Структура психологических теорий. Методологическое значение плюрализма психологических теорий

В предыдущих параграфах настоящей главы мы уже частично рассматривали вопрос о структуре психологических теорий, психологического знания в целом. В первом параграфе мы отметили основные позиции по вопросу о структуре научной теории, выявили роль таких компонентов, как факты (они не входят в «тело» теории, но тесно с ней связаны, могут её подкреплять, интерпретироваться в её свете), эмпирические обобщения, универсальные и частные гипотезы. Во втором параграфе мы обозначили структуру философских оснований, их источники и роль в познавательной и практической деятельности психолога. В настоящем параграфе мы продолжим рассмотрение строения психологического знания, но в несколько иных аспектах. Во-первых, с точки зрения соотношения его различных «этажей», выделяемых по двум параметрам: универсальное – частное – индивидуальное и фундаментальное – прикладное. Во-вторых, со стороны содержания психологического знания. При этом основное внимание мы уделим составу и строению гуманитарно-ориентированных теорий, поскольку, по нашему убеждению, сегодня именно они наиболее полно и адекватно воплощают идеал психологического знания.

По нашему убеждению, мировоззренческий центр психологического знания образуют теорииличности, поскольку именно они нацелены на постижение главного объекта психологии – человека, взятого во всём богатстве его бытия в мире. Другие отрасли психологии, несмотря на известную самостоятельность и предметное своеобразие, в целом производны от исследований личности. В первую очередь это касается социальной, возрастной, дифференциальной психологии, патопсихологии, психологии внимания, мышления, памяти, эмоции и т.п., которые раскрывают отдельные аспекты человеческого существования: его взаимоотношения с другими людьми, этапы формирования личности, типы личности, нарушения функционирования человека, специфику отдельных психических деятельностей. Большинство психологических теорий, развиваемых в этих дисциплинах, исходят из конкретных теорий личности как своего идейного и методологического ядра[295]. С другой стороны, эти дисциплины выступают в качестве конкретизаций или приложений теорий личности. Неудивительно, что именно теории личности – наиболее зрелые, развитые теории в рамках психологического знания[296]. Поэтому, если мы проясним структуру и функционирование отдельной «стандартной» теории личности, то мы поймём как строятся и работают другие психологические теории.

Однако, теории личности неравноценны: каждая из них делает акцент на чём-то своём, подробно раскрывает одни аспекты человеческого существования, и упускает из виду другие. Иными словами, теории различаются по параметру полноты. В предыдущих главах мы попытались показать, что наибольшей полнотой в целом отличаются теории гуманитарной психологии. Поэтому именно на их основе, обобщая их важнейшие признаки, следует выстраивать идеальный образ «стандартной» психологической теории. Такую идеально-типическую конструкцию мы будем именовать субъектоцентричной психологической теорией.Именно её содержание и строение мы будем рассматривать в дальнейшем.

Предметная область такой теории может включать в себя широкий круг феноменов, начиная с целостной личности и заканчивая отдельными видами человеческой деятельности, различными психическими процессами и состояниями[297]. Поскольку многие из числа последних обладают известной самостоятельностью и своеобразием, целесообразно признать синтетический характер субъектоцентричного психологического знания, его неоднородность. Каждому качественно своеобразному психическому (или социально-психическому) явлению в идеале должна соответствовать относительно автономная концепция, его реконструирующая в идеальном мире знания. Таким образом, представляется целесообразным развести понятия теории и концепции[298]. Если теория предстаёт как общее, т.е. как глобальная система знаний об определённом объекте, то концепция выступает как часть теории, отражающая отдельные подсистемы, элементы или стороны объекта. Таким образом, субъектоцентричную психологическую теориюв первом приближении можно определить как систему внутренне согласованных концепций, отражающих богатство психической жизни целостной личности и её бытия в мире на основе единой философской платформы[299].

Анализ реально функционирующего знания показывает, что достаточно полная субъектоцентричная психологическая теория, как правило, включает следующие основные концепции:

1) идеализированная модель человеческой психики, описывающая структуру и динамику душевных явлений (в психоанализе – динамическая, топологическая, экономическая модели психики; в теории К. Роджерса – представления о наличествующих в феноменальном поле сознания «Я-идеальном», «Я-реальном», «Я-воспоминании», «Я-зеркальном»);

2) мотивационные концепции, объясняющие природу основных движущих сил развития личности (в психоанализе – учение об инстинктах, в теории А. Маслоу – представления об иерархии основных потребностей, о природе самоактуализации, о бытийных и дефициентных мотивах);

3) концепцию развития личности, включающую в себя, с одной стороны, идеализированную схему онтогенеза (в психоанализе – учение о психосексуальных стадиях развития ребёнка; в теории К. Роджерса – представления об этапах формирования «Я-концепции») и, с другой стороны, представления о целях, путях, препятствиях, условиях личностного роста[300];

4) развёрнутый и теоретически обоснованный «портрет» здоровой, «эталонной» личности (в психоанализе Фрейда такой «портрет» носит апофатический (негативный) характер, т.к. здоровой признаётся личность, свободная от психических расстройств; в гуманистической психологии создаются «объёмные» изображения «полноценно функционирующего человека» (К. Роджерс), «самоактуализирующейся личности» (А. Маслоу);

5) концепцию психопатологии личности, объясняющую причины возникновения, психологическую сущность и возможные пути преодоления психопатологических проявлений (акцентуаций, неврозов, фобий, психозов);

6) прикладные концепции, представляющие собой системы обоснованных рекомендаций в отношении оптимизации отдельных видов человеческой деятельности (образования, воспитания, общения, менеджмента, социальной работы и др.)[301].

Следует отметить, что четвёртая и, частично, третья (имеются в виду представления о целях и путях личностного роста) концепции носят нормативный характер: это не столько описания, сколько предписания, или описания, развёрнутые до уровня всеобщих предписаний. Именно эти концепции специфичны для гуманитарной психологии и отсутствуют в естественнонаучной[302]. И именно в них наиболее отчётливо репрезентируются ценностные предпочтения теоретика.

Перечисленные концепции в силу однопорядковости (пожалуй, за исключением прикладных концепций, которые производны от других) отражают горизонтальный план «верхнего этажа»содержательной структуры теории. Более интересен вертикальный срез, иерархическая структура субъектоцентричной теории, поскольку именно её наличие делает возможным решение фундаментальной для методологии гуманитаристики (и для психологического познания в том числе) задачи гармонизации уникального и типического, единичного и общего, конкретного и абстрактного, идиографического и номотетического. Вертикальную структуру субъектоцентричной теории схематично можно представить следующим образом:

1) базовая концепция, отображающая в идеальном плане теоретическими средствами (понятиями, принципами, законами, моделями) определённый фрагмент, аспект реальности;

2) теории (концепции) среднего уровня (описания типов), развёртываемые как конкретизация на пути от общего к частному, как дифференциация человекоразмерной реальности на типы, виды, подвиды в соответствии с определёнными критериями;

3) описания деяний индивидов (лиц), складывающиеся из целостного континуума фактов, относящихся к отдельному человеку, и даваемые с той или иной степенью глубины и количеством подробностей.

Впервые подобную теоретическую схему в области психологического познания реализовал, по-видимому, З. Фрейд, в работах которого широко представлены концепции высокой степени абстрактности (метапсихология, теория инстинктов, модели строения психики), описания типов (учение о типах невротических характеров), описания лиц (многочисленные изложения отдельных клинических случаев, начиная от истории «маленького Ганса» и заканчивая Достоевским и Леонардо да Винчи).

В дальнейшем аналогичную стратегию исследования использовали многие другие психологи. Например, К. Хорни в работе «Самоанализ» сначала формулирует базовую концепцию невроза (её можно квалифицировать как оригинальную концепцию психопатологии личности), в которой даёт определение «невротической наклонности» как «бессознательного стремления, позволяющего человеку справиться с жизнью», выявляет её свойства (в частности, навязчивость, отсутствие избирательности целей, возникновение реакции тревоги в ответ на её фрустрацию и т.д.), затем описывает типы невротических наклонностей, связанные с различными невротическим потребностями: в привязанности и одобрении, в «партнёре», который возьмёт на себя руководство жизнью, в эксплуатации других, в общественном признании и т.д. (всего 10 типов), и, наконец, демонстрирует на конкретных клинических случаях как эти наклонности возникают, развиваются, проявляются, взаимодействуют, преодолеваются в ходе аналитической работы в жизни отдельного человека (описание случаев Клэр, Джона, Билла, Гарри и др.)[303].

Сходную логику развёртывания теории сверху вниз, от теории к фактам можно обнаружить (часто не в таком явном виде) у многих других теоретиков гуманитарной ориентации: Л.С. Выготского[304], К.-Г. Юнга[305], К.Р. Роджерса[306], К. Леонгарда[307] и мн. др. По подобному сценарию также нередко пишутся учебники, монографии, диссертации, дипломные работы[308]. Говоря несколько упрощённо, можно сказать, что гуманитарно-ориентированное исследование не должно ограничиваться универсальными гипотезами, но необходимо должно включать типологию (классификацию) изучаемых явлений и дополняться описаниями не просто отдельных фактов, а целостных и достаточно полных жизненных историй конкретных людей (например, в виде очерков).

Функционирование каждого из трёх «этажей» субъектоцентричной психологической теории подчинено собственным специфическим закономерностям. К базовым концепциям и концепциям среднего уровня предъявляются требования, свойственные теоретическому уровню науки. В частности, оценка теорий может производиться на основе таких норм, как доказательность, обоснованность, непротиворечивость, опытная апробируемость, красота, простота, эвристичность и др. На уровне описаний лиц более действенными и адекватными оказываются каноны, традиционно связываемые с рациональностью гуманитарных наук: глубина понимания (конкретного случая), оригинальность интерпретации (сновидений, симптомов и др.), широта охвата анализируемого материала (в идеале – стремление охватить всю жизненную историю индивида во всех ёё подробностях и нюансах). Важнейшим на этом уровне и специфическим для практической психологии критерием является прагматическая значимость интерпретации, определяемая на основании её способности внести позитивные изменения в жизнь пациента (клиента). То есть психолог не просто должен воссоздать жизненную историю клиента, а проанализировать её, выявить причины жизненных трудностей, проинтерпретировать в свете теоретических положений таким образом, чтобы поспособствовать углублению самопонимания клиента[309].

Задача гуманитарно-ориентированного психолога-теоретика состоит, прежде всего, во взаимном увязывании всех трёх уровней, придании им гармоничности, элиминации противоречий и нестыковок. При этом учёный может использовать как традиционные научные логические средства, так и выходить за узкие границы, очерченные последними, что выражается в апелляциях к здравому смыслу, ссылках на терапевтический опыт, использовании диалектической логики, способной «снимать» явные противоречия.

Взаимоотношения между верхними и нижними «этажами» гуманитарного психологического знания описываются во многом теми же закономерностями, которые фиксируют взаимодействие теоретического и эмпирического уровней науки вообще. Так, между базисными концепциями и описаниями лиц существует связь по типу «круга обоснования»: интерпретация фактов осуществляется в свете теории, а факты, в свою очередь, играют определяющую роль в обосновании теоретических схем и моделей.

Подобная структура психологической теории специфична именно для гуманитарных наук, радикально отличает их от теорий естествознания. В самом деле, при проведении физических исследований и построении соответствующих теорий отвлекаются от специфических свойств «индивидов», т.е. таких единичных объектов, как элементарные частицы, атомы, молекулы, макротела и т.д. Последние рассматриваются как полностью идентичные и взаимозаменяемые. Поэтому физическая теория правомерно фиксирует лишь универсальные связи и отношения.

Несколько иная ситуация в биологии, имеющей дело с миром живого. Здесь возникает необходимость систематики как описания отдельных видов растений и животных, их классификации по родам, семействам, отрядам, классам. Подобно физике, биологическое познание пренебрегает исследованием специфических характеристик отдельных экземпляров одного и того же вида растений или животных, но, в отличие от неё, уже не может отвлечься от типического – описания видов. На уровне фиксации типического происходит конкретизация общебиологических закономерностей.

Психологическое знание заходит ещё дальше по пути «индивидоцентризма». Оно, по существу, трансформирует цели, присущие естественнонаучному поиску. Для физика задача познания состоит в подведении единичного под общее, в объяснении ряда фактов на основе единой теории. Именно построение теории венчает труды ученого-естественника. В гуманитарном знании, напротив, целью становится индивидуальное во всём своём богатстве и своеобразии. Например, историк стремится дать детальное описание, толкование, объяснение того или иного единичного события, привлекая в качестве теоретического фундамента данные разных наук (психологии, экономики, географии и др.). Гуманитарный подход в психологии также стремится к гармоничному совмещению, синтезу крайностей идиографизма и номотетизма.

Кратко, хотя и упрощённо, противоположность между естествознанием и гуманитарной психологией можно представить следующим образом:

§ для учёного-естественника построение теории – цель, для гуманитарного психолога – теория есть лишь средство, инструмент решения проблем;

§ для естествоведа объяснение факта – вторичная задача по сравнению с теоретическим моделированием реальности, для психолога гуманитарной ориентации понимание и интерпретация фактов является первичной задачей по сравнению с теоретизированием.

В отличие от истории, опирающейся на объяснительный потенциал других наук, гуманитарная психология должна сама строить собственный теоретический фундамент. Последний должен носить полисистемный, мультипарадигмальный характер, состоять из множества различных концепций и теорий. В отличие от натуралистической ориентации в психологии, гуманитарная предполагает не элиминацию, не растворение уникального, а его осмысление. Такое освоение единичного, осуществляемое в свете нескольких теорий, с различных позиций и точек зрения, составляет самую суть, конечное предназначение гуманитарной парадигмы в психологии. Индивид – средоточие гуманитарного познания, его конечная цель и мерило адекватности теоретических конструктов. Избежать упрощения реальности, не впадая при этом в крайности беллетристичности и бытописательства, возможно через обращение к нескольким взаимодополнительным теориям, сквозь призму которых видение индивида становится стереоскопическим, многогранным, богатым, полным и адекватным.

Плюрализм теоретических подходов – важнейший методологический принцип в работе практического психолога. Следование ему позволяет не только познать человека во всей полноте, но и служит противоядием от догматизма, авторитарности, делает психолога более критичным, толерантным, а его мышление – дивиргентным, эластичным, не даёт окостенеть неадекватным, односторонним стереотипам и установкам, и, в конечном итоге, позволяет уменьшить количество возможных ошибок в понимании трудностей клиента и способов их разрешения. Плюралистическое видение мира диктуется не только демократическим «духом» современной эпохи, но также и постнеклассической рациональностью, утверждающей приоритет проблемоцентризма перед теоретикоцентризмом.

Действительно, использование спектра взаимодополнительных теорий позволяет более эффективно решать проблемы. Надо помнить, что с позиций современной науки теория – именно инструмент решения проблем. Соответственно, чем больше инструментов, тем лучше. Когда мы строим дом, мы пользуемся десятками инструментов и приборов: экскаватором и подъемным краном, лопатой и топором, мастерком и уровнем, пилой и рубанком. И пока нет одного универсального инструмента, с помощью которого мы могли бы построить дом от фундамента до крыши (разве что, за исключением волшебной палочки). Так неужели перестроить жизнь человека, эффективно помочь ему в преодолении трудностей проще, чем построить дом?

Схематично взаимотношения между теориями и проблемами, теориями и фактами в классической и современной науке можно представить так: