Роль охоты и становление коллективизма в первобытном стаде

Две отрасли хозяйства древних и древнейших людей — собирательство и охо­та — были основой их жизни.

Вероятнее всего, что это соотношение двух отраслей было неодинаково в разные исторические эпохи, в разные сезоны, в разных географических условиях. Однако не­сомненно, что именно охота была более прогрессивной отраслью хозяйства, во многом определившей развитие первобытных человеческих коллективов.

Объектами охоты в зависимости от фауны той или иной области являлись различные животные. Иногда среди костей, обнаружен­ных на ашельских стоянках, попадаются кости таких крупных животных, как слоны. В более северных районах охотились на оленей, каба­нов, зубров; иногда убивали и хищников — пещерных медведей и львов, мясо которых также шло в пищу. В высокогорной зоне неан­дертальцы добывали чаще всего горных козлов, что подтверждают находки в пещере Тешик-Таш. Большие стойбища ашельского времени были обнаружены на стоянке Торральба в Испании и в гроте Обсерватории в Италии. В первом из них найдены кост­ные останки более 30 слонов, не считая других животных. Вооружение ашельского охотника было слишком слабым, чтобы он сам мог охотиться на крупное животное. Конечно, слабых и отставших от стада больных живот­ных человек мог добывать самостоятельно. Однако стадных и крупных млекопитающих древние люди могли убивать только при условии загонной охоты. Животных пугали шумом, огнем, камнями и гнали к глубокому ущелью или большому обрыву. Испуганные животные па­дали и разбивались, а человек только добивал их. Следовательно, охота на крупных животных, была той формой трудовой деятельности, которая стимулировала организованность первобытного человеческого стада, заставляя его членов теснее сплачиваться, развивая элементы коллективизма.

Выделение человека из животного мира стало возможным только благодаря труду, который представлял коллективную форму воздействия че­ловека на природу. Переход к простейшим трудовым операциям мог произойти только в коллективе, в ус­ловиях стадных форм поведения. Это обстоятельство по­зволяет утверждать, что уже на самых ранних стадиях антропогенеза в истории первобытного общества имело ме­сто подавление животного эгоизма в добывании и распре­делении пищи, а также в других сферах жизни. Этот процесс уси­ливался действием естественного отбора, который способствовал сохранению именно тех коллективов, в которых были более выражены социальные связи и взаимопомощь, что позволяло им более активно противостоять врагам и стихийным бедствиям.

Развитие загонной охоты, совместная защита от хищных животных, поддержание огня — все это способствовало формированию перво­бытного человеческого стада, давало основу развитию сначала инстинктивных, а затем осознанных форм взаимопомощи. Именно к мустьерскому времени относят первые косвенные свидетельства заботы о членах коллектива — неандертальские погребения. В альпийских гротах Петерсхеле и Драхенлох были найде­ны черепа и кости конечностей пещерного медведя. Одни ученые считают их следами больших коллективных запа­сов охотничьей добычи, другие, ссылаясь на то, что чере­па и кости были уложены в определенном порядке, видят в этом признак возникновения религиозных представле­ний, в виде культа животных.

Вместе с тем, имеются и доказательства каннибализма среди палеоантропов. Черепа с выломанными основаниями, надрезанные и обожженные кости людей в пещерах Сима де лос Уэсос в Испании, Крапина в Югославии, Штейнгейм в Германии, Монте Чирчео в Италии, Бодо в Эфиопии, Клазиес Ривер в Южной Африке и многих других местах свидетельствуют о происходивших тут драматических эпизодах человеческой истории. Поэтому не следует переоценивать успехи первобытно­го человеческого стада в переходе к коллективистским формам поведения.