся на психологические объяснения социальных проблем, и функционалистских теорий, которые принимают как должное существующий социальный порядок. Д. Макинтайр излагает основные позиции радикальной критики в адрес традиционной социальной работы следующим образом. Во-первых, исследователи и социальные работники, следующие традиционной схеме, склонны сводить сложные социальные проблемы к индивидуальным психологическим особенностям, имеют тенденцию «обвинять жертву», возлагая на клиентов ответственность за те проблемы, которые на самом деле имеют социальное происхождение, и тем самым отвлекают внимание от социальных условий. Во-вторых, традиционная социальная работа «приватизирует» клиентов, испытывающих социальные проблемы, и пытается решить их трудности индивидуально, вместо того, чтобы объединить их с теми людьми, с кем они могли бы разделить этот опыт и, возможно, справиться с проблемами совместными усилиями. Наконец, традиционная социальная работа, следуя сложившимся правилам объяснения и поведения, укрепляет несправедливое социальное устройство капиталистического общества.

Помимо критики методов социальной работы, радикальная модель осуждает негативные стороны самой системы социальных услуг [61]. Поскольку роль социальных служб ограниченна и фрагментарна, они не в состоянии помочь человеку справиться с трудной жизненной ситуацией и не могут совладать с целым спектром социальных проблем, которые требуют своего разрешения. Кроме того, сама модель, по которой осуществляется финансирование учреждения, ограничивает имеющиеся ресурсы и не допускает принятие решений, противоречащих интересам финансирующей стороны. При этом корпоративная культура организаций формирует внутреннюю коллективную точку зрения, которая находится в согласии с интересами социального большинства, а иерархическое и бюрократическое устройство организаций приводит к усилению контроля и согласования с правилами и конвенциями. Наконец, позицию организации на заседаниях администрации и комитетов, отвечающих за деятельность учреждений социальной сферы, представляют те, кто выступают от имени системы и принимают ее правила, а не от лица угнетенных и непривилегированных. Таким образом, профессионализация социальной работы приводит к тому, что общество наделяет социальных работников статусом, доходом и другими преимуществами профессии. Отсюда следует, что социальные работники поддерживают существующее положение вещей и избегают проводить критический анализ проблем, с которыми им приходится сталкиваться.

Между тем отечественные руководители учреждений и департаментов социальной сферы пока еще не пришли к мысли о необходимости регулярной рефлексии, критической оценки и анализа эффективности своей работы. И пока, к сожалению, такие исследования проводятся нерегулярно и не стали частью современной системы социальной защиты в таком виде, как на Западе. В странах Западной Европы и Северной Америки государственные и неправительственные социальные службы активно сотрудничают с университетскими кафедрами социальной политики и социальной работы по разным направлениям, в том числе по вопросам оценки эффективности своей деятельности: кафедра получает заказ на исследование, в результате которого появляется отчет с рекомендациями, как улучшить практику работы социальной службы. Надо сказать, что традиция привлечения университетских кафедр соответствующего профиля для подобного рода обследований за рубежом достаточно давняя. Это неотъемлемая черта западной демократии – открытость критике и принципиальность независимой экспертизы, в отличие от других стран, где вышестоящие проверяют подчиненных, а центр контролирует провинцию.

Вряд ли сегодня следует доказывать, что социальная работа всегда выполняет функцию социального контроля, причем одна из ее задач –обеспечение конформности или того, что Дж. Пирсон назвал «связующим обязательством гражданского общества»[62]. Хотя эта функция и будет считаться легитимной, нет никакой уверенности в том, что этот социальный контроль будет всегда осуществляться в интересах клиента или тех социальных групп, к которым он принадлежит. В идеологии социальных служб, как и в социальной политике, защита и контроль, забота и развитие тесно переплетаются, и эти функции очень трудно разделить. Особенно это относится к государственным учреждениям, причем такая ситуация не уникальна для России.

Радикальная теория социальной работы подвергает критике профессионализацию, ибо повышение статуса профессионала может приводить к игнорированию мнений клиента и даже нарушению его прав. Согласно этой модели объяснения, становясь профессионалами-экспертами, социальные работники принимают позицию государства и тех социальных структур, которые угнетают непривилегированных людей, причем настаивают на своей профессиональной позиции даже в тех случаях, когда это противоречит интересам клиентов. Вот почему подготовка и переподготовка социальных работников обязательно должна включать не только традиционные знания, но и радикальную критику социального контроля, индивидуальных проблем клиентов и конвенциональных интерпретаций общества.

«Анти-дискриминаторная практика» [63], истоки которой находятся в радикальной критике социальных служб, основывается на широко известном принципе соблюдения прав человека, достижения социальной справедливости, которым сегодня руководствуются все без исключения социальные службы на Западе. По крайней мере, в идеальном случае социальные работники должны иметь в виду маргинальное положение угнетенных, или «слабозащищенных», в терминологии отечественной социальной политики, в контексте социальной и экономической структур.

Одна из форм радикальной социальной работы, как пишут Бэйли и Брэйк[64], реализуется через коллективное действие. Социальные работники взаимодействуют с общественными организациями, в том числе ассоциациями инвалидов, солдатских матерей, профсоюзами, обществами защиты прав и участвуют в политическом действии, в деятельности сообщества. Считается, что социальная работа сама по себе как профессиональная деятельность и система учреждений не может оказать существенного влияния на социальные изменения. Очень важна здесь работа в команде, основанная на принципах децентрализации и демократизации, поскольку это позволяет социальным работникам войти в местное сообщество, способствует их участию и глубокому проникновению в проблемы сообщества и оформлению коллективного действия.

Вторая важная форма и область радикальной социальной работы – это индивидуальная работа с клиентами. Социальные работники в этом случае помогают людям понять (и тем самым повышают их самосознание), что социальное неравенство и исключение отчуждают людей от общества. Объясняя проблемы клиентам, следует избегать индивидуализации причин и обвинения клиентов в существующих трудностях; в этой модели считается, что большинство личных и семейных неурядиц бедных проистекает из-за их материальных трудностей. Там, где приходится преодолевать сопротивление или достигать соглашения, объединение и коллективное действие с общественными организациями даст больший эффект, чем влияние одного лишь социального работника.

Акцент на материальных потребностях клиента имеет непосредственное отношение к изучаемой нами ситуации в провинциальном российском городе. Согласно радикальной теории социальной работы, бедность нельзя рассматривать как знак индивидуальных и эмоциональных проблем, поскольку данная модель выступает против таких терминов, как «иждивенчество», «культура бедности», полагая их дискриминирующими. Радикальный подход к объяснению социальных проблем и социальной политики в ряде стран Запада повлиял на развитие социального обеспечения, социальных гарантий и практики защиты прав клиента (advocacy).

Кстати, в настоящее время развитие социальной работы в странах третьего мира дает нам важнейшие основания для того, чтобы пересмотреть многие идеологические установки, сложившиеся в отношении этой профессии в западной литературе. Одно из направлений радикальной социальной работы сформировалось в Латинской Америке в 1960–70-х годах, где западные модели социальной работы оказывались неадекватными, ибо не учитывали того факта, что в бедных странах главным приоритетом является борьба за выживание. Именно поэтому политическая практика стала важной стороной деятельности социального работника. Действия социального работника, стремящегося осуществить позитивные изменения, направлены на демократизацию социальных институтов, активизацию самоуправления, создание особого правового пространства услуг для малообеспеченных слоев населения (реализация права на социальное обеспечение и гражданских прав), на объединение с социальными движениями, партиями, организациями, профсоюзами и ассоциациями.

В этом случае социальные работники могут следовать нескольким стратегиям[65]. Консервативная стратегия предполагает профессионализацию социальной работы безо всякого политического участия; отрицающая стратегия – включение в общественную и политическую работу, но нежелание изменить социальные институты ради клиентов; антиинституциальная стратегия – стремление к депрофессионализации, снятию профессионального контроля для того, чтобы клиенты самостоятельно принимали решение (например, антипсихиатрия, отрицающая медицинскую и формальную социальную помощь в пользу самопомощи); трансформирующая стратегия – стремление трансформировать социальные институты, оказывая поддержку клиентам через профессиональное и политическое действие.

Выбор одной стратегии недостаточен: необходимо принимать во внимание, что эти стратегии пересекаются, иначе работа будет неэффективна. Важную роль для людей, живущих в общинах, подавленных бедностью и беспомощностью, может сыграть образование. Такие люди часто становятся объектами, которыми манипулируют, на которых воздействуют, а не свободными субъектами, которые могут действовать сами. Однако существует так называемый «страх свободы», от которого необходимо избавиться. Это достигается с помощью образования, включения в критический диалог между исследованиями и практикой.

Один из важных аспектов этого подхода – рост сознания, этического знания и самоосознания угнетенных людей. Такой подход тесно связан с деятельностью женских организаций, одна из целей которых – освобождение женского восприятия от стереотипов, поощрение понимания ими своего угнетенного положения и предпринимаемые совместные действия. Защита прав клиента – это одна из форм теории и практики социальной работы. Радикальная теория социальной работы убеждает нас в том, что очень многие социальные проблемы женщин являются следствием принятого до сих пор традиционного определения семьи, подразумевающего неравноправие и угнетение женщин; причем многие модели социальной работы принимают такое определение, чем лишь усугубляют положение женщин.