Методологические изыскания В. А. Городцова

Один из крупнейших представителей эволюционного направления — В. А. Городцов подчеркивал, что количество и разнообразие вещественных остатков, созданных руками человека, настолько велико, что археологи, изучающие эти остатки, без строго разработанных методов, едва ли смогут справиться с этим делом.

В. А. Городцов пишет, что в археологии, как и в других науках, находят применение общелогические методы — дедуктивный и индуктивный, причем последний имеет в археологии более широкое распространение. Автор обращает внимание на то, что только «полная индукция, когда выяснены все части целого (общего), гарантирует верное логическое заключение; всякая же неполная индукция всегда оставляет место сомнению и может быть уничтожена одним несогласным фактором».

У эволюционистов целое выступает как простая сумма отдельных его частей, а не как взаимосвязанная система компонентов, поэтому и в познании главным стал индуктивный метод и представление о том, что лишь наличие и изучение всех частей может обеспечить познание целого. Но именно в археологии выполнение такого требования почти невозможно, так как от исторической целостности сохранились лишь весьма ущербные остатки и следы.

Принцип познания археологов-эволюционистов в значительной мере привел к тому, что в археологии главной задачей стали считать количественное расширение исследуемых памятников, надеясь этим обеспечить находку если не всех, то по крайней мере большей части остатков исторической целостности. Принцип же более глубокого исследования частей, их взаимодействия как главной черты целостности был отодвинут на второй план. Дедуктивный метод, по мнению В. А. Городцова, имеет сравнительно ограниченное применение, так как в археологии немного истин, которые можно положить в основу метода как общее суждение.

Кроме общих методов, В. А. Городцов считает, что археология использует два заимствованных метода — сравнительный и исторический.

Сравнительный метод В. А. Городцов первоначально понимал весьма ограниченно, лишь как способ определения функции неясных предметов из археологических памятников. Позднее он придает ему гораздо более широкое значение: «Метод заключается в сравнении схожих явлений, в разъяснении причины сходства и различия, их происхождения и назначения. Главной целью метода в археологии является выяснение культурных течений и влияний одних племен и народов на другие. Путем этого метода сравниваются древние культурные явления или с соответствующими одновременными им явлениями, или с таковыми же явлениями культур древних времен и культур современных нам народов».

Недостатком этого метода В. А. Городцов считает его исключительную трудоемкость, так как для плодотворных результатов необходим огромный материал, стягиваемый «из всех культур земного шара и со всех времен их существования». Но даже при условии овладения материалом, «исследователю все-таки трудно избежать иногда непреодолимой склонности подводить тот или другой ряд фактов под предвзятую идею».

И здесь, как видим, в основу метода положено количественное накопление фактов, а не их качественная оценка, хотя бы с точки зрения социальной стратификации и т. д. Операциональная сторона сравнительного метода в археологии оказалась у В. А. Городцова не только не разработана, но даже и не были намечены пути ее разработки. Фактически сравнительный метод здесь остается на уровне общенаучного принципа исследования и субъективного наблюдения.

Исторический метод в археологии, по В. А. Городцову, «требуя расположения явлений и их хронологической последовательности, сообщает им правильную перспективу во времени». Для того, чтобы правильно располагать явления, необходима тщательно разработанная в археологии хронологическая классификация, которой В. А. Городцов и уделяет главное внимание. В основу этой классификации он кладет уже общепринятые в археологии критерии — материал и технику изготовления основных изделий человеческой культуры.

Наилучшим, по мнению автора, является четырехчленная классификация с номенклатурой, принятой в 1881 г. для геологической классификации на Болонском международном конгрессе естествоиспытателей. Там были предложены четыре общих имени: 1) эра, 2) период, 3) эпоха, 4) век.

Последнее имя «век» В. А. Городцов предлагает заменить именем «пора», так как «век» в археологии употребляется для более конкретного обозначения абсолютного времени. В своей классификации В. А. Городцов выделяет: индустриальную эру, каменный и металлический периоды, эпохи — эолитическую, археолитическую, мезолитическую, палеолитическую, неолитическую, палеометаллическую, неометаллическую; каждую из этих эпох в свою очередь подразделяет на три поры — раннюю, среднюю и позднюю.

Эта классификация В. А. Городцова не получила, однако, всеобщего признания, хотя стремление соподчинить понятия — достойно внимания. Как видно, исторический метод в исследовании понимался В. А. Городцовым только в смысле хронологическом, точно так же, как и в классической археологии.

Собственно специальными археологическими методами В. А. Городцов считает метод археологических раскопок и типологический метод. Методам археологических раскопок, которые мы здесь не будем рассматривать, посвящен ряд его публикаций.

Типологическому методу В. А. Городцов уделяет больше всего внимания. Само понятие типа было введено в западноевропейской биологии еще в начале XIX в. В археологии впервые типологическую классификацию, т. е. вычленение из массы археологического материала каких-то однородных групи, выполнил английский археолог Питт Риверс.

Коллекционируя оружие, он классифицировал его не по странам и эпохам, как обычно делали до него, а по функциональному назначению. Внутри таких групп вещи располагались в ряды по степени совершенства и сложности. Значительно усовершенствовал типологический метод и применил его для хронологической классификации О. Монтелиус в конце XIX и начале XX вв. В русской археологии к типологическому методу впервые обратился В. А. Городцов еще в 1899 г. в работе «Русская доисторическая керамика» , в которой он пытается создать универсальную классификационную систему для описания глиняных изделий.

В учебном курсе «Первобытная археология» в 1903 г. В. А. Городцов излагает свою четырехступенчатую типологическую схему уже в абстрактном виде, а в следующем издании в 1923 г. дает этой схеме развернутую характеристику и пояснение. «Типологический метод,— пишет В. А. Городцов,— состоит в классификации предметов по категориям, группам, отделам и типам».

Основу классификации составляет понятие тип — как совокупность предметов, сходных по материалу (веществу), форме и назначению. Принципами деления «на категории служит назначение типов, на группы — вещество типов, па отделы — форма, свойственная нескольким типам, и на типы — форма, присущая одному типу» . В практических исследованиях он также несколько раз применял эту систему как средство упорядочения археологического материала.

В последующей, специальной статье о типологическом методе, вышедшей в 1927 г., В. А. Городцов пишет, что этот метод до его работ «не был обоснован на определенных законах, не имел научной теории, а следовательно научно не существовал. Теория каждого научного метода требует обоснования ее на законах существования явлений. В основу типологического метода должны были лечь законы существования вещественных археологических памятников».

И далее автор разъясняет, какие же это пять законов лежат в основе типологического метода. Но ...эти же законы были опубликованы (с небольшими изменениями) и в более ранней работе 1923 г.— в разделе под названием «Законы развития и соотношений археологических явлений», в котором автор писал, что описанные законы отражают закономерности прогрессивного развития индустриальных явлений. Однако нигде, ни одним словом, ни в данном разделе, ни в следующем — «Методы археологических исследований» В. А. Городцов не обмолвился о какой бы то ни было логической связи между законами и типологическим методом.

Эта связь, а тем более теоретическое обоснование типологического метода, остается практически не установленной в работах В. А. Городцова, несмотря на его утверждение: «Когда изложенные и некоторые другие законы были осознаны, то уже нетрудно было обосновать на них и разработать теорию (?) типологического метода» (курсив мой.— В. Г.). Но вся «теория» практически сводится к перечисленной выше четырехступенчатой классификации , которая была создана В. А. Городцовым задолго до появления теории.

Рассмотрим несколько подробнее как типологическую классификацию, так и «законы», разработанные В. А. Городцовым. При помощи четырехступенчатой типологической классификации В. А. Городцов пытался уловить закономерности развития индустриальных явлений и раскрыть их истинный смысл. В типологической схеме В. А. Городцова, по-видимому, в какой-то мере уловлена закономерность генетического развития орудий труда. По этому универсальность ее в значительной мере ограничена.

Четыре ступени (класса по В. А. Городцову) типологии могут быть истолкованы следующим образом. Категория выделяется по функциональному назначению орудий. Действительно, предмет становится объектом производства или быта только в том случае, если он преобре- тает определенную функцию, назначение в общественной системе. Функция — главный признак орудий труда или любой другой категории. Следующая ступень — группа по веществу — отражает исторические стадии использования сырья для изготовления орудий труда, что нашло свое отражение также в археологической периодизации каменного, бронзового и железного веков.

Отдел, как объединение нескольких типов, близких по форме, отражает вариабельность форм орудий одного функционального назначения в среде локальных групп населения или близких групп автономных конкретных обществ (этносов). Тип — конкретная форма существования определенных специализированных орудий труда в отдельном обществе (этносе).

Таким образом нам представляется возможным объяснить типологическую схему В. А. Городцова для орудий труда. Для других категорий она, по-видимому, будет менее приемлема. Типологическая классификация В. А. Городцова, как видно из изложенного, оставалась сугубо формальной, поэтому она не получила большого распространения в советской археологии, хотя на первоначальных этапах ее и старались пропагандировать.

Наверное, это можно объяснить тем, что, с одной стороны, она не имела содержательного разъяснения и обоснования, и с другой — не была разработана на операциональном уровне, особенно в ступенях отдел — тип, где оставался простор для субъективных решений, так как не были установлены границы вариаций форм, позволяющие объективно расчленить предметы на отдельные типы, а затем отделы.

Обратимся теперь к теоретическим разработкам «законов» археологических явлений у В. А. Городцова. Законами В. А. Городцов считает «постоянные и необходимые отношения между индустриальными явлениями», которые автор сводит к следующим конкретным выражениям.

1. Закон индустриальной причинности гласит, что всякий археологический памятник есть следствие, а причиной является наличие более раннего памятника, подобного или близкого ему. В таком весьма упрощенном выражении В. А. Городцов видит мировой (всеобщий) закон причинной взаимосвязи и иллюстрирует это на примере развития топоров — от каменных к бронзовым типа паль-штаба и кельта.

2. Закон индустриальной эволюции отражает процесс превращения одного генетически связанного явления в другое более высокое, преобразованное, и является продолжением закона причинности. Этот закон, по мнению В. А. Городцова,— частное проявление закона общей эволюции, который «особенно ярко выражен в превращениях растительных и животных видов...».

Можно, конечно, согласиться, что развитие происходит от «простейших форм орудий труда, от простейших форм быта» к произведениям, достигающим «изумительнейшего остроумия и совершенства». Но когда это все объясняется по аналогии с животным и растительным миром, внутренним развитием самих орудий, и неравномерность исторического развития отдельных народов уподобляется росту дерева, где «более слабые ветви, не имея сил конкурировать за жизненные удобства с более сильными ветвями, засыхают» и т. п., то подобная концепция едва ли даст что-либо для исследования археологических материалов.

3. Закон индустриальной инерции, согласно которому люди стремятся «удержать возможно долее все формы культуры в том виде, в каком они были унаследованы от предшествующих поколений». Этим законом В. А. Городцов пытался объяснить темпы развития культуры, которые все убыстряются, и явления изоляции, тормозящие развитие культуры.

В основе этого закона, по В. А. Городцову, лежит «принцип наименьшего расходования сил» — духовных и материальных для удовлетворения культурных потребностей человека. Все эти объяснения эмпирически наблюдаемого неравномерного исторического развития различных областей и групп населения заимствованы в большинстве из арсенала ратцелевского географического детерминизма и остаются всецело в области идеалистических концепций. В позднейшей работе по типологическому методу В. А. Городцов почему-то упускает этот закон.

4. Закон индустриальных заимствований, утверждающий, что различные явления культуры заимствуются, проникают от одного народа к другому, но затем могут продолжать самостоятельный путь развития. Данный закон и его действие В. А. Городцов определяет полностью в духе диффузионизма.

5. Закон случайных индустриальных совпадений, отражающий, по В. А. Городцову, следствие «глубоко скрытой причины», но еще не обнаруженной исследователями. Ранее допускали объяснение подобных совпадений, как результат конвергентного, независимого развития, но фактически, как полагает В. А. Городцов, это связано лишь с недостаточной изученностью таких явлений, которые всегда имеют единый источник. И в этом законе В. А. Городцов следует в русле диффузионистских концепций.

6. Закон борьбы индустриальных явлений за существование проявляется, когда «в одной и той же культурной среде сталкиваются два индустриальных явления, связанных единством функций» . В первой работе В. А. Городцова этот закон не упоминается, а здесь, говоря о законе индустриальной эволюции, он развивал идею о различной «выживаемости» отдельных открытий, их различной «жизнеспособности» и «конкуренции за преобладание» и т. п.

Законы сосуществования вещественных археологических памятников, как их называл В. А. Городцов, уже в начале 30-х годов подверглись достаточно суровой и вполне справедливой критике за упрощенчество и заимствование идеи из арсенала западноевропейских концепций культурно-исторической и эволюционистской школ.

Механистичность и формализм теории, выдвинутой В. А. Городцовым, вполне очевидны. В основе ее лежат эклектические идеи эволюционизма, диффузионизма и географического детерминизма. Подобными теоретическими законами В. А. Городцов пытался найти объяснение таким эмпирическим закономерностям, которые уже начали вырисовываться в археологических работах, как прогрессивность и все ускоряющийся темп развития культуры, неравномерность развития отдельных областей, преемственность и взаимодействие в синхронном и диахронном развитии культуры и т. д.

Как и у большинства западноевропейских представителей эволюционизма и культурно-исторического направления все построения В. А. Городцова имеют один и тот же главный недостаток — отсутствие диалектической связи между вещным миром, который лежит в центре внимания археологов, и развитием общества, как структурно-сложного организма, в котором вещный мир составляет лишь один из непременных компонентов.

Вещи, предметы, «индустриальные явления», «вещественные археологические памятники» в этих теориях «функционируют», «развиваются», «борются» сами по себе без участия живых индивидов — людей — активного компонента общества, без взаимодействия всей совокупности общественной структуры.

Таков закон индустриальной причинности, когда появление новых технических достижений (или новых явлений культуры) рассматривается не с точки зрения потребностей развивающегося производства (или общества, или культуры), а как развитие орудий из орудий, по законам внутреннего развития самих вещей (или явлений) как таковых, таким же образом, как развиваются растения и животные, о чем говорит и сам автор закона индустриальной эволюции. В то же время совершенно ясно, что совершенствование орудий труда как составного компонента производительных сил происходит прежде всего в соответствии с развивающимся способом производства.

Именно поэтому «каждый индустриальный феномен, каждое открытие являлось и должно являться в свое определенное время» — это замечено В. А. Городцовым совершенно верно, но когда он пытается объяснить это обстоятельство тем, что «каждое подобное явление обусловливалось и будет обусловливаться существованием предшествующих причинных феноменов и открытий» , то автор остается в плену механистических теорий эволюционизма. Даже приведенную выше идею об исторической обусловленности появления индустриальных феноменов В. А. Городцов в позднейшей работе опускает в описании закона причинности и оставляет его формальную сторону, по которой «памятник порождает памятник»!

Этот отрыв от исторической действительности и замена ее формальными факторами в основном характерны для теорий В. А. Городцова. Формализм доведен до логического конца в законе борьбы индустриальных явлений за существование, который В. А. Городцов иллюстрирует процессом появления в Западной Европе медно-бронзовых кельтов, что «вызвало борьбу их с медно-бронзовыми пальштабами, которая кончилась полным поражением последних, как имевших меньшую приспособленность к потребности рабочей силы» (курсив мой.— В. Г.).

Конечно, В. А. Городцов, судя по последним словам приведенной цитаты, прекрасно понимает, что все индустриальные явления связаны с живой действительностью, с человеческой деятельностью. Но когда эти явления рассматриваются вне связи с общественным производством, то здесь и порождается крайне упрощенная механистическая теория, чуждая материалистическому пониманию исторического процесса. Да это и вполне закономерно, разве может чисто формалистическая четырехступенчатая типологическая классификация привести «к выяснению закономерностей развития индустриальных явлений» или к раскрытию «их истинного смысла путем классификации»?