Историческое сознание и историческое знание

В ходе изучения истории формируется историческое сознание. Историческое сознание — это одна из важных сторон общественного сознания. Под историческим сознанием в науке понимается совокупность представлений общества в целом и его социальных групп в отдельности о своем прошлом и прошлом всего человечества.

Каждая национальная и социальная общность обладает определенным кругом исторических представлений о своем происхождении, важнейших событиях в своей истории, деятелях прошлого, о соотношении своей истории с историей других народов и всего человеческого общества. Такие представления получают выражение, прежде всего во всякого рода исторических преданиях, сказаниях, легендах, сказках, составляющих неотъемлемую часть духовной жизни каждого народа как один из способов его самовыражения и самоутверждения. Благодаря этому данная общность людей осознает себя как народ на основе знаний своего прошлого, на основе знаний своего места в мировом историческом процессе.

Тем самым история органически вплетается в общественное сознание. Все его элементы, составляющие в совокупности сознание общества (взгляды, идеи, политическое и правовое сознание, мораль, религия, искусство, наука), имеют свою историю. Они могут быть поняты и познаны только на основе исторического подхода, рассматривающего каждое явление с точки зрения конкретных условий и обстоятельств его возникновения, условий развития. Именно поэтому обращение к прошлому постоянно содержится в дискуссиях по кардинальным проблемам современности, на основе оценок прошлого разрабатываются современные социальные теории и идеологические системы.

Таким образом, получается неразрывная связь и преемственность прошлого и настоящего.

Усваивая опыт своих предков в области трудовой деятельности, политических, социальных отношений, последующие поколения учатся анализировать прошлое и оценивать современность, принимать решения для самореализации, т.е. “что я могу?, “чего не могу?”, “на что я могу надеяться?”. Через осмысление исторического опыта обретается понимание настоящего.

Как и всякие другие формы общественного сознания, историческое сознание имеет сложную структуру. Можно выделить четыре уровня.

Первый (низший) уровень исторического сознания формируется такими же способами, как и обыденное, на основе накопления непосредственного жизненного опыта, когда человек на протяжении своей жизни наблюдает какие-то события или даже является их участником. Широкие массы населения как носители обыденного сознания на низшей ступени исторического сознания не способны привести его в систему, оценить с точки зрения всего хода исторического процесса. Чаще всего оно выступает в расплывчатых, эмоционально окрашенных воспоминаниях, зачастую неполных, неточных, субъективных. Так, участвовавший в Великой Отечественной войне обычный солдат не мог представить себе всей масштабности этого события и дать ему оценку. Это могут сделать только историки на основе обобщения всей совокупности фактов и событий. Однако в сознании рядовых солдат, всей массы простых людей складывался основной вывод: “Мы победили!”.

Второй уровень исторического сознания может формироваться под влиянием художественной литературы, кино, радио, телевидения, театра, живописи, под влиянием знакомства с историческими памятниками. Например, российский поэт и композитор конца XX века И.Тальков смого в эмоциональном ключе дать краткую характеристку времени, которое в современной российской исторической науке получило название “век Екатерины”. Рассуждая о судьбе России, поэт сказал:

Из мрачной глубины веков

Ты поднималась исполином.

Твой Петербург мирил врагов

Высокой доблестью полков
В век золотой, Екатерины.

Но на втором уровне историческое сознание также еще не превращается в систематическое знание. Образующие его представления еще отрывочны, хаотичны, не упорядочены в хронологическом отношении. Они, как правило, отличаются яркостью, большой эмоциональностью, впечатления от увиденного или услышанного сохраняются порой на всю жизнь. Такие впечатления объясняются силой таланта большого художника, который, владея словом, кистью, оказывает на человека огромное эмоциональное воздействие. Это накладывает на писателя, драматурга, режиссера, художника большую ответственность за историческую достоверность и правдивость его творений. Государственная деятельность и образ Петра I у широких масс населения чаще складывается не по академическим исследованиям и монографиям, а по впечатляющему роману А. Толстого и снятым по нему фильмам. Незабываемое впечатление об Иване Грозном производит картина И.Е. Репина “Иван Грозный и сын его Иван”. И хотя многие сущностные моменты исторического процесса остаются, так сказать, за кадром, читатель (зритель) судит об эпохе именно по данному художественному произведению. На этом уровне исторического сознания объективная реальность особенно часто выражается в мифах, легендах и даже анекдотах о Петре I, Екатерине II, А.В. Суворове и т.д. Эти формы народного творчества содержат обычно самоутверждающую иронию русского национального характера.

Третий уровень исторического сознания формируется уже на основе собственно исторических знаний, приобретаемых на уроках истории в школе, где учащиеся впервые получают представление о прошлом в систематизированном виде. К сожалению, изучение отечественной истории в школе затягивается на несколько лет, и в результате при завершении изучения данного курса учащиеся плохо помнят то, с чего они начинали. Причем для большинства людей изучение истории на школьном уровне и завершается. В вузах изучают историю по отношению ко всему населению страны, небольшая группа граждан, и то, как правило, в небольшом объеме. Возможно пополнение знаний по истории на любительском уровне, однако такого рода личный интерес проявляется не так часто, да и подходящих популярных книг по отечественной истории немного. Поэтому общие представления об отечественной истории должны закладываться в средней школе.

При этом необходимо подчеркнуть, что глубокое изучение отечественной истории способствует воспитанию юношества в духе гражданственности и патриотизма.

Об этом, в частности, написал такой мировой авторитет в исторической науке как французский историк Марк Ферро в своей книге “Как рассказывают историю детям в разных странах мира”[4] после изучения опыта преподавания истории в школах стран Африки, Австралии, Ближнего Востока, Германии, Японии, США, Китая, Польши, СССР и других стран.

На четвертом (высшем) уровне формирование исторического сознания происходит на базе всестороннего теоретического осмысления прошлого, на уровне выявления тенденций исторического развития. На основе накопленных знаний о прошлом. Предпринимаются попытки получить более-менее четкое представление: о природе и движущих силах развития человеческого общества, его периодизации; о смысле истории (N.B!); о типологии, моделях общественного развития. На таком уровне исторического сознания предпринимаются попытки объяснить человеческое прошлое во всей его противоречивости и сложности как на конкретно-историческом, так и на теоретическом уровнях. Формирование исторического сознания на теоретическом уровне помогает мыслить историческими категориями, видеть общество в диалектическом развитии, в изменении, осмысливать исторический процесс в динамике, в хронологической взаимосвязи времен. Носителем данного уровня исторического сознания является историческая наука. Обладая систематизированными научными знаниями истории общества, историческая наука может: определить ведущие тенденции общественного развития; сформулировать некоторые ближайшие и отдаленные прогнозы.

Значение формирования исторического сознания, сохранения исторической памяти в современных условиях очень велико.

Прежде всего, оно обеспечивает осознание определенной общностью людей того факта, что они составляют единый народ, объединяемый общностью исторической судьбы, традиций, культуры, языка, психологических черт.

На самых различных ступенях своего развития племена, народы, нации стремились сохранить память о своем прошлом в самых различных формах: от устных преданий и героического эпоса, когда еще не было письменности, до всякого рода письменных повествований, художественных произведений, научных трудов, памятников изобразительного искусства. Это способствовало самоутверждению данной общности людей как народа.

Многовековая история человечества, история XX – начала XXI вв. в том числе, свидетельствует, что национально-историческое сознание — фактор оборонный, обеспечивающий самосохранение народа. Если его разрушить, то данный народ останется не только без прошлого, без своих исторических корней, но и без будущего. И тогда народ превратится просто в население. А там и до гибели цивилизации — один шаг. Это давно установленный на историческом опыте факт. Поэтому в столкновении цивилизаций, государств, идеологий противоборствующие стороны очень много уделяют внимания дискредитации истории противной стороны, буквально борясь за умы и души людей. Причем можно наблюдать развитие и совершенствование таких форм борьбы от примитивных в древности до утонченных и изощренных — в конце XX – начале XXI в. Приведем примеры и из “тумана далекого прошлого” и из не столь уж далекой действительности.

В исландских сагах изображается непобедимый герой, который страшен в бою, его ничем не запугать, но погибнуть он может только от своего же копья. Этим и воспользовались враги героя. Они потребовали отдать им копье. В противном случае они грозили спеть песни, позорящие его и его родственников. Герой предпочел отдать копье и погибнуть, но не хотел слушать позорящих его песен;

Фашистская верхушка гитлеровской Германии, вступая 22 июня 1941 г. в войну против СССР, понимала, что ей предстоит воевать с противником, у которого очень сильный моральный потенциал. Так, в директивном документе Главного управления войск СС “Политическое воспитание Красной армии» (издан накануне войны) отмечалось: “… своеобразие и опасность Красной Армии объясняется тем, что она внутренне и насквозь политизирована и имеет целеустремленность. Работа политического аппарата, его значение равносильно или даже превосходит значение военно-технического аппарата армии”[5] Соответственно, предписывалось с «учетом опасности большевистского врага необходимо возбуждать в наших войсках чувство “неукротимой ненависти к отдельным большевикам и пускать его в действие”[6].

К 22 июня 1941 г. на советско-германской границе было сосредоточено для развертывания психологической войны 17 рот пропаганды (около 15 тысяч человек). Придавались они непосредственно войскам вторжения[7]. Причем в планах ведения психологической войны нацистские специалисты “по промыванию мозгов” особое внимание уделяли всемерной дискредитации исторического прошлого нашей Родины[8].

На основе образов прошлого, исторических событий постепенно происходит отбор и формирование общественно значимых норм, морально-нравственных ценностей, складываются традиции и обычаи, образ мышления и поведения, присущий данному народу. Без таких интегрирующих качеств народ превращается в население. Приходя из прошлого, охраняясь в исторической памяти народа, эти морально-нравственные установки имеют свое значение для настоящего и будущего.

Таким образом, настоящее тесно переплетается с будущим. Поэтому с историей надо обращаться бережно и осторожно. Достаточно дискредитировать прошлое, чтобы поставить под сомнение настоящее: так ли жили и живем? То ли делали и делаем? Постепенно начинает рушиться привычный уклад жизни, внося смуту и беспокойство в сознание и души людей, лишая их веры и надежды, опустошая духовно.

Изложенное выше, позволяет утверждать: в копилке знаний, накопленных человечеством, особе место отводится историческим знаниям. Историческое знание — элемент общественного сознания. Оно составляет духовную сторону исторического процесса. Историческое знание нужно воспринимать системно, так как без подобного подхода представление об историческом знании будет неполным.

Со времен ранних цивилизаций человечество аккумулировало разнообразные знания о важнейших событиях собственной жизни. В Древнем Египте на камнях вырезались жизнеописания фараонов, их военные походы и победы. В Месопотамии на глиняных табличках велась запись царских анналов, хроники событий, разнообразных документов. В Китае на бамбуковых планках и на костях животных вырезались писания о древности. В Индии интересная и важная информация фиксировалась на печатках из камня, кости, а позднее — металла.

Наука сегодня располагает достоверными данными о том, что уже в VII – VI вв. до н.э. началась систематизация исторической информации. Это убедительно доказало содержание обнаруженной в 1847 г. библиотеки ассирийского царя Ашшурбанипала, правившего в середине VII в. до н.э. Найдено более 30 тыс. клинописных глиняных табличек, собранных в своеобразные “глиняные книги”, с царскими анналами, хроникой важнейших событий, сборниками законов, литературными произведениями и научными текстами. Это была самая богатая из библиотек древнего мира.

Значительные приращение и систематизация исторических знаний приходятся на цивилизации античности. Античность оставила нам в наследство выдающиеся труды Геродота, Фукидида, Ксенофонта, Полибия, Диодора, Страбона, Плутарха.

Античность подарила нам науку истории. “Отцом истории” называют Геродота (484 – 425 гг. до н.э.). Ему принадлежал знаменитый труд “История”, состоящий из девяти книг. “История” Геродота не лишена ошибок и неточностей. Но она содержит ценный материал по истории греко-персидских войн, Эллады и многих стран Востока. В четвертой книге “Истории” Геродот приводит сведения о далеком прошлом нашей Родины. Большой исторический труд был создан младшим современником Геродота Фукидидом (460 – 399 гг. до н.э.). Его восьмитомная “История” дала не только описание важнейших событий, но и их причины, последствия и др. В I в. до н.э. Диодор Сицилийский (90 – 21 гг. до н.э.) подготовил “Историческую библиотеку” из 40 книг (до нашего времени дошла лишь ее часть). В ней синхронно изложена история Древнего Востока, Греции и Рима до середины I в. до н.э.

Первым известным историком новой эры был греческий историк Плутарх (около 45 – 127 гг.). Его труд “Сравнительные жизнеописания” содержит около 50 биографий выдающихся греков и римлян. Под влиянием трудов историков Эллады в III — I вв. до н.э. были созданы многочисленные исторические сочинения в Вавилоне, Египте, Иудейском царстве, Финикии и других государствах. Грек Александр Полихистор в I в. до н.э. в своих трудах сохранил для нас названия десятков такого рода сочинений. Наиболее значительными были: Вавилонская хроника, подготовленная Беросом в начале III в. до н.э., Египетская история Манефона (начало III в. до н.э.), Финикийские хроники Менандра, датированные II в. до н.э., Истории иудейских царей, написанные Деметрием в конце III в. до н.э., Эвполемом во II в. до н.э. и Артапаном в начале I в. до н.э.

Для большинства историков в период античности было очевидным желание возвеличить свой народ и его роль в цивилизационном развитии человечества. И тем не менее сочинения историков, написанные на рубеже двух эпох, заложили хорошую основу исторической науки.

Падение имперского Рима в 476 г. в просвещенных кругах античного мира было воспринято как конец цивилизации, как вселенская трагедия.

Тысячелетие истории человечества от крушения Римской империи до эпохи Возрождения, охватывающее период с V по XVI вв., итальянскими гуманистами XVI в. было названо средними веками.

Средние века не были “провалом” или перерывом в развитии исторической науки. Значительное влияние на научную мысль в этот период оказала религия. Ее влияние на историческую науку не было однозначным. Религиозная мораль и созданная на ее основе правовая система многих государств Востока и Запада стимулировали и поощряли все, что соответствовало их канонам, и жестко пресекали любую мысль, выходящую за рамки догматических символов веры той или иной мировой религии. Мировые религии в средние века накопили большой объем исторических знаний и создали собственные теории исторического процесса. Заслуживают внимания первые попытки периодизации всемирной истории. Еще до начала средних веков в первой половине IV в. епископ Кесарийский Евсевий (около 267 – 338 гг.) в одном из своих трудов, озаглавленном “Хроника” (примерно 325 г.), изобразил общественную историю в виде последовательной смены четырех монархий: ассиро-вавилонской, мидо-персидской, греко-македонской и римской. Римская империя, по его концепции, освящена церковью. Повсеместное распространение в средние века получила другая концепция периодизации всемирной истории. Ее выдвинул епископ Севильский Исидор (570 – 636 гг.) в своем труде под названием “Всемирная хроника”.

Всю историю от сотворения мира до своего времени Исидор разделил на шесть “возрастов” человечества. Первые четыре охватывали еврейскую историю до вавилонского плена, пятый “возраст” оканчивался Рождеством Христовым, шестой — от Рождества Христова излагался Исидором по жизнеописаниям римских императоров, а затем вестготских королей как якобы преемников римских императоров.

Несмотря на давление религиозных догматов, остановить развитие светского мировоззрения, культурную эволюцию человечества было невозможно. Во второй половине зрелого и особенно позднего средневековья нарастало стремление людей к реалистическому познанию человека и мира. Человек стал рассматриваться как высшее начало бытия. Гуманисты выдвигали идеи о существовании законов объективного познания мира, о стройной закономерности мироздания.

Подтверждение своих идей гуманисты искали в мире античности, а свое время называли эпохой Возрождения[9]. Возрождение стало переворотом в идеологии культурной эволюции человечества. В экономике на смену феодальным утверждались капиталистические, рыночные отношения, в политике, прежде всего в системе властных структур, абсолютизм переживал кризис и постепенно накапливался опыт парламентаризма. На пороге великих открытий находилась наука, особенно прикладная.

Всеобщий процесс обновления имел непосредственное отношение к накоплению и систематизации новых исторических знаний и в целом к исторической науке. В понимании исторического процесса гуманисты Возрождения основополагающими считали не божественное предопределение, не волю “Вседержителя”, а разум человека и его воплощение в делах земных. Личность они считали главным компонентом общества и его истории.

Гуманисты Возрождения предложили собственную концепцию периодизации всемирной истории: Античность; Средние века; Современность, то есть эпоху Возрождения. Причем, по их концепции, античность и эпоха Возрождения были двумя культурными вершинами человечества, а средние века были лишь серединой между этими вершинами культур.

Историческим трудам гуманистов эпохи Возрождения были присущи элементы исследования. Документальные источники не только воспроизводились ими, но и подвергались анализу, хотя и на примитивном уровне. Предпринимались попытки объяснить смысл тех или иных событий. Из историков-гуманистов можно назвать итальянцев Никколо Макиавелли (1469 – 1527 гг.) и его труды “Государь” и “История Флоренции”; Паоло Джовио, известного под именем Павел Иовий Новокамский (1483 – 1552 гг.), написавшего “Современную историю” и “Посольство Василия Ивановича, великого князя Московского, к папе Клементу VII”; французских историков Агриппу д'0бинье (1552 – 1630 гг.), автора “Всеобщей истории” и “Мемуаров”; немецкого историка Себастиана Франка (1499 – 1542 гг.), подготовившего труды “Хроника, летопись и историческая Библия”, “Всемирная книга” и др.

XVIII век вошел в историю как век просвещения.Во всех цивилизованных странах быстро развивались капиталистические производственные отношения. Этот процесс способствовал общему подъему научной мысли. В XVIII веке заметные успехи были достигнуты в естествознании, философии, теории государства и права, экономической теории и других науках.

Новых вершин достигла в XVIII в. историческая наука. Существенным ее успехом было появление философии истории, как общей теории исторического развития. Философия истории предполагала определение цели, движущих сил и смысла исторического процесса. Понятие “философия истории”[10] впервые ввел в научный оборот французский философ и публицист Франсуа Мари Аруэ, известный во всем мире под именем Вольтер (1694 – 1778 гг.). Особенно существенный вклад в развитие философии истории внес немецкий философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770 – 1831 гг.). Он представил историю в виде единого, закономерного процесса, в котором каждая эпоха неповторима и является необходимой ступенью общего развития человечества.

В XVIII в. в научный оборот было введено понятие “цивилизация”. Хотя этот термин был известен со времен античности, французский просветитель и философ, писатель Жан-Жак Руссо (1712 – 1772 гг.) отмечал, что именно в условиях цивилизованности состояние войны каждого против каждого, присущее дикости рода человеческого, заменяется состоянием гражданского общества, построенного на основе общественного договора, государства и законов, которым обязаны подчиняться все граждане. Существовал в то время и иной взгляд на понятие “цивилизация”. В 1725 г. итальянский просветитель Дж. Вико (1668 – 1744 гг.) в работе “Основания новой науки об общей природе наций” выдвинул идею, что каждый народ в своем развитии проходит определенные циклы, напоминающие жизнь организма: молодость, зрелость, старость и смерть. Свою концепцию Дж. Вико смоделировал на истории и судьбе античного мира. Она в дальнейшем легла в основу широко распространенной на Западе теории локальных цивилизаций.

В начале XIX в. французский историк Ф. Гизо (1787 –1874 гг.) стал рассматривать цивилизацию через призму социально-политических отношений в обществе, в неразрывной связи с существующей социально-политической системой. В эти годы окончательно утвердилась теория европоцентристского цивилизационного развития. Ее автором был тот же Ф. Гизо. Он полагал, что только в Европе осуществился расцвет цивилизации. Эту концепцию развил английский историк Г. Бокль. У него цивилизация — это пространственная, временная и этнокультурологическая целостность.

XIX век вошел в историю как время мужания, старения и дряхления первого этапа капитализма — этапа свободной конкуренции, время зарождения его второго этапа — этапа монополизации экономики. Под влиянием социально-экономических процессов к середине XIX в. во многих странах обострилась общественная ситуация. На происходящее адекватно реагировала просвещенная часть населения. Появились различные теории, по-разному, исходя из политической ангажированности их авторов, объяснявшие происходящее и пытавшиеся предсказать будущее. В середине XIX в. на теоретическом горизонте появился марксизм. По своей социальной сущности это была теория о классовой структуре, классовой борьбе и классовом переустройстве общества. Она была построена в основном на европейском материале. Однако именно этой теории суждено было в течение длительного времени существенно влиять на судьбы многих народов не только Европы, но и Азии, Африки и Америки. Направленность исторического прогресса определялась марксизмом как последовательная смена общественно-экономических формаций; объективно закономерный исторический процесс. По мере утверждения и распространения марксистской теории в исторической науке, как и в других гуманитарных науках, окончательно определились два основных направления:

1) Классовое, имеющее в свою очередь два альтернативных полюса: пролетарский, т. е. полюс интересов наемных рабочих, и буржуазный, в марксистском понимании — полюс интересов владельцев частной собственности на средства производства.

2) Цивилизационное, претендующее на изучение и исследование исторического процесса с позиций общечеловеческих ценностей.

На рубеже XIX – XX вв. произошло фактическое объединение буржуазного вектора исторической науки, взявшего за основу своей теории общечеловеческие, а не классовые ценности, с цивилизационным направлением изучения исторического процесса. В исторической науке стали господствующими следующие подходы: формационный; цивилизационный.

Историческое сознание и знание несут в себе ряд социально-значимых функций. Социально-значимые функции — это те роли, которые историческая наука выполняет в жизни общества и которые в своей совокупности определяют ее социальную ценность.

Уже на заре истории-описания была осознана и четко сформулирована одна из важнейших функций — функция социальной памяти. Начиная свою знаменитую книгу, “отец истории” писал, что нижеследующие изыскания Гербдот Геликарнасец представляет для того, чтобы от времени не изгладились из самой памяти деяния людей, а также чтобы не были бесславно забыты огромные и удивления достойные сооружения... И уже в Античную эпоху, по образному выражению выдающегося немецкого мыслителя Ф. Энгельса, в “детство человечества” до наших далеких предков доходило, что функция социальной памяти — это активная функция. Она позволяет извлекать уроки из прошлого. В данной связи Диодор Сицилийский писал: “Накопленные на основе исторических трудов знания и понимания причин как успехов, так и неудач других людей приводят к познанию опыта жизни безопасным путем. Ведь это очень хорошо, что мы можем использовать чужие ошибки в качестве поучительных примеров для различных случаев в течение всей нашей жизни и что нам не придется задумываться над тем, как нам следует поступить, а можно будет только подражать тому, что было правильно сделано”. Конечно, в свете современного уровня накопления исторических знаний видно невооруженным глазом, что высказывание Диодора Сицилийского несет на себе печать излишней категоричности. Тем не менее впечатляет, что уже в Античности пришло осознание значимости уроков прошлого, которые сохранены для человечества в исторической памяти.

Представляется, по нашему мнению, важной следующая констатация: запечатленный на страницах истории опыт прошлого во всей его грандиозности и противоречивости имеет самостоятельное значение. Оно не может быть сведено лишь к выяснению закономерностей общественного развития и прогнозированию его тенденций. Содержание понятия социальной памяти включает в себя следующие аспекты:

1) История является неотъемлемой частью, предпосылкой поступательного развития и самого существования человеческой цивилизации.

2) Ни одно поколение не начинает с нуля, вступая на арену исторической деятельности. Оно усваивает в той или иной степени опыт прошлого, опираясь на него в своей социальной практике.

3) Историческая наука — великая посредница между прошлым и настоящим. И, наконец, сообщаемые ею знания составляют необходимый элемент духовной культуры. По этому поводу В.О. Ключевский писал: “...Изучая предков, узнаем самих себя. Без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и зачем мы пришли в мир, как и для чего мы в нем живем, как и к чему должны стремиться”[11].

4). Собирая, храня и распространяя память о прошлом, историческая наука во многом формирует духовную атмосферу общества, помогает ему определить свое место в бесконечном потоке времени, она — коллективная память общества.

Значительная роль принадлежит научно-познавательной функции. Это фундаментальная функция исторической науки, определяющая как положение истории среди других наук, так и ее место в обществе. Ее реализация предполагает не только накопление и осмысление научных знаний, но и выяснение на конкретно-исторической основе фактологии ведущих закономерностей общественного развития. На практике это должно составить предпосылки научно обоснованного руководства обществом.

Важна и прогностическая функция. Конечно, ученые-историки — не футурологи. Прогнозированием, причем комплексно, должен заниматься обширный круг специалистов (и не только гуманитариев и обществоведов). Но было бы наивно полагать, будто историки могут стоять в стороне. Само обращение к прошлому выводит ученых-историков на осмысление и освещение связи времен. Поэтому выяснение закономерностей общественного развития составляет необходимую основу научного прогнозирования его тенденций и перспектив. Выявление ростков нового, анализ их соотношения с процессами, которые в одних случаях уже набрали силу, а в других — гаснут, помогают понять корневую систему общества, причины его жизнеспособности или слабости, обреченности. Еще с античных времен люди стремились использовать знание прошлого для суждений о будущем. Русские и зарубежные историки С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, А.Токвиль, Я. Буркхардт верно предугадали ряд черт будущего. Цель прогностической функции исторической науки — выяснить существенное содержание главных процессов, которые будут определять характер общественного развития на протяжении более или менее длительного исторического периода.

И, наконец, воспитательная функция. Объективно воспитывает сама история. Независимо от субъективного желания ряда историков, сообщенные ими факты прошлого несут в себе большой воспитательный заряд, эмоционально воздействуя на читателей. Кроме того, опыт прошлого, запечатленный в социальной памяти народа, обладает высоким нравственным потенциалом, способным превратиться при соответствующих обстоятельствах в реальную политическую силу.

Таким образом, социально-значимые функции исторической науки не являются величиной постоянной и неизменной. На их изменение влияют: развитие исторической науки и самого общества; смена класса или социальной группы — носителя исторического прогресса; наличие и характер социального заказа к истории. Каждое время вкладывает свое содержание в насыщение социально-значимых функций.

Следовательно, изложенное выше дает основания утверждать: человечество всегда накапливало исторические знания, осознавая их значимость для своего существования. Так было, так есть и так будет всегда!

Возникает вопрос о степени глубины познаваемости истории, о степени достоверности исторических знаний, накопляемых человечеством. Почему? Анализ исторических знаний во всем их многообразии позволяет утверждать: налицо разные, часто полярные оценки одних и тех же событий, явлений, фактов, периодов. Это хорошо заметил мыслитель М. Гилдерхуз. Он утверждал: “Заприте десять историков в комнате или в камере, дайте им один и тот же набор источников, и они обязательно придут к десяти разным выводам”. Так можно ли, спрашивается в данной связи, научно познать историю? Ведь если одно и то же явление, событие может иметь зачастую диаметрально противоположные оценки, можно ли назвать накопляемые исторические знания истинно научными?

Проблема истинности исторического знания всегда волновала ученых, приводила к дискуссиям и полемике, то тлеющим, то бурно вспыхивающим в кризисные периоды. Так, еще в начале XIX в. П.Я. Чаадаев писал, что “сколько бы не накапливалось их (фактов — авт.), они никогда не приведут к полной достоверности, которую может дать нам лишь способ группировки, понимания и распределения”[12]. А это “понимание и распределение” определяется теорететико-методологическими представлениями историка, которые и есть та “точка зрения”, без которой, писал российский политический деятель и ученый П. Б. Струве, разобраться в фактах нельзя[13]. Велись споры о проблеме истинности исторического знания и в ушедшем XX веке. Правда, к большому огорчению, советские историки в них не участвовали: для них ответы на все вопросы были априори определены классиками марксизма-ленинизма (К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин), решениями высших форумов КПСС[14] как правящей политической партии, либо в речах ее очередного Генерального секретаря Центрального комитета. В этих дискуссиях и полемике можно выделись основные точки зрения, определившие их ход.

I. Историческое познание произвольно и лишено всякой научности. Историк творит историю исключительно субъективно. Он не воспроизводит факты прошлого, а создает их, исходя из собственных идей и представлений времени. Сторонники такой точки зрения прокламируют жесткую детерминацию представлений о прошлом современностью, мировоззрением историка. При таком подходе исключается объективность исторического знания. В атмосфере, созданной такого рода развенчиванием истории как науки, усилились тенденции изображать историю в качестве художественного творчества. Апологеты таких взглядов подчеркивают: Клио, покровительница истории — это муза. Средством познания прошлого провозглашаются не объективные научные методы, а субъективное “вчувствование в эпоху”. Однако такой подход оказывается бесплодным. Он скорее отражает кризис традиционных, сложившихся еще в XIX в. методов исторического исследования. Высказывая подобные ниспровергающие историческую науку идеи, их авторы (Р. Коллингвуд, Ч. Бирд, К. Беккер и др.) на практике им не следуют, создавая добротные реалистические работы по истории.

II. Достаточно ограничиться критикой исторических текстов (источников), отделить в них истинное от ложного для того, чтобы извлечь правду истории. Научное кредо историков, исповедующих подобные взгляды: ”Факт и только факт дет истину и позволяет воссоздать картину прошлого во всей ее полноте”. Труд историка в данном случае не что иное, как “обработка документов”, летописание, фиксирование событий прошлого, спасение от забвения исторических фактов. При таком подходе историк полностью зависит от исторических свидетельств и только от них, отрицается активная мысль ученого в оценке и организации изучаемого им материала. Это наиболее слабое место сторонников такой позиции. Естественно, ученый-историк, в отличие от писателя-публициста, не имеет право на импровизацию, он не может выдумывать того, чего не было. Но значит ли это, что он раб исторических свидетельств и должен следовать им неукоснительно? Неужели у него нет никаких средств, при помощи которых он мог заставить прошлое выдать ему свои тайны, рассказать о себе то, о чем, прямо не сообщают сохранившиеся документы? Слишком много возникает вопросов, на которые подобный метод ответа не дает.

III. Изучение истории — серьезное аналитическое занятие. Раскрывая специфику исторического исследования, М. Блок писал: “Разведчики прошлого — люди не вполне свободные. Их тиран — прошлое. Оно запрещает им узнавать о нем что-либо, кроме того, что оно само открывает”. Перед историком всегда стоит неимоверно трудная задача — проникнуть глубже лежащих на поверхности фактов, воссоздать историческую картину, адекватную прошлой реальности во всей ее сложности, в борьбе страстей и эмоций. Каждая историческая эпоха уникальна, она несет особый временной отпечаток с его болевыми точками, с его радостями и надеждами. Историк, изучая неповторимое, стремиться познать общие закономерности развития человеческого сообщества, выявить ту часть исторического опыта, которая необходима человеку в современности, проследить “связь времен”, ту путеводную нить, которая соединяет древние пласты истории с сегодняшним днем. К. Ясперс писал: ”Настоящее совершается на основе исторического прошлого, воздействие которого мы ощущаем на себе”[15]. Для того, чтобы понять настоящее, надо знать историю. Исторя познаваема