Современные представления об основных этапах антропогенеза

На основании изучения костных останков в эволюции чело­века выделяют ступени:

1) формирующихся людей: предлюдей (австралопитековые), древнейших (архантропы) и древних (палеоантропы) людей;

2) сформировавшихся людей современного вида, или челове­ка разумного (Homo sapiens).

Существование архантропов (Homo erectus — человек пря­моходящий по современной международной номенклатуре) как промежуточного звена между обезьяной (питекос) и чело­веком (антропос) предвидел Э. Геккель и в книге «Естествен­ная история сотворения мира» дал этим существам название «питекантроп».

Первая находка костных останков питекантропа на острове Ява связана с именем голландского врача Э. Дюбуа, проводив­шего раскопки близ местечка Триниль с 1891 по 1893 г. Он проду­манно начал поиск «недостающего звена» в тропиках, где обитают человекообразные обезьяны. В результате ему удалось обнару­жить череп, фрагменты нижней челюсти и бедренные кости су­щества, обитавшего 600-800 тыс. лет назад и совмещавшего в себе черты человека и обезьяны, длина тела которого составля­ла 168—169 см, объем черепной коробки (900 см³) значительно превышал объем черепа современных человекообразных обезьян (около 500 см³), но строение черепа было, как у обезьян: с низ­ким сводом, мощным надглазным валиком и др. Поэтому многие современники Э. Дюбуа относили питекантропа к обезьянам. Однако вскоре правильность выводов Э. Дюбуа начала подтвер­ждаться другими находками.

В 1907 г. на территории Германии в песках около д. Мауэр близ Гейдельберга была обнаружена нижняя челюсть с зубами че­ловека, отнесенная к шелльскому периоду (до 700 тыс. лет назад). Немецкий антрополог О. Шетензак, описавший эту форму архантропа, дал ему название гейдельбергского человека.

Затем было открытие Д. Блэка и Ф. Вейденрейха в пещере Чжоу-Коу-Тянь недалеко от Пекина «китайского человека», жившего 600—500 тыс. лет назад. В пещере находились и разнообраз­ные орудия труда: скреблообразные диски, остроконечники и кости животных, которых убивали и поедали синантропы. Ог­ромные, толщиной до 6 м, скопления золы и угля в пещере сви­детельствовали о том, что перед тем как научиться добывать огонь, синантропы долго (возможно, на протяжении многих по­колений) поддерживали его, получив от какого-то источника возгорания в природе.

Есть свидетельства того, что огонь использовали еще австра­лопитеки. Так, в 1948 г. Р. Дарт и Ф. Тобайас в пещерах Макапансгата в Южной Африке обнаружили черепа и кости лицевого отдела скелета существа, относящегося к австралопитековым, в слоях, содержавших следы кострища. Это отразилось в назва­нии «австралопитек Прометеев», т.е. владеющий огнем.

С 1936 по 1941 г. последовали открытия останков архантропа на острове Ява близ селений Моджокерто и Сангиран, сделанные голландским ученым Р. Кеннигсвалъдом. В дальнейшем стоянки и костные останки архантропов, названных «человек прямохо­дящий» за совершенство передвижения на нижних конечностях, были найдены во многих районах земного шара. Свидетельством обитания человека прямоходящего на территории Европы явля­ются стоянки в Германии (Мауэр, Билцингслебен), Чехослова­кии (Странска Скала, Пржезлетице), Венгрии (селение Вертешселлеш), Греции (Петралона) и др. На территории бывшего СССР открыто свыше 100 стоянок архантропов — в Средней Азии, на Кавказе, в Приазовье и низовьях Дона, в Молдавии, За­карпатье и на Алтае. Здесь найден в основном инвентарь архан­тропов, костные остатки (нижняя челюсть) обнаружены лишь на стоянке Азых в Азербайджане. Предполагают, что в Среднюю Азию архантропы пришли из Южной и Восточной Азии, на Кав­каз — из Передней Азии, на Русскую равнину — из Южной и Центральной Европы.

По строению скелета выделяют различные типы, или вариан­ты, архантропов. Так, китайские архантропы (синантропы) бо­лее низкорослые (длина тела примерно 150 см) по сравнению с яванскими (длина тела 165—175 см) и имеют более грацильную нижнюю челюсть, больший (у мужских особей до 1220 см³) объ­ем мозга. Наибольшая величина мозговой полости зафиксирована у питекантропа из Вертешселлеша (Венгрия). Венгерский ученый А. Тома по фрагментам черепа рассчитал объем мозга этого архантропа (1400 см³). Большие величины объема мозга характерны для хронологически более поздних архантропов.

Характерны и общие черты в строении мозгового и лицевого отделов черепа архантропов: высокое надбровье и мощный над­глазничный валик, покатый лоб, низкий свод черепа с уплоще­нием его затылочного отдела. По средней линии лобной кости имеется валикообразное возвышение, отмечены также сильный прогнатизм, отсутствие подбородочного выступа нижней челю­сти и другие архаичные признаки. Эндокраны (внутренние по­лости черепов) свидетельствуют о разрастании корковых полей, регулирующих направленные движения рук, развитие зон, кото­рые обеспечивают анализ сигналов, поступающих от зритель­ных, слуховых и тактильных рецепторов. Способность к члено­раздельной речи зависит от таких структурных особенностей, как загиб корня языка в гортанную полость, усиление голосовых связок, разрастание внутренних краев черпаловидных хрящей гортани. Их появление привело к более четкой дифференциации издаваемых звуков благодаря разделению выдыхаемого воздуха на верхнюю (носовую) и нижнюю (ротовую) струю. Увеличение подвижности языка способствовало четкости произношения ка­чественно разнообразных звуков (губные, нёбные, зубные). Но массивные нижние челюсти архантропов препятствовали бы­строй смене артикуляции и плавности речи, которая совер­шенствовалась не только по пути развития мозга и абстрактного мышления, но и постепенного морфологического преобразова­ния лицевого скелета.

Зарождение абстрактного мышления сопровождалось разви­тием общественных отношений. У архантропов фиксируются не только устойчивые типы орудий, но и локальные особенности каменной индустрии. Преимущественное применение чопперов (галечные орудия со стесанными краями или верхушками), отщепов с зубчатыми краями на одних стоянках и рубил, колу­нов — на других связывают с природными условиями и характе­ром сырья, используемого для изготовления орудий. Изучение экологического окружения показало, что расселение архантро­пов происходило на фоне резких изменений климата — наступлений и отступлений ледника. В трудных климатических услови­ях применение разнообразных орудий труда, использование огня и усовершенствование жилища позволяло им долгое время жить на одном и том же месте или возвращаться к месту обитания после длительных переходов. По данным палеодемографических исследований, первобытные коллективы были невелики. У синантропов они состояли из 3—6 особей мужского пола, 6-10 женского и 15-20 детей. В борьбе за выживание главным было тесное сплочение первобытной общины, в чем немало­важную роль играло наличие у архантропов зачатков членораз­дельной речи.

Следующий этап эволюции связан с древними людьми — па­леоантропами, или неандертальцами. Первая находка черепа па­леоантропа датирована 1848 г. (Гибралтарская крепость). На съезде Естественно-научного общества в г. Касселт высказыва­лись противоречивые мнения по поводу древних костных находок. Многие ученые, в том числе известный немецкий анатом Р. Вирхов, связывали примитивное строение найденных черепов с вро­жденным уродством. Со временем аналогичные по строению чере­па были обнаружены в разных местах земного шара, за исключе­нием Америки и Австралии.

Много неандертальских стоянок, а в некоторых случаях и ис­копаемых останков людей этой ступени эволюции обнаружено на территории бывшего СССР — в Узбекистане, Казахстане, Азербайджане, Крыму, на побережье Азовского моря, в долинах Кубани и Днестра, в России, Беларуси и Украине.

Неандертальцы жили от 300 до 35 тыс. лет назад (мустьерский период по археологической классификации). Московским антропологом М.М. Герасимовым сделана пластическая рекон­струкция внешнего облика неандертальцев, обнаруженных на территории бывшего СССР и Франции: мальчика из грота Тешик-Таш в Узбекистане, женщины со стоянки Ля-Кина, юноши из Ля-Мустье, мужчины из Ля-Ферраси и Ля-Шапелль-о-Сен. Все неандертальцы (кроме самых поздних) обладали сочетанием более прогрессивных, по сравнению с архантропами, и прими­тивных, по сравнению с современным человеком, черт. Рост мужчин составлял в среднем 155—165 см, объем мозга увеличил­ся до 1400 см³. Значительное развитие среднего и переднего отделов височной доли мозга, уменьшение массивности нижней челюсти свидетельствуют о более совершенной речи.

По времени существования и морфологическим особенно­стям выделяют две группы неандертальцев.

Ранние неандертальцы жили примерно 150 тыс. лет назад. Для них характерны вертикальный профиль лица, менее выражен­ный надбровный рельеф, более прогрессивное строение зубов. Объем мозга варьировал от 1200 см³ (Саккопасторе) до 1400 см³ (Эрингсдорф).

Возраст более поздних неандертальцев (находки в Шапелль, Мустье, Феррасси и др.) достигает 80-85 тыс. лет. Характерные особенности этих гоминид: сильное развитие надбровья, сжатый сверху вниз затылочный отдел, широкое носовое отверстие, на­личие затылочного валика и другие черты специализации. Сильно специализация затронула верхнюю конечность, на что указывает отсутствие седловидности первого запястно-пястного сустава, свидетельствующее об ограничении подвижности, манипуляционной способности и усилении силового захвата.

В культуре неандертальцев появляется большое количество новых элементов по сравнению с предыдущими стадиями. Мустьерские орудия — каменные пластины, скребла, небольшие рубила — отличаются более тщательной обработкой, встречают­ся изделия из кости. Обнаруженные следы кострищ на многих стоянках архантро­пов и почти на всех — у неандертальцев, а в ряде случаев и пре­емственность в использовании огня между архантропами и не­андертальцами позволяют предположить, что некоторые группы древнейших людей научились добывать огонь. В последующем добывание и использование его в быту стало одним из элементов культуры неандертальца. Присущие ему усовершенствованные орудия охоты и обработки кожи, способность сооружать слож­ные жилища имеют давние традиции. Сравнительное исследова­ние культуры архантропов и палеоантропов показывает, что эти две формы гоминид на определенном отрезке времени могли со­существовать и даже смешиваться.

У палеоантропов формируется абстрактное мышление, зарож­дается общественное сознание. Это подтверждают захоронения умерших, выполненные по определенному обряду. Об уровне развития мышления и зарождении искусства у неандертальцев свидетельствует ряд находок.

На территории Ирака в пещере Шанидар обнаружены следы кострищ, кремневые мустьерские орудия и скелеты неандер­тальцев, древность которых составляла 50—60 тыс. лет. Один из мужских скелетов носил на себе следы тяжелых прижизненных повреждений — травмы черепа и ампутации нижней части пра­вой руки. Необычайная стертость зубов указывает на то, что этот неандерталец пользовался ими при работе, компенсируя утра­ченную правую руку. С такими повреждениями он мог оставать­ся в живых лишь при оказании ему помощи другими членами сообщества. Палеоботанические исследования почвы, взятой из пещеры, позволили утверждать, что при захоронении неандерта­лец был уложен на подстилку из веток и покрыт цветами.

О зарождении искусства свидетельствует открытие и исполь­зование естественных красителей. Не совсем четкие орнамен­тальные композиции наносились в виде пятен красок на стены пещер у более древних неандертальцев, появились наскальные изображения животных, отдельных кистей и антропоморфных рисунков в эпоху мустье, т.е. у позднего неандертальца.

Человек современного вида — неоантроп, человек разумный, или кроманьонец (по названию первой находки в фоте Кро-Маньон, департамент Дордонь во Франции, где была открыта многослой­ная стоянка), появился на Земле от 100 000 до 10 000 тыс. лет на­зад. Это подтверждают многочисленные археологические от­крытия в странах Европы и за ее пределами. На территории бывшего СССР стоянки верхнепалеолитического человека, жив­шего около 30 тыс. лет назад, обнаружены в Беларуси, Украине, России, на Кавказе, Памире, в ряде районов Средней Азии, в бассейнах рек Камы, Индигирки, Печоры, Десны, на Камчат­ке. По сравнению с неандертальцами человек современного вида выделяется прогрессивными морфологическими особенно­стями, например более сильным развитием височной и лобной долей мозга, что свидетельствует о совершенствовании мысли­тельной деятельности. Произошли и структурные изменения че­репа: отсутствует массивный надглазничный валик, подбородок выступающий, высокий лоб свидетельствует об увеличении лоб­ных долей мозга, связанных с мышлением. От ныне живущих людей кроманьонцев отличает общая массивность скелета. Эти особенности прослеживаются почти во всех палеоантропологических материалах, относящихся к стадии возникновения нео­антропа.

Рис. 11. Скелеты из пещеры Гримальди (Испания)

Почти все неоантропы, судя по морфологическому облику, изначально представляли собой разные расовые варианты. Так, черепа немолодой женщины и юноши, обнаруженные в гроте Гримальди близ Ментоны (Италия), резко отличались от типич­ных кроманьонцев, найденных в том же гроте, мозаичным сочета­нием расовых черт, совмещающих в себе европеоидные и негро­идные черты (выступающие челюсти — прогнатизм и широкий, слабо выступающий нос) (рис. 11). Такие же черты наблюдаются и у отдельных кроманьонцев, найденных на территории бывшего СССР. На стоянке близ д. Костенки Воронежской обл. в погре­бениях обнаружены скелеты детей и взрослых. У самой древней находки (около 30 тыс. лет назад) — скелет мужчины 20-25 лет из захоронения Маркина Гора — при отчетливых европеоидных чертах (сильное выступание носа) отмечены и черты, характер­ные для негроидов: прогнатизм и широкий нос.

Значительный интерес с точки зрения локальных особенно­стей типа и культуры представляет стоянка Сунгирь (Владимир­ская обл.), открытая в 1956 г. археологом О.Н. Бадером. Древ­ность стоянки — около 25 тыс. лет. Люди из Сунгиря жили в суровых климатических условиях приледниковья. Судя по ин­вентарю, их основным занятием была охота. В захоронениях со­хранились скелеты мужчины 60 лет и двоих детей — мальчика 12—14 лет и девочки 9—11 лет. По морфологическим особенно­стям это люди современного вида, сходные с кроманьонцами Западной Европы. Несколько уплощенные лицевой скелет и но­совые кости отражают небольшой налет монголоидности или сохранение архаичных неандерталоидных черт. По данным Г.Ф. Дебеца, рост сунгирца составлял 180 см. При выраженной массивности скелета он обладал широкими плечами.

Различия в культуре неоантропов позволяют выделить ло­кальные варианты в каждом регионе. Они отражают способ об­работки орудия (камень расщеплялся ударом или отжимом) и доминирование тех или иных орудий, что в свою очередь свя­зано с типом хозяйства. Так, у племен охотников преобладают остроконечники, сверла, резцы, наконечники копий и другие орудия из камня и кости. Племена, основным занятием которых была рыбная ловля, пользовались преимущественно гарпунами, другие виды орудий носили вспомогательный характер. Уже в период палеолита неоантроп изготовлял из камня и кости весьма совершенные орудия труда, умел рисовать, о чем свидетельству­ет наскальная живопись, обнаруженная в пещерах Пиренеев, Африки, Сибири.

Сравнивая морфологические особенности предшественни­ков человека и представителей семейства гоминид, можно выде­лить основную особенность эволюции — усиление характерного для человека комплекса признаков, так называемой гоминидной триады: прямохождения, манипуляторных особенностей строе­ния рук, нарастания массы мозга и качественного его преобра­зования.

Приспособление к прямохождению сопровождалось струк­турными изменениями стопы, верхней конечности, позвоночно­го столба, тазового пояса, грудной клетки и пропорций тела в целом.

Переход к прямохождению, освободивший верхнюю ко­нечность, расширил возможности манипуляторной деятельно­сти, приведшей в итоге к изготовлению орудий. Это сопрово­ждалось анатомической перестройкой верхней конечности, особенно кисти, в направлении к обеспечению большей под­вижности и прочности суставного аппарата — способности к захвату.

Сильное развитие головного мозга, особенно его относитель­ной массы, — специфически человеческая черта. По сравнению с обезьянами у человека наблюдается усложнение и дифферен­циация цитоархитектонических полей главным образом перед­ней части лобной и теменной долей.

Значительная часть коры головного мозга связана с речью. Речевые центры находятся в лобной и верхнезаднем участке те­менной доли.

Современная наука считает, что труд развивался постепенно из манипуляционной деятельности предшественников человека, под которой биологи понимают применение внешних, не связан­ных с организмом животного вспомогательных средств, направ­ляемых на какой-либо объект действия. Она присуща многим видам животных. Советский зоопсихолог К.Э. Фабри образно описал «трудовые процессы» различных животных — от малень­кого вьюрка, строящего гнездо, до слона, который почесываетсебе спину палкой, зажатой хоботом, или прицельно бросает камень.

При использовании предметов как орудий большой изобре­тательностью и гибкостью по сравнению с другими видами жи­вотных отличаются обезьяны. Манипуляция орудиями у обезьян часто носит хаотический, нецеленаправленный характер. В то же время они способны к длительному сосредоточенному примене­нию предметов в качестве орудий. Строение кисти ограничивает их способность к тонкому манипулированию предметами. Обезь­яны лишь используют их, не делая попытки усовершенствовать. Даже самые «умные» из высокоразвитых обезьян не способны создать что-то новое.

Предковые формы, общие для обезьян и человека, отлича­лись неспециализированной, способной к развитию структурой кисти. Их верхняя конечность могла совершенствоваться в ре­зультате применения орудий. Первоначально, используя при­родные предметы (палки и камни) для добывания пищи, предки гоминид научились отбирать из них самые удобные по форме и более результативные в применении. Затем возникло умение довести до нужной формы естественные предметы, что знамено­вало собой и стимулировало появление качественно новой осо­бенности — абстрактного мышления. Ведь для создания любого орудия необходимо сначала сконструировать в мозгу его образ. Все теснее становилась связь между развитием мозга и руки. Совершенствование манипулирования способствовало разви­тию определенных зон мозга, координирующих движения руки, а дальнейшее развитие мозга гарантировало более высокое каче­ство труда, повышало его результативность.

Сотрудники экспериментально-трасологической лаборатории Ленинградского института археологии разработали методы мо­делирования трудовой деятельности древнего человека. Эти ме­тоды дают возможность проследить, как развивались навыки и совершенствовалась технология изготовления орудий.

От интеллектуальных способностей существа, проектировав­шего орудия, от структурных особенностей его рук зависело, по мнению С.А. Семенова, обобщившего данные трасологических опытов, количество труда (акты и операции), затраченного на этот процесс. Изготовление орудий труда, в свою очередь, требовало морфофункциональных приспособлений кистей рук (гиб­кость пальцев, способность захватывать ими предмет и длитель­но фиксировать его) и стимулировало их развитие. Олдувайские орудия австралопитековых обработаны небольшим количеством ударов — от 3 до 18. По мере совершенствования орудий их изго­товление становилось все более трудоемким. Архантропы делали нижнеашельские рубила при помощи каменного молота и нако­вальни сколами в количестве от 8 до 30. Неандертальцы изготав­ливали мустьерские нуклеусы в результате многоступенчатой обработки, производя от 3 до 5 операций, в каждой из которых осуществлялось до 100 и более актов.

В развитии орудийной деятельности В.В. Бунак (1980) выде­ляет этап перехода от случайного к постоянному использованию орудий без особого выбора. Этот этап сменился выбором наибо­лее подходящего предмета и простой его подготовкой (раскол кости, удаление сучков ветки и т.д.). Происходило приспособле­ние орудия к охоте на различных животных. Далее следовал этап изготовления нескольких типов орудий. Переход от случайного к постоянному использованию внешних предметов сочетался с освоением прямохождения на стадии австралопитека и длился более 2 млн лет.

В.В. Бунак подвергает сомнению взгляды М.Ф. Нестурха, П.И. Борисковского, Я.Я. Рогинского, считавших, что охота на крупных животных (мамонт, пещерный медведь) была основ­ной формой хозяйства на начальном этапе развития общества. По его мнению, ашельское рубило малопригодно для охоты на крупных животных. На первых порах при освоении охоты гоми-ниды лишь отделяли детенышей крупных животных от стада, захватывали и убивали их; следя за охотой хищников (львы, пантеры и др.), подбирали остатки мяса, раскалывали кости и доставали мозг. Наблюдения за хищниками и несистематиче­ское употребление мясной пищи были этапами подготовки к настоящей охоте, которая способствовала кооперации, объе­динению в коллективном труде, укреплению связей внутри группы и между группами.

Зачатки общественной организации присущи почти всем ви­дам животных. Иерархическое устройство, взаимопомощь, сиг­нализация об опасности характерны для пчел, муравьев, птиц, грызунов и других животных. Но общественное поведение жи­вотных, в отличие от человека, запрограммировано генетически и регулируется при помощи особых сигналов. Так, химическое вещество, выделяемое пчелой при укусе, вызывает нападение других пчел, цвет и запахи служат путевыми указателями при возвращении пчел в улей. Большую роль в общественном поведе­нии животных играет и звуковая сигнализация. Исследование при помощи биоакустических приборов помогло обнаружить «язык» у рыб и других водных животных, считавшихся «немыми».

Как утверждает А.И. Константинов (1985), человек — не единственный представитель млекопитающих, способный воспри­нимать речевые категории. О наличии у животных элементарной рассудочной деятельности говорят работы многих специалистов в области поведения животных. Доказано, что человеческую речь (некоторые слова) могут понимать кошки, еноты, обезья­ны. Некоторые виды животных общаются между собой не про­сто звуками, а набором отдельных сигналов. Эта категориальность восприятия дает возможность приступить к поиску и со­ставлению алфавита звукового языка животных. Предполагают, что в процессе эволюции животного мира на каждой новой сту­пени развития к уже отработанному и привычному набору зву­ков добавлялись новые. Сопоставляя корни слов из словарей на разных языках, В.А. Головин (1978) пришел к выводу, что во всех языках сохраняются корни древнейших слов, уходящих в про­шлое на миллионы лет, и, возможно, даже употребляются те зву­косочетания, которые были характерны для обезьяньих предков человека.

До появления приматов иерархическая лестница животных отличается отсутствием индивидуальной обучаемости и переда­чи опыта. У приматов общественные отношения регулируются благодаря высокому развитию нервной системы, позволяющей накапливать опыт и обмениваться информацией. Индивидуаль­ное развитие обезьян проходит длительный период, что обуслов­ливает продолжительную связь между самкой и детенышем. У разных приматов период детства, или постнатального разви­тия, длится от 2,5 до 10,5 года.

Выделяют отдельные типы групповой структуры приматов: материнская семья, состоящая из матери и детеныша; семья

5.2. Современные представления об основных этапах антропогенеза 159

с двумя родителями; стадо, состоящее из многих материнских семей и одного доминирующего самца; стадо со многими самца­ми и т.п. Стадный образ жизни позволял приматам успешно за­щищаться от хищников, создавал среду, в которой происходила передача опыта друг другу и обучение детенышей. Информацию приматы передавали при помощи мимики и различных звуков.

Человекообразные обезьяны выделяются среди приматов развитой высшей нервной деятельностью. Эта особенность из­давна привлекала внимание исследователей, которые пытались обучить шимпанзе, гориллу, других обезьян трудовым навыкам, решению задач и разговорной речи. Замечено, что при обучении разговору человекообразные обезьяны с трудом могут произне­сти одно-два слова. На основании этого был сделан вывод, что причина неуспеха кроется в примитивном устройстве органов речи обезьян. Тогда для общения было предложено использо­вать язык жестов.

Американские психологи Гарднеры успешно использовали для обучения обезьян беззвуковую речь — язык глухонемых (амсленг). С 1966 г. они воспитывали в домашних условиях мо­лодую самку шимпанзе по кличке Уошо. Через 5 лет обезьяна знала и умела применять в различных ситуациях до 160 понятий. Аналогичные эксперименты проводились с шимпанзе также американским психологом X. Террасом. Ученице Гарднеров Ф. Петтерсон более чем за 5-летний срок удалось обучить самку гориллы не только амсленгу, но и устной речи. К 7 годам горил­ла по кличке Коко знала и использовала свыше 600 знаков-жес­тов, при этом сама разрабатывала новые их сочетания, понимала сотни слов устной речи и 46 слов способна была произносить сама. Академик Л.А. Орбели высказал мысль о том, что вторая сигнальная система человека, связанная со способностью к аб­страктному мышлению и речью как ее инструментом, не могла возникнуть внезапно, а были какие-то промежуточные этапы развития. Таким промежуточным этапом, по мнению ленин­градского физиолога Л.А. Фирсова, изучавшего поведение антро­поидов, была стадия «довербальных понятий» у высших обезьян, проявляющаяся в их способности решать довольно сложные за­дачи по распознаванию предметов и общению. Так, обезьяны криком оповещают друг друга о грозящей опасности, о наличии плодов на деревьях и т.п. Одними из древнейших средств обмена информацией считают жест и голосовые интонации. Обилие жес­тикуляции, сопровождаемой различной тональностью голоса у приматов, может служить подтверждением этого предположения.

Современные ученые считают, что стадия австралопитека с точки зрения развития языка являлась переходной от эмо­ционально-образной передачи информации голосовыми звука­ми к абстрактному слову-символу. На стадии древнейших людей слово-символ играло уже значительную роль в общении. Естест­венно, что речь на этой стадии существенно отличалась от со­временной. Реконструкция голосового аппарата неандертальца показала, что гортань у него была расположена очень высоко, а глотка малоразвита, как у маленького ребенка или шимпанзе. Измерение резонансных полостей речевого аппарата по рекон­струкции дало возможность американскому ученому Ф. Либерману, заложив эти данные в ЭВМ, получить голосовую характе­ристику. Оказалось, что древние люди плохо артикулировали звуки «а», «и», «у» и темп их речи был очень медленный. Если современный человек способен произносить до 30 фонетиче­ских элементов в секунду, то древний человек — в 10 раз мень­ше, т.е. он говорил нараспев.

Таким образом, способность обезьян к орудийной деятель­ности, жизнь в сообществах и передача информации сородичам послужили предпосылкой к развитию общественных отноше­ний, абстрактного мышления и речи у формирующихся людей.

Групповой образ жизни позволил высокоразвитым прима­там — прямым предкам человека — перейти к накоплению опы­та, качественно изменив орудийную деятельность.

Наиболее надежный ключ к раскрытию тайны первобытного мышления содержит языкознание, ибо, как подчеркивает А. Ф. Ло­сев (1982), язык является выражением человеческого сознания и мышления. Язык — сложная, постоянно развивающаяся си­стема. Определенным формам языка соответствуют особые типы мышления. Самым древним синтаксическим строем языка был включающий (инкорпорированный), когда не выделялись ни раздельные части речи, ни раздельные члены предложения. Эле­менты такого строя находят в палеоазиатских языках, например в юкагирском (одульском). На этом языке фраза «человек увидел оленя» обозначалась одним словом «оленьвидениечеловека». Та­кой грамматический строй отражал инкорпорированное мышле­ние, не способное выделить главные предметы, признаки этих предметов, фиксирующие изменения вещей и явлений лишь че­рез ощущения и восприятия, а не при помощи мысленного сравнения. «Отсутствие частей речи в языке, — отмечает А.Ф. Ло­сев, — соответствует отсутствию категорий в мышлении». При таком мышлении предметы и явления природы не отделялись от самого человека, не проводилось различие между живой и нежи­вой природой. Логика инкорпорированного мышления послужи­ла основой для мифологии. Отсюда тотемизм и фетишизм — две формы самого раннего первобытного верования. В общинно-родовую эпоху для всякого мышления ближе всего было понятие о взаимоотношении ближайших родственников по крови, и вся окружающая природа рассматривалась сквозь призму этих взаи­моотношений. Следовательно, мифологичность первобытного сознания не была случайной, она вытекала из постепенного ов­ладения природой и развития мыслительных процессов у перво­бытного человека.

Наблюдения над племенами, сохранившими родовой строй (австралийские аборигены, племена Индии и Филиппин), позво­ляют проследить развитие таких форм общественного сознания, как искусство, идеологические представления, наука, возникно­вение которых безусловно связано с трудовой деятельностью че­ловека. Советский исследователь А.Д. Столяр (1985) на основа­нии анализа рисунков палеолитического искусства и других археологических материалов высказал гипотезу, согласно кото­рой одной из наиболее элементарных форм творчества была примитивная скульптура животных, сделанная из глины. Перво­бытный человек придавал ей магическое значение: она должна была обеспечить успех на охоте. Скульптуру одевали в шкуру убитого зверя и прилаживали к ней голову того же животного, исполняли вокруг нее ритуал, имитирующий этапы охоты. Поз­же в результате уплощения скульптуры возникла барельефная лепка, знаменующая новый шаг в развитии абстрактного мыш­ления. Со временем она трансформировалась в рисунок. Таким образом, тезис Ф. Энгельса о влиянии труда на биологическую изменчивость человека и становление его как общественного су­щества подтверждается объективными данными.