Научное знание периода Римской империи

Расцвет эллинистической науки был относительно кратким – около полутора веков. Первая фаза кризиса датируется 145 г. до н. э., когда произошел раскол между египетским троном и интеллектуалами. Некогда великий альянс вступил в фазу упадка, что угнетающе повлияло на деятельность Музея и Библиотеки. Вторая фаза – на египетскую кампанию Цезаря (47 г. до н. э.), когда была подожжена Библиотека. Пожар погубил значительную часть рукописей, потери были тяжелейшими и невозместимыми. Гибель древних источников нанесла существенный ущерб не только александрийской науке, но и развитию мировой культуры. Возможно, многие открытия человечеству пришлось совершить заново, поскольку нельзя исключить, что они уже были изложены в сгоревших рукописях.

В 30 г. до н. э. Октавиан завоевал Александрию, Египет превратился в римскую провинцию. Рим со своими интересами и своим духовным климатом стал новым центром. Понятно, что Александрия периода империи даже отдаленно несравнима с Александрией эллинистической эпохи. Практичным римлянам, умевшим концентрироваться на конкретном, дающем немедленный результат, был чужд спекулятивно-теоретический дух греческой философии и науки. Новая эпоха – эпоха эпигонов, фигур второго плана. Заметное исключение в области астрономии (Птолемей в Александрии) и медицины (Гален в Риме). Наследие этих двух великих людей стало своеобразным мостиком, соединившим античность с новым миром.

Александрийский астроном, математик и географ Клавдий Птолемей жил, возможно, в 100 – 170 гг. до н. э. Он известен, прежде всего, как создатель первой математической теории планетных движений. Птолемею принадлежит также «Руководство по географии» из восьми книг, где широко применялся метод широты и долготы для определения местонахождения географического объекта. Он продолжил вслед за своими предшественниками измерение окружности земного шара, решил задачу изображения шарообразной поверхности на плоскости таким образом, чтобы карта в наименьшей степени искажала форму Земного шара. Дошедшие до нас фрагменты карт Птолемея значительно точнее, чем карты, составленные одним из выдающихся географов предшествующего времени Страбоном. В пятитомном труде по оптике Птолемей изложил свою теорию отражения и преломления света, привел составленные им таблицы преломления света при переходе луча из воздуха в воду и стекло и прохождении в земной атмосфере (астрономическая рефракция).

Крупнейший астрономический труд Птолемея, принесший ему наибольшую известность, носил название «Великая математическая система астрономии», более известный по его арабизированному названию «Альмагест». Его труд являл собой еще и сумму всех астрономических знаний античного мира, подобно «Элементам» Евклида в отношении математики.

Аристотель считал Землю неподвижным центром мира, вокруг которой (в порядке удаленности) движутся небесные тела: Луна, Меркурий, Венера, Солнце, Марс, Юпитер, Сатурн, звезды. В своем сочинении Птолемей модифицировал аристотелевскую модель, объяснив сложные, «неправильные» движения планет на основе теории эпициклов. Каждая из планет, согласно его представлениям, обращается вокруг некоторой точки, которая, в свою очередь, движется по окружности вокруг Земли.

Усовершенствованная геоцентрическая модель мира, позволяла с достаточной для того времени точностью определять и предсказывать видимое положение небесных светил на небосводе. «Альмагест» включал также каталог звезд, трактат по тригонометрии и таблицы хорд, заменявшие в то время тригонометрические таблицы. Талант и остроумие, с которыми Птолемей исполнял расчеты, играя в эпициклы и эксцентрики, обеспечивали ему беспрецедентный успех в области астрономии в течение четырнадцати веков.

Грандиозная систематизация медицинских знаний была выполнена Клавдием Галеном (ок. 129 – 200). Его слава была настолько грандиозна, что даже при его жизни то и дело появлялись фальсификации, подписанные его именем. Гален поставил целью восстановить античный образ врача, достойным примером которого был Гиппократ, стремившийся соединить логический метод с эмпирическими исследованиями. Заслуга Галена состояла в придании новой формы уже известному знанию. Грандиозная систематизация знаний в рамках медицины и ее дисциплин, ясная теоретическая схема, высокий религиозный и моральный смысл философского учения Галена обеспечили ему неувядаемую славу в Средние века и эпоху Возрождения.

Однако с Галеном случилась та же беда, что и с Аристотелем: его теория стала догмой, была в известной степени извращена. Его ошибки усердно консервировались и передавались, образовывая со временем серьезное препятствие прогрессу медицины. Необходимо, впрочем, отличать Галена от галенизма, как Аристотеля от аристотелизма. Как в Новое время необходимо опровергать Аристотеля, чтобы разрушить аристотелизм, также было необходимо оспаривать Галена, чтобы покончить с галенизмом. Но ошибочно оспаривать сегодня историческое значение этого великого медика. В целом же, научная деятельность после Галена и Птолемея стала резко затухать. И даже этих известнейших ученых поздней античности считают скорее крупномасштабными критическими компиляторами.

Ярким событием в развитии науки римского периода стала историография. Она формировалась под влиянием традиций, выработанных в древнегреческой и эллинистических культурах. Сами римляне воспринимали историю как непрерывный процесс, связанный с традициями предков и вели счет времени от основания Рима. В центре внимания – история Вечного города, который мыслился как центр всего известного мира, а также гражданские добродетели, традиции, обычаи республики, а затем и империи.

Самым древним жанром исторических сочинений были летописи – анналы, которые составлялись в Риме жрецами-понтификами (членами высшей жреческой коллегии). В них приводились имена высших сановников, тексты государственных документов, излагались важнейшие события, происходившие за год. В более поздние времена анналами стали называть исторические записи, составленные в хронологическом порядке. Собранные за многие годы материалы примерно в 123 году до н. э. помещены в «Великих анналах», включавших восемьдесят книг.

История как литературный жанр пользовалась в Древнем Риме значительным авторитетом. Большая часть авторов принадлежала к верхушке общества: политические деятели, военачальники. Их сочинения писались под сильным влиянием политики и проецировали события прошлого на современность. К историографии оказался причастным и Юлий Цезарь, который написал «сообщения» (комментарии) о покорении Галлии и о гражданской войне, где он оправдывал свои военные и политические действия. Наиболее значимым историческими трудами эпохи упадка Республики были сочинения знаменитого Саллюстия.

В основе работ Гая Саллюстия Криспа (86 – 35 до н. э.) лежало ощущение тревоги за состояние дел и будущее «Вечного города». Постепенный упадок Рима объяснялся им общей порчей нравов. Свою задачу историк видел в раскрытии пороков современников и призвании сограждан к сознательному моральному совершенствованию. В центре его внимания не столько факты, сколько люди с их добродетелями и пороками. Важным средством раскрытия характера служили речи героев его исторического повествования, к которым он добавлял письма, отрывки из документов, составленные им самим. Основной сюжет нередко прерывался экскурсами, где автор говорил о событиях, которые помогали лучше понять суть описываемых событий. Стиль повествования Салюстия, как образец римской прозы и высокого литературного искусства, оказал влияние на историков Средневековья и Нового времени. Труды Саллюстия посвящены эпизодам недавнего прошлого либо современным ему политическим событиям. Замысел единой истории римского государства воплотится у Тита Ливия, жившего на рубеже Римской республики и империи.

Другой выдающийся историк Тит Ливий (59 до н. э – 17 н.э.) попытался написать целостную историю Рима, сосредоточив внимание на передаче общего духа истории, а не частных событиях. Его труд «История Рима от основания города» (ок. 27 – ок. 9 н. э.), ставший еще и выдающимся литературным произведением, охватывал период от легендарного основателя Ромула до Цезаря. Он стремился создать художественными средствами достоверный образ истории. В предисловии к своему сочинению Ливий подчеркивал, что его сочинение мыслилось как моралистическая история, призванная убеждать и учить: отвлечься от «зрелища бедствий» нынешнего века и обратиться к славной истории, противопоставить величественное прошлое недостойному настоящему, мужество и доблесть предков нравственному вырождению современников. Зарождение, расцвет и падение римского гражданского государства стали стержнем его повествования.

Описывая события в эпическом стиле, используя возвышенный слог, приемы риторики, Ливий стремился к художественному совершенству. Его рассказ был наполнен событиями, людьми, драматическими действиями, с непременной моральной оценкой. Он демонстрировал величие духа и добродетели римлян – их преданность семье и государству, стойкость и готовность к самопожертвованию, единение и патриотический подъем народа в момент опасности. Ливия мало интересовала история и обычаи выходцев из чужих земель. История, по его убеждению, должна увековечить подвиги первенствующего на земле «Римского народа». В изложении Ливия история Рима представала как единственная и всеобщая, поскольку Рим для него воплощал в себе весь известный мир. Таким образом, Тит Ливий описал и закрепил «Римский миф». В более поздние времена его сочинение стало образцом написания других национальных историй.

В период ранней империи излагать историю с независимых позиций было довольно опасно. По этой причине Публий Корнелий Тацит (ок. 55 – ок. 120) начал писать только после убийства тирана Домициана в 96 году, завершившего эпоху «дурных цезарей». По его собственным словам, он сомневался в необходимости описания современных ему событий из соображений собственной безопасности.

Главные труды Тацита посвящены истории Рима и Римской империии, а также религии, общественному устройству и быту древних германцев. Его произведениям присущ пессимистический взгляд. Похоже, Тацита сопровождало чувство вины за государственную службу при императоре, как и за то, что его сограждане вообще допустили преступления таких императоров как Нерон и Домициан. Историку, по мысли Тацита следовало без гнева и пристрастия честно описать в назидание потомкам недавнее прошлое с его преступлениями и позором, прославляя подвиги тех, кто не побоялся бросить вызов тиранам.

Он не стремился фиксировать все происходящее. За пределами повествования оставались жизнь огромной империи, ее провинций. Основное внимание было приковано к Риму – императорскому двору, верхушке армии, сенату. Центральное место отводилось отдельным персонам, повлиявшим на ход истории, в основном тем, кто стоял у власти. Его история прочитывалась отчасти как столкновение личностей. Представляя последовательность их дел и речей, Тацит подчеркивал, что дела, как правило, оказывались злодеяниями и бесчинствами, а слова ничего не значили. По сравнению с прежними временами власть утратила мудрость и нравственные основания. Пороки римлян становились более очевидными при их противопоставлении нравам других народов, в частности, нравам суровых и мужественных германцев (в трактате «Германия»). Как и его предшественники – Саллюстий и Ливий – Тацит полагал, что богатство, жадность, роскошь испортили и вождей, и народ.

Последним из плеяды великих римских историков был Аммиан Марцеллин (ок. 330 – ок. 400). Он писал в эпоху Поздней империи (Домината), когда на территории Римского государства начинали складываться новые образования, германские племена стали постоянным фактором римской истории, христианство играла все возрастающую роль, а западной части Империи оставалось существовать уже меньше века.

Его «Деяния» как бы продолжали описывать события, на которых остановилась «История» Тацита, которая и стала для Марцеллина образцом для изложения собственного повествования. То была история императоров, выстроенная в хронологическом порядке, включавшая различные сведения о событиях внешней и внутренней политики, о положении дел в Римской империи, у балканских народов, германцев, в Передней Азии. В центре повествования Марцеллина не отдельные личности, а Империя, государство, где встречаются выходцы из разных народов и племен. Появляются и новые герои – варвары, противостоящие цивилизованности римлян. Как и его предшественники, он объяснял причины упадка Римского государства порчей нравов отдельных личностей, стоявших у власти. Ощущая себя язычником, эллином, историк оставался терпимым в религиозных вопросах, в противоположность христианству с его спорами о ересях и чистоте веры.

Подводя итог, следует отметить, что античному сознанию была чужда идея историзма. Качественное состояние общества оценивалось как изначально заданное и неизменное. История представлялась как цепь однотипных событий. Отношение к традиции как к благу было характерным как для греков, так и для римлян. Любые новации означали изменение существовавшего порядка и наделялись негативным смыслом. Задача историка заключалась в том, чтобы сохранить смысл повествования предшественников. Допустимым новшеством считалось освещение событий и фактов, которые не затрагивались предшественниками, главным образом того, что случилось в течение жизни самого историка. Однако именно античная историография смогла впервые осмыслить и выразить идею важности прошлого для общества и отдельного индивида.

Рассматривая ход и причины отдельных событий, античные историки старались дать им рациональное объяснение. Они видели их истоки в действиях и особенностях характера отдельных исторических личностей или целого народа, не связывая в целостную картину ушедшие эпохи. Античный историк являлся, в первую очередь, моралистом либо стремился объяснять исторический процесс психологическими мотивами действующих лиц. События прошлого толковались как поучительный пример того, как следует вести себя в будущем. Историография была больше жанром дидактической, морально-назидательной литературы, чем формой научного исследования.

В их исторических повествованиях отсутствовали сколько-нибудь подробные описания условий жизни населения, специфики его экономической, духовной или повседневной жизни. Политическая и военная история – единственный объект изучения, и это превратилось в общий принцип последующей историографии. Парадигмальными станут представление об активном меньшинстве, определяющим исторические судьбы страны, и инертном большинстве («народе»), выступавшим послушным инструментом, либо помехой на пути замыслов правящих лиц, как и объяснение исторического процесса психологическими мотивами действующих лиц.

Рассматривая науку того периода, можно подчеркнуть, что ее отличает утилитарность, тесная связь с практикой и ремеслом. Это не авторские трактаты периода расцвета греческой науки, содержащие целостные мировоззренческие, философские и научные комплексы идей, а энциклопедии и компендиумы, включающие позитивные сведения из различных областей знания. «Книжное энциклопедическое знание ставило вполне определенную задачу – представить читателю все, что сохранилось от предшественников в той или иной области знания. Сводя теории и мнения в обширный труд, автор может соглашаться или спорить с предшественниками, но не считает своей задачей соотнести эти теории с опытом, усомниться в точности или достоверности сообщаемых сведений, как не считает своей задачей написание вполне самостоятельного исследования».

Составленные на основе чужих работ компиляции были больше дидактическими, чем исследовательскими. Они научали, но не объясняли. Но именно дидактический дух компилятивной книжной традиции стал основным средством сохранения античного научного знания о мире.

Вопросы для самопроверки

1. Какие события оказали негативное воздействие на развитие александрийской науки?
2. Опишите в общих чертах усовершенствованную Птолемеем геоцентрическую модель мира.
3. Какие идеалы древнегреческой медицины отстаивал Гален?
4. Какие основные темы и события отображались римскими историографами?
5. Назовите характерные черты научного знания периода Древнего Рима.