Установление наличия / отсутствия негативной информации о лице / группе лиц

Данная задача является общей для различных категорий дел (Клевета (ст. 129 УК РФ), оскорбление (130 УК РФ), распространение не соответствующих действительности сведений (152 ГК РФ), призывы к разжиганию межнациональной ненависти и вражды (ст. 282 УК РФ)). Таким образом, установление факта наличия / отсутствия негативной информации о лице или группе лиц не «привязано» к какой-либо отдельной категории дел. Еще раз отметим, что отсутствие такой связи вполне естественно, так как в результате лингвистической экспертизы устанавливаются факты, но не осуществляется юридическая оценка этих фактов. С юридической точки зрения наличие этих фактов значимо для юридической оценки событий относительно различных категорий правонарушений, так установление негативной информации о лице в рамках дел, разрешаемых по статье 152 ГК РФ, необходимо для оценки объективной стороны гражданско-правового деликта, тогда как наличие негативной информации по отношению к группе лиц, выделяемых на основе национального признака важно с точки зрения установления наличия / отсутствия состава уголовного преступления.

Относительно этой задачи необходимо отметить следующее. Лингвист не компетентен в этической и юридической оценке негативной информации, он не может ответить на вопрос, является ли информация информацией о неэтичном поведении или нечестном поступке. Лингвист также не может ответить на вопрос о том, является ли информация, отраженная в спорном речевом произведении, информацией о нарушении гражданином действующего законодательства. Пожалуй, этот факт очевиден – лингвист не является специалистом в праве и не может давать юридические квалификации.

Но лингвист способен установить характер оценки, которая представлена в речевом произведении «негативная / позитивная / нейтральная», квалификация информации как неэтичной или как информации о нарушении действующего законодательства входит в компетенцию других специалистов (например, юриста и специалиста в области этики).

Относительно выдвинутых тезисов возможно одно возражение, которое, безусловно, должно быть рассмотрено. Вполне вероятна такая ситуация, когда говорящий ведет себя так, что утверждает истинной пропозицию, описывающую какую-то ситуацию, которая считается в обыденном сознании нарушением закона, но в юриспруденции такая ситуация не является ситуацией нарушения действующего законодательства. Можно по-разному квалифицировать такие ситуации, можно, например, их признать в качестве информации дискредитирующей лицо, можно поступить по-другому (это проблема выбора и решений, но не проблема фактического характера). Но все-таки как аспект установления такой информации, так и аспект юридической квалификации такого фактического положения de jure принадлежит правоведению, когда de facto он разрабатывается в лингвистике. Этот аспект «юридичен» в том смысле, что ментальные представления людей о праве являются, скорее, предметом исследования правоведения, нежели лингвистики. (Кстати, они и описываются такой категорией, как «правосознание», «правовая культура» и это предмет специальных познаний и компетенции юриста).

Анализ проблемы выражения оценки в спорных речевых произведениях закончим следующим тезисом: вопрос о наличии / отсутствии негативной информации о лице или группе лиц не является юридически значимым. Поясним данный тезис. Очевидно, что в этом случае компетенция лингвиста-эксперта ограничена квалификацией модальной оценки в спорном высказывании, а этим навыком, как мы полагаем, обладает любой носитель языка, и для квалификации информации в этом аспекте не требуются специальные познания в области лингвистики, так как все и лингвисты и нелингвисты имеют опыт употребления негативной оценки в своих речевых произведения, а также речевой и неречевой опыт реакции на негативную оценку, высказанную в их адрес.

К данной категории задач имеет отношение и установление контрастивной предикации [Баранов, 2007, с. 455]. Думаем, что нет никакой возможности отказывать рядовому носителю русского языка в том, что в высказывании «Кавказцев – на Кавказ!» существует оценочное противопоставление кавказцев и других, на то, что в данных случаях носителя языка не могут ошибиться указывает и сам А.Н. Баранов, анализируя фразу «Россия для россиян» [Баранов, 2007, с. 456].