Логико-эпистемологический анализ понятия «научный закон»

Гипотеза – это форма развития научного теоретического знания, однако последнее может существовать не только в виде гипотез, но также и как отдельные законы и теорий. Теории – это предметно и логически связанные между собой системы каких-либо законов. Например, классическая механика как физическая теория включает в себя три закона. Кроме этого к теоретической форме научного знания относятся понятия и категории разной степени общности, используемые в рамках соответствующих наук.

Закон как форма теоретического знания не отделен непроходимой пропастью от гипотезы. Законы – это те гипотезы, которые прошли проверку и достоверность которых уже не вызывает сомнения. Впрочем, не всякую гипотезу, которая прошла проверку, следует называть законом.

Особенностью использования термина «закон» является то, что когда говорят так, всегда стараются подчеркнуть, что то отношение, о котором идет речь в случае «закона», имеет обязательный и всеобщий характер.

Различие между гипотезой и законом состоит в том, что гипотеза – это всегда предположение о существовании определенных связей и отношений. Когда же говорят о законе, то предполагается, что определенные связи и отношения уже выявлены, установлены и их существование больше не вызывает сомнения. Гипотеза – это форма развития научного знания, а закон – это результат этого развития. Гипотеза – это вероятное знание, а закон – это знание достоверное.

В связи с отмеченными различиями с точки зрения степени истинности тех знаний, которые выражены в виде гипотез и законов, гипотезам и законам будут соответствовать разные типы модальных суждений. С точки зрения классификации видов суждений в формальной логике, закону как форме знания о необходимо существующей связи между явлениями будут соответствовать модальные аподиктические суждения вида «Необходимо, что…». Гипотезе же как предположению об определенной связи и отношении будут соответствовать модальные проблематические суждения вида «Возможно, что…».

Процесс перехода научных теоретических знаний от уровня гипотез к стадии, когда их принято считать законами, с формально-логической стороны удобно представить как движение мысли от модальных проблематических суждений вида «Возможно, что…» к модальным аподиктическим суждениям вида «Необходимо, что…».

Напомним, что в рамках алетической (от греч. «алетейя» – истина) системы модальности с точки зрения степени истинности принято выделять три вида суждений:

1. Аподиктические суждения вида «Необходимо, что…»;

2. Ассерторические суждения вида «Действительно, что…»;

3. Проблематические суждения вида «Возможно, что…».

Особенностью аподиктических суждений вида «необходимо, что…» является то, что предполагается, что знание, выраженное в виде этих суждений, имеет действительно необходимый и всеобщий характер. Другими словами, знание, выраженное в виде аподиктических суждений, – это абсолютно истинное знание, которое справедливо для любого момента времени (настоящего, прошлого, будущего).

Особенностью ассерторических суждений вида «действительно, что…» является то, что предполагается, что знание, выраженное в виде этих суждений, соответствует действительности, но не имеет всеобщего характера. Другими словами, знание, выраженное в виде ассерторических суждений – это факт, который имеет место в данный момент времени, но при этом неизвестно почему именно этот факт есть в наличии сейчас и будет ли он существовать в будущем.

Особенностью проблематических суждений вида «возможно, что…» является то, что предполагается, что знание, выраженное в виде этих суждений, может соответствовать событиям прошлого и будущего, но не настоящего.

Между этими тремя видами суждений существуют формальные смысловые отношения, согласно которым самыми «сильными» (содержащими истинностное знание, которое справедливо для любого момента времени) являются аподиктические суждения, а самыми «слабыми» (содержащими только вероятностное знание, которое относят к будущему или прошлому) являются проблематические суждения.

Следствием различия по степени истинности названных суждений является то, что:

a) из истинности аподиктических суждений следует истинность ассерторических и проблематических суждений;

b) из истинности ассерторических суждений следует истинность проблематических суждений и неопределенность аподиктических;

c) из истинности проблематических суждений следует неопределенность аподиктических и ассерторических суждений.

Например, пусть аподиктическое суждение – это закон всемирного тяготения, который утверждает, сила притяжения между любыми двумя телами пропорциональна их массе и обратно пропорциональна расстоянию между ними. Пусть ассерторическое суждение – это суждение, в котором констатируется, допустим, наблюдаемый в данный момент факт падения карандаша на пол. Спрашивается: карандаш падает на пол случайно или с необходимостью? Не может ли он повиснуть в воздухе или, скатившись со стола, полететь не вниз, на пол, а вверх, к потолку? Если ассерторическое суждение той же материи, что и предыдущее аподиктическое, то ответ состоит в том, что он упал так, как упал, а иначе быть и не могло, ибо это частный случай общего закона. Наконец, пусть проблематическое суждение – это суждение, в котором утверждается, что карандаш при сходных условиях опять упадет на пол. Верно ли оно? Если проблематическое суждение той же материи, что и предыдущие аподиктическое и ассерторическое, то ответ может состоять в том, что карандаш опять упадет. Так произойдет потому, что это, во-первых, частный случай общего закона и, во-вторых, (этот аргумент в данном случае избыточен) мы только что видели, как он упал, поэтому он, вероятно, будет и в дальнейшем падать.

Приведенные рассуждения являются почти тривиальными и они приведены только для того, чтобы показать насколько более сложной становится ситуация, когда начинают рассуждать в обратном порядке, от частного к общему. Дело в том, что если нечто является действительным, то из этого вовсе не следует, что оно и необходимо. Так потому, что во многих случаях наблюдая то или иное явление, мы можем не знать его причины. Например, из того, что какое-либо здание на Невском проспекте Петербурга окрашено в зеленый цвет вовсе не следует, что этот факт существует с необходимостью. В принципе нет никаких препятствий для того, чтобы его цвет не мог оказаться, допустим, синим. То же самое происходит в случае, если мы в наших рассуждениях будем исходить только из суждений возможности. Например, из того, что мы можем представить себе присутствие человека на Марсе, вовсе не следует, что это будет и в действительности. И тем более не следует, что это произойдет с необходимостью.

Исследуя систему алетической модальности в рамках формальной логики, обычно начинают с аподиктических истинных суждений и показывают зависимость от них ассерторических и проблематических суждений. В реальном же процессе познания дело часто обстоит наоборот. Как мы уже говорили, развитие научного знания от стадии выдвижения гипотез до уровня законов и теорий можно представить как переход от проблематических суждений к ассерторическим, а от них – к аподиктическим. Если гипотезам на стадии их выдвижения и начальных попыток проверки можно поставить в соответствие проблематические суждения вида «Возможно, что…», то тем из гипотез, которые были подтверждены эмпирически, можно поставить в соответствие ассерторические суждения вида «Действительно, что…». Законам и их системам (теориям) будут соответствовать аподиктические суждения вида «Необходимо, что…».

Следует обратить внимание, что рассуждая чисто формально, от проблематических и ассерторических суждений (за исключением случая полной индукции) вообще невозможно перейти к суждениям аподиктическим. Поэтому, любое знание, которое получено в результате обобщения частных случаев, на самом деле всегда носит вероятностный характер и с точки зрениях его истинности никогда не выходит за пределы суждений вида «Возможно, что…», «Действительно, что…». Это, в частности, справедливо для любых законов, которые получены эмпирическим путем. Дело в том, что сколь бы хорошо тот или иной закон, полученный таким способом, не был бы подтвержден, всегда может оказаться, что есть какие-либо случаи, на которые его действие не будет распространяться.

Анализ понятия «научный закон» в рамках системы классификации видов суждений формальной логики ценен тем, что он позволяет увидеть различие между, с одной стороны, логическим и математическим знанием и, с другой стороны, естественнонаучным знанием. Это различие состоит в том, что только логическому и математическому знанию соответствуют аподиктические суждения вида «Необходимо, что…». Физическое и любое другое естественнонаучное знание с точки зрения его степени истинности не выходит за пределы ассерторических суждений вида «Действительно, что…» и проблематических суждений вида «Возможно, что..». Например, математические высказывания «7 + 5 = 12», «через точку на плоскости можно провести только одну прямую, параллельную данной» будут случаями аподиктических суждений, в которых невозможно усомниться. В этих суждениях невозможно усомниться потому, что даже нельзя себе представить, что в результате, например, складывания «7» и «5» результат вдруг окажется не «12», а, допустим, «11» или «13». В отличие от этого, в достоверности любого физического закона усомниться все-таки можно. Допустим, можно предположить, что закон всемирного тяготения не выполняется в какой-либо точке пространства. Хотя это и маловероятно, но полностью исключать такую возможность все-таки нельзя.

Следует заметить, что далеко не все философы придерживаются представления о том, что между логико-математическим и естественнонаучным знанием с точки зрения их степени истинности существует принципиальная разница. К сторонникам такого представления можно отнести таких мыслителей идеалистической ориентации, как, например, И. Кант и Г. Фреге. По мнению же представителей эволюционной эпистемологии – например, К. Лоренца, Ж. Пиаже и Г. Фоллмера – любое знание в конечном итоге имеет опытное происхождение и априорности в подлинном смысле не существует вообще.