Вопрос 2. Построение экономико-социологической модели.

Какие прин­ципы могут быть заложены в основу построения социологической модели экономического действия? Экономисты имеют свое реше­ние данной проблемы. Особенно важна в этом случае позиция В. Парето, который «развел» экономическую теорию и социоло­гию, предложив первой заниматься изучением «логических дейст­вий», а второй — «логическим исследованием нелогических дейст­вий»⁸. П. Самуэльсон придал этому различию канонический ха­рактер. А закреплено оно в остроумном афоризме экономиста Дж. Дьюзенберри: «Вся экономическая теория посвящена тому, как люди делают выбор; а вся социология посвящена тому, почему люди не имеют никакого выбора».

На этих границах экономическая социология вплотную смыкается не только с экономической теорией, но с целым рядом других дисциплин, таких как: соци­ология культуры и социология знания (культурные отношения), политическая социология и политическая экономия (властные отношения). Перечисленные со­циальные общности изучаются в рамках структурного подхода, анализирующего сетевые связи, теорий организаций, стратификационных тео­рии, разного рода кросскультурных исследований и др.

Homo economicus – человек экономический

Homo sociologicus – человек социологический

Как при таком подходе выглядит «социологический человек»? Его рассматривают как полного антипода человека экономического. Если последний, скажем, — это человек независимый, эгоистичный, рациональный и компетентный, то Homo sociologicus оказывается человеком, который подчиняется общественным нормам и альт­руистичен, ведет себя иррационально и непоследовательно, слабо информирован и не способен к калькуляции выгод и издержек. Посмотрим вариант подобного сопоставления двух моделей. Homo economicus представлен экономистами как «человек изобретательный, оценивающий, максимизирую­щий полезность». А «социологический человек» описывается моде­лью, предложенной С. Линденбергом: это «человек социализиро­ванный, исполняющий роли, поведение которого санкционирова­но обществом».

Возможен ли синтез «полярных» моделей, вправе ли мы надеяться на появление некоего «социально-экономического человека»? Ведь если две модели принципиально несопоставимы, если Homo economicus и Homo sociologicus двигаются строго параллель­ными курсами, то само существование экономической социоло­гии оказывается под вопросом.

Допустим, что расположение двух этих моделей на общей оси или нескольких общих осях возможно. Первый способ их синте­за ^_ простое сложение (в той или иной комбинации) приписыва­емых человеку противоположных качеств. Подобное механичес­кое сложение приводит к «схлопыванию» полюсов. Второй, более тонкий логический ход, — методом взаимного сближения и усту­пок найти компромиссную точку на оси между двумя полюсами. Именно эта точка в данном случае и должна указать адрес «соци­ально-экономического человека», обретающего в силу своего про­межуточного положения некие дополнительные качества (напри­мер, возможность не просто принимать волевые решения или без­вольно следовать сложившимся нормам, а согласовывать свои дей­ствия с действиями других).

«Экономический анализ, основанный на фигуре Homo economicus, и соци­ологический анализ, который исходит из существования Homo sociologicus, дейст­вительно являются двумя противоположными точками зрения. В то время как первая сводит все социальные явления к действиям как бы изолированных инди­видов и не учитывает других социальных взаимосвязей, вторая объясняет инди­видуальные действия давлением социальной взаимозависимости, не допуская, что последняя, в свою очередь, возникает из общения между отдельными людьми.

Помещение человека в континуум между крайними, радикаль­ными позициями не только предполагает снятие жесткого проти­вопоставления этих двух типов действия, но и придает ему более активное субъектное начало. Речь заходит о человеке не просто информированном, но познающем; не просто следующем нормам, но социализирующемся. И дело даже не в том (точнее, не только в том), что человек как активный субъект может в одних случаях вести себя рационально, независимо или эгоистично, а в других — проявлять альтруизм или следовать традиционным нормам. Чело­век способен поступать вопреки очевидной раци­ональности или устоявшимся нормам, «переключаться» с одного режима на другой (спонтанно или в результате волевых усилий), переходя от логики экономически ориентированного к логике со­циально ориентированного действия, и обратно.

В результате перед экономической социологией встают как минимум две методологические задачи. Первая — построение, вмес­то единой модели, типологий (таксономии) по целому ряду шкал, связывающих (и одновременно противопоставляющих) экономи­чески и социально ориентированные действия. Таким образом, модель Homo economicus не отвергается экономической социоло­гией. Напротив, она берется в качестве одной из ключевых рабо­чих моделей для типологических построений, но при этом не рас­сматривается как единственная или господствующая.

Вторая методологическая задача экономической социологии заключается в определении и раскрытии социальных и эконо­мических условий, при которых осуществляется взаимопереход экономически и социально ориентированных действий. Например, что побуждает предпринимателя, зарабатывающего деньги любыми доступными и недоступными способами, впоследствии перечис­лять их на нужды детского дома? Или почему работник, которого все считали «душой коллектива», преступает всякие нормы при­личия при дележе дефицитного блага (премии, более высокой должности)?